Детерминанты резистентности созависимости к психологической коррекции
И.
А. ШаповалБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Шаповал
И.
А. Детерминанты резистентности созависимости к психологической коррекции // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2014. – № 9 (сентябрь). – С.
71–75. – URL:
http://e-koncept.ru/2014/14241.htm.
Аннотация. Статья посвящена анализу причин ограниченной эффективности психологической коррекции созависимости. В качестве детерминант резистентности созависимости рассматриваются экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности и валентность на слияние.
Ключевые слова:
созависимость, экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственно-сти, валентность на слияние
Текст статьи
Шаповал Ирина Анатольевна,доктор педагогических наук, профессор кафедры специальной психологии ФГБОУВПО«Оренбургскийгосударственныйпедагогическийуниверситет», г.Оренбургirinashapoval@yandex.ru
Детерминанты резистентности созависимости к психологической коррекции
Аннотация.Статья посвящена анализу причин ограниченной эффективности психологической коррекции созависимости. В качестве детерминант резистентности созависимости рассматриваются экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности и валентность на слияние.Ключевые слова: созависимость, экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности, валентность на слияние.Раздел: (02) комплексное изучение человека; психология; социальные проблемы медицины и экологии человека.
В поле социальной или человеческой деятельности мы несвободны: если я захочу сделать чтото, поле моей деятельности еще до ее начала уже структурировано и определено личными отношениями [1]. Созависимость как одна из распространенных проблем (характерна почти для 98% взрослого населения [2]), мешающих полноценной жизни людей, касается не только отдельных людей, но и самого общества, поощряющего созависимые отношения и создающего для них условия. Созависимость исторически институализирована: она считается социальной нормой, ее различные стереотипы поведения и чувствования принимаются и утверждаются обществом в качестве идеала, укоренены в культуре, воспеваются искусством и литературой. Эти стереотипы настолько прочны, что всякое посягательство на них воспринимается как девальвация общечеловеческих ценностей или бунт против идеалов. Парадоксально, замечал М. Мамардашвили, но именно там, где меньше всего морали в смыслекультурного состояния, а не нравственной потуги, там чаще всего ищут моральные мотивы и только о них и говорят, поучают друг друга, все взывают к доверию, добру, духовности, любви и т.д.«Как же вы мне не доверяете?» «Как вы можете меня не любить?» И никто не осмеливается называть вещи своими именами, ибо его тут же душат требованиями доверия, любви, единения в какомто аморфном чувстве, любую попытку противостоять этому воспринимают как оскорбление святынь [3]. Однако проблема человеческого бытия состоитв том, что нечто нужно превращатьв ситуацию, поддающуюся осмысленной оценке и решению в терминах этики и личностного достоинства, т.е. в ситуацию свободы или отказа от нее как одной из ее же возможностей [4]. Решающей силой в истории любого народа является средний человек, доказывал ОртегаиГассет: великими народы делают главным образом не их выдающиеся люди, а уровень развития неисчислимых посредственностей, и именно поэтому столь важнокак можно выше поднять средний уровень [5]. «Стадный инстинкт», «психология толпы», коллективное бессознательное, коллективное сознание и мышление, «огруппленное мышление», конформизм, стереотипы и предрассудки, фундаментальная ошибка атрибуции, «туннельное» мышление, иррациональные ложные идеи, дезадаптивные когниции все это характеризует именно среднего человека, предпочитающего свободе, независимости и аутентичности привычные (хотя и не удовлетворяющие) созависимые отношения. Средствами и способами сокрытия от себя и от других внутренней пустоты и неподлинности этих отношений выступает специфическое мифологическое мышление, структурирующее иллюзии, симуляции, самообман, «дурную» веру, ложное сознание, внутреннее лицемерие и т.п. [6]Независимая жизнь как психологическая ориентация личности и зависит от ее взаимоотношений с другими, и определяет эти взаимоотношения. Суть независимой жизни связана с социальнопсихологическим феноменом ассертивного поведения(англ. assertутверждать, отстаивать) и ассертивности как базальной установки личности, близкой принципу гештальттерапии: «Я существую не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям; ты существуешь не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям…»При этом главная цель самоутверждения отнюдь не в том, чтобы «завоевать весь мир», то есть получить все, что хочется, и уж тем более не в контроле над другими людьмии манипуляциях ими. Ассертивное поведение это способ непосредственного и честного общения между людьми, зависящего от их способности выражать свои чувства и мнения соответствующим образом [7].Предметом нашего исследования является феномен, противоположный ассертивности,зависимость от других людей, разворачивающаяся в сфере интимных межличностных отношений.Наиболее общее определение феномена созависимости (англ. codependency)это устойчивая болезненная зависимость от компульсивных форм поведения и от мнения других людей, являющаяся попыткой обрести уверенность в себе, осознать собственную значимость, определить себя как личность. Психологический анализ созависимости обнаруживает существование в структуре личности предпосылок к образованию какогото вида зависимости с целью удовлетворения потребности восполнить дефицит Я и духовный вакуум. Та или иная степень одержимости человека этой потребностью опредмечивается чемто или кемто: химическими веществами, материальными объектами, видами активности, человеческими отношениями. В результате удовлетворение этой потребности сводится к переносу ценностныхи эмоциональных отношений с живого на неживое и наоборот: отношение к неживому (работа, игра, наркотик, пища и т.п.) как к живому и к живому (сексуальный партнер, супруг, собственный ребенок и т.п.) как к неживому средству достижения эмоционального комфорта. При этом зависимой личности важнее и приятнее не столько конечный результат, сколько «пребывание в процессе» удовлетворения потребности. Дефицит подлинной интимности и любви приводит к их подмене невротическими формами, и в особенности созависимостью, или «слиянием», confluence. Особая сознательная фаталистическая позиция определяет здесь индивидуальную судьбу: оценка своей жизни как глобально зависимой от воспитания, наследственности, социального окружения,собственных влечений неизбежно приводит к ощущению ее бессмысленности. Принципиальным для понимания созависимости является анализ генеза такой оценочной позиции: она навязана, инкорпорирована, внедрена в сознание человека извне,является чуждой ему.Созависимыми свобода и одиночествовоспринимаются как наказание, пытка, отверженность, ассоциируясь с неполноценностью и ненужностью. Но людей, не склонных к зависимости, подобные взаимоотношения отталкивают, и базальный страх покинутости обрекает созависимых на жизнь, полную тревоги и жертв. В то же время их любовь, как и любовь любого человека, многогранна [8]. Как внутренний ресурс любовь у созависимых снижена или отсутствует и потому воспринимается как нечто, что можно заработать, заслужить, принося жертвы. Даже будучи дарованной, она воспринимается как не вполне заслуженный дар. Любовь предстает для созависимых единственным и универсальным источником смысла жизни: с ее потерей и жизнь теряет смысл. Тем не менее эта же любовь выступает средством манипуляций с целью подтверждения своей значимости, обретения власти, контроля, получения иных, в том числе материальных, выгод. Инаконец, при созависимости любовь ощущается как основной жизненный дефицит: именно поэтому источник и объект любви должен находиться в собственности и быть полностью подконтролен, чтобы снизить тревогу изза постоянного страха его потери. Таким образом, «больная» любовь созависимой личности выступает суррогатом подлинных отношений, искаженных качественно и количественно во всех ее гранях и связях.В коррекции созависимости применяются рациональноэмотивная психотерапия, системный подход, транзактный анализ, психодинамическая и гештальттерапия и др. Так, психодинамическая стратегия коррекции созависимости включает ряд последовательныхэтапов: 1) Обращение к сознанию клиента, объективное информирование о том, как происходящее с ним выглядит со стороны и к каким последствиям приводит; интеграция информации в сознании. 2) Поиск социопсихологических факторов развития созависимости, особенно комплекса неполноценности. 3)Осторожное избавление человека от наиболее деструктивных методов психологической защиты проекции, рационализации после создания для него альтернативы, новых мотиваций. 4) Стимуляция в созависимом позитивных мотиваций, неполучивших достаточного развития; обращение к подсознанию, активация творческого потенциала [9]. Более радикальный подход А. Менегетти предлагает для окончательного разрыва зависимости дискредитацию ее объекта в своем внутреннем мире, радикальное вытеснение его и любого воспоминания о нем, даже если в глубине души нам его жаль. Лишь уничтожив некую часть себя, связанную «с…», устранив свой модуль отношения «к…», можно избавиться от созависимости [10]. Согласимся, что такое избавление очень похоже на душевную кастрацию.В целом анализ подходов к коррекции созависимости показывает: как правило, психокоррекционные и психотерапевтические практики направлены на адаптацию созависимых к сложившимся условиям (жизнь в семье с химически зависимыми, хронически больными и т.д.) и на самоизменения, помогающие именно эти условия переносить. В то же время специалисты почти единодушно отмечают: избавиться от склонности к созависимости невозможно, так же как никогда нельзя стать «бывшим алкоголиком», и даже смягчение созависимости или перевод ее в более конструктивное русло уже можно считать настоящей победой. Детерминант резистентности созависимости к психокоррекции предлагается много. Попытаемся обосновать главныеиз них.На первом месте среди них, по нашему убеждению, стоят экзистенциальные страхи, связанные с рядом конфликтов противоположных стремлений: любовь и неопределенность стремление к контролю и зависимость;свобода одиночество и тревожность; ответственность за свою жизнь и свобода избегание ответственности и зависимость; экзистенциальная вина за свое несовершенство, за построение неполноценных отношений, за нереализацию своих возможностей и способы ее компенсации. Созависимой личности непонятны, неведомы и одновременно интуитивно опасны самостоятельность, автономность и суверенность психологической территории своей и чужой. Не веря своим чувствам как индикаторам своих же проблем и проецируя их причины вовне, созависимые не доверяют ни себе, ни окружающим. Возможность изменить себя и начать жить ассертивной жизнью оценивается как нереалистичная, а сама эта жизнь с необходимостью выбирать и отвечать за свой выбор как непозволительная и невыносимая. «Синдром выжившего» у созависимых предопределяет некритическую оценку неблагополучия в жизни как само собой разумеющегося, поддерживание привычного с детства уровня несчастья и компенсацию неутолимого ощущения нехватки любви и собственной нецелостности фантазиями. Фиксируясь эмоционально на собственном самочувствии и прежнем опыте и не осознавая в качестве объективных источников своих чувств самих себя, созависимые не способны воспринимать актуальные жизненные ситуации адекватно, что подпитывает их страх самоизменений. В принятии решений и выборе будущего приоритетом для них выступают не экзистенциальные ценности,но эмоции, и потому созависимый предпочитает проживать чужую жизнь, отказываясь от исполненной экзистенции. Цена свободы для созависимых особенно высока: жизнь в условиях выбора, риска и платы за них закономерно рождает чувства неуверенности, опасности, неопределенности, незащищенности. Дефицит безопасности обоснованно детерминирует поиск убедительных причин для сопротивления новому. У человека, решившегося на изменения, должна быть возможность жертвовать обыденностью, но, не будучи уверенным ни в себе, ни в других, сложно беспокоиться о ценностях, духовности и обо всем, выходящем за границы обыденности: «Плохо, ежели мир вовне изучен тем, ктовнутри измучен…» (И. Бродский).Ригидностьсозависимых в отношениях и в борьбе с созависимостью во многом обусловливается страхом нарушить семейные традиции и связь поколений. Согласно теории систем, семья включает в себя интрапсихические, межличностные, внутрисемейные и экстрасемейные события и перспективы, взаимодействующие между собой как целостная система. В естественно сложившейся целостности семьи функционирование ее членов во многом определяется системными эффектами: каждый член семьи, взаимодействуя в ее системе, приобретает новые качества. Кроме того, семья представляет собой основную социокультурную единицу, посредством которой из поколения в поколение передаются традиции, подходы, привычки и отношения. Определяя традиционную семью как «связку», Р. Лэйнг отмечает: здесь любой поступок любого члена связки должен касаться всех других и влиять на них; иными словами, это влияние должно быть взаимным. Используя его, каждый в семье должен быть подконтролен и сам должен контролировать других. Тягчайшее из преступлений отказ действовать соответственно данной этике[11]. Система учета в семьях не просто схема «дающий дающий», и часто, особенно при отсутствии взаимности, возникает чувство горечи: чувство, чтотебя используют.С другой стороны, некоторые «вклады» и подарки в такой степени обязывают или настолько неприятны, что можно говорить о «священном долге неблагодарности».Итак, сегодня в качестве главной причины психических и личностных расстройств рассматривается не влияние отдельных личностей, а семья в целом как основной носитель патологии. Всякое индивидуальное нарушение в контексте семьиэто и признак ее психического неблагополучия: оно либо существовало до проявления нарушения у члена семьи, либо проявляет ее тотальную психопатологию или ее патологическое функционирование. «Патологизирующее семейное наследование» выражается в формировании, фиксации и передаче по механизму импринтинга паттернов эмоциональноповеденческого реагирования между представителями разных поколений семейных ролей, правил, стандартов взаимодействия, мифов, особой системы верований и убеждений, специфической интерпретации собственной жизни. Спецификой дисфункциональной семьи является ее ригидность и стремление сохранить статусквовне зависимости от меняющихся внешних и внутренних условий. Неудивительно поэтому, что взрослые созависимые, даже обратившись за помощью, избегают реальных и эффективных способов улучшить качество своей жизни, не представляя себе изменения себя и своего стиля жизни. Таким образом, ригидность самих созависимых в отношениях и в борьбе с созависимостью мощно подкрепляется сопротивлением их семей попыткам созависимых в ассертивном поведении и обретении ассертивности.Инверсии ответственности. Ассертивность это философия личной ответственности: мы ответственны за свое собственное поведение и не имеем права винить других людей за нашу реакцию на их поведение. Созависимый, с позиций транзактного анализа, в отношениях всегда является Ребенком, который декларирует себя Родителем, но при «непослушании» партнера чувствует себя несправляющимся Родителем и/или брошенным Ребенком. Таким образом, одной из главных проблем в созависимых отношениях является бессознательная самопрезентация созависимого в роли либо Ребенка, либо Родителя отказом от роли Взрослого: отсюда отсутствие ответственности за собственные действия и поведение, постоянные обвинения в адрес партнера с резким переключением на самообвинение и/или претензии в адрес третьих лиц или систем [12]. Ответственность выражает меру владения собой: своими ресурсами, возможностями и ограничениями, внутренним отношением к времени и способом реализации этой меры. Преобладание свободы в этом контексте сродни игре «без правил» с легкой сменой способов решений ситуаций и проблем и пренебрежением ограничениями. Такая свобода, как игра, не дает возможности остановиться, завершитьи человек теряет самостоятельность и самодостаточность. Преобладание ответственности также чревато регрессом: ответственность, не пропорциональная ресурсам личности, определяет дефицит ее свободы, чтобы охватить больший масштаб пространства жизни своей ответственностью. В идеале свобода обеспечивается ответственностью за взятое на себя в жизни, основанной на гарантиях собственных сил ума и способностей [13].Созависимые передают ответственность за свою жизнь и свои отношения и их последствия окружающим, Судьбе, Богу, поэтому и трудны для них выбор и принятие решений, и предпочитают они выжидательную позицию, уклонение от ответственности, «уход в болезнь» и т.п.При этом они, как правило, сверхответственны за жизни близких, считают себя обязанными помогать им в решении ихпроблем, а чаще решать эти проблемы за них, винят себя в их неудачах. Но человек еще и себя благополучно не видит, и того, что он делает на самом деле, отмечает общую закономерность М. Мамардашвили. Вместо того чтобы принять все на себя, здесь и сейчас, он как бы говорит себе: то, что я делаю и говорю,это не настоящий я, и это все «они» среди людей ведь живу! Однако за многозначительностьюподобных рассуждений и уловок «я» лежит обычно пустота [14]. Избежать ответственности за свою жизнь, контролируя других, созависимым помогают базовые защиты [15]:вера в свое всемогущество:от меня зависит его поведение, чувства, расположение ко мне, умение себя вестии т. п., что означает я могу влиять на него, менять его по своему усмотрению;вера в конечного спасителя:не может быть, чтобы он меня бросил, обязательно произойдет чтонибудь такое, что заставит его продолжать заботиться обо мне (вернуться ко мне, полюбить меня и т. д.);вера в бессмертие на детском уровне. Желание умереть ради решения своих проблем и/или избавления от боли также инфантильны: когда я умру, мне будет хорошо, не больно и проблемы перестанут вызывать дискомфорт.Инверсии ответственности ярче всего проявляются в межличностных стратегиях созависимости:
1.Главная стратегия контроль всегда нарушает распределение прав и ответственности. Роль контролера очень устраивает созависимого, так как придает особый смысл его жизни: говоря и думая за Другого, веря, что могут управлять его чувствами и не спрашивая, чего он хочет, созависимые иррационально считают, что ни Другого, ни качество отношений невозможно изменить, но одновременно верят, что в состоянии и обязаны контролировать все. 2.Протекция тесно связана с контролем: удушающая «забота» о близком предполагает его некомпетентность, беспомощность и неспособность делать то, что делает за него созависимый, а он благодаря этому«заслуженно» получает основание чувствовать себя постоянно нужным и незаменимым [16]. 3.Манипуляция преднамеренное и скрытое побуждение Другого (или других) к переживанию определённых чувств, принятию решений и выполнению действий необходима для достижения скрытых целей созависимого. Общие причины манипуляции отсутствие доверия к себе и другим; желание иметь власть над чувствами другого человека, превращая его в свою вещь; потребность в сверхконтроле или же полном отказе от контроля в силу ощущения неопределенности и непредсказуемости жизни (демонстрация своей беспомощности и зависимости также может быть способом управления и контроля); желание избежать истинной близости, вызывающей чрезмерную тревогу; потребность получить одобрение всех и всякого являются в то же время фундаментальными характеристиками созависимости. В любом случаеманипулятор использует те или иные приемы для защиты от чувства своей несостоятельности/неполноценности, тревожности и неуверенности. Манипуляции помогают созависимому достигать своих краткосрочных целей с минимальными затратами, но главное получать удовольствие от ощущения тайной власти и чувства превосходства. Сам созависимый также нередко становится объектом встречных манипуляций. Раскрытие цели ведёт к разрушению манипуляции, и общение неизбежно переходит в агрессивный илиассертивный стиль.«Валентность на слияние». Феномен сохранения созависимости при отказе от конкретных созависимых отношений и переноса ее на другие живые или неживые объекты в психокоррекции неоднозначен. В психодинамической парадигме созависимость определяется как попытки воссоздать отношения родителя и ребенка во всех других значимых для созависимой личности отношениях. Предполагается, что регрессия позволяет созависимому увидеть в психологе нового родителя и выстроить новую структуру Я или наполнить «опустошенное», «обладающее утратой» Я новым содержанием: поновому ответить себе на вопросы «что есть Я?», «чего я стою?» и «каково мое место среди людей?». Благодаря модели отношения к клиенту психолога, характеризующейся принятием и неосуждением, Я созависимого постепенно начинает наполняться новым содержанием новымпредставлением о себе и отношением к себе, в противоположность прежнему осознанными и потому интегрированными, а не инкорпорированными, как в детстве. Как и в детстве, ответы на вышеприведенные вопросы приходят сначала извне от значимых людей (в психокоррекции от психолога), а затем уже осмысливаются. В результате не только создается новое содержание Я, но и СверхЯ обновляется, вбирая в себя новые ценностные конструкты и новые фильтрыдля самоцензуры [17]. Однако в силу психологических и психофизиологических механизмов созависимости созависимый клиент, «отрываясь» с помощью психолога от созависимых отношений с определенным человеком (семьей), сохраняет свою «валентность на слияние», которая переориентирует созависимого с прежнего объекта зависимости на других людей (в том числе на психолога) или, например, на животных. Нередко к ней присоединяются химические, пищевые или иные аддикции.Сущность переноса представлена в двух фундаментальных открытиях З. Фрейда [18]. Вопервых, согласно теории шаблонов, с раннего детства мы устанавливаем определенные стереотипы, организующие восприятие других людей, ожиданий и собственных реакций. Опыт предыдущих отношений часто становится своеобразным «прокрустовым ложем», и все будущие отношения, особенно самые важные, мы стремимся втиснуть в старые паттерны. Вовторых, суть «вынужденного повторения» объясняется нашей потребностью повторно проигрывать особенно затруднительные или проблематичные ситуации и отношения, случившиеся в начале жизни. Фрейд считал, что боль от таких ситуаций фиксируется и периодически приводит человека к бессознательной попытке понять, что же происходит и почему получается именно так. Пытаясь снова и снова организовать счастливый конец прошлых неудач, мы периодически «наступаем на те же грабли», создавая ситуации, обещающие только боль и тревогу, но вновь и вновь приходим к неудаче. «Страдающий многократно, постоянно возвращается в царство теней, обрекает себя на круговерти, где несовершенное деяние, непрожеванный кусок истины вечно тащится потоком нашей жизни и сознания» [19]. И если мы не осознаем, чем подталкивались наши выборы и поступки, мы будем приходить только к неудачным разрешениям ситуаций, так как только такая программа развития отношений была когдато заложена в наше бессознательное.Итак, основными детерминантами резистентности созависимости к психокоррекции выступают, согласно вышесказанному, экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности и «валентность на слияние» созависимого. Отсюда и специфика взаимодействий созависимого с психологом: духовное иждивенчество, в основе которого неуважение к самому себе. Само обращение к консультанту, психологу, психотерапевту или соответствующей литературе это, по сути, поиск рецепта «хорошей» жизни и способов ее достижения. Что созависимый может получить? Немало:1.Сообщение о том, что он не одинок есть люди, переживавшие и страдавшие по похожим на его поводам и более или менее успешно разрешавшие похожие ситуации.
2.С помощью этой информации он может обозначить тему и границы своей «несчастливости», а также ее возможные причины. 3.Примеряя к себе образы «когото, кому помогло», он получает альтернативные образцы ассертивного поведения или его попыток. Далее ему остается только следовать инструкциям, признавая и подкрепляя тем самым собственную некомпетентность.Учитывая важность и приятность для зависимой личности «пребывания в процессе» удовлетворения потребности в восполнении внутренней пустоты, неутолимость этой потребностии склонность созависимых обесценивать то, что они имеют,изза страха утраты чего бы то ни было, возникает вопрос: насколько действенными и долговечными окажутся для них рецепты ассертивности? Очевидно, что поиск рецептов «лучшей жизни» легко может обернуться зависимостью от самого поиска и вынужденностью постоянной погони за счастьем в виде новых рецептов. Таким образом, консультант (кто бы он ни был) выступает здесь заинтересованным поставщиком образцов и примеров, потребляя которые созависимыйесли и избавляется от прежней зависимости, то чаще всего приобретает новую.
Ссылки на источники1.Мамардашвили М. Сознание и цивилизация. Тексты и беседы. М.: Издательство «Логос», 2004.С. 220.2.Уайнхолд Б., Уайнхолд Дж. Освобождение из плена созависимости. М.: Независимая фирма «Класс», 2005. 224 с.3.Мамардашвили М. Указ. соч. С.138. 4.Там же.С. 15.5.ОртегаиГассет X. Человек и люди // Избранные труды. М.: Издво «Весь Мир», 1997. 704 с.6.Шаповал И.А. Мифология и идеология созависимости вроссийской постсовременности // Интеллигенция и идеалы российского общества: материалы XI Междунар. теоретикометодологическойконф. 31 марта 2010 г.М.: Издво РГГУ, 2010. С. 137149.7.MernaDeeGalassi, JohnP.P. Galassi. AssertYourself. HowtoBeYourOwnPerson. N. Y.:HumanSciencesPress,1977.8.ЕмельяноваЕ.В. Кризисвсозависимыхотношениях. Принципыиалгоритмыконсультирования. СПб.: Речь, 2008. С. 323324.9.Короленко Ц.П.,Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. М.: «Академический Проект»;Екатеринбург: «Деловая книга», 2000. 460 с.10.Менегетти А. Проект «Человек».М.: БФ «Онтопсихология», 2007. 336 с.11.Лэйнг Р. Я и другие. М.: Издво ЭКСМОПресс, 2002. 304 с. 12.Манухина Н.М. Созависимость глазами системного психотерапевта. М.: Независимая фирма «Класс», 2009. 280 с.13.Абульханова К.А., Березина Т.Н. Время личности и время жизни. СПб.: Алетейя, 2001. С.225226.14.Мамардашвили М. Указ. соч.С. 126127.15.Емельянова Е.В. Указ. соч.
16.Короленко Ц.П.,Дмитриева Н.В. Указ. соч.17.Емельянова Е.В. Указ. соч.С. 268.18.Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. 448 с.19.Мамардашвили М. Указ. соч.С. 45.
Irina Shapoval, Doctor of Pedagogic Sciences, professor at the chair of special psychology, Orenburg State Pedagogical University, Orenburgirinashapoval@yandex.ruDeterminants of resistance codependency to psychological correctionAbstract. The article is devoted to analysis of the reasons for the limited effectiveness of psychological correction of codependency. Existential fears, rigidity, inversion of responsibility and the valency tothe confluenceare determined as determinants of resistance codependency.Key words: codependence, existential fears, rigidity, inversion of responsibility, valency to confluence.References1.Mamardashvili, M. (2004) Soznanie i civilizacija. Teksty i besedy, Izdatel'stvo “Logos”, Moscow, p. 220(in Russian).2.Uajnhold, B. &Uajnhold, Dzh. (2005) Osvobozhdenie iz plena sozavisimosti, Nezavisimaja firma “Klass”, Moscow, 224 p.(in Russian).3.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., p. 138. 4.Ibid., p. 15.5.OrtegaiGasset, X. (1997) “Chelovek i ljudi”, Izbrannye trudy, Izdvo “Ves' Mir”, Moscow, 704 p.(in Russian).6.Shapoval, I. A. (2010) “Mifologija i ideologija sozavisimosti v rossijskoj postsovremennosti”, inIntelligencija i idealy rossijskogo obshhestva: materialy XI Mezhdunar. teoret.metodol. konf. 31 marta 2010g., Izdvo RGGU, Moscow, pp. 137149(in Russian).7.Merna Dee Galassi &John P.P. Galassi(1977)Assert Yourself. How to Be Your Own Person,Human Sciences Press,N. Y. (in English).Emel'janova, E. V. (2008) Krizis v sozavisimyh otnoshenijah. Principy i algoritmy konsul'tirovanija, Rech', St. Peterburg, pp. 323324(in Russian).9.Korolenko,C. P. &Dmitrieva, N. V. (2000) Sociodinamicheskaja psihiatrija, “Akademicheskij Proekt”, Moscow;“Delovaja kniga”, Ekaterinburg, 460 p.(in Russian).10.Menegetti, A. (2007) Proekt “Chelovek”, BF “Ontopsihologija”, Moscow, 336 p.(in Russian).11.Ljejng, R. (2002) Ja i drugie, Izdvo JeKSMOPress, Moscow, 304 p. (in Russian).12.Manuhina, N. M. (2009) Sozavisimost' glazami sistemnogo psihoterapevta, Nezavisimaja firma “Klass”, Moscow, 280 p.(in Russian).13.Abul'hanova, K. A.&Berezina, T. N. (2001) Vremja lichnosti i vremja zhizni, Aletejja, St. Peterburg, pp.225226(in Russian).14.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., pp. 126127.15.Emel'janova, E. V. (2008)Op. cit. 16.Korolenko C. P., Dmitrieva N. V. Op. cit.17.Emel'janova, E. V. (2008)Op. cit., p. 268.18.Frejd, Z. (1990) Psihologija bessoznatel'nogo,Prosveshhenie, Moscow, 448 p.(in Russian).19.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., p. 45.
Рекомендовано к публикации:
НекрасовойГ. Н., доктором педагогических наук, профессором, членом редакционной коллегии журнала «Концепт»
Детерминанты резистентности созависимости к психологической коррекции
Аннотация.Статья посвящена анализу причин ограниченной эффективности психологической коррекции созависимости. В качестве детерминант резистентности созависимости рассматриваются экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности и валентность на слияние.Ключевые слова: созависимость, экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности, валентность на слияние.Раздел: (02) комплексное изучение человека; психология; социальные проблемы медицины и экологии человека.
В поле социальной или человеческой деятельности мы несвободны: если я захочу сделать чтото, поле моей деятельности еще до ее начала уже структурировано и определено личными отношениями [1]. Созависимость как одна из распространенных проблем (характерна почти для 98% взрослого населения [2]), мешающих полноценной жизни людей, касается не только отдельных людей, но и самого общества, поощряющего созависимые отношения и создающего для них условия. Созависимость исторически институализирована: она считается социальной нормой, ее различные стереотипы поведения и чувствования принимаются и утверждаются обществом в качестве идеала, укоренены в культуре, воспеваются искусством и литературой. Эти стереотипы настолько прочны, что всякое посягательство на них воспринимается как девальвация общечеловеческих ценностей или бунт против идеалов. Парадоксально, замечал М. Мамардашвили, но именно там, где меньше всего морали в смыслекультурного состояния, а не нравственной потуги, там чаще всего ищут моральные мотивы и только о них и говорят, поучают друг друга, все взывают к доверию, добру, духовности, любви и т.д.«Как же вы мне не доверяете?» «Как вы можете меня не любить?» И никто не осмеливается называть вещи своими именами, ибо его тут же душат требованиями доверия, любви, единения в какомто аморфном чувстве, любую попытку противостоять этому воспринимают как оскорбление святынь [3]. Однако проблема человеческого бытия состоитв том, что нечто нужно превращатьв ситуацию, поддающуюся осмысленной оценке и решению в терминах этики и личностного достоинства, т.е. в ситуацию свободы или отказа от нее как одной из ее же возможностей [4]. Решающей силой в истории любого народа является средний человек, доказывал ОртегаиГассет: великими народы делают главным образом не их выдающиеся люди, а уровень развития неисчислимых посредственностей, и именно поэтому столь важнокак можно выше поднять средний уровень [5]. «Стадный инстинкт», «психология толпы», коллективное бессознательное, коллективное сознание и мышление, «огруппленное мышление», конформизм, стереотипы и предрассудки, фундаментальная ошибка атрибуции, «туннельное» мышление, иррациональные ложные идеи, дезадаптивные когниции все это характеризует именно среднего человека, предпочитающего свободе, независимости и аутентичности привычные (хотя и не удовлетворяющие) созависимые отношения. Средствами и способами сокрытия от себя и от других внутренней пустоты и неподлинности этих отношений выступает специфическое мифологическое мышление, структурирующее иллюзии, симуляции, самообман, «дурную» веру, ложное сознание, внутреннее лицемерие и т.п. [6]Независимая жизнь как психологическая ориентация личности и зависит от ее взаимоотношений с другими, и определяет эти взаимоотношения. Суть независимой жизни связана с социальнопсихологическим феноменом ассертивного поведения(англ. assertутверждать, отстаивать) и ассертивности как базальной установки личности, близкой принципу гештальттерапии: «Я существую не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям; ты существуешь не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям…»При этом главная цель самоутверждения отнюдь не в том, чтобы «завоевать весь мир», то есть получить все, что хочется, и уж тем более не в контроле над другими людьмии манипуляциях ими. Ассертивное поведение это способ непосредственного и честного общения между людьми, зависящего от их способности выражать свои чувства и мнения соответствующим образом [7].Предметом нашего исследования является феномен, противоположный ассертивности,зависимость от других людей, разворачивающаяся в сфере интимных межличностных отношений.Наиболее общее определение феномена созависимости (англ. codependency)это устойчивая болезненная зависимость от компульсивных форм поведения и от мнения других людей, являющаяся попыткой обрести уверенность в себе, осознать собственную значимость, определить себя как личность. Психологический анализ созависимости обнаруживает существование в структуре личности предпосылок к образованию какогото вида зависимости с целью удовлетворения потребности восполнить дефицит Я и духовный вакуум. Та или иная степень одержимости человека этой потребностью опредмечивается чемто или кемто: химическими веществами, материальными объектами, видами активности, человеческими отношениями. В результате удовлетворение этой потребности сводится к переносу ценностныхи эмоциональных отношений с живого на неживое и наоборот: отношение к неживому (работа, игра, наркотик, пища и т.п.) как к живому и к живому (сексуальный партнер, супруг, собственный ребенок и т.п.) как к неживому средству достижения эмоционального комфорта. При этом зависимой личности важнее и приятнее не столько конечный результат, сколько «пребывание в процессе» удовлетворения потребности. Дефицит подлинной интимности и любви приводит к их подмене невротическими формами, и в особенности созависимостью, или «слиянием», confluence. Особая сознательная фаталистическая позиция определяет здесь индивидуальную судьбу: оценка своей жизни как глобально зависимой от воспитания, наследственности, социального окружения,собственных влечений неизбежно приводит к ощущению ее бессмысленности. Принципиальным для понимания созависимости является анализ генеза такой оценочной позиции: она навязана, инкорпорирована, внедрена в сознание человека извне,является чуждой ему.Созависимыми свобода и одиночествовоспринимаются как наказание, пытка, отверженность, ассоциируясь с неполноценностью и ненужностью. Но людей, не склонных к зависимости, подобные взаимоотношения отталкивают, и базальный страх покинутости обрекает созависимых на жизнь, полную тревоги и жертв. В то же время их любовь, как и любовь любого человека, многогранна [8]. Как внутренний ресурс любовь у созависимых снижена или отсутствует и потому воспринимается как нечто, что можно заработать, заслужить, принося жертвы. Даже будучи дарованной, она воспринимается как не вполне заслуженный дар. Любовь предстает для созависимых единственным и универсальным источником смысла жизни: с ее потерей и жизнь теряет смысл. Тем не менее эта же любовь выступает средством манипуляций с целью подтверждения своей значимости, обретения власти, контроля, получения иных, в том числе материальных, выгод. Инаконец, при созависимости любовь ощущается как основной жизненный дефицит: именно поэтому источник и объект любви должен находиться в собственности и быть полностью подконтролен, чтобы снизить тревогу изза постоянного страха его потери. Таким образом, «больная» любовь созависимой личности выступает суррогатом подлинных отношений, искаженных качественно и количественно во всех ее гранях и связях.В коррекции созависимости применяются рациональноэмотивная психотерапия, системный подход, транзактный анализ, психодинамическая и гештальттерапия и др. Так, психодинамическая стратегия коррекции созависимости включает ряд последовательныхэтапов: 1) Обращение к сознанию клиента, объективное информирование о том, как происходящее с ним выглядит со стороны и к каким последствиям приводит; интеграция информации в сознании. 2) Поиск социопсихологических факторов развития созависимости, особенно комплекса неполноценности. 3)Осторожное избавление человека от наиболее деструктивных методов психологической защиты проекции, рационализации после создания для него альтернативы, новых мотиваций. 4) Стимуляция в созависимом позитивных мотиваций, неполучивших достаточного развития; обращение к подсознанию, активация творческого потенциала [9]. Более радикальный подход А. Менегетти предлагает для окончательного разрыва зависимости дискредитацию ее объекта в своем внутреннем мире, радикальное вытеснение его и любого воспоминания о нем, даже если в глубине души нам его жаль. Лишь уничтожив некую часть себя, связанную «с…», устранив свой модуль отношения «к…», можно избавиться от созависимости [10]. Согласимся, что такое избавление очень похоже на душевную кастрацию.В целом анализ подходов к коррекции созависимости показывает: как правило, психокоррекционные и психотерапевтические практики направлены на адаптацию созависимых к сложившимся условиям (жизнь в семье с химически зависимыми, хронически больными и т.д.) и на самоизменения, помогающие именно эти условия переносить. В то же время специалисты почти единодушно отмечают: избавиться от склонности к созависимости невозможно, так же как никогда нельзя стать «бывшим алкоголиком», и даже смягчение созависимости или перевод ее в более конструктивное русло уже можно считать настоящей победой. Детерминант резистентности созависимости к психокоррекции предлагается много. Попытаемся обосновать главныеиз них.На первом месте среди них, по нашему убеждению, стоят экзистенциальные страхи, связанные с рядом конфликтов противоположных стремлений: любовь и неопределенность стремление к контролю и зависимость;свобода одиночество и тревожность; ответственность за свою жизнь и свобода избегание ответственности и зависимость; экзистенциальная вина за свое несовершенство, за построение неполноценных отношений, за нереализацию своих возможностей и способы ее компенсации. Созависимой личности непонятны, неведомы и одновременно интуитивно опасны самостоятельность, автономность и суверенность психологической территории своей и чужой. Не веря своим чувствам как индикаторам своих же проблем и проецируя их причины вовне, созависимые не доверяют ни себе, ни окружающим. Возможность изменить себя и начать жить ассертивной жизнью оценивается как нереалистичная, а сама эта жизнь с необходимостью выбирать и отвечать за свой выбор как непозволительная и невыносимая. «Синдром выжившего» у созависимых предопределяет некритическую оценку неблагополучия в жизни как само собой разумеющегося, поддерживание привычного с детства уровня несчастья и компенсацию неутолимого ощущения нехватки любви и собственной нецелостности фантазиями. Фиксируясь эмоционально на собственном самочувствии и прежнем опыте и не осознавая в качестве объективных источников своих чувств самих себя, созависимые не способны воспринимать актуальные жизненные ситуации адекватно, что подпитывает их страх самоизменений. В принятии решений и выборе будущего приоритетом для них выступают не экзистенциальные ценности,но эмоции, и потому созависимый предпочитает проживать чужую жизнь, отказываясь от исполненной экзистенции. Цена свободы для созависимых особенно высока: жизнь в условиях выбора, риска и платы за них закономерно рождает чувства неуверенности, опасности, неопределенности, незащищенности. Дефицит безопасности обоснованно детерминирует поиск убедительных причин для сопротивления новому. У человека, решившегося на изменения, должна быть возможность жертвовать обыденностью, но, не будучи уверенным ни в себе, ни в других, сложно беспокоиться о ценностях, духовности и обо всем, выходящем за границы обыденности: «Плохо, ежели мир вовне изучен тем, ктовнутри измучен…» (И. Бродский).Ригидностьсозависимых в отношениях и в борьбе с созависимостью во многом обусловливается страхом нарушить семейные традиции и связь поколений. Согласно теории систем, семья включает в себя интрапсихические, межличностные, внутрисемейные и экстрасемейные события и перспективы, взаимодействующие между собой как целостная система. В естественно сложившейся целостности семьи функционирование ее членов во многом определяется системными эффектами: каждый член семьи, взаимодействуя в ее системе, приобретает новые качества. Кроме того, семья представляет собой основную социокультурную единицу, посредством которой из поколения в поколение передаются традиции, подходы, привычки и отношения. Определяя традиционную семью как «связку», Р. Лэйнг отмечает: здесь любой поступок любого члена связки должен касаться всех других и влиять на них; иными словами, это влияние должно быть взаимным. Используя его, каждый в семье должен быть подконтролен и сам должен контролировать других. Тягчайшее из преступлений отказ действовать соответственно данной этике[11]. Система учета в семьях не просто схема «дающий дающий», и часто, особенно при отсутствии взаимности, возникает чувство горечи: чувство, чтотебя используют.С другой стороны, некоторые «вклады» и подарки в такой степени обязывают или настолько неприятны, что можно говорить о «священном долге неблагодарности».Итак, сегодня в качестве главной причины психических и личностных расстройств рассматривается не влияние отдельных личностей, а семья в целом как основной носитель патологии. Всякое индивидуальное нарушение в контексте семьиэто и признак ее психического неблагополучия: оно либо существовало до проявления нарушения у члена семьи, либо проявляет ее тотальную психопатологию или ее патологическое функционирование. «Патологизирующее семейное наследование» выражается в формировании, фиксации и передаче по механизму импринтинга паттернов эмоциональноповеденческого реагирования между представителями разных поколений семейных ролей, правил, стандартов взаимодействия, мифов, особой системы верований и убеждений, специфической интерпретации собственной жизни. Спецификой дисфункциональной семьи является ее ригидность и стремление сохранить статусквовне зависимости от меняющихся внешних и внутренних условий. Неудивительно поэтому, что взрослые созависимые, даже обратившись за помощью, избегают реальных и эффективных способов улучшить качество своей жизни, не представляя себе изменения себя и своего стиля жизни. Таким образом, ригидность самих созависимых в отношениях и в борьбе с созависимостью мощно подкрепляется сопротивлением их семей попыткам созависимых в ассертивном поведении и обретении ассертивности.Инверсии ответственности. Ассертивность это философия личной ответственности: мы ответственны за свое собственное поведение и не имеем права винить других людей за нашу реакцию на их поведение. Созависимый, с позиций транзактного анализа, в отношениях всегда является Ребенком, который декларирует себя Родителем, но при «непослушании» партнера чувствует себя несправляющимся Родителем и/или брошенным Ребенком. Таким образом, одной из главных проблем в созависимых отношениях является бессознательная самопрезентация созависимого в роли либо Ребенка, либо Родителя отказом от роли Взрослого: отсюда отсутствие ответственности за собственные действия и поведение, постоянные обвинения в адрес партнера с резким переключением на самообвинение и/или претензии в адрес третьих лиц или систем [12]. Ответственность выражает меру владения собой: своими ресурсами, возможностями и ограничениями, внутренним отношением к времени и способом реализации этой меры. Преобладание свободы в этом контексте сродни игре «без правил» с легкой сменой способов решений ситуаций и проблем и пренебрежением ограничениями. Такая свобода, как игра, не дает возможности остановиться, завершитьи человек теряет самостоятельность и самодостаточность. Преобладание ответственности также чревато регрессом: ответственность, не пропорциональная ресурсам личности, определяет дефицит ее свободы, чтобы охватить больший масштаб пространства жизни своей ответственностью. В идеале свобода обеспечивается ответственностью за взятое на себя в жизни, основанной на гарантиях собственных сил ума и способностей [13].Созависимые передают ответственность за свою жизнь и свои отношения и их последствия окружающим, Судьбе, Богу, поэтому и трудны для них выбор и принятие решений, и предпочитают они выжидательную позицию, уклонение от ответственности, «уход в болезнь» и т.п.При этом они, как правило, сверхответственны за жизни близких, считают себя обязанными помогать им в решении ихпроблем, а чаще решать эти проблемы за них, винят себя в их неудачах. Но человек еще и себя благополучно не видит, и того, что он делает на самом деле, отмечает общую закономерность М. Мамардашвили. Вместо того чтобы принять все на себя, здесь и сейчас, он как бы говорит себе: то, что я делаю и говорю,это не настоящий я, и это все «они» среди людей ведь живу! Однако за многозначительностьюподобных рассуждений и уловок «я» лежит обычно пустота [14]. Избежать ответственности за свою жизнь, контролируя других, созависимым помогают базовые защиты [15]:вера в свое всемогущество:от меня зависит его поведение, чувства, расположение ко мне, умение себя вестии т. п., что означает я могу влиять на него, менять его по своему усмотрению;вера в конечного спасителя:не может быть, чтобы он меня бросил, обязательно произойдет чтонибудь такое, что заставит его продолжать заботиться обо мне (вернуться ко мне, полюбить меня и т. д.);вера в бессмертие на детском уровне. Желание умереть ради решения своих проблем и/или избавления от боли также инфантильны: когда я умру, мне будет хорошо, не больно и проблемы перестанут вызывать дискомфорт.Инверсии ответственности ярче всего проявляются в межличностных стратегиях созависимости:
1.Главная стратегия контроль всегда нарушает распределение прав и ответственности. Роль контролера очень устраивает созависимого, так как придает особый смысл его жизни: говоря и думая за Другого, веря, что могут управлять его чувствами и не спрашивая, чего он хочет, созависимые иррационально считают, что ни Другого, ни качество отношений невозможно изменить, но одновременно верят, что в состоянии и обязаны контролировать все. 2.Протекция тесно связана с контролем: удушающая «забота» о близком предполагает его некомпетентность, беспомощность и неспособность делать то, что делает за него созависимый, а он благодаря этому«заслуженно» получает основание чувствовать себя постоянно нужным и незаменимым [16]. 3.Манипуляция преднамеренное и скрытое побуждение Другого (или других) к переживанию определённых чувств, принятию решений и выполнению действий необходима для достижения скрытых целей созависимого. Общие причины манипуляции отсутствие доверия к себе и другим; желание иметь власть над чувствами другого человека, превращая его в свою вещь; потребность в сверхконтроле или же полном отказе от контроля в силу ощущения неопределенности и непредсказуемости жизни (демонстрация своей беспомощности и зависимости также может быть способом управления и контроля); желание избежать истинной близости, вызывающей чрезмерную тревогу; потребность получить одобрение всех и всякого являются в то же время фундаментальными характеристиками созависимости. В любом случаеманипулятор использует те или иные приемы для защиты от чувства своей несостоятельности/неполноценности, тревожности и неуверенности. Манипуляции помогают созависимому достигать своих краткосрочных целей с минимальными затратами, но главное получать удовольствие от ощущения тайной власти и чувства превосходства. Сам созависимый также нередко становится объектом встречных манипуляций. Раскрытие цели ведёт к разрушению манипуляции, и общение неизбежно переходит в агрессивный илиассертивный стиль.«Валентность на слияние». Феномен сохранения созависимости при отказе от конкретных созависимых отношений и переноса ее на другие живые или неживые объекты в психокоррекции неоднозначен. В психодинамической парадигме созависимость определяется как попытки воссоздать отношения родителя и ребенка во всех других значимых для созависимой личности отношениях. Предполагается, что регрессия позволяет созависимому увидеть в психологе нового родителя и выстроить новую структуру Я или наполнить «опустошенное», «обладающее утратой» Я новым содержанием: поновому ответить себе на вопросы «что есть Я?», «чего я стою?» и «каково мое место среди людей?». Благодаря модели отношения к клиенту психолога, характеризующейся принятием и неосуждением, Я созависимого постепенно начинает наполняться новым содержанием новымпредставлением о себе и отношением к себе, в противоположность прежнему осознанными и потому интегрированными, а не инкорпорированными, как в детстве. Как и в детстве, ответы на вышеприведенные вопросы приходят сначала извне от значимых людей (в психокоррекции от психолога), а затем уже осмысливаются. В результате не только создается новое содержание Я, но и СверхЯ обновляется, вбирая в себя новые ценностные конструкты и новые фильтрыдля самоцензуры [17]. Однако в силу психологических и психофизиологических механизмов созависимости созависимый клиент, «отрываясь» с помощью психолога от созависимых отношений с определенным человеком (семьей), сохраняет свою «валентность на слияние», которая переориентирует созависимого с прежнего объекта зависимости на других людей (в том числе на психолога) или, например, на животных. Нередко к ней присоединяются химические, пищевые или иные аддикции.Сущность переноса представлена в двух фундаментальных открытиях З. Фрейда [18]. Вопервых, согласно теории шаблонов, с раннего детства мы устанавливаем определенные стереотипы, организующие восприятие других людей, ожиданий и собственных реакций. Опыт предыдущих отношений часто становится своеобразным «прокрустовым ложем», и все будущие отношения, особенно самые важные, мы стремимся втиснуть в старые паттерны. Вовторых, суть «вынужденного повторения» объясняется нашей потребностью повторно проигрывать особенно затруднительные или проблематичные ситуации и отношения, случившиеся в начале жизни. Фрейд считал, что боль от таких ситуаций фиксируется и периодически приводит человека к бессознательной попытке понять, что же происходит и почему получается именно так. Пытаясь снова и снова организовать счастливый конец прошлых неудач, мы периодически «наступаем на те же грабли», создавая ситуации, обещающие только боль и тревогу, но вновь и вновь приходим к неудаче. «Страдающий многократно, постоянно возвращается в царство теней, обрекает себя на круговерти, где несовершенное деяние, непрожеванный кусок истины вечно тащится потоком нашей жизни и сознания» [19]. И если мы не осознаем, чем подталкивались наши выборы и поступки, мы будем приходить только к неудачным разрешениям ситуаций, так как только такая программа развития отношений была когдато заложена в наше бессознательное.Итак, основными детерминантами резистентности созависимости к психокоррекции выступают, согласно вышесказанному, экзистенциальные страхи, ригидность, инверсии ответственности и «валентность на слияние» созависимого. Отсюда и специфика взаимодействий созависимого с психологом: духовное иждивенчество, в основе которого неуважение к самому себе. Само обращение к консультанту, психологу, психотерапевту или соответствующей литературе это, по сути, поиск рецепта «хорошей» жизни и способов ее достижения. Что созависимый может получить? Немало:1.Сообщение о том, что он не одинок есть люди, переживавшие и страдавшие по похожим на его поводам и более или менее успешно разрешавшие похожие ситуации.
2.С помощью этой информации он может обозначить тему и границы своей «несчастливости», а также ее возможные причины. 3.Примеряя к себе образы «когото, кому помогло», он получает альтернативные образцы ассертивного поведения или его попыток. Далее ему остается только следовать инструкциям, признавая и подкрепляя тем самым собственную некомпетентность.Учитывая важность и приятность для зависимой личности «пребывания в процессе» удовлетворения потребности в восполнении внутренней пустоты, неутолимость этой потребностии склонность созависимых обесценивать то, что они имеют,изза страха утраты чего бы то ни было, возникает вопрос: насколько действенными и долговечными окажутся для них рецепты ассертивности? Очевидно, что поиск рецептов «лучшей жизни» легко может обернуться зависимостью от самого поиска и вынужденностью постоянной погони за счастьем в виде новых рецептов. Таким образом, консультант (кто бы он ни был) выступает здесь заинтересованным поставщиком образцов и примеров, потребляя которые созависимыйесли и избавляется от прежней зависимости, то чаще всего приобретает новую.
Ссылки на источники1.Мамардашвили М. Сознание и цивилизация. Тексты и беседы. М.: Издательство «Логос», 2004.С. 220.2.Уайнхолд Б., Уайнхолд Дж. Освобождение из плена созависимости. М.: Независимая фирма «Класс», 2005. 224 с.3.Мамардашвили М. Указ. соч. С.138. 4.Там же.С. 15.5.ОртегаиГассет X. Человек и люди // Избранные труды. М.: Издво «Весь Мир», 1997. 704 с.6.Шаповал И.А. Мифология и идеология созависимости вроссийской постсовременности // Интеллигенция и идеалы российского общества: материалы XI Междунар. теоретикометодологическойконф. 31 марта 2010 г.М.: Издво РГГУ, 2010. С. 137149.7.MernaDeeGalassi, JohnP.P. Galassi. AssertYourself. HowtoBeYourOwnPerson. N. Y.:HumanSciencesPress,1977.8.ЕмельяноваЕ.В. Кризисвсозависимыхотношениях. Принципыиалгоритмыконсультирования. СПб.: Речь, 2008. С. 323324.9.Короленко Ц.П.,Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. М.: «Академический Проект»;Екатеринбург: «Деловая книга», 2000. 460 с.10.Менегетти А. Проект «Человек».М.: БФ «Онтопсихология», 2007. 336 с.11.Лэйнг Р. Я и другие. М.: Издво ЭКСМОПресс, 2002. 304 с. 12.Манухина Н.М. Созависимость глазами системного психотерапевта. М.: Независимая фирма «Класс», 2009. 280 с.13.Абульханова К.А., Березина Т.Н. Время личности и время жизни. СПб.: Алетейя, 2001. С.225226.14.Мамардашвили М. Указ. соч.С. 126127.15.Емельянова Е.В. Указ. соч.
16.Короленко Ц.П.,Дмитриева Н.В. Указ. соч.17.Емельянова Е.В. Указ. соч.С. 268.18.Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. 448 с.19.Мамардашвили М. Указ. соч.С. 45.
Irina Shapoval, Doctor of Pedagogic Sciences, professor at the chair of special psychology, Orenburg State Pedagogical University, Orenburgirinashapoval@yandex.ruDeterminants of resistance codependency to psychological correctionAbstract. The article is devoted to analysis of the reasons for the limited effectiveness of psychological correction of codependency. Existential fears, rigidity, inversion of responsibility and the valency tothe confluenceare determined as determinants of resistance codependency.Key words: codependence, existential fears, rigidity, inversion of responsibility, valency to confluence.References1.Mamardashvili, M. (2004) Soznanie i civilizacija. Teksty i besedy, Izdatel'stvo “Logos”, Moscow, p. 220(in Russian).2.Uajnhold, B. &Uajnhold, Dzh. (2005) Osvobozhdenie iz plena sozavisimosti, Nezavisimaja firma “Klass”, Moscow, 224 p.(in Russian).3.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., p. 138. 4.Ibid., p. 15.5.OrtegaiGasset, X. (1997) “Chelovek i ljudi”, Izbrannye trudy, Izdvo “Ves' Mir”, Moscow, 704 p.(in Russian).6.Shapoval, I. A. (2010) “Mifologija i ideologija sozavisimosti v rossijskoj postsovremennosti”, inIntelligencija i idealy rossijskogo obshhestva: materialy XI Mezhdunar. teoret.metodol. konf. 31 marta 2010g., Izdvo RGGU, Moscow, pp. 137149(in Russian).7.Merna Dee Galassi &John P.P. Galassi(1977)Assert Yourself. How to Be Your Own Person,Human Sciences Press,N. Y. (in English).Emel'janova, E. V. (2008) Krizis v sozavisimyh otnoshenijah. Principy i algoritmy konsul'tirovanija, Rech', St. Peterburg, pp. 323324(in Russian).9.Korolenko,C. P. &Dmitrieva, N. V. (2000) Sociodinamicheskaja psihiatrija, “Akademicheskij Proekt”, Moscow;“Delovaja kniga”, Ekaterinburg, 460 p.(in Russian).10.Menegetti, A. (2007) Proekt “Chelovek”, BF “Ontopsihologija”, Moscow, 336 p.(in Russian).11.Ljejng, R. (2002) Ja i drugie, Izdvo JeKSMOPress, Moscow, 304 p. (in Russian).12.Manuhina, N. M. (2009) Sozavisimost' glazami sistemnogo psihoterapevta, Nezavisimaja firma “Klass”, Moscow, 280 p.(in Russian).13.Abul'hanova, K. A.&Berezina, T. N. (2001) Vremja lichnosti i vremja zhizni, Aletejja, St. Peterburg, pp.225226(in Russian).14.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., pp. 126127.15.Emel'janova, E. V. (2008)Op. cit. 16.Korolenko C. P., Dmitrieva N. V. Op. cit.17.Emel'janova, E. V. (2008)Op. cit., p. 268.18.Frejd, Z. (1990) Psihologija bessoznatel'nogo,Prosveshhenie, Moscow, 448 p.(in Russian).19.Mamardashvili, M. (2004) Op. cit., p. 45.
Рекомендовано к публикации:
НекрасовойГ. Н., доктором педагогических наук, профессором, членом редакционной коллегии журнала «Концепт»
