Апофатические коды в русской и английской лингвокультурах
ART 53592
Авторы:
В.
Б. Крячко, А.
Г. Куприянов
В.
Б. Крячко, А.
Г. Куприянов Библиографическое описание статьи для цитирования:
Крячко
В.
Б.,
Куприянов
А.
Г. Апофатические коды в русской и английской лингвокультурах // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2013. – Т. 3. – С.
2931–2935. – URL:
http://e-koncept.ru/2013/53592.htm.
Аннотация. Статья посвящена выяснению значения апофатического
кодирования в русской и английской лингвокультурах. Большое внимание в работе уделяется функционированию апофатических кодов в поэтических текстах
Текст статьи
Крячко Владимир Борисович,кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Волжского политехнического института (филиал) ФГБОУ ВПО ©Волгоградский государственный технический университет, г. Волжскийya.usto@yandex.ruКуприянов Антон Геннадьевичстудент Волжского политехнического института (филиал) ФГБОУ ВПО ©Волгоградский государственный технический университетª, г. Волжский
Апофатические коды в русской и английской лингвокультурах
Аннотация Статья посвящена выяснению значения апофатического кодирования в русской и английской лингвокультурах. Большое внимание в работе уделяется функционированию апофатических кодов в поэтических текстах.Ключевые слова:апофатические коды,катафатика, знак, символ, денотат, изоморфизм.
Апофатика (апофатизм) известна как традиция отрицательного (от греч. apophatikos отрицательный) богословия, в основе которой лежит идея о невозможности определить Бога средствами позитивного измерения. Если, например, рассматриватьЕго Всемогущество (в категории Имен), то Бог всегда оказывается еще более Всемогущим, чем мы себе представляем. Он оказывается еще более Милостивым, чем наше понятие, заключенное в имя Всемилостивый и т.д. Иными словами, речь идет об ©учениио Боге в Самом Себе, которое отрицает возможность любого его определения средствами человеческого языка и понятийª [1]. Считается, что учение было разработано Дионисием Ареопагитом (ПсевдоДионисием) как метод, позволяющий приблизиться к Богу ©путем отрицания всех возможных определений, как несоизмеримых с его природойª [2]. Отсюда ведет свое происхождение древнеизраильская традициятабуизирующаяимя Бога, (©Не поминай имя Бога твоего всуеª) и налагающая запрет на Его изображение. Язык и культура обрели свое единодушие в виде Декалога на осмыслении чувства святостикак условии роста. Это условие апофатично по сути, поскольку устанавливает границы конечного и бесконечного: возможного и невозможного, постижимого и непостижимого, знания и веры. Однако смежность не означаетсходство. Апофатика не означает бинарность, хотя подразумевает ее. Наличие двух плановбытияпредполагает их смежность.Провозглашая смежность, апофатика устанавливает запрет на их тождество (однозначность или равнозначность), и утверждаетприоритет несходства. Не случайно большая частьДесяти заповедей(8из 10) изложена в форме запретов, утверждающих неравенство двух планов бытия: отрицание одного есть одновременно утверждение другого. Характер этих отношений, реальногоирреального, не является знаковым.Это соотношение между знаком и внезнаковой сущностью. Частица ©неª провозглашается особо нагруженным семантическим знаком, не имеющим самостоятельного значения, однако, задающим акцент и направление: ©да не будут тебе бози инии разве Менеª, ©не сотвори себе кумираª, ©не убийª, ©не прелюбодействуйª, ©не украдиª, ©не лжесвидетельствуйª
AndJesussaid, Youshallnotcommitmurder; Youshallnotcommitadultery; Youshallnotsteal; Youshallnotbearfalsewitness . Иисусжесказал:©Неубивай, непрелюбодействуй, некради, нелжесвидетельствуйª [3]. Отрицательный знак, формализующий языковое пространство, несет абсолютно положительный смысл. Отрицание зла имеет абсолютный приоритет перед утверждением зла, продиктованный этикой, имманентной языковому сознанию. Подобныйспособ выражения добра является единственно возможной формой в условиях неразличения ©добраª и ©злаª, т.е. в условиях общества, живущего по законам природы. Ведь, как известно, этики в природе нет, поскольку нет зла[4].Язык является инструментом этики, формализующим ее с помощью знака. Если мы попробуем построить какуюлибо заповедь из вышеназванных в форме утверждения, то это будет недопустимо с точки зрения этики. Знак амбивалентен по отношению к этике, а язык нет. Язык избирателен в выборе средств, поскольку он этичен. Однако внутри любого языка культуры существует проблема познания себя, поскольку © своя культура выглядит как лишенная спецификиª [5]. Познание своей специфики ©требует хотя бы двух сопоставляемых системª [5]. Таким образом, язык, являясь инструментом сознания, указывает непросто на его уникальность, нона его божественную природу, поскольку обнаруживается, что: 1) язык иноприроден; 2) язык этичен; 3) язык не может познать себя сам через свою кодовую систему, для этого ему нужна другая кодовая система,как сопоставительная. Все это говорит о состоянии неопределенностиязыковой системы, котороеснимается за счет ©расширения плана содержанияª [6]. Выявить неопределенность системы (высказывания, текста) позволяют апофатические коды, которые дают возможность выразить невыразимое, т.е. средствами языка выразить то, что находится за его пределами. Так, ©золотое правило этикиª, выведенное из духовного опыта человечества, имеет две формулировки: 1) апофатическую (отрицательную) и 2) катафатическую (положительную).1) ©Не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от другихª ©золотое правилоª ветхозаветной этики; 2) ©Делай другому все то, чего сам хотел бы от другихª ©золотое правилоª новозаветной этики [7]; Разница междуэтими двумя правилами заключатся в усилении призыва от ©не делайª к ©делайª.Второе (©делайª) считается более сильным и поэтому трудновыполнимым. Несмотря на ©невыразимостьª плана содержания,апофатическая формулировка оказывается более понятной, поскольку отрицательный опыт постигается быстрее, чем положительный.Обращает на себя внимание то, что подобное стремление выразить невыразимое существует в разных языках и является общим для всех культур. Апофатическое богословие было известно в Индии, где Божество определялось как ©не тои не тоª и в греческой (Платоновской) философии [1]. Это стремление порождает определенные методы познания, определяемые как научные. ©В основаниях науки, как бы обособленно от богословия она себя ни утверждала, всегда лежит некая квазирелигиозная вера: вера в Истину, в Логос (мировые законы!), который правит миром и который может быть познан человеком. Эта вера в истину всегда предшествует самой процедуре научного исследования, а не есть некоторый вывод из него. Любые выводы из научных теорий могут иметь только партикулярный, конечный смысл и не могут утверждать чтото о целом Вселенной. Убеждение же в закономерности мира есть именно представление о целом мира, которое присутствует в науке как ее a priori и имеет характер верыª [8].
Апофатика сближает веру и знание. Более того, апофатика содержит в себе идею оправдания науки, давая ей возможность приблизиться к источнику веры. Отсюда берут начало Зеноновские апории и ряд научных принципов утверждающих категориюнеопределенности. Вместе с тем иногда есть основание выделить бинарные сущности. Например, принцип недостаточного основания и принцип достаточного основания Лейбница: Ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение оправданным без достаточного основания, почему дело обстоит именно так, а не иначе [8].Применительно к текстам речь, по всей видимости, идет о неком апофатическом коде, как механизме языкового сознания, характерными особенностями которого являютсяследующие: 1. Общность для всех лингвокультур. Апофатика представляет собой механизм познания и способвыразить невыразимое черезпосредство знака.2Неопределенность измеряемого объекта. Система находитсяв состоянии неопределенности, и апофатикаесть средство для ее снятия.3. Формализация смысла. Отношениямежду знаком и незнаковой сущностью определяют свой формат как ‰частьцелое‱. В данных условиях символ становится знакомособого рода, позволяющим решить задачу по снятию неопределенности апофатически не полностью, а путем последовательного приближения к источнику смысла через ряд отрицаний. В какомто смысле это напоминает детскую песенкуигру: ©Далекодалеко на лугу пасутся ко…Кони? Нет не кониª. Далее идут ©козыªи т.д., до тех пор пока играющий не скажет коровы. Коровыэто последний, правильный вариант, поскольку только коровы дают молоко, столь необходимое детям. Во взрослой жизни не все так просто, однако же в главном все остается как в детской песенке мы должны все время задавать себе вопросы, стараясь найтиугадать правильный ответ. Нечто подобное детским рассуждениям напоминает отрывок из поэтического текста W. Shakespeare Romeo and Juliet . Jul. ‱Tis but thy name that is my enemy;Thou art thyself though, not a Montague.What‱s Montague? it is nor hand, norfoot,Nor arm, nor face, nor any other partBelonging to a man. O! be some other name:What‱s in a name? [9]Джульетта: ©Лишь именем своим ты врагмне, ноСам по себе ты вовсе не Монтекки.Монтекки... но что значит это имя?Оно ведь не рука и не нога,Оно не часть какаялиботела.О, выбери себе другое имя;Что в имени?ª[10]Из текста видно, что сущность имени больше самого имени (©Лишь именем своим ты враг мнеª), т.е. человекбольше своего имени. Далее идут рассуждения, похожие на детские (©имя не рука и не нога, не часть какаялибо телаª). Они напоминают размышления Павла Флоренского об имени, повторяющие ход мыслей самого Шекспира с последующими словамио розе, которыев конечном итоге привели П. Флоренского к определению символа. Очевидно авторбыл знаком с текстом RomeoandJuliet . Во всяком случае этот пример повлиял на понимание символаПавлом Флоренским. Дальнейшие его размышления об имени привели к знаменитому выводу о том, что ©символ есть символизируемое, воплощение есть воплощаемое, имя есть именуемое, хотя нельзя сказать обратно, и символизируемое не есть символ, воплошаемое не есть воплощение, именуемое не есть имяª [11].Именуемое не есть имя,т.е.то, что гораздо больше знака и не вмещается в него, наполняет языковое пространство. Подобное понимание не было присуще ветхозаветному менталитету. Известно например, что ©знак в мифологическом сознании аналогичен собственному имениª [12].Иными словами, в мифологическом сознании имя и именуемое изоморфны друг другу. Это явление распространялось и дальше, делая мир имен и предметовравновеликим и взаимозаменяемым. Пантеизм, язычество, питающие мифическое сознание,в языковом планенаходило свое выражение в сакрализацииимен. Имя воспринималось как воплощение сущности его носителя[13].Ю.М. Лотман считает, что ©именно в сфере собственных имен происходит то отождествление денотата, которое столь характерно для мифологических представлений и признаком которого являются, с одной стороны, всевозможные табу, с другой же ритуальное изменение имен собственных [12]. Отсюда понятным становится наложение запрета на произнесениеимени Бога в древнем Израиле вне ритуала. Таким образом, изоморфизм знака и имени, имени и предмета, а также ритуала и мира все это оказывается взимосвязанным в языковомсознании древнего человека. Нельзя сказать, что это осталось в прошлом. Мифологическое сознание представляет собой тип ментилитета, способ видения мира и себя в нем. Этот тип, в той или иной мере, может входить и в современное языковое сознание. Это можетпроявляться при создании какихто мыслительных схем, обобщений, стереотипов, идеологем, например, в случае интерпретации библейских текстов, когда интерпретатор отказывается от символического прочтения текста и предлагает понимать все буквально. Апофатический подход к пониманию сложных текстов и мыслительных образований присущразным типам сознания и не зависит от факторавремени. Тем не менее,апофатическиекоды, говорящие о неопределенности текста, создают предпосылки для ее снятия путем уточнения старых понятий или вербализации новых. Типичным знаком апофатического кода является двойное отрицание: в русском языке не то и не то, ни…ни; в английском языке neither…nor, no…no, nothing…nothing. Подобная формывыражения (©не то ине тоª) характерныдля различного рода поэтических текстов. ©Родила царица в ночьНе то сына, не то дочь;Не мышонка, не лягушку,А неведому зверюшкуª (А.С. Пушкин ©Сказка о царе Салтанеª).К апофатическим кодам прибегают в случае недостаточности языковых средств, а еще остаетсячтото, стоящее уточнения.©И так он свой несчастный векВлачил, ни зверь ни человек,Ни то ни сё, ни житель света,Ни призрак мертвый...ª(А.С. Пушкин ©Медный всадникª).
Стихотворение Томаса Гуда полностью построено на двойном отрицании некоего понятия,образ которого постепенно выясняется. Не случайно вназвание стихотворения перенесено в конец текста.NOVEMBERNo sun no moon!No morn no noon No dawn no dusk
no proper timeof day.No warmth, no cheerfulness,No healthful ease,No comfortable feelin any member No shade, no shine, No butterflies, no bees,No fruits, no flowers, No leaves, no birds! November! (by Thomas Hood).
Ни теней, ни огня, Ни рассвета, ни дня,Ни луны и ни солнцав помине, Ни небес, ни земли, Нипросветавдали,Ни границ, ни предметов, ни сини, Ни дорог, ни ручьёв, Ни начал, ни концов,Ни озябшего шпиля часовни, Ни приезда гостей, Ни утех, ни затей,
Никуда и не выбраться ровно, Ни письма, ни газет, Ни блаженства, ни бед,Ни вестей ни с востока, ни с юга, Ни пчелы, ни цветка, Ни живого листка,Ни тепла, ни утех, ни досуга, Но туман, но разлад, Но слова невпопад Ноябрь [14].Одно из главных достоинствапофатического кода, востребованное поэтическим текстами это способность вместитьсмысл в умолчание, закодировать тайну. Владимир НабоковЭто тайна тата, тататата, тата,а точнее сказать я не вправе.Оттого так смешна мне пустая мечтао читателе, теле и славе.Я без тела разросся, без отзвука жив,и со мной моя тайна всечасно.Что мне тление книг, если даже разрывмежду мной и отчизною частность?
Признаюсь, хорошо зашифрована ночь,но под звезды я буквы подставили в себе прочитал, чем себя превозмочь,а точнее сказать я не вправе…
Но однажды, пласты разуменья дробя,углубляясь в свое ключевое,я увидел, как в зеркале, мир и себяи другое, другое, другое(В. Набоков ©Славаª).Апофатика оставила свой след также в обыденном сознании, породив массу речевых штампов, пословиц ипоговорок. Neither fish nor flesh ©Ни то ни сёª, ©Ни рыба ни мясоªNeither here nor there ©Ни к селу, ни к городуªNeither rhyme nor reason ©Ни складу, ни ладуªNo pains, no gains ©Без труда не вытащишь и рыбку из прудаªNo song, no supper ©Под лежачий камень вода не течетªNothing venture, nothing have ©Волков бояться дров не иметьª
No longer pipe, no longer dance ©Скатерть со стола, друзья со двораª[15].Таким образом, апофатические коды представляют собой общий механизм языкового сознания. Они обладают следующими характеристиками: 1. Указывают на феномен религиозности нашего языкового сознания. 2. Указывают на состояние неопределенности текста и вместе с тем предоставляют возможности для ее преодоления методом двойного отрицания. 3. Используют символ в качестве носителей формализованных смыслов.
Ссылки на источники1. Мень А. Библиологический словарь. М.: Фонд А. Меня, 2002, Т. 1. с.872. Тульчинский Г.Л., Эпштейн М.Н.http://hpsy.ru/public/x3010.htm[Дата обращения 25.03.2013].3. NASB New Testament. Slavic Gospel Association, Inc. Wheaton, Illinois USA. Mth. 19: 18. 4. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. с. 217.5. Лотман Ю.М.Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. c. 111112.
6. Крячко В.Б. Слово и информация: принцип неопределенности.Тамбов: Филологические науки. Вопросы теории и практики,2012. № 3 (14), с. 4648.7. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. с. 357.8. Катасонов В.Н. http://katasonovvn.narod.ru/apoph.html[Дата обращения 25.03.2013].9. ShakespeareW. RomeoandJuliet, ActII, SceneII/ Антология английской и американской поэзии под ред. И.С. Строганской. М.: Изд. Литературы на иностранных языках, 1947. с.7.10. Шекспир В. Ромео и Джульетта. http://www.lib.ru/SHAKESPEARE/shks_romeo3.txt[Дата обращения 31.03.2013].11. Флоренский П.А. Христианство и культура. М.: Изд. АСТ, Харьков: ©Фолиоª, 2001. С. 140. 12. Лотман Ю.М. Семиосфера. С.Петербург: ИсксствоСПБ, 2001. С. 527, 529.13. Крячко В.Б. Имя и именуемое. М.: Вопросы филологических наук, 2011, №6, с 5759. 14. HoodT. Novemberhttp://www.stihi.ru/2005/04/29202[Дата обращения 31.03.2013].15. Митина И.Е. Английские пословицы и их русские аналоги.СПб.: КАРО, 2003 336 с.
KryachkoVladimir Candidate of Philological Sciences, associate professor at the chair of foreign languagesVolzhsky Polytechnic Institute, VolzhskyKupriyanov Antona student of Volzhsky Polytechnic Institute (a branch) of Volgograd State Technique University, VolzhskyAbstract. Paper is devoted to identify significance of apophatic codesin Russian and English linguistic cultures. Great attention is paid to apophatic operation codesin poetic texts. Keywords: apophatic codes, katafatika, sign, symbol, denotation,isomorphism
Апофатические коды в русской и английской лингвокультурах
Аннотация Статья посвящена выяснению значения апофатического кодирования в русской и английской лингвокультурах. Большое внимание в работе уделяется функционированию апофатических кодов в поэтических текстах.Ключевые слова:апофатические коды,катафатика, знак, символ, денотат, изоморфизм.
Апофатика (апофатизм) известна как традиция отрицательного (от греч. apophatikos отрицательный) богословия, в основе которой лежит идея о невозможности определить Бога средствами позитивного измерения. Если, например, рассматриватьЕго Всемогущество (в категории Имен), то Бог всегда оказывается еще более Всемогущим, чем мы себе представляем. Он оказывается еще более Милостивым, чем наше понятие, заключенное в имя Всемилостивый и т.д. Иными словами, речь идет об ©учениио Боге в Самом Себе, которое отрицает возможность любого его определения средствами человеческого языка и понятийª [1]. Считается, что учение было разработано Дионисием Ареопагитом (ПсевдоДионисием) как метод, позволяющий приблизиться к Богу ©путем отрицания всех возможных определений, как несоизмеримых с его природойª [2]. Отсюда ведет свое происхождение древнеизраильская традициятабуизирующаяимя Бога, (©Не поминай имя Бога твоего всуеª) и налагающая запрет на Его изображение. Язык и культура обрели свое единодушие в виде Декалога на осмыслении чувства святостикак условии роста. Это условие апофатично по сути, поскольку устанавливает границы конечного и бесконечного: возможного и невозможного, постижимого и непостижимого, знания и веры. Однако смежность не означаетсходство. Апофатика не означает бинарность, хотя подразумевает ее. Наличие двух плановбытияпредполагает их смежность.Провозглашая смежность, апофатика устанавливает запрет на их тождество (однозначность или равнозначность), и утверждаетприоритет несходства. Не случайно большая частьДесяти заповедей(8из 10) изложена в форме запретов, утверждающих неравенство двух планов бытия: отрицание одного есть одновременно утверждение другого. Характер этих отношений, реальногоирреального, не является знаковым.Это соотношение между знаком и внезнаковой сущностью. Частица ©неª провозглашается особо нагруженным семантическим знаком, не имеющим самостоятельного значения, однако, задающим акцент и направление: ©да не будут тебе бози инии разве Менеª, ©не сотвори себе кумираª, ©не убийª, ©не прелюбодействуйª, ©не украдиª, ©не лжесвидетельствуйª
AndJesussaid, Youshallnotcommitmurder; Youshallnotcommitadultery; Youshallnotsteal; Youshallnotbearfalsewitness . Иисусжесказал:©Неубивай, непрелюбодействуй, некради, нелжесвидетельствуйª [3]. Отрицательный знак, формализующий языковое пространство, несет абсолютно положительный смысл. Отрицание зла имеет абсолютный приоритет перед утверждением зла, продиктованный этикой, имманентной языковому сознанию. Подобныйспособ выражения добра является единственно возможной формой в условиях неразличения ©добраª и ©злаª, т.е. в условиях общества, живущего по законам природы. Ведь, как известно, этики в природе нет, поскольку нет зла[4].Язык является инструментом этики, формализующим ее с помощью знака. Если мы попробуем построить какуюлибо заповедь из вышеназванных в форме утверждения, то это будет недопустимо с точки зрения этики. Знак амбивалентен по отношению к этике, а язык нет. Язык избирателен в выборе средств, поскольку он этичен. Однако внутри любого языка культуры существует проблема познания себя, поскольку © своя культура выглядит как лишенная спецификиª [5]. Познание своей специфики ©требует хотя бы двух сопоставляемых системª [5]. Таким образом, язык, являясь инструментом сознания, указывает непросто на его уникальность, нона его божественную природу, поскольку обнаруживается, что: 1) язык иноприроден; 2) язык этичен; 3) язык не может познать себя сам через свою кодовую систему, для этого ему нужна другая кодовая система,как сопоставительная. Все это говорит о состоянии неопределенностиязыковой системы, котороеснимается за счет ©расширения плана содержанияª [6]. Выявить неопределенность системы (высказывания, текста) позволяют апофатические коды, которые дают возможность выразить невыразимое, т.е. средствами языка выразить то, что находится за его пределами. Так, ©золотое правило этикиª, выведенное из духовного опыта человечества, имеет две формулировки: 1) апофатическую (отрицательную) и 2) катафатическую (положительную).1) ©Не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от другихª ©золотое правилоª ветхозаветной этики; 2) ©Делай другому все то, чего сам хотел бы от другихª ©золотое правилоª новозаветной этики [7]; Разница междуэтими двумя правилами заключатся в усилении призыва от ©не делайª к ©делайª.Второе (©делайª) считается более сильным и поэтому трудновыполнимым. Несмотря на ©невыразимостьª плана содержания,апофатическая формулировка оказывается более понятной, поскольку отрицательный опыт постигается быстрее, чем положительный.Обращает на себя внимание то, что подобное стремление выразить невыразимое существует в разных языках и является общим для всех культур. Апофатическое богословие было известно в Индии, где Божество определялось как ©не тои не тоª и в греческой (Платоновской) философии [1]. Это стремление порождает определенные методы познания, определяемые как научные. ©В основаниях науки, как бы обособленно от богословия она себя ни утверждала, всегда лежит некая квазирелигиозная вера: вера в Истину, в Логос (мировые законы!), который правит миром и который может быть познан человеком. Эта вера в истину всегда предшествует самой процедуре научного исследования, а не есть некоторый вывод из него. Любые выводы из научных теорий могут иметь только партикулярный, конечный смысл и не могут утверждать чтото о целом Вселенной. Убеждение же в закономерности мира есть именно представление о целом мира, которое присутствует в науке как ее a priori и имеет характер верыª [8].
Апофатика сближает веру и знание. Более того, апофатика содержит в себе идею оправдания науки, давая ей возможность приблизиться к источнику веры. Отсюда берут начало Зеноновские апории и ряд научных принципов утверждающих категориюнеопределенности. Вместе с тем иногда есть основание выделить бинарные сущности. Например, принцип недостаточного основания и принцип достаточного основания Лейбница: Ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение оправданным без достаточного основания, почему дело обстоит именно так, а не иначе [8].Применительно к текстам речь, по всей видимости, идет о неком апофатическом коде, как механизме языкового сознания, характерными особенностями которого являютсяследующие: 1. Общность для всех лингвокультур. Апофатика представляет собой механизм познания и способвыразить невыразимое черезпосредство знака.2Неопределенность измеряемого объекта. Система находитсяв состоянии неопределенности, и апофатикаесть средство для ее снятия.3. Формализация смысла. Отношениямежду знаком и незнаковой сущностью определяют свой формат как ‰частьцелое‱. В данных условиях символ становится знакомособого рода, позволяющим решить задачу по снятию неопределенности апофатически не полностью, а путем последовательного приближения к источнику смысла через ряд отрицаний. В какомто смысле это напоминает детскую песенкуигру: ©Далекодалеко на лугу пасутся ко…Кони? Нет не кониª. Далее идут ©козыªи т.д., до тех пор пока играющий не скажет коровы. Коровыэто последний, правильный вариант, поскольку только коровы дают молоко, столь необходимое детям. Во взрослой жизни не все так просто, однако же в главном все остается как в детской песенке мы должны все время задавать себе вопросы, стараясь найтиугадать правильный ответ. Нечто подобное детским рассуждениям напоминает отрывок из поэтического текста W. Shakespeare Romeo and Juliet . Jul. ‱Tis but thy name that is my enemy;Thou art thyself though, not a Montague.What‱s Montague? it is nor hand, norfoot,Nor arm, nor face, nor any other partBelonging to a man. O! be some other name:What‱s in a name? [9]Джульетта: ©Лишь именем своим ты врагмне, ноСам по себе ты вовсе не Монтекки.Монтекки... но что значит это имя?Оно ведь не рука и не нога,Оно не часть какаялиботела.О, выбери себе другое имя;Что в имени?ª[10]Из текста видно, что сущность имени больше самого имени (©Лишь именем своим ты враг мнеª), т.е. человекбольше своего имени. Далее идут рассуждения, похожие на детские (©имя не рука и не нога, не часть какаялибо телаª). Они напоминают размышления Павла Флоренского об имени, повторяющие ход мыслей самого Шекспира с последующими словамио розе, которыев конечном итоге привели П. Флоренского к определению символа. Очевидно авторбыл знаком с текстом RomeoandJuliet . Во всяком случае этот пример повлиял на понимание символаПавлом Флоренским. Дальнейшие его размышления об имени привели к знаменитому выводу о том, что ©символ есть символизируемое, воплощение есть воплощаемое, имя есть именуемое, хотя нельзя сказать обратно, и символизируемое не есть символ, воплошаемое не есть воплощение, именуемое не есть имяª [11].Именуемое не есть имя,т.е.то, что гораздо больше знака и не вмещается в него, наполняет языковое пространство. Подобное понимание не было присуще ветхозаветному менталитету. Известно например, что ©знак в мифологическом сознании аналогичен собственному имениª [12].Иными словами, в мифологическом сознании имя и именуемое изоморфны друг другу. Это явление распространялось и дальше, делая мир имен и предметовравновеликим и взаимозаменяемым. Пантеизм, язычество, питающие мифическое сознание,в языковом планенаходило свое выражение в сакрализацииимен. Имя воспринималось как воплощение сущности его носителя[13].Ю.М. Лотман считает, что ©именно в сфере собственных имен происходит то отождествление денотата, которое столь характерно для мифологических представлений и признаком которого являются, с одной стороны, всевозможные табу, с другой же ритуальное изменение имен собственных [12]. Отсюда понятным становится наложение запрета на произнесениеимени Бога в древнем Израиле вне ритуала. Таким образом, изоморфизм знака и имени, имени и предмета, а также ритуала и мира все это оказывается взимосвязанным в языковомсознании древнего человека. Нельзя сказать, что это осталось в прошлом. Мифологическое сознание представляет собой тип ментилитета, способ видения мира и себя в нем. Этот тип, в той или иной мере, может входить и в современное языковое сознание. Это можетпроявляться при создании какихто мыслительных схем, обобщений, стереотипов, идеологем, например, в случае интерпретации библейских текстов, когда интерпретатор отказывается от символического прочтения текста и предлагает понимать все буквально. Апофатический подход к пониманию сложных текстов и мыслительных образований присущразным типам сознания и не зависит от факторавремени. Тем не менее,апофатическиекоды, говорящие о неопределенности текста, создают предпосылки для ее снятия путем уточнения старых понятий или вербализации новых. Типичным знаком апофатического кода является двойное отрицание: в русском языке не то и не то, ни…ни; в английском языке neither…nor, no…no, nothing…nothing. Подобная формывыражения (©не то ине тоª) характерныдля различного рода поэтических текстов. ©Родила царица в ночьНе то сына, не то дочь;Не мышонка, не лягушку,А неведому зверюшкуª (А.С. Пушкин ©Сказка о царе Салтанеª).К апофатическим кодам прибегают в случае недостаточности языковых средств, а еще остаетсячтото, стоящее уточнения.©И так он свой несчастный векВлачил, ни зверь ни человек,Ни то ни сё, ни житель света,Ни призрак мертвый...ª(А.С. Пушкин ©Медный всадникª).
Стихотворение Томаса Гуда полностью построено на двойном отрицании некоего понятия,образ которого постепенно выясняется. Не случайно вназвание стихотворения перенесено в конец текста.NOVEMBERNo sun no moon!No morn no noon No dawn no dusk
no proper timeof day.No warmth, no cheerfulness,No healthful ease,No comfortable feelin any member No shade, no shine, No butterflies, no bees,No fruits, no flowers, No leaves, no birds! November! (by Thomas Hood).
Ни теней, ни огня, Ни рассвета, ни дня,Ни луны и ни солнцав помине, Ни небес, ни земли, Нипросветавдали,Ни границ, ни предметов, ни сини, Ни дорог, ни ручьёв, Ни начал, ни концов,Ни озябшего шпиля часовни, Ни приезда гостей, Ни утех, ни затей,
Никуда и не выбраться ровно, Ни письма, ни газет, Ни блаженства, ни бед,Ни вестей ни с востока, ни с юга, Ни пчелы, ни цветка, Ни живого листка,Ни тепла, ни утех, ни досуга, Но туман, но разлад, Но слова невпопад Ноябрь [14].Одно из главных достоинствапофатического кода, востребованное поэтическим текстами это способность вместитьсмысл в умолчание, закодировать тайну. Владимир НабоковЭто тайна тата, тататата, тата,а точнее сказать я не вправе.Оттого так смешна мне пустая мечтао читателе, теле и славе.Я без тела разросся, без отзвука жив,и со мной моя тайна всечасно.Что мне тление книг, если даже разрывмежду мной и отчизною частность?
Признаюсь, хорошо зашифрована ночь,но под звезды я буквы подставили в себе прочитал, чем себя превозмочь,а точнее сказать я не вправе…
Но однажды, пласты разуменья дробя,углубляясь в свое ключевое,я увидел, как в зеркале, мир и себяи другое, другое, другое(В. Набоков ©Славаª).Апофатика оставила свой след также в обыденном сознании, породив массу речевых штампов, пословиц ипоговорок. Neither fish nor flesh ©Ни то ни сёª, ©Ни рыба ни мясоªNeither here nor there ©Ни к селу, ни к городуªNeither rhyme nor reason ©Ни складу, ни ладуªNo pains, no gains ©Без труда не вытащишь и рыбку из прудаªNo song, no supper ©Под лежачий камень вода не течетªNothing venture, nothing have ©Волков бояться дров не иметьª
No longer pipe, no longer dance ©Скатерть со стола, друзья со двораª[15].Таким образом, апофатические коды представляют собой общий механизм языкового сознания. Они обладают следующими характеристиками: 1. Указывают на феномен религиозности нашего языкового сознания. 2. Указывают на состояние неопределенности текста и вместе с тем предоставляют возможности для ее преодоления методом двойного отрицания. 3. Используют символ в качестве носителей формализованных смыслов.
Ссылки на источники1. Мень А. Библиологический словарь. М.: Фонд А. Меня, 2002, Т. 1. с.872. Тульчинский Г.Л., Эпштейн М.Н.http://hpsy.ru/public/x3010.htm[Дата обращения 25.03.2013].3. NASB New Testament. Slavic Gospel Association, Inc. Wheaton, Illinois USA. Mth. 19: 18. 4. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. с. 217.5. Лотман Ю.М.Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. c. 111112.
6. Крячко В.Б. Слово и информация: принцип неопределенности.Тамбов: Филологические науки. Вопросы теории и практики,2012. № 3 (14), с. 4648.7. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. с. 357.8. Катасонов В.Н. http://katasonovvn.narod.ru/apoph.html[Дата обращения 25.03.2013].9. ShakespeareW. RomeoandJuliet, ActII, SceneII/ Антология английской и американской поэзии под ред. И.С. Строганской. М.: Изд. Литературы на иностранных языках, 1947. с.7.10. Шекспир В. Ромео и Джульетта. http://www.lib.ru/SHAKESPEARE/shks_romeo3.txt[Дата обращения 31.03.2013].11. Флоренский П.А. Христианство и культура. М.: Изд. АСТ, Харьков: ©Фолиоª, 2001. С. 140. 12. Лотман Ю.М. Семиосфера. С.Петербург: ИсксствоСПБ, 2001. С. 527, 529.13. Крячко В.Б. Имя и именуемое. М.: Вопросы филологических наук, 2011, №6, с 5759. 14. HoodT. Novemberhttp://www.stihi.ru/2005/04/29202[Дата обращения 31.03.2013].15. Митина И.Е. Английские пословицы и их русские аналоги.СПб.: КАРО, 2003 336 с.
KryachkoVladimir Candidate of Philological Sciences, associate professor at the chair of foreign languagesVolzhsky Polytechnic Institute, VolzhskyKupriyanov Antona student of Volzhsky Polytechnic Institute (a branch) of Volgograd State Technique University, VolzhskyAbstract. Paper is devoted to identify significance of apophatic codesin Russian and English linguistic cultures. Great attention is paid to apophatic operation codesin poetic texts. Keywords: apophatic codes, katafatika, sign, symbol, denotation,isomorphism
