Миграции немцев Поволжья: имперский и советский опыт (на материалах Самарской области)
ART 54895
УДК
001
А.
А. МальцевБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Мальцев
А.
А.,
Пуган
А.
В.,
Рыбленков
Н.
С.,
Ломакина
Л.
А. Миграции немцев Поволжья: имперский и советский опыт (на материалах Самарской области) // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2014. – Т. 20. – С.
3156–3160. – URL:
http://e-koncept.ru/2014/54895.htm.
Аннотация. Статья посвящена проблеме определения характера миграции немцев Поволжья в XIX-XX вв. Авторы анализируют социально-экономические и политические факторы, повлиявшие на длительность и специфику механического движения населения в Среднем Поволжье. Помимо этого исследуется положение немцев Поволжья в Самарской области.
Текст статьи
Мальцев Алексей Алексеевич,кандидатисторических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления и региональной экономикиАМОУ ВПО «Самарская академия государственного и муниципальногоуправления», г. Самараvnebesah@rambler.ru
Пуган Алексей Владимирович, аспирант ГОУ ВПО «Московский городскойпедагогическийуниверситет», г.Москваapugan@mail.ru
Рыбленков Никита Сергеевич,студент, ФГБОУ ВПО «Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации», г. МоскваRybNick@yandex.ru
Ломакина Людмила Александровна,студентка, ФГБОУ ВПО «Самарский Государственный Университет»,г. Самараlomlu124@yandex.ru
Миграции немцев Поволжья: имперский и советский опыт
(на материалах Самарской области)
Аннотация. Статья посвященапроблеме определения характера миграции немцев Поволжья в XIXXXвв. Авторы анализируют социальноэкономические и политические факторы, повлиявшие на длительность и специфику механического движения населения в Среднем Поволжье. Помимо этого, исследуется положение немцев Поволжья в Самарской области.
Ключевые слова: миграция, эмиграция, депортация, спецпоселение, правовой статус, миграционный поток
Миграции населения привлекают внимание исследователейпо ряду причин. Вопервых, поиск лучшей жизни и маргинальность положения отдельных личностей или целых группы, сменивших место жительства, зачастуюявляться объектом для пристального изучения. Вовторых, при подобных перемещениях открываются отрицательные или положительные стороны существующей системы управления и обеспечения на местах. Втретьих, анализируется характер миграционных потоков, добровольность или принудительность перемещения и цели каждых из сторон, учувствовавших в движении.Актуальность темы определяется усилением внимания к национальному вопросувXXIв., судьбе различных национальных автономий и политикой двойных стандартов, проводимой ведущимистранамимира, например,в отношенииРеспублики Косово иАвтономной Республики Крым.К началу 60х годов XIXв.переселенческая политикав отношении этнических немцев, проводимая российским правительством на протяженииста лет,перешла взавершающую стадию. Колонисты, ставшие в основной своей массе подданными Российской империи (хотя часть из них не приняла русского подданства, оставшись в сословии «иностранцев»), вступают в новый этап жизни на своей второй родине[1].Продолжительность этого этапа оказалась не так уж велика с точки зрения истории –всего около 80 лет, однако то влияние, которое оказали немецкие переселенцы на социальноэкономическое развитие региона (именно положительное влияние), было весьма значительным. В современной российской историографии в отношении изучениясоветского опыты миграции немецкого населенияосновной акцентделался на их принудительный, репрессивный характер со стороны руководства СССР. Что же касается дореволюционного периода, то внимание уделялось не характеру переселения, а повседневному быту, взаимоотношениям с местным населением и культурным связям и традициям.Однако изучение советского и имперского опыта позволит более взвешенно посмотреть на проблему.Вданной статье будет рассмотрен опыт миграции немецкого населения в дореволюционной России и Советском Союзе, даны характеристики подобным перемещениям, определена их причина и значение данных миграций для немецкого населения в отдельные этапы истории. Хронологические рамки имперского периода определяются с середины XIXдо начала XXвв. Советский период охватывает события с 1941 по 1955 гг., т.е. с момента началаВеликой Отечественнойвойны, послужившейповодом для ужесточения мерв отношении немецкой автономии и до публикации Указа Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении».Великие Реформы 186070х гг., проводимые в Российской империи,не миновали инемецкихколонистов. С 1871 г.они стали именоваться поселянамисобственниками с правом отчуждения земли, то есть, вопервых, получили эту землю в частную собственность, а, вовторых, приобрели право заниматься не только сельским хозяйством, но и торговопромышленной деятельностью, а также переходить в сферу науки, культуры, образования и т.д. Увеличение численности населения происходит теперь не за счет новых переселенцев, а только благодаря естественному приросту. А прирост этот был весьма значительным даже для России того периода, не говоря уже о Германии. Сравнение данных земской статистики всего за два десятка лет (1890 –1910 гг.) дает следующие показатели прироста немецкого населения Самарской губернии: 180492 чел. в конце 1880х гг.и 300969 чел. на 1910 г[2]. Прирост, таким образом, составил 120547 человек или 66,8% к уровню 1890 года, то есть в среднем по 3,34% в год. В начале ХХ в.немецкие колонии Самарской губернии располагались в четырех уездах –Новоузенском, Николаевском, Бузулукском и Самарском, составив 20 полных волостей, 149 населенных пунктов, в которых насчитывалось 33476 дворов с населением 300 тысяч человек[3]. Большая часть немецких поселений была расположена на крайнем юге губернии, в Николаевском и Новоузенском уездах. Немецкие колонии составили здесь достаточно большую сплошную территорию по левому берегу Волги между ее притоками Большой Иргиз и Еруслан, а также по рекам Большой и Малый Узень. В Николаевском уезде полностью немецкими были три волости (20 селений) с населением (на 1910 г.)в 71 тыс. чел. –11% от числа всех жителей уезда. В Новоузенском уезде немцы составляли почти половину всего населения (41%) –222 тысячи человек. Здесь было 13 немецких волостей, 93 селения. В общей сложности в двух указанных уездах проживало 98% всех немецких колонистов Самарской губернии. Остальные 2% (немногим более шести тысяч человек на тот же 1910 г.) расселились небольшими компактными группами значительно севернее –в Самарском и Бузулукском уездах. В Самарском уезде были основаны 24 немецких колонии в двух волостях (Константиновской и Александротальской) –3833 человека или 1,1% от числа жителей уезда. Немецкое население Бузулукского уезда было и вовсе незначительным –всего 2409 жителей в 12 селениях или 0,4% от состава населения уезда. В северных волостях Самарского уезда (Константиновской и Александротальской) сложился особый тип немецкого хуторского фермерского хозяйства в России –с учетом холодной и длительной зимы (немцы старались объединить под одной крышей все жилые и хозяйственные постройки, чтобы зимой не работать на открытом воздухе). В то же время,здесь существовало наличие комплекса достаточно благоприятных хозяйственных факторов –большие наделы земли, представленные тучными черноземами, достаточное количеством водных ресурсов и дешевая местная рабочая сила. Поэтому не случайно глава российского правительства П.А. Столыпин во время своего официального визита в Самарскую губернию осенью 1910 г. первым делом отправился в Александротальскую волость Самарского уезда[4].Вопрос с рабочей силой решался здесь достаточно просто –крестьянесоседи, страдавшие, в отличие от немецких колонистов, от малоземелья, охотно нанимались к немцам даже за невысокую плату. Приведем пример стандартной оплаты работникам при уборке хлебов в колонии Александроталь в конце XIXвека: по 4 рубля деньгами за каждую сжатую десятину (в современных ценах это около 1 тыс. руб. за гектар, сжатый вручную), а также 1 пуд муки, 10 фунтов пшена, 1 фунт масла натуроплаты за ту же десятину[5]. Отметим также, что за каждую плохо выжатую десятину немцы взимали с работника неустойку в размере 20 рублей, так что работать плохо на немецких полях было себе в убыток (в те годы корова стоила 3040 рублей). При этом любопытен тот факт, что в качестве основных работников у немцев выступали в первую очередь жители татарских селений, нанимались к ним также чуваши и мордва, и совсем не было русских. Самарский земский статистик И.М. Красноперов объяснял это тем, что татары при найме не ставили никаких дополнительных условий и готовы были трудиться каждый день, в то время как русские крестьяне при найме, как правило, оговаривали ритуальные особенности и ограничения в питании (скоромные и постные дни), а также обязательные праздничные нерабочие дни, которых в православии великое множество. Отсюда становится вполне понятным то, что после высылки немцев в Казахстан в 1941 г., значительная часть бывшего немецкого пространства на севере Самарской (Куйбышевской) области была освоена именно татарами и чувашами, но не русскими крестьянами.На юге Самарской губернии, на границе аридной зоны полупустынь, почвенноклиматические условия были совершенно иными, подчас даже экстремальными, и никакой дополнительной рабочей силы, кроме своих собственных рук, там вообще не было. Все это само по себе уже снижало возможность создания привычного для Германии хуторского хозяйства: как известно, на Востоке преимущество имеют крупные сообщества земледельцев, применяющие ряд коллективных мер по сохранению урожая. Именно потому, что на юге так ценились рабочие руки, там так быстро росли немецкие семьи –всего за 20 лет (18901910 гг.) немецкое население выросло здесь на 69%. Именно это диктовало необходимость создания крупных поселений в 200400 дворов, располагавшихся у источников воды. Тем не менее, рабочих рук все равно не хватало. Южные уезды вынуждены были прибегать в период полевых работ к массовому найму пришлых работников, которых в урожайные годы собиралось до 270 тыс. Самарская губерния по применению дополнительной сезонной рабочей силы уже в 1893 г.заняла первое место в стране. В страду сюда, особенно в Новоузенский уезд, тянулись работники со всей России, Украины, Прибалтики и даже из Польши и Румынии –из Тамбовской, Рязанской, Брянской, Киевской, Лифляндской, Радомской и Люблинской губерний и изпод Бухареста. В 18821891 гг. пришлые сельскохозяйственные рабочие составляли 72%, а к 1912 году –уже 88% всех трудовых ресурсов Самарского Заволжья[6]. Стоит обратить внимание та тот факт, что с момента переезда немецкого населения в сельскую местность Самарской области пришло в движение и местное население окрестных деревень –вокруг хуторских немецких хозяйств стали образовываться татарские и чувашские поселения, стала практиковаться сезонная маятниковая миграция жителей не только из соседних районов, но и из различных губерний России. Итогом немецкой миграции к началу XXв. в Самарской области стал небывалый экономический подъем и рост производительности труда. Помимо этого, сложилось основное зерновое производство волжского региона, дававшее значительную часть товарной пшеницы Самарской губернии, в том числе и на экспорт[7].Ситуация кардинальным образом изменилась после начала Великой Отечественной войны. Добровольные перемещения немецкого населения и экономические факторы, стимулирующие подобные процессы уступили место репрессивным мерам советского правительства, руководствующегося геополитическими принципами. Российские немцы попали в число "врагов" сравнительно поздно в середине 1930х гг., однако, до этого в СССР считались враждебными, как правило, не национальные, а социальные группы. Но уже с первых лет советской власти их образ жизни и мышления был для правителей предметом постоянной головной боли. Немцы, при всей своей традиционной лояльности к властям, представляли собой относительно зажиточную (по большевистской терминологии "классово чуждую") группу населения, далеко не горели люмпенпролетарским желанием "все отнять и поделить", проявляли заметное равнодушие к большевистским лозунгам, упорно придерживались своих религиозных и национальных традиций,явно несовместимых с коммунистической идеологией. Весьма показательна в этом смысле предыстория формирования немецкой автономии на Волге. Ее появлению предшествовал невиданный доселе подъем политической активности местного немецкого населения, увенчавшийся в апреле 1917 г. созданием первой влиятельной национальной организации Центрального комитета немцевколонистов Поволжья. Она преследовала чисто национальные цели и по политическим симпатиям была близка к конституционным демократам (кадетам). однако вскоре, в противовес этой "буржуазной" организации, был создан Союз немцевсоциалистов Поволжья, для которого близость с "братьями по классу" значила гораздо больше любых национальных целей. В преддверие выборов в Учредительное собрание Союз развернул в молодом национальном движении и вокруг него бурную раскольническую деятельность, стремясь любой ценой воспрепятствовать избранию кандидатов Центрального комитета. При этом социалисты, в сущности, уже тогда продемонстрировали весь "арсенал" тех грязных приемов, которыми по сей день пользуются известные раскольники в рядах нашего национального движения. Успех социалистов, как и нынешних раскольников, был половинчатым: кандидаты ЦК на выборах не прошли, однако список Союза набрал еще меньше голосов. Через несколькомесяцев после прихода большевиков деятельность ЦК была свернута, его газета закрыта, но устранение политического конкурента не пошло на пользу и социалистам: их влияние среди немецкого населения оставалось слишком слабым, а позиция, с точки зрения большевиков, недостаточно "твердокаменной". Поэтому весной 1918 г., когда в Москве решили создать немецкую автономию на Волге, здешних социалистов бесцеремонно отодвинули на вторые роли, а руководить процессом, за отсутствием надежных коммунистов среди российскихнемцев, поручили немецким и австрийским военнопленным. К середине 1930х гг.большевистская идеология, наконец, проникла и в ряды традиционно аполитичных российских немцев, в местах их компактного проживания возникла доморощенная "национальная" номенклатура. Но в этот период сталинский режим уже принялся практиковать широкомасштабные репрессии по национальному признаку, жертвами которых стали, в частности, многие коммунисты, а заодно и десятки тысяч беспартийных из числа российских немцев. В 1936 г. немецкое население постигла и первая крупная депортационная акция, направленная непосредственно против него: с Волыни (вместе с поляками) были выселены в Северный Казахстан 15 тыс. немцев, а Пулинский немецкий район в Киевской области, на территории которого онииздавна проживали, был ликвидирован. Историки подчас объясняют антинемецкие репрессии особой ситуацией среди российских немцев их стремлением к эмиграции, оказанием им гуманитарной помощи изза рубежа в условиях голода 1933 г. и т.п. Однакоэти обстоятельства сами по себе едва ли могли сыграть решающую роль: массовое стремление к эмиграции проявляла лишь одна небольшая группа немецкого населения меннониты (которых, к примеру, на Волыни в это время не было вовсе), получение зарубежной помощи также не носило массового характера в 1930х гг., в отличие от периода голода в начале 1920х гг., власти всемерно пресекали подобные акции. Гораздо важнее то, что советский режим, в сущности, уже отрекся от прежнего "пролетарского интернационализма", отдав предпочтение жесткому изоляционизму в условиях "социализма в одной стране". В результате в корне изменилась и национальная политика: были ликвидированы все национальные районы и сельсоветы, а в сохранившихся национальных автономиях, в т. ч. вАССР Немцев Поволжья, стала насаждаться всеобъемлющая русификация. Репрессии по национальному признаку явились наиболее крайним выражением этой политической линии. От них в довоенный период пострадали многие нерусские народы, но самым жестоким преследованиям подверглись национальные группы, имевшие соплеменников за рубежом: поляки, корейцы, финны, греки, иранцы и т. д. Российские немцы были не только крупнейшим, но и наиболее уязвимым среди этих народов именно Германия представлялась самым вероятным военным противником СССР, несмотря на все попытки политического флирта Сталина и Гитлера. Таким образом, была подготовлена почва для невиданных массовых депортаций по национальному признаку периода Великой Отечественной войны.В итоге принудительному выселениюиз сельской местности Среднего Поволжья подверглось немецкое население. «Первая волна» выселения охватывала 19411943 гг. Перемещение немецкого населения проводилось на основании такого правового акта, положившего начало массовой депортации российских немцев, как Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа 1941 г. № 2056933 «О переселении немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей». Безо всяких предисловий Постановление предписало переселить все без исключения немецкое население данной территории в Западную Сибирь и Северный Казахстан, указав численность выселенцев, которых предстояло принять намеченным краям и областям. Руководство переселением возлагалось на НКВД с привлечением других необходимых ведомств. Немцев предписывалось выселять в основном в сельскую местность, а городских жителей –в райцентры и города, за исключением областных центров. Переселенцам разрешалось брать с собой личные вещи, мелкий сельскохозяйственный и бытовой инвентарь, продовольствие –всего весом до тонны на семью. Принадлежавшие им постройки, сельхозорудия, скот и зернофураж должны были сдаваться по оценочным актам специальным комиссиям. Взамен сданного имущества изгнанникам были выданыквитанции, на основании которых им предписывалось предоставлять по прибытии на место компенсацию в натуральной форме за принятые сельхозпродукты и скот. Постройки предусматривалось «восстанавливать» путем выделения готовых домов или стройматериалов. Не считая этих сроков, упомянутые пункты Постановления в основном остались на бумаге. Практически все немцы Поволжья, включая горожан, попали в сельскую местность. Мало кто мог взять в переполненные эшелоны и пароходы обещанное количество вещей и продовольствия. Лишь немногие переселенцы успели получить за оставленную недвижимость квитанции, оказавшиеся к тому же пустыми бумажками. Не имея на то достаточных средств, на местах крайне редко выдавали прибывшим положенные сельхозпродукты и скот. Вместо собственных домов основная часть изгнанников попала в бараки и землянки. Операция по переселению из республики немцев Поволжья, проводившаяся на основании решения ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР, и закончилась 20 сентября 1941 г. В итоге подлежали переселению 438 280 чел. (по другим данным, около 450 000 чел.) из Саратовской области –46 706 чел.), из Куйбышевской области –11 560 человек[7].Не подверглись выселению только лица из смешенных семей, а также члены семей сотрудников фронтовой, оперативной и внешней разведки[8].
23летняя история немецкой автономии в Поволжье, таким образом, завершилась. Однако этот факт был широко обнародован лишь 17 октября 1945 г., когда «Правда» сообщила о ликвидации АССР НП и автономных образований других депортированных народов, а также о включении соответствующих территорий в состав соседних областей и краев. Ликвидация республики выразилась в том, что было «признано необходимым» включить северную часть АССР НП в состав Саратовской области, а южную –Сталинградской. В дома депортированного немецкого населения были вселены их бывшие работникибатраки: татары, чуваши, мордва –из пограничных поселений Ульяновской области
[9].В основном депортируемые немцы перевозились железнодорожным транспортом. Типичный эшелон перевозил 22,5 тыс. немцев и состоял из 5060 вагонов, каждый примерно на 40 человек. При этом обычно использовались т.н. пульмановские ("телячьи") вагоны, снабженные деревянными нарами. В эшелонах имелись также вагоны для войскового сопровождения и медицинского персонала, вагонсанизолятор и вагонкарцер, где содержались "нарушители порядка". На каждый эшелон выделялся начальник из начсостава войск НКВД, 21 человек караула и оперативный работник "для оперативного обслуживания переселяемых". На сегодняшний деньизвестно о 344 эшелонах, перевозивших депортированных немцев в сентябредекабре 1941 г. (в т. ч. 188 из Поволжья).«Вторая волна» миграции охватывала период с лета 1945 по осень 1949 г., итоги которой были закреплены Указом Президиума Верховного Совета СССР 26 ноября 1948 г. Согласно ему, немцы, как и другие депортированные народы, выселялись «навечно». За попытку самовольно покинуть предписанные места поселения следовало наказание в виде 20 лет каторжных работ. Таким образом, к началу 1950 г. немцыспецпереселенцы составляли 1,24 млн. человек, то есть 46% от общего числа депортированных народов в СССР[10].В ходе «второй волны» миграции в 1946 г. планировалось переселить в Сибирь немцев из восточноевропейских районов РСФСР, в том числе из Куйбышевской в количестве 6335 человек. Однако по настоятельным просьбам руководителей областей переселение не состоялось[11].
Для данного периода характерен всплеск миграционного потока, вследствие желания представителей немецкой национальности воссоединиться со своими семьями или родственниками[12].
Во втором полугодии 1948 г. руководству УМВД Омской области поступило 714 заявлений на воссоединение семей, в том числе и из Куйбышевской области, более половины из которых были отклонены. В результате в сентябре 1949 г. спецэшелон доставил в Омскую область 305 человек членов семей и родственников ранее высланных представителей немецкой национальности[13].
Таким образом, данные миграции в послевоенный период имели добровольный характер и ставили цель воссоединения семей немцевспецпереселенцев. Депортированные немцы в большинстве своем молча терпели, смирившись со своей судьбой. В отличие от других депортированных народов, немцы не проявляли большой активности в попытках добиться освобождения от спецпоселения. С начала 1950х гг. активизировалась их переписка с родственниками из Германии. Часть депортированных продолжала наивно верить в Сталина, считая, что он ничего не знает, писали ему письма с просьбой вернуть в прежние места проживания. Типичными были письма, в которых говорилось, что нельзя переносить вину отдельных лиц, сотрудничавших сврагами, на целые народы.Во второй половине 1950х гг. направление и поток миграции резко меняется после выхода 13 декабря 1955 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихсяна спецпоселении»[14].
С этого момента немцы были освобождены из под административного надзора. Данный документ был доведен до сведения спецпоселенцев в январе 1956 г., результатом чего стал массовый отток населения с территории Сибири, Урала, Казахстана[15].
Процесс возвращения немцев на Волгу был связан с многими трудностями и проблемами, одной из наиболее острых –постоянные бюрократические препятствия со стороны органов власти на местах спецпоселений. Зачастую ряд руководителей хозяйств в Сибири не сразу выдали немцам паспорта, стремясь таким образом задержать работников до завершения посевных работ[16].Однако,несмотря на определенные препятствия, уже в февраля 1956 г. первые немцы приехали в Поволжье. Сложился своеобразный механизм миграционного потока: сначала приезжали представители семей, чтобы ознакомиться с ситуацией и договориться о работе и временном жилье. Фактически массовое переселение началось с конца весны 1956 г., когда стали приезжать целые семьи. Прибывших немцев не прописывали только в селах Саратовской области, что объяснялось причинами экономического характера. На территории данной области не существовало дефицита рабочей силы, так как регион в конце 1940х –начале 1950х гг. активно заселялся в ходе планового сельскохозяйственного переселения из соседних областей. Хотя Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря определил, что переселенцы не имели права возвращаться в сельскую местность, из которой они были выселены, в действительности строгого ограничения не существовало[17].Таким образом, более трети вернувшихся немцев поселились в местах рождения. Местное руководство, определяя судьбу немецких семей, делало ставку на их работоспособность. Фактически возможность поселиться в родном селе была только у тех, кто приехал первым, в 1956 –начале 1957 гг., когда остро стоял вопрос о дефиците рабочей силы. Инициатором возвращения на Волгу в конце 1950х гг. было то поколение немцев, которое помнило о жизни в Поволжье до депортации. Они осознанно стремились вернуться в родные села, оставив в Сибири и Казахстане хозяйства и налаженный быт. В конце 1958 г. вводится ограничение на прописку немцев в сельской местности в Среднем Поволжье иих приток резко ограничивается [17].Это, прежде всего, связано не столько с экономическими, сколько с демографическими факторами. Во второй половине 1950х гг. численность немцев среди местного населения резко возросло. Отсутствие статистических данных не позволяет точно узнать процентное соотношение немецкого и русского населения на этот период. Однако при нехватке рабочей силы в селе в конце 1950х гг. был перекрыт еще один возможный канал для ее поступления. Нехватка людских ресурсов по прежнему оставалась острой и видимых экономических причин для отказа в прописке не существовало.Данный типперемещения населения можно охарактеризовать как векторную возвратную миграцию, так как ярко прослеживается направление перемещения населения в отдельные районы СССР в ходе реализации той или иной политической воли руководства страны. Помимо этого, вследза главами семей после выселения мигрировали другие их члены, чтопозволяет характеризовать данные перемещения сельского населения как вторичную или подчиненную миграцию, так как принудительное переселение одного члена семьи вызвало массовое движение остальных ее членов в места прибытия.В итоге имперский опытсавторитарными методами руководства позволяли немцам Поволжья беспрепятственно перемещаться по территории России, заниматься экономической деятельностью. Подобный тип миграциихарактеризуется какдобровольный, основанный на экономических факторах. Советский опыт может быть оценен неоднозначно, так как после создания Республики немцев Поволжья и провозглашения автономии последовали жесткие, репрессивные меры в отношении немцев, выразившиеся в принудительном выселениипосле начала Великой Отечественной войны.Однако с конца 1940х гг. миграции приобретают добровольновынужденный характер, так как родственники спецпереселенцев получали возможность отправиться в районы Западной Сибири и Казахстана.Методы управления, характерные длясоветскогототалитарного государства, превратили добровольныемиграции в принудительныеи добровольно вынужденныевплоть до 1955 г.Одновременно с началом массовой депортации был нанесен серьезный удар по экономической составляющей региона. Выселивнаиболее работоспособную часть населенияиз сельской местности, в дальнейшем плоть до середины 1950х гг. советское руководство тщетно пыталось решить проблему нехватки трудовых ресурсов за счет переселения колхозного населенияв северные и южные районы из других частей Куйбышевскойобласти. Однако данные меры не смогли привести к повторению «экономического чуда» начала XXв.
Ссылки на источники1.ГАСО (Государственный архив Самарской области). Ф. 5. Оп. 12. Д. 44. Л. 369.2.Сводный сборник статистических сведений по Самарской губернии. Т.8. Самара, 1892; Список населенных мест Самарской губернии. Самара, 1910.3.Список населенных мест Самарской губернии. Самара, 1910. С. 1, 2324, 245, 251, 260, 307379.4.Историкокультурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. Самара, 1995. Т.4. С.4142.5.Красноперов И.М. Менонитское хозяйство в Самарском уезде // Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Самара, 1885. Вып. 1. 6.Анфимов А.М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. М., 1984. С.27.7.Бовыкин В.И. Россия накануне великих свершений. М., 1988. С. 127128.8.Бугай Н.Ф. 2040е голы: депортация населения с территории Европейской России) // Отечественная история.1992. №4.9.Арнольдов Н.А., Арнольдов М.Н. Из истории немцев Кошкинского района Самарской области (18581941 гг.). Самара, ООО «Книга». 2009. С. 54. 10.Там же. С. 55.11.Дизендорф В.Ф. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и немецкое национальное движение. М., 1997. С. 129130.12.ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 9479. Оп.1. Д. 447. Л. 2829.13.Бруль В.И. Миграционные процессы среди немцев Сибири в 19401955 гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., Готика. 1998. С. 345.14.Там же. С. 346.15.История российских немцев в документах (17631992 гг.). М., МИГУП. 1993. С. 177. 16.Viktor Fast (Hrsg.): Vorübergehende Heimat. 150 Jahre Beten und Arbeiten in AltSamara (Alexandertal und Konstantinow). Steinhagen: Samenkorn 2009. S.517618.17.Малова И.А. Возвращение поволжских немцев на Волгу в конце 1950х гг. (по материалам историкоэтнографических экспедиций в Поволжье 19951997 гг.) // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., Готика. 1998. С. 359..18.ГАСО. Ф. 4072. Оп. 1. Д. 26. Л. 54.
Aleksey Maltsev,Candidate of Historical Sciences, associate professor at the chair of state and municipal administration and regional economy at the Academy of State and Municipal Administration in SamaraAleksey Pugan,a postgraduate student in an affiliated branch of Moscow City Pedagogic Univercity in SamaraNikita Ryblenkov,an undergraduate of Moscow State Institute of International Relations (MGIMO University), Moscow.Liudmila Lomakina,an undergraduate of Samara State University, SamaraMigration ofthe Germans of Volga region: imperial and Soviet experience (based on the materials of Samara region).Annotation. The authors discuss the nature of the Germans' migration who lived in the Volga region in the 19th20th centuries. The article gives the analysis of social, economic and political events which influenced on migration duration of the Germans' in the Middle Volga region. The authors define special characteristics of the process. Moreover, they analyse the status of the Germans in Samara region.
Key words: migration, emigration, deportation, banishment, legal status, migratory flow
Пуган Алексей Владимирович, аспирант ГОУ ВПО «Московский городскойпедагогическийуниверситет», г.Москваapugan@mail.ru
Рыбленков Никита Сергеевич,студент, ФГБОУ ВПО «Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации», г. МоскваRybNick@yandex.ru
Ломакина Людмила Александровна,студентка, ФГБОУ ВПО «Самарский Государственный Университет»,г. Самараlomlu124@yandex.ru
Миграции немцев Поволжья: имперский и советский опыт
(на материалах Самарской области)
Аннотация. Статья посвященапроблеме определения характера миграции немцев Поволжья в XIXXXвв. Авторы анализируют социальноэкономические и политические факторы, повлиявшие на длительность и специфику механического движения населения в Среднем Поволжье. Помимо этого, исследуется положение немцев Поволжья в Самарской области.
Ключевые слова: миграция, эмиграция, депортация, спецпоселение, правовой статус, миграционный поток
Миграции населения привлекают внимание исследователейпо ряду причин. Вопервых, поиск лучшей жизни и маргинальность положения отдельных личностей или целых группы, сменивших место жительства, зачастуюявляться объектом для пристального изучения. Вовторых, при подобных перемещениях открываются отрицательные или положительные стороны существующей системы управления и обеспечения на местах. Втретьих, анализируется характер миграционных потоков, добровольность или принудительность перемещения и цели каждых из сторон, учувствовавших в движении.Актуальность темы определяется усилением внимания к национальному вопросувXXIв., судьбе различных национальных автономий и политикой двойных стандартов, проводимой ведущимистранамимира, например,в отношенииРеспублики Косово иАвтономной Республики Крым.К началу 60х годов XIXв.переселенческая политикав отношении этнических немцев, проводимая российским правительством на протяженииста лет,перешла взавершающую стадию. Колонисты, ставшие в основной своей массе подданными Российской империи (хотя часть из них не приняла русского подданства, оставшись в сословии «иностранцев»), вступают в новый этап жизни на своей второй родине[1].Продолжительность этого этапа оказалась не так уж велика с точки зрения истории –всего около 80 лет, однако то влияние, которое оказали немецкие переселенцы на социальноэкономическое развитие региона (именно положительное влияние), было весьма значительным. В современной российской историографии в отношении изучениясоветского опыты миграции немецкого населенияосновной акцентделался на их принудительный, репрессивный характер со стороны руководства СССР. Что же касается дореволюционного периода, то внимание уделялось не характеру переселения, а повседневному быту, взаимоотношениям с местным населением и культурным связям и традициям.Однако изучение советского и имперского опыта позволит более взвешенно посмотреть на проблему.Вданной статье будет рассмотрен опыт миграции немецкого населения в дореволюционной России и Советском Союзе, даны характеристики подобным перемещениям, определена их причина и значение данных миграций для немецкого населения в отдельные этапы истории. Хронологические рамки имперского периода определяются с середины XIXдо начала XXвв. Советский период охватывает события с 1941 по 1955 гг., т.е. с момента началаВеликой Отечественнойвойны, послужившейповодом для ужесточения мерв отношении немецкой автономии и до публикации Указа Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении».Великие Реформы 186070х гг., проводимые в Российской империи,не миновали инемецкихколонистов. С 1871 г.они стали именоваться поселянамисобственниками с правом отчуждения земли, то есть, вопервых, получили эту землю в частную собственность, а, вовторых, приобрели право заниматься не только сельским хозяйством, но и торговопромышленной деятельностью, а также переходить в сферу науки, культуры, образования и т.д. Увеличение численности населения происходит теперь не за счет новых переселенцев, а только благодаря естественному приросту. А прирост этот был весьма значительным даже для России того периода, не говоря уже о Германии. Сравнение данных земской статистики всего за два десятка лет (1890 –1910 гг.) дает следующие показатели прироста немецкого населения Самарской губернии: 180492 чел. в конце 1880х гг.и 300969 чел. на 1910 г[2]. Прирост, таким образом, составил 120547 человек или 66,8% к уровню 1890 года, то есть в среднем по 3,34% в год. В начале ХХ в.немецкие колонии Самарской губернии располагались в четырех уездах –Новоузенском, Николаевском, Бузулукском и Самарском, составив 20 полных волостей, 149 населенных пунктов, в которых насчитывалось 33476 дворов с населением 300 тысяч человек[3]. Большая часть немецких поселений была расположена на крайнем юге губернии, в Николаевском и Новоузенском уездах. Немецкие колонии составили здесь достаточно большую сплошную территорию по левому берегу Волги между ее притоками Большой Иргиз и Еруслан, а также по рекам Большой и Малый Узень. В Николаевском уезде полностью немецкими были три волости (20 селений) с населением (на 1910 г.)в 71 тыс. чел. –11% от числа всех жителей уезда. В Новоузенском уезде немцы составляли почти половину всего населения (41%) –222 тысячи человек. Здесь было 13 немецких волостей, 93 селения. В общей сложности в двух указанных уездах проживало 98% всех немецких колонистов Самарской губернии. Остальные 2% (немногим более шести тысяч человек на тот же 1910 г.) расселились небольшими компактными группами значительно севернее –в Самарском и Бузулукском уездах. В Самарском уезде были основаны 24 немецких колонии в двух волостях (Константиновской и Александротальской) –3833 человека или 1,1% от числа жителей уезда. Немецкое население Бузулукского уезда было и вовсе незначительным –всего 2409 жителей в 12 селениях или 0,4% от состава населения уезда. В северных волостях Самарского уезда (Константиновской и Александротальской) сложился особый тип немецкого хуторского фермерского хозяйства в России –с учетом холодной и длительной зимы (немцы старались объединить под одной крышей все жилые и хозяйственные постройки, чтобы зимой не работать на открытом воздухе). В то же время,здесь существовало наличие комплекса достаточно благоприятных хозяйственных факторов –большие наделы земли, представленные тучными черноземами, достаточное количеством водных ресурсов и дешевая местная рабочая сила. Поэтому не случайно глава российского правительства П.А. Столыпин во время своего официального визита в Самарскую губернию осенью 1910 г. первым делом отправился в Александротальскую волость Самарского уезда[4].Вопрос с рабочей силой решался здесь достаточно просто –крестьянесоседи, страдавшие, в отличие от немецких колонистов, от малоземелья, охотно нанимались к немцам даже за невысокую плату. Приведем пример стандартной оплаты работникам при уборке хлебов в колонии Александроталь в конце XIXвека: по 4 рубля деньгами за каждую сжатую десятину (в современных ценах это около 1 тыс. руб. за гектар, сжатый вручную), а также 1 пуд муки, 10 фунтов пшена, 1 фунт масла натуроплаты за ту же десятину[5]. Отметим также, что за каждую плохо выжатую десятину немцы взимали с работника неустойку в размере 20 рублей, так что работать плохо на немецких полях было себе в убыток (в те годы корова стоила 3040 рублей). При этом любопытен тот факт, что в качестве основных работников у немцев выступали в первую очередь жители татарских селений, нанимались к ним также чуваши и мордва, и совсем не было русских. Самарский земский статистик И.М. Красноперов объяснял это тем, что татары при найме не ставили никаких дополнительных условий и готовы были трудиться каждый день, в то время как русские крестьяне при найме, как правило, оговаривали ритуальные особенности и ограничения в питании (скоромные и постные дни), а также обязательные праздничные нерабочие дни, которых в православии великое множество. Отсюда становится вполне понятным то, что после высылки немцев в Казахстан в 1941 г., значительная часть бывшего немецкого пространства на севере Самарской (Куйбышевской) области была освоена именно татарами и чувашами, но не русскими крестьянами.На юге Самарской губернии, на границе аридной зоны полупустынь, почвенноклиматические условия были совершенно иными, подчас даже экстремальными, и никакой дополнительной рабочей силы, кроме своих собственных рук, там вообще не было. Все это само по себе уже снижало возможность создания привычного для Германии хуторского хозяйства: как известно, на Востоке преимущество имеют крупные сообщества земледельцев, применяющие ряд коллективных мер по сохранению урожая. Именно потому, что на юге так ценились рабочие руки, там так быстро росли немецкие семьи –всего за 20 лет (18901910 гг.) немецкое население выросло здесь на 69%. Именно это диктовало необходимость создания крупных поселений в 200400 дворов, располагавшихся у источников воды. Тем не менее, рабочих рук все равно не хватало. Южные уезды вынуждены были прибегать в период полевых работ к массовому найму пришлых работников, которых в урожайные годы собиралось до 270 тыс. Самарская губерния по применению дополнительной сезонной рабочей силы уже в 1893 г.заняла первое место в стране. В страду сюда, особенно в Новоузенский уезд, тянулись работники со всей России, Украины, Прибалтики и даже из Польши и Румынии –из Тамбовской, Рязанской, Брянской, Киевской, Лифляндской, Радомской и Люблинской губерний и изпод Бухареста. В 18821891 гг. пришлые сельскохозяйственные рабочие составляли 72%, а к 1912 году –уже 88% всех трудовых ресурсов Самарского Заволжья[6]. Стоит обратить внимание та тот факт, что с момента переезда немецкого населения в сельскую местность Самарской области пришло в движение и местное население окрестных деревень –вокруг хуторских немецких хозяйств стали образовываться татарские и чувашские поселения, стала практиковаться сезонная маятниковая миграция жителей не только из соседних районов, но и из различных губерний России. Итогом немецкой миграции к началу XXв. в Самарской области стал небывалый экономический подъем и рост производительности труда. Помимо этого, сложилось основное зерновое производство волжского региона, дававшее значительную часть товарной пшеницы Самарской губернии, в том числе и на экспорт[7].Ситуация кардинальным образом изменилась после начала Великой Отечественной войны. Добровольные перемещения немецкого населения и экономические факторы, стимулирующие подобные процессы уступили место репрессивным мерам советского правительства, руководствующегося геополитическими принципами. Российские немцы попали в число "врагов" сравнительно поздно в середине 1930х гг., однако, до этого в СССР считались враждебными, как правило, не национальные, а социальные группы. Но уже с первых лет советской власти их образ жизни и мышления был для правителей предметом постоянной головной боли. Немцы, при всей своей традиционной лояльности к властям, представляли собой относительно зажиточную (по большевистской терминологии "классово чуждую") группу населения, далеко не горели люмпенпролетарским желанием "все отнять и поделить", проявляли заметное равнодушие к большевистским лозунгам, упорно придерживались своих религиозных и национальных традиций,явно несовместимых с коммунистической идеологией. Весьма показательна в этом смысле предыстория формирования немецкой автономии на Волге. Ее появлению предшествовал невиданный доселе подъем политической активности местного немецкого населения, увенчавшийся в апреле 1917 г. созданием первой влиятельной национальной организации Центрального комитета немцевколонистов Поволжья. Она преследовала чисто национальные цели и по политическим симпатиям была близка к конституционным демократам (кадетам). однако вскоре, в противовес этой "буржуазной" организации, был создан Союз немцевсоциалистов Поволжья, для которого близость с "братьями по классу" значила гораздо больше любых национальных целей. В преддверие выборов в Учредительное собрание Союз развернул в молодом национальном движении и вокруг него бурную раскольническую деятельность, стремясь любой ценой воспрепятствовать избранию кандидатов Центрального комитета. При этом социалисты, в сущности, уже тогда продемонстрировали весь "арсенал" тех грязных приемов, которыми по сей день пользуются известные раскольники в рядах нашего национального движения. Успех социалистов, как и нынешних раскольников, был половинчатым: кандидаты ЦК на выборах не прошли, однако список Союза набрал еще меньше голосов. Через несколькомесяцев после прихода большевиков деятельность ЦК была свернута, его газета закрыта, но устранение политического конкурента не пошло на пользу и социалистам: их влияние среди немецкого населения оставалось слишком слабым, а позиция, с точки зрения большевиков, недостаточно "твердокаменной". Поэтому весной 1918 г., когда в Москве решили создать немецкую автономию на Волге, здешних социалистов бесцеремонно отодвинули на вторые роли, а руководить процессом, за отсутствием надежных коммунистов среди российскихнемцев, поручили немецким и австрийским военнопленным. К середине 1930х гг.большевистская идеология, наконец, проникла и в ряды традиционно аполитичных российских немцев, в местах их компактного проживания возникла доморощенная "национальная" номенклатура. Но в этот период сталинский режим уже принялся практиковать широкомасштабные репрессии по национальному признаку, жертвами которых стали, в частности, многие коммунисты, а заодно и десятки тысяч беспартийных из числа российских немцев. В 1936 г. немецкое население постигла и первая крупная депортационная акция, направленная непосредственно против него: с Волыни (вместе с поляками) были выселены в Северный Казахстан 15 тыс. немцев, а Пулинский немецкий район в Киевской области, на территории которого онииздавна проживали, был ликвидирован. Историки подчас объясняют антинемецкие репрессии особой ситуацией среди российских немцев их стремлением к эмиграции, оказанием им гуманитарной помощи изза рубежа в условиях голода 1933 г. и т.п. Однакоэти обстоятельства сами по себе едва ли могли сыграть решающую роль: массовое стремление к эмиграции проявляла лишь одна небольшая группа немецкого населения меннониты (которых, к примеру, на Волыни в это время не было вовсе), получение зарубежной помощи также не носило массового характера в 1930х гг., в отличие от периода голода в начале 1920х гг., власти всемерно пресекали подобные акции. Гораздо важнее то, что советский режим, в сущности, уже отрекся от прежнего "пролетарского интернационализма", отдав предпочтение жесткому изоляционизму в условиях "социализма в одной стране". В результате в корне изменилась и национальная политика: были ликвидированы все национальные районы и сельсоветы, а в сохранившихся национальных автономиях, в т. ч. вАССР Немцев Поволжья, стала насаждаться всеобъемлющая русификация. Репрессии по национальному признаку явились наиболее крайним выражением этой политической линии. От них в довоенный период пострадали многие нерусские народы, но самым жестоким преследованиям подверглись национальные группы, имевшие соплеменников за рубежом: поляки, корейцы, финны, греки, иранцы и т. д. Российские немцы были не только крупнейшим, но и наиболее уязвимым среди этих народов именно Германия представлялась самым вероятным военным противником СССР, несмотря на все попытки политического флирта Сталина и Гитлера. Таким образом, была подготовлена почва для невиданных массовых депортаций по национальному признаку периода Великой Отечественной войны.В итоге принудительному выселениюиз сельской местности Среднего Поволжья подверглось немецкое население. «Первая волна» выселения охватывала 19411943 гг. Перемещение немецкого населения проводилось на основании такого правового акта, положившего начало массовой депортации российских немцев, как Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа 1941 г. № 2056933 «О переселении немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей». Безо всяких предисловий Постановление предписало переселить все без исключения немецкое население данной территории в Западную Сибирь и Северный Казахстан, указав численность выселенцев, которых предстояло принять намеченным краям и областям. Руководство переселением возлагалось на НКВД с привлечением других необходимых ведомств. Немцев предписывалось выселять в основном в сельскую местность, а городских жителей –в райцентры и города, за исключением областных центров. Переселенцам разрешалось брать с собой личные вещи, мелкий сельскохозяйственный и бытовой инвентарь, продовольствие –всего весом до тонны на семью. Принадлежавшие им постройки, сельхозорудия, скот и зернофураж должны были сдаваться по оценочным актам специальным комиссиям. Взамен сданного имущества изгнанникам были выданыквитанции, на основании которых им предписывалось предоставлять по прибытии на место компенсацию в натуральной форме за принятые сельхозпродукты и скот. Постройки предусматривалось «восстанавливать» путем выделения готовых домов или стройматериалов. Не считая этих сроков, упомянутые пункты Постановления в основном остались на бумаге. Практически все немцы Поволжья, включая горожан, попали в сельскую местность. Мало кто мог взять в переполненные эшелоны и пароходы обещанное количество вещей и продовольствия. Лишь немногие переселенцы успели получить за оставленную недвижимость квитанции, оказавшиеся к тому же пустыми бумажками. Не имея на то достаточных средств, на местах крайне редко выдавали прибывшим положенные сельхозпродукты и скот. Вместо собственных домов основная часть изгнанников попала в бараки и землянки. Операция по переселению из республики немцев Поволжья, проводившаяся на основании решения ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР, и закончилась 20 сентября 1941 г. В итоге подлежали переселению 438 280 чел. (по другим данным, около 450 000 чел.) из Саратовской области –46 706 чел.), из Куйбышевской области –11 560 человек[7].Не подверглись выселению только лица из смешенных семей, а также члены семей сотрудников фронтовой, оперативной и внешней разведки[8].
23летняя история немецкой автономии в Поволжье, таким образом, завершилась. Однако этот факт был широко обнародован лишь 17 октября 1945 г., когда «Правда» сообщила о ликвидации АССР НП и автономных образований других депортированных народов, а также о включении соответствующих территорий в состав соседних областей и краев. Ликвидация республики выразилась в том, что было «признано необходимым» включить северную часть АССР НП в состав Саратовской области, а южную –Сталинградской. В дома депортированного немецкого населения были вселены их бывшие работникибатраки: татары, чуваши, мордва –из пограничных поселений Ульяновской области
[9].В основном депортируемые немцы перевозились железнодорожным транспортом. Типичный эшелон перевозил 22,5 тыс. немцев и состоял из 5060 вагонов, каждый примерно на 40 человек. При этом обычно использовались т.н. пульмановские ("телячьи") вагоны, снабженные деревянными нарами. В эшелонах имелись также вагоны для войскового сопровождения и медицинского персонала, вагонсанизолятор и вагонкарцер, где содержались "нарушители порядка". На каждый эшелон выделялся начальник из начсостава войск НКВД, 21 человек караула и оперативный работник "для оперативного обслуживания переселяемых". На сегодняшний деньизвестно о 344 эшелонах, перевозивших депортированных немцев в сентябредекабре 1941 г. (в т. ч. 188 из Поволжья).«Вторая волна» миграции охватывала период с лета 1945 по осень 1949 г., итоги которой были закреплены Указом Президиума Верховного Совета СССР 26 ноября 1948 г. Согласно ему, немцы, как и другие депортированные народы, выселялись «навечно». За попытку самовольно покинуть предписанные места поселения следовало наказание в виде 20 лет каторжных работ. Таким образом, к началу 1950 г. немцыспецпереселенцы составляли 1,24 млн. человек, то есть 46% от общего числа депортированных народов в СССР[10].В ходе «второй волны» миграции в 1946 г. планировалось переселить в Сибирь немцев из восточноевропейских районов РСФСР, в том числе из Куйбышевской в количестве 6335 человек. Однако по настоятельным просьбам руководителей областей переселение не состоялось[11].
Для данного периода характерен всплеск миграционного потока, вследствие желания представителей немецкой национальности воссоединиться со своими семьями или родственниками[12].
Во втором полугодии 1948 г. руководству УМВД Омской области поступило 714 заявлений на воссоединение семей, в том числе и из Куйбышевской области, более половины из которых были отклонены. В результате в сентябре 1949 г. спецэшелон доставил в Омскую область 305 человек членов семей и родственников ранее высланных представителей немецкой национальности[13].
Таким образом, данные миграции в послевоенный период имели добровольный характер и ставили цель воссоединения семей немцевспецпереселенцев. Депортированные немцы в большинстве своем молча терпели, смирившись со своей судьбой. В отличие от других депортированных народов, немцы не проявляли большой активности в попытках добиться освобождения от спецпоселения. С начала 1950х гг. активизировалась их переписка с родственниками из Германии. Часть депортированных продолжала наивно верить в Сталина, считая, что он ничего не знает, писали ему письма с просьбой вернуть в прежние места проживания. Типичными были письма, в которых говорилось, что нельзя переносить вину отдельных лиц, сотрудничавших сврагами, на целые народы.Во второй половине 1950х гг. направление и поток миграции резко меняется после выхода 13 декабря 1955 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихсяна спецпоселении»[14].
С этого момента немцы были освобождены из под административного надзора. Данный документ был доведен до сведения спецпоселенцев в январе 1956 г., результатом чего стал массовый отток населения с территории Сибири, Урала, Казахстана[15].
Процесс возвращения немцев на Волгу был связан с многими трудностями и проблемами, одной из наиболее острых –постоянные бюрократические препятствия со стороны органов власти на местах спецпоселений. Зачастую ряд руководителей хозяйств в Сибири не сразу выдали немцам паспорта, стремясь таким образом задержать работников до завершения посевных работ[16].Однако,несмотря на определенные препятствия, уже в февраля 1956 г. первые немцы приехали в Поволжье. Сложился своеобразный механизм миграционного потока: сначала приезжали представители семей, чтобы ознакомиться с ситуацией и договориться о работе и временном жилье. Фактически массовое переселение началось с конца весны 1956 г., когда стали приезжать целые семьи. Прибывших немцев не прописывали только в селах Саратовской области, что объяснялось причинами экономического характера. На территории данной области не существовало дефицита рабочей силы, так как регион в конце 1940х –начале 1950х гг. активно заселялся в ходе планового сельскохозяйственного переселения из соседних областей. Хотя Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря определил, что переселенцы не имели права возвращаться в сельскую местность, из которой они были выселены, в действительности строгого ограничения не существовало[17].Таким образом, более трети вернувшихся немцев поселились в местах рождения. Местное руководство, определяя судьбу немецких семей, делало ставку на их работоспособность. Фактически возможность поселиться в родном селе была только у тех, кто приехал первым, в 1956 –начале 1957 гг., когда остро стоял вопрос о дефиците рабочей силы. Инициатором возвращения на Волгу в конце 1950х гг. было то поколение немцев, которое помнило о жизни в Поволжье до депортации. Они осознанно стремились вернуться в родные села, оставив в Сибири и Казахстане хозяйства и налаженный быт. В конце 1958 г. вводится ограничение на прописку немцев в сельской местности в Среднем Поволжье иих приток резко ограничивается [17].Это, прежде всего, связано не столько с экономическими, сколько с демографическими факторами. Во второй половине 1950х гг. численность немцев среди местного населения резко возросло. Отсутствие статистических данных не позволяет точно узнать процентное соотношение немецкого и русского населения на этот период. Однако при нехватке рабочей силы в селе в конце 1950х гг. был перекрыт еще один возможный канал для ее поступления. Нехватка людских ресурсов по прежнему оставалась острой и видимых экономических причин для отказа в прописке не существовало.Данный типперемещения населения можно охарактеризовать как векторную возвратную миграцию, так как ярко прослеживается направление перемещения населения в отдельные районы СССР в ходе реализации той или иной политической воли руководства страны. Помимо этого, вследза главами семей после выселения мигрировали другие их члены, чтопозволяет характеризовать данные перемещения сельского населения как вторичную или подчиненную миграцию, так как принудительное переселение одного члена семьи вызвало массовое движение остальных ее членов в места прибытия.В итоге имперский опытсавторитарными методами руководства позволяли немцам Поволжья беспрепятственно перемещаться по территории России, заниматься экономической деятельностью. Подобный тип миграциихарактеризуется какдобровольный, основанный на экономических факторах. Советский опыт может быть оценен неоднозначно, так как после создания Республики немцев Поволжья и провозглашения автономии последовали жесткие, репрессивные меры в отношении немцев, выразившиеся в принудительном выселениипосле начала Великой Отечественной войны.Однако с конца 1940х гг. миграции приобретают добровольновынужденный характер, так как родственники спецпереселенцев получали возможность отправиться в районы Западной Сибири и Казахстана.Методы управления, характерные длясоветскогототалитарного государства, превратили добровольныемиграции в принудительныеи добровольно вынужденныевплоть до 1955 г.Одновременно с началом массовой депортации был нанесен серьезный удар по экономической составляющей региона. Выселивнаиболее работоспособную часть населенияиз сельской местности, в дальнейшем плоть до середины 1950х гг. советское руководство тщетно пыталось решить проблему нехватки трудовых ресурсов за счет переселения колхозного населенияв северные и южные районы из других частей Куйбышевскойобласти. Однако данные меры не смогли привести к повторению «экономического чуда» начала XXв.
Ссылки на источники1.ГАСО (Государственный архив Самарской области). Ф. 5. Оп. 12. Д. 44. Л. 369.2.Сводный сборник статистических сведений по Самарской губернии. Т.8. Самара, 1892; Список населенных мест Самарской губернии. Самара, 1910.3.Список населенных мест Самарской губернии. Самара, 1910. С. 1, 2324, 245, 251, 260, 307379.4.Историкокультурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. Самара, 1995. Т.4. С.4142.5.Красноперов И.М. Менонитское хозяйство в Самарском уезде // Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Самара, 1885. Вып. 1. 6.Анфимов А.М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. М., 1984. С.27.7.Бовыкин В.И. Россия накануне великих свершений. М., 1988. С. 127128.8.Бугай Н.Ф. 2040е голы: депортация населения с территории Европейской России) // Отечественная история.1992. №4.9.Арнольдов Н.А., Арнольдов М.Н. Из истории немцев Кошкинского района Самарской области (18581941 гг.). Самара, ООО «Книга». 2009. С. 54. 10.Там же. С. 55.11.Дизендорф В.Ф. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и немецкое национальное движение. М., 1997. С. 129130.12.ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 9479. Оп.1. Д. 447. Л. 2829.13.Бруль В.И. Миграционные процессы среди немцев Сибири в 19401955 гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., Готика. 1998. С. 345.14.Там же. С. 346.15.История российских немцев в документах (17631992 гг.). М., МИГУП. 1993. С. 177. 16.Viktor Fast (Hrsg.): Vorübergehende Heimat. 150 Jahre Beten und Arbeiten in AltSamara (Alexandertal und Konstantinow). Steinhagen: Samenkorn 2009. S.517618.17.Малова И.А. Возвращение поволжских немцев на Волгу в конце 1950х гг. (по материалам историкоэтнографических экспедиций в Поволжье 19951997 гг.) // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., Готика. 1998. С. 359..18.ГАСО. Ф. 4072. Оп. 1. Д. 26. Л. 54.
Aleksey Maltsev,Candidate of Historical Sciences, associate professor at the chair of state and municipal administration and regional economy at the Academy of State and Municipal Administration in SamaraAleksey Pugan,a postgraduate student in an affiliated branch of Moscow City Pedagogic Univercity in SamaraNikita Ryblenkov,an undergraduate of Moscow State Institute of International Relations (MGIMO University), Moscow.Liudmila Lomakina,an undergraduate of Samara State University, SamaraMigration ofthe Germans of Volga region: imperial and Soviet experience (based on the materials of Samara region).Annotation. The authors discuss the nature of the Germans' migration who lived in the Volga region in the 19th20th centuries. The article gives the analysis of social, economic and political events which influenced on migration duration of the Germans' in the Middle Volga region. The authors define special characteristics of the process. Moreover, they analyse the status of the Germans in Samara region.
Key words: migration, emigration, deportation, banishment, legal status, migratory flow
