Ключевое слово «актриса» в мемуарной прозе Л.М. Гурченко (на материале книги «Мое взрослое детство»)
М.
В. ТолстиковаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Толстикова
М.
В. Ключевое слово «актриса» в мемуарной прозе Л.М. Гурченко (на материале книги «Мое взрослое детство») // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2014. – Т. 20. – С.
3681–3685. – URL:
http://e-koncept.ru/2014/55001.htm.
Аннотация. В статье рассматривается семантика ключевого слова «актриса» в мемуарной прозе Л. М. Гурченко (на материале первой книги ее трилогии – «Мое взрослое детство»). Автор обращает внимание на расширение семантического объема рассматриваемой лексемы и наделение ее индивидуально-авторским значением.
Ключевые слова:
ключевое слово, семантический объем, расширение семантики, индивидуально-авторское значение
Текст статьи
Толстикова МаринаВалерьевна,редактор, редакционнотехнический отделСоликамского государственного педагогического института (филиала)ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет»maritolstikova@yandex.ru
Ключевое слово «актриса» в мемуарной прозе Л.М.Гурченко (на материале книги «Мое взрослое детство»)
Аннотация. В статьерассматривается семантика ключевого слова «актриса» в мемуарной прозе Л.М.Гурченко (на материале первой книги ее трилогии «Мое взрослое детство»). Автор обращает внимание на расширение семантического объема рассматриваемой лексемы и наделение ееиндивидуальноавторским значением.
Ключевые слова: ключевое слово, семантический объем, расширение семантики, индивидуальноавторское значение.
Продавец в музыкальном магазине Таня Федосова из «Девушки с гитарой», репетирующая Анну Каренину и мечтающая стать актрисой…Парикмахер Валентина Барабанова из «Семейной мелодрамы», бережно хранящая свою заветную мечту о карьере актрисы, несмотря на несложившуюся личную жизнь… Трёхсотлетняя Эмилия Марти из «Рецепта её молодости», остающаяся молодой благодаря средству Макропулоса, которая за свою долгую жизнь блистала на сценах самых разных театров…Коренная москвичка и прима провинциального театра Нина Владимировна из «Прощальных гастролей», оставившая столицуи всю жизнь следующая из города в город за любимым мужчиной и режиссёром… Вера из «Послушай, Феллини!», давно не получавшая ролей и снимающая на камеру собственный монологисповедь в надежде на то, что он станет её кинопробой для Федерико Феллини… Одинокая актриса Анна Дмитриевна из «Пёстрых сумерек», готовая отдать всю свою нерастраченную материнскую любовь талантливому слепому мальчику…Вот далеко не полный перечень киноролей Людмилы Марковны Гурченко, в которых она создала образы актрис или женщин, мечтающих об актёрском будущем. В каждой из этих ролей частичка самой Людмилы Марковны, с раннего детства знавшей о том, что она станет актрисой, и не просто играющей свои роли (от эпизодической до главной), а проживающей каждую из них вместе со своей героиней, живущей ими. Она сама, обращаясь к своим зрителям и читателям, в книге «Люся, стоп!» пишет о том, какое значение для неё имеет профессия: «Когда я выхожу на сцену и слышу ваши аплодисменты это для меня как взлет в небо, как взмах крыльев, как наркотик, как водка, как адреналин!» [1].Значимость понятия актрисадля Людмилы Марковны Гурченко и в жизни, и на экране позволила нам предположить, что слово актрисаявляется одним из ключевых в её мемуарной прозе. Мы в данной статье решили остановиться на первой книге её трилогии «Моё взрослое детство», в которой актриса рассказывает о своём военном харьковском детстве и послевоенной поре, проведённой в родном городе, вплоть до отъезда в Москву с мечтой о поступлении в институт кинематографии. Все эти истории перемежаются рассказами о более поздних событиях, происходивших уже в её московской актёрской жизни, но так или иначе связанных с её детством и, главное, с фигурой её любимого отца.Наблюдения над текстом этой книги подтвердили наши предположения: слово актрисавстречается в ней 59 раз; его немецкий эквивалент schauspielerin[2], услышанный и воспроизведённый маленькой Люсей как шаушпиллер, вынесен в сильную позицию название одной из глав; в тексте также используются однокоренные слова (актрисулька, актёр, актёрский) и синоним артистка(тоже с целым рядом однокоренных образований: артист, артистический, артистичный).Кроме того, рассказывая об актерской профессии, Людмила Марковна, конечно же, использует имена актриссовременниц, с которыми ей довелось работать или которыми она восхищалась (Наталья Андрейченко, Инна Чурикова, Елена Соловейи др.), а также имена как отечественных, так и зарубежных кинодив 30 50х годовХХ века, творчество которых сопровождало ее детство и юность (Любовь Орлова, Валентина Серова, Дина Дурбин, Марика Рекки др.).В данной статье мы не станем анализировать особенности употребления встречающихся в тексте «Моего взрослого детства» антропонимов, поскольку это может стать предметом отдельного исследования, и остановимся преимущественно на ключевом слове актриса.Следует подчеркнуть, что слово актрисавстречается втексте намного чаще, чем его синоним артистка(последний употребляется всего лишь 7 раз) при практически одинаковом количестве употреблений слов актёри артист(25 и 22 раза соответственно).Слово артисткав пяти случаях из семи используется как разговорный синоним слову актриса[3] в конструкциях с прямой речью, принадлежащей различным персонажам книги. Можно заметить, что артисткой называют Люсю люди не очень близкие или совсем незнакомые например, старичок, торгующийна харьковском рынке и восхищающийся Люсиным платьем, которое ей привез из Германии отец, вернувшийся с фронта («Какая ты красавица! Будешь артисткой? Не раздумала?»[4]);поразному реагирующие на это же платье прохожие («На меня реагировали поразному: ‹…›«Девочка ещё, а одета повзрослому», «А может это маленькая артистка?» Это мне больше всего по душе»[5]); соседка по квартире тётя Валя, прочившая девочке актёрское будущее, но со временем потерявшая её доверие изза того, что не раз выдавала детские тайны строгой маме («Наша доця будет артисткой, Лёля. У меня глаз набитый»[6]);другая соседка тётя Соня, не верящая в успех Люсиного отъезда в Москву («Какая из Люси артистка? Там же одни кости!»[7]). Один раз автор использует существительное артисткав составе устойчивого наименования «народная артистка СССР» («Это народная артисткаСССР Евгения Мирошниченко‹…›[8]), и один раз Людмила Марковна называет артисткой себя («Я пришла на курс ‹…›с мечтой быть только музыкальной артисткой»[9]).Поскольку в последнем примере существительное артисткасочетается с прилагательным музыкальная, можно предположить, что автор сужает значение этого слова. В 4томном словаре русского языка под ред. А. П. Евгеньевой, в толковом словаре С. И. Ожегова, в «Современном толковом словаре русского языка» под редакцией С. А. Кузнецова и в словаре В. И. Даля это слово имеет более широкое значение: «тот, кто занимается публичным исполнением произведений искусства (об актёре, певце, музыканте и т.п.)»[10]; «художник,занимающийся изящными искусствами, художествами; более употрб. о музыкантах, актёрах, плясунах, фокусниках <…>»[11]. Повидимому, для Людмилы Марковны артистэто только тот, кто участвует в театральных спектаклях и исполняет роли в кино, не используя при этом или не имея вокальных и хореографических способностей. Именно поэтому она уточняет, какой именно артисткой хотела бы быть сама, при помощи определения музыкальная.Ещё более значительно изменяет Людмила Гурченко в «Моём взрослом детстве» семантический объём слова актриса. На подобное предположение выводят результаты наблюдений за тем, кому из героев книги и в каких ситуациях Людмила Марковна позволяет называть себя актрисой. Именно актрисой, а не артисткойЛюсю, а потом и Людмилу Гурченко в тексте «Моего взрослого детства» называют только те немногие из окружающих её людей, которые, как и папа, верят в неё, которые становятся её близкими друзьями и, главное, которым доверяет она сама. Это и Иван Александрович Пырьев, вопреки мнению молодого Эльдара Рязанова поверивший в 1956 году в то, что подражавшая на пробах Лолите Торрес девушка в чересчур пышной юбке сможет сыграть главную роль в «Карнавальной ночи»: «Пырьев подошёл к главному оператору: «Вот актриса. Ты сними её получше. Поработай над портретоми будет человек»[12]. Это ирежиссёр Виктор Иванович Трегубович, не побоявшийся взять на главную роль в «Старых стенах» актрису, которую как драматическую всерьёз почти никто не воспринимал изза сложившегося мнения о ней как об актрисе лёгкого жанра: «Виктор Трегубович сказал членам худсовета: «Если проба лучшая, значит, эта актрисабудет сниматься»[13].Это и Андрей Сергеевич Кончаловский, пригласивший её в «Сибириаду» сразу после серьёзнейшей травмы на съёмках музыкальной сказки «Мама» и поддерживающий её в сцене с Никитой Михалковым: «Ты не бойся, дави его. Возьми его и задави ты же актриса! ‹…›»[14].Следует подчеркнуть, что все эти ситуации связаны с непростыми, переломными моментами в творческой жизни Людмилы Марковны: «Карнавальная ночь» начало творческого пути, «Старые стены» возвращение в кинематограф после пятнадцатилетнего «существования» в эпизодах, «Сибириада» восстановление после травмы, тяжесть которой была настолько велика, что речь шла поначалу не о возвращении в профессию, а просто о возможности ходить. Людмила Гурченко и сама себя в тексте книги называет актрисой, но опять же вспоминая и описывая какието сложные жизненные или профессиональные ситуации, словно само это слово придаёт ей сил. Рассказываяо тяжёлой жизни в оккупированном фашистами Харькове, когда не было ни пуговиц, ни иголок, ни ниток и мама, как многие женщины, вынуждена была подпоясывать пальто папиным кожаным ремнём, она вдруг переносится в 1976 год год съёмок фильма Алексея ЮрьевичаГермана «Двадцать дней без войны», где у её героини Нины Николаевны был точно такой же ремешок. Ктото из съемочной группы,заметив эти ремешкина фотографиях военныхлет, удивился тому, что даже во время войны женщины старались не отставать от моды.Но Людмила Марковна не смогла объяснить им, откуда эта «мода»вней всё ещё жили страшные воспоминания о войне: «За окном солнце. Я актриса. Снимаюсь. В журналах печатают мои фотографии и статьи обо мне. Всё прекрасно! Но глубоко в душе есть холодный тайник»[15]. Это же осознание себя как актрисы помогло ей и тогда, когда Марк Гаврилович незадолго до ухода из жизни попал в больницу и попросил пришедшую навестить его «дочурку» сделать чтонибудь «артистическое» для его соседей по палате. Несмотря на нелепость ситуации, Людмила Марковна в самом модном платье (именно такое просил надеть папа), сидя около смертельно больного отца в окружении таких же больных пожилых людей, собралась и спела им, предварительно убедив себя в необходимости этого: «‹…›ведь все чегото от меня ждут, ведь я актриса»[16].Повидимому, для Людмилы Гурченко слово актрисапредставляет собой нечто особенное, наделённое только ей и её отцу известным смыслом.Если проанализировать все контексты, в которых встречается слово актрисав книге «Моё взрослое детство», обращая внимание на его сочетаемость, можно заметить, что почти в трети из них это существительное либо наделяется новым значением, либо расширяет то, которое даётся первым во всех толковых словарях.В словарях А. П. Евгеньевой и С. И. Кузнецова основным, а в словарях В. И. Даля и С. И. Ожегова единственным значением для слова актрисаявляется следующее: «исполнительница ролей в спектаклях, фильмах и т.п.»[17]. В анализируемом нами тексте это значение реализуется в 40 случаях, т.е. в 68 %, преимущественно когда речь идёт о кумирах юной Люси или о коллегах начинающей актрисы Людмилы Гурченко,и лишь иногда Людмила Марковна вслед за кемнибудь так называет себя.Остальные 19 употреблений слова актриса, т.е. 32 % от общего их числа, связаны либо с расширением существующего в русском языке значения этой лексемы, либо с реализацией индивидуальноавторского значения, возникающего в тексте анализируемой книги.Целый ряд контекстов указывает на то, что для Людмилы Марковны Гурченко актриса это не только исполнительница ролей в спектаклях и фильмах. В её представлении, как и в представлении её отца, актриса должна обладать не только актёрскими, но и вокальными и хореографическими способностями. Марк Гаврилович с самого раннего детства говорил о том, что Люся обязательно станет актрисой именно потому, что у неё уникальные музыкальные способности, своего рода музыкальное чутьё: «Не, актрисуюбудить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету береть, як зверь»[18]. Девочка под влиянием отца и сама создавала себе образ идеальной, на её взгляд, актрисы, которая умеет всё: «Когда я стану актрисой, то обязательно буду и петь, и танцевать, и играть, и чечётку, и акробатику…»[19]. Эти качества переносились Марком Гавриловичем Гурченко и на других актрис, коллег Люси; по собственным критериям он их и оценивал. Однажды посмотрев в кинотеатре фильм с участием актрисы, о которой Людмила Марковна очень хорошо отзывалась, Марк Гаврилович в разговоре с женой Еленой Александровной высказал своё мнение по этому поводу. Он считал, что актриса должна уметь и петь, и танцевать. На возражение жены о том, что это вовсе не обязательно, Марк Гаврилович возмутился:«Актрисадолжна уметь усё. На то она и актриса»[20].Возможно, подсознательно и Марк Гаврилович, и Людмила Марковна связывали такое своеобразное понимание того, чем должна заниматься актриса, с происхождением этого слова и однокоренного ему существительного актёр, которое переводится с французского как «действующий; исполнитель»[21].Другое качество актрисы, усвоенное Людмилой Марковной с детства, это её индивидуальность, или, как говорил Марк Гаврилович, необходимость «выделиться»: «Папа мне говорил с детства: «‹…›Актрисадолжна «выделиться»[22].
Эта индивидуальность воспитывалась в Люсе её отцом с самого рождения и подчёркивалась им в любой ситуации: и тогда, когда он, вернувшись с фронта, привёз ей из Германии очень красивоеплатье («А главное, дочурка, ты у меня актриса. Ия тибе привёз главный подарык!»[23]);и тогда, когда встречал в Харькове уже известную после «Карнавальной ночи» «дочурку» сделанным в её комнате шикарным и в то же время нелепым ремонтом («Ну, як твой папусиквстречаить актрису?»[24]);и тогда, когда он был болен и «уже вся палата и больница знали, что он «отец актрисы»[25].Все эти неординарные способности настоящей актрисы обязательно должны привести её к известности: «Дочурка актрисуюбудить, ув обязательном порядке! Моя дочурочка прогремить!»[26]. С этим компонентом значения связана и ещё одна характеристика актрисы: настоящую актрису любит народ. В одном из контекстов мы даже видим созданную Марком Гавриловичем модификацию устойчивого сочетания: вместо народнаяартисткаон использует народнаяактриса(«Мне так хочется, дочурка, дожить до «народной». Народная актриса! Значить, её, дочурка, увесь народ любить…»[27]).Таким образом, зафиксированное в толковых словарях русского языка значение слова актрисав приведённых выше контекстах, а значит, и в книге «Моё взрослое детство», значительно расширяется: в представлении Людмилы Марковны, сформированному неё любимым отцом, актрисаэто известная исполнительница ролей в спектаклях и фильмах, обязательно обладающая вокальными и хореографическими способностями и отличающаяся от других представителей этой профессии индивидуальными, только ей присущими качествами.Своему пониманию актёрской профессии Людмила Марковна Гурченко следовала всю жизнь: практически в каждой, даже эпизодической, роли она гениально сочетала умение создавать образ с исполнением песен и танцев.В целом ряде других контекстов слово актрисаприобретает значение, не зафиксированное в толковых словарях русского языка.В книге есть описание состояния, в котором маленькая Люся Гурченко, уставшая, но счастливая,возвращается домой после выступления в харьковском госпитале перед ранеными: «Мне нравилось уставать от выступлений. Я чувствоваласебяактрисой‹…›[28]». В данном случае существительное актрисасочетается с глаголом чувствовать, который в устойчивом сочетании слов чувствоватьсебяобладает значением «иметь, испытывать те или иные ощущения»[29]. Слово ощущение, в свою очередь, в словаре С. И. Ожегова даётся как многозначное с двумя лексикосемантическими вариантами: 1) «чувственное восприятие явлений объективного мира органами чувств», 2) «переживание, чувство»[30]. Таким образом, уже для маленькой Люси актрисаэто не просто будущая профессия, которой можно овладеть посредством разума; это её состояние, испытываемое ею на уровне чувств, ощущений.С реализацией значения состояния связан и другой контекст: «Папа играл, а я с видом взрослой, опытной актрисы‹…›устало улыбалась публике»[31]. Сочетание слова актрисас прилагательным взрослаявоспринимается как своего рода плеоназм: актриса это профессия, которой может обладать только взрослый человек. Для Людмилы Марковны же актрисаэто особое состояние, в которое может вжиться и ребёнок, ещё не овладевший основами актёрского мастерства.Следует отметить, что в восприятии автора «Моего взрослого детства» это состояние приятное, связанное с положительными эмоциями и ведущее к чувству высшего удовлетворения: «Ах, какое необыкновенное счастье быть актрисой!»[32].Состояние счастья достигается за счёт максимальной отдачи своей профессии, своим зрителям: «Я чувствовала себя актрисой, которая всю себя отдаёт людям без остатка»[33]. Если же человек не любит своего зрителя и не испытывает радости от собственных выступлений, то он никогда не достигнет этого состояния. Такой вывод в своё время сделала Люся, наблюдая за выступлением своей одноклассницы в музыкальной школе: «‹…›голос у Таси прекрасный, но радости она от него не получает. Зрителей не любит. Значит, не актриса»[34].Все эти контексты реализуют индивидуальноавторское значение слова актрисаособое приятное состояние, свойственное человеку с детства и достигаемое за счёт максимальной отдачи своей профессии.Действительно,Людмила Марковна Гурченко любую роль не играла, а проживала. Она сама признавалась в том, что, снимаясь в фильме Виктора Ивановича Трегубовича«Старые стены», «изменялась», «перестраивалась», «перерождалась» из самой себя «в миниюбочке, не отстающей от модных веяний» в директора ткацкой фабрики, образ которой должна была создать на экране «в простом костюме, в удобных туфлях, с гладкой прической» [35]. Таким образом, особенности использования слова актрисаЛюдмилой Марковной Гурченко в книге «Мое взрослое детство»: его соотношение с синонимичной лексемой артистка;персонажи, которые его используют; и ситуации, в которых автор к нему обращается, свидетельствуюто том, что это слово не просто является ключевым в рассматриваемом тексте, но и имеет особое значениедля автора. Кроме того,мы наблюдаем изменение значений слов артисткаи актриса, проявляющееся в сужении семантики первого слова и в расширении семантики второго, а также наделение лексемы актрисаиндивидуальноавторским значением. И дополнительные компоненты имеющегося в языке значения слова актриса, и новый смысл, вкладываемый в эту лексему автором, сформировались у Людмилы Марковны под влиянием личности её отца, с раннего детства видевшего в дочери именно актрису. Это, повидимому, мужской взгляд на то, какой должна быть актриса вообще и актриса Людмила Гурченко в частности. Не случайно же слова артисти актёрв тексте «Моего взрослого детства» не различаются ни в количественном, ни в качественном отношении.Помимо того, можно предположить, что образ идеальной актрисы в сознании как Людмилы Марковны, так и Марка Гавриловича формировался под влиянием отечественного и зарубежного кинематографа 30 50х годов ХХ века, когда исполнительницы главных ролей не только (а иногда и не столько) обладали выдающимися актёрскими данными, но и прекрасно пели и танцевали. Не случайно среди кумиров юной Люси Гурченко Марика Рёкк, Жаннетт МакДоналд, Лолита Торреси, конечно же, Любовь Орлова, неоднократно упоминающиеся в мемуарах актрисы. Сформированное в детстве понимание сути своей будущей профессии Людмила Гурченко перенесла на сцену и на съёмочную площадку. Недаром её называют «синтетической»актрисой, поскольку ни одна другая актриса отечественного кино (может быть, за исключением Любови Орловой) не обладала и не обладает одновременно уникальным даром одинаково хорошо создавать комедийные и драматические образы и прекрасными вокальными и хореографическими способностями.Создавая свои неповторимые образы, Людмила Марковна Гурченко и поёт, и танцует При этом она так перевоплощается в своих героинь, будь то Леночка Крылова из «Карнавальной ночи», Тамара Васильевна из «Пяти вечеров», Рита из «Любимой женщины механика Гаврилова», Раиса Захаровна из «Любовь и голуби» или Вера из «Вокзала для двоих», что зритель забывает о том, что перед ним вымышленный мир, придуманный режиссером, оператором, художником по костюмам и другими участниками съёмочного процесса, и сопереживает каждой из женщин, образы которых создала великая актриса.
Ссылки на источники1.Гурченко Л.М. Люся, стоп! М.: Зебра Е, 2012. С. 6.2.Немецкорусский словарь. URL:http:/ru.bab.la/словарь/. [Дата обращения 28.03.2014].3.Словарь синонимов русского языка: в 2 т. Т.1 / под ред. А.П. Евгеньевой. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1970. С. 26.4.Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 147.5.Там же, с. 146.6.Там же, с. 23.7.Там же, с. 236.8.Там же, с. 135.9.Там же, с. 230.10.
Словарь русского языка: в 4 т. Т. 1 / под ред. А.П.Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. С. 46.11.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 1. СПб.: Диамант, 1996. С. 9.12.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 208.13.
Там же, с. 227.14.
Там же, с. 192.15.
Там же, с. 27.16.
Там же, с. 206.17.
Современный толковый словарь русского языка / гл. ред.С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2005. С. 16.18.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 16.19.Там же, с. 165.20.
Там же, с. 213.21.
Современный толковый словарь русского языка /гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2005. С. 16.22.Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 47.23.
Там же, с. 144.24.
Там же, с. 205.25.
Там же, с. 206.26.
Там же, с. 51.27.
Там же, с. 228.28.
Там же, с. 106.29.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. Екатеринбург: УралСоветы (Весть), 1994. С. 771.30.
Там же. С. 420.31.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 164.32.
Там же, с. 165.33.
Там же, с. 106.34.
Там же, с. 134.35.
Тамже. С. 448 449.
Tolstikova Marina Valeryevna,editor, editorial and technical departmentSolikamsk state teacher training college (branch)FGBOU VPO "The Perm state national research university"maritolstikova@yandex.ruKeyword "actress" in memoirs prose L.M. Gurchenko (on a book "My Adult Childhood" material)Summary.In article semantics of a keyword "actress" in memoirs prose L.M.Gurchenko (on a material of the first book of its trilogy "My adult childhood") is considered.The author pays attention to expansion of semantic volume of a considered lexeme and investment with its individual and author's value. Keywords: keyword, semantic volume, semantics expansion, individual and author's value.
Ключевое слово «актриса» в мемуарной прозе Л.М.Гурченко (на материале книги «Мое взрослое детство»)
Аннотация. В статьерассматривается семантика ключевого слова «актриса» в мемуарной прозе Л.М.Гурченко (на материале первой книги ее трилогии «Мое взрослое детство»). Автор обращает внимание на расширение семантического объема рассматриваемой лексемы и наделение ееиндивидуальноавторским значением.
Ключевые слова: ключевое слово, семантический объем, расширение семантики, индивидуальноавторское значение.
Продавец в музыкальном магазине Таня Федосова из «Девушки с гитарой», репетирующая Анну Каренину и мечтающая стать актрисой…Парикмахер Валентина Барабанова из «Семейной мелодрамы», бережно хранящая свою заветную мечту о карьере актрисы, несмотря на несложившуюся личную жизнь… Трёхсотлетняя Эмилия Марти из «Рецепта её молодости», остающаяся молодой благодаря средству Макропулоса, которая за свою долгую жизнь блистала на сценах самых разных театров…Коренная москвичка и прима провинциального театра Нина Владимировна из «Прощальных гастролей», оставившая столицуи всю жизнь следующая из города в город за любимым мужчиной и режиссёром… Вера из «Послушай, Феллини!», давно не получавшая ролей и снимающая на камеру собственный монологисповедь в надежде на то, что он станет её кинопробой для Федерико Феллини… Одинокая актриса Анна Дмитриевна из «Пёстрых сумерек», готовая отдать всю свою нерастраченную материнскую любовь талантливому слепому мальчику…Вот далеко не полный перечень киноролей Людмилы Марковны Гурченко, в которых она создала образы актрис или женщин, мечтающих об актёрском будущем. В каждой из этих ролей частичка самой Людмилы Марковны, с раннего детства знавшей о том, что она станет актрисой, и не просто играющей свои роли (от эпизодической до главной), а проживающей каждую из них вместе со своей героиней, живущей ими. Она сама, обращаясь к своим зрителям и читателям, в книге «Люся, стоп!» пишет о том, какое значение для неё имеет профессия: «Когда я выхожу на сцену и слышу ваши аплодисменты это для меня как взлет в небо, как взмах крыльев, как наркотик, как водка, как адреналин!» [1].Значимость понятия актрисадля Людмилы Марковны Гурченко и в жизни, и на экране позволила нам предположить, что слово актрисаявляется одним из ключевых в её мемуарной прозе. Мы в данной статье решили остановиться на первой книге её трилогии «Моё взрослое детство», в которой актриса рассказывает о своём военном харьковском детстве и послевоенной поре, проведённой в родном городе, вплоть до отъезда в Москву с мечтой о поступлении в институт кинематографии. Все эти истории перемежаются рассказами о более поздних событиях, происходивших уже в её московской актёрской жизни, но так или иначе связанных с её детством и, главное, с фигурой её любимого отца.Наблюдения над текстом этой книги подтвердили наши предположения: слово актрисавстречается в ней 59 раз; его немецкий эквивалент schauspielerin[2], услышанный и воспроизведённый маленькой Люсей как шаушпиллер, вынесен в сильную позицию название одной из глав; в тексте также используются однокоренные слова (актрисулька, актёр, актёрский) и синоним артистка(тоже с целым рядом однокоренных образований: артист, артистический, артистичный).Кроме того, рассказывая об актерской профессии, Людмила Марковна, конечно же, использует имена актриссовременниц, с которыми ей довелось работать или которыми она восхищалась (Наталья Андрейченко, Инна Чурикова, Елена Соловейи др.), а также имена как отечественных, так и зарубежных кинодив 30 50х годовХХ века, творчество которых сопровождало ее детство и юность (Любовь Орлова, Валентина Серова, Дина Дурбин, Марика Рекки др.).В данной статье мы не станем анализировать особенности употребления встречающихся в тексте «Моего взрослого детства» антропонимов, поскольку это может стать предметом отдельного исследования, и остановимся преимущественно на ключевом слове актриса.Следует подчеркнуть, что слово актрисавстречается втексте намного чаще, чем его синоним артистка(последний употребляется всего лишь 7 раз) при практически одинаковом количестве употреблений слов актёри артист(25 и 22 раза соответственно).Слово артисткав пяти случаях из семи используется как разговорный синоним слову актриса[3] в конструкциях с прямой речью, принадлежащей различным персонажам книги. Можно заметить, что артисткой называют Люсю люди не очень близкие или совсем незнакомые например, старичок, торгующийна харьковском рынке и восхищающийся Люсиным платьем, которое ей привез из Германии отец, вернувшийся с фронта («Какая ты красавица! Будешь артисткой? Не раздумала?»[4]);поразному реагирующие на это же платье прохожие («На меня реагировали поразному: ‹…›«Девочка ещё, а одета повзрослому», «А может это маленькая артистка?» Это мне больше всего по душе»[5]); соседка по квартире тётя Валя, прочившая девочке актёрское будущее, но со временем потерявшая её доверие изза того, что не раз выдавала детские тайны строгой маме («Наша доця будет артисткой, Лёля. У меня глаз набитый»[6]);другая соседка тётя Соня, не верящая в успех Люсиного отъезда в Москву («Какая из Люси артистка? Там же одни кости!»[7]). Один раз автор использует существительное артисткав составе устойчивого наименования «народная артистка СССР» («Это народная артисткаСССР Евгения Мирошниченко‹…›[8]), и один раз Людмила Марковна называет артисткой себя («Я пришла на курс ‹…›с мечтой быть только музыкальной артисткой»[9]).Поскольку в последнем примере существительное артисткасочетается с прилагательным музыкальная, можно предположить, что автор сужает значение этого слова. В 4томном словаре русского языка под ред. А. П. Евгеньевой, в толковом словаре С. И. Ожегова, в «Современном толковом словаре русского языка» под редакцией С. А. Кузнецова и в словаре В. И. Даля это слово имеет более широкое значение: «тот, кто занимается публичным исполнением произведений искусства (об актёре, певце, музыканте и т.п.)»[10]; «художник,занимающийся изящными искусствами, художествами; более употрб. о музыкантах, актёрах, плясунах, фокусниках <…>»[11]. Повидимому, для Людмилы Марковны артистэто только тот, кто участвует в театральных спектаклях и исполняет роли в кино, не используя при этом или не имея вокальных и хореографических способностей. Именно поэтому она уточняет, какой именно артисткой хотела бы быть сама, при помощи определения музыкальная.Ещё более значительно изменяет Людмила Гурченко в «Моём взрослом детстве» семантический объём слова актриса. На подобное предположение выводят результаты наблюдений за тем, кому из героев книги и в каких ситуациях Людмила Марковна позволяет называть себя актрисой. Именно актрисой, а не артисткойЛюсю, а потом и Людмилу Гурченко в тексте «Моего взрослого детства» называют только те немногие из окружающих её людей, которые, как и папа, верят в неё, которые становятся её близкими друзьями и, главное, которым доверяет она сама. Это и Иван Александрович Пырьев, вопреки мнению молодого Эльдара Рязанова поверивший в 1956 году в то, что подражавшая на пробах Лолите Торрес девушка в чересчур пышной юбке сможет сыграть главную роль в «Карнавальной ночи»: «Пырьев подошёл к главному оператору: «Вот актриса. Ты сними её получше. Поработай над портретоми будет человек»[12]. Это ирежиссёр Виктор Иванович Трегубович, не побоявшийся взять на главную роль в «Старых стенах» актрису, которую как драматическую всерьёз почти никто не воспринимал изза сложившегося мнения о ней как об актрисе лёгкого жанра: «Виктор Трегубович сказал членам худсовета: «Если проба лучшая, значит, эта актрисабудет сниматься»[13].Это и Андрей Сергеевич Кончаловский, пригласивший её в «Сибириаду» сразу после серьёзнейшей травмы на съёмках музыкальной сказки «Мама» и поддерживающий её в сцене с Никитой Михалковым: «Ты не бойся, дави его. Возьми его и задави ты же актриса! ‹…›»[14].Следует подчеркнуть, что все эти ситуации связаны с непростыми, переломными моментами в творческой жизни Людмилы Марковны: «Карнавальная ночь» начало творческого пути, «Старые стены» возвращение в кинематограф после пятнадцатилетнего «существования» в эпизодах, «Сибириада» восстановление после травмы, тяжесть которой была настолько велика, что речь шла поначалу не о возвращении в профессию, а просто о возможности ходить. Людмила Гурченко и сама себя в тексте книги называет актрисой, но опять же вспоминая и описывая какието сложные жизненные или профессиональные ситуации, словно само это слово придаёт ей сил. Рассказываяо тяжёлой жизни в оккупированном фашистами Харькове, когда не было ни пуговиц, ни иголок, ни ниток и мама, как многие женщины, вынуждена была подпоясывать пальто папиным кожаным ремнём, она вдруг переносится в 1976 год год съёмок фильма Алексея ЮрьевичаГермана «Двадцать дней без войны», где у её героини Нины Николаевны был точно такой же ремешок. Ктото из съемочной группы,заметив эти ремешкина фотографиях военныхлет, удивился тому, что даже во время войны женщины старались не отставать от моды.Но Людмила Марковна не смогла объяснить им, откуда эта «мода»вней всё ещё жили страшные воспоминания о войне: «За окном солнце. Я актриса. Снимаюсь. В журналах печатают мои фотографии и статьи обо мне. Всё прекрасно! Но глубоко в душе есть холодный тайник»[15]. Это же осознание себя как актрисы помогло ей и тогда, когда Марк Гаврилович незадолго до ухода из жизни попал в больницу и попросил пришедшую навестить его «дочурку» сделать чтонибудь «артистическое» для его соседей по палате. Несмотря на нелепость ситуации, Людмила Марковна в самом модном платье (именно такое просил надеть папа), сидя около смертельно больного отца в окружении таких же больных пожилых людей, собралась и спела им, предварительно убедив себя в необходимости этого: «‹…›ведь все чегото от меня ждут, ведь я актриса»[16].Повидимому, для Людмилы Гурченко слово актрисапредставляет собой нечто особенное, наделённое только ей и её отцу известным смыслом.Если проанализировать все контексты, в которых встречается слово актрисав книге «Моё взрослое детство», обращая внимание на его сочетаемость, можно заметить, что почти в трети из них это существительное либо наделяется новым значением, либо расширяет то, которое даётся первым во всех толковых словарях.В словарях А. П. Евгеньевой и С. И. Кузнецова основным, а в словарях В. И. Даля и С. И. Ожегова единственным значением для слова актрисаявляется следующее: «исполнительница ролей в спектаклях, фильмах и т.п.»[17]. В анализируемом нами тексте это значение реализуется в 40 случаях, т.е. в 68 %, преимущественно когда речь идёт о кумирах юной Люси или о коллегах начинающей актрисы Людмилы Гурченко,и лишь иногда Людмила Марковна вслед за кемнибудь так называет себя.Остальные 19 употреблений слова актриса, т.е. 32 % от общего их числа, связаны либо с расширением существующего в русском языке значения этой лексемы, либо с реализацией индивидуальноавторского значения, возникающего в тексте анализируемой книги.Целый ряд контекстов указывает на то, что для Людмилы Марковны Гурченко актриса это не только исполнительница ролей в спектаклях и фильмах. В её представлении, как и в представлении её отца, актриса должна обладать не только актёрскими, но и вокальными и хореографическими способностями. Марк Гаврилович с самого раннего детства говорил о том, что Люся обязательно станет актрисой именно потому, что у неё уникальные музыкальные способности, своего рода музыкальное чутьё: «Не, актрисуюбудить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету береть, як зверь»[18]. Девочка под влиянием отца и сама создавала себе образ идеальной, на её взгляд, актрисы, которая умеет всё: «Когда я стану актрисой, то обязательно буду и петь, и танцевать, и играть, и чечётку, и акробатику…»[19]. Эти качества переносились Марком Гавриловичем Гурченко и на других актрис, коллег Люси; по собственным критериям он их и оценивал. Однажды посмотрев в кинотеатре фильм с участием актрисы, о которой Людмила Марковна очень хорошо отзывалась, Марк Гаврилович в разговоре с женой Еленой Александровной высказал своё мнение по этому поводу. Он считал, что актриса должна уметь и петь, и танцевать. На возражение жены о том, что это вовсе не обязательно, Марк Гаврилович возмутился:«Актрисадолжна уметь усё. На то она и актриса»[20].Возможно, подсознательно и Марк Гаврилович, и Людмила Марковна связывали такое своеобразное понимание того, чем должна заниматься актриса, с происхождением этого слова и однокоренного ему существительного актёр, которое переводится с французского как «действующий; исполнитель»[21].Другое качество актрисы, усвоенное Людмилой Марковной с детства, это её индивидуальность, или, как говорил Марк Гаврилович, необходимость «выделиться»: «Папа мне говорил с детства: «‹…›Актрисадолжна «выделиться»[22].
Эта индивидуальность воспитывалась в Люсе её отцом с самого рождения и подчёркивалась им в любой ситуации: и тогда, когда он, вернувшись с фронта, привёз ей из Германии очень красивоеплатье («А главное, дочурка, ты у меня актриса. Ия тибе привёз главный подарык!»[23]);и тогда, когда встречал в Харькове уже известную после «Карнавальной ночи» «дочурку» сделанным в её комнате шикарным и в то же время нелепым ремонтом («Ну, як твой папусиквстречаить актрису?»[24]);и тогда, когда он был болен и «уже вся палата и больница знали, что он «отец актрисы»[25].Все эти неординарные способности настоящей актрисы обязательно должны привести её к известности: «Дочурка актрисуюбудить, ув обязательном порядке! Моя дочурочка прогремить!»[26]. С этим компонентом значения связана и ещё одна характеристика актрисы: настоящую актрису любит народ. В одном из контекстов мы даже видим созданную Марком Гавриловичем модификацию устойчивого сочетания: вместо народнаяартисткаон использует народнаяактриса(«Мне так хочется, дочурка, дожить до «народной». Народная актриса! Значить, её, дочурка, увесь народ любить…»[27]).Таким образом, зафиксированное в толковых словарях русского языка значение слова актрисав приведённых выше контекстах, а значит, и в книге «Моё взрослое детство», значительно расширяется: в представлении Людмилы Марковны, сформированному неё любимым отцом, актрисаэто известная исполнительница ролей в спектаклях и фильмах, обязательно обладающая вокальными и хореографическими способностями и отличающаяся от других представителей этой профессии индивидуальными, только ей присущими качествами.Своему пониманию актёрской профессии Людмила Марковна Гурченко следовала всю жизнь: практически в каждой, даже эпизодической, роли она гениально сочетала умение создавать образ с исполнением песен и танцев.В целом ряде других контекстов слово актрисаприобретает значение, не зафиксированное в толковых словарях русского языка.В книге есть описание состояния, в котором маленькая Люся Гурченко, уставшая, но счастливая,возвращается домой после выступления в харьковском госпитале перед ранеными: «Мне нравилось уставать от выступлений. Я чувствоваласебяактрисой‹…›[28]». В данном случае существительное актрисасочетается с глаголом чувствовать, который в устойчивом сочетании слов чувствоватьсебяобладает значением «иметь, испытывать те или иные ощущения»[29]. Слово ощущение, в свою очередь, в словаре С. И. Ожегова даётся как многозначное с двумя лексикосемантическими вариантами: 1) «чувственное восприятие явлений объективного мира органами чувств», 2) «переживание, чувство»[30]. Таким образом, уже для маленькой Люси актрисаэто не просто будущая профессия, которой можно овладеть посредством разума; это её состояние, испытываемое ею на уровне чувств, ощущений.С реализацией значения состояния связан и другой контекст: «Папа играл, а я с видом взрослой, опытной актрисы‹…›устало улыбалась публике»[31]. Сочетание слова актрисас прилагательным взрослаявоспринимается как своего рода плеоназм: актриса это профессия, которой может обладать только взрослый человек. Для Людмилы Марковны же актрисаэто особое состояние, в которое может вжиться и ребёнок, ещё не овладевший основами актёрского мастерства.Следует отметить, что в восприятии автора «Моего взрослого детства» это состояние приятное, связанное с положительными эмоциями и ведущее к чувству высшего удовлетворения: «Ах, какое необыкновенное счастье быть актрисой!»[32].Состояние счастья достигается за счёт максимальной отдачи своей профессии, своим зрителям: «Я чувствовала себя актрисой, которая всю себя отдаёт людям без остатка»[33]. Если же человек не любит своего зрителя и не испытывает радости от собственных выступлений, то он никогда не достигнет этого состояния. Такой вывод в своё время сделала Люся, наблюдая за выступлением своей одноклассницы в музыкальной школе: «‹…›голос у Таси прекрасный, но радости она от него не получает. Зрителей не любит. Значит, не актриса»[34].Все эти контексты реализуют индивидуальноавторское значение слова актрисаособое приятное состояние, свойственное человеку с детства и достигаемое за счёт максимальной отдачи своей профессии.Действительно,Людмила Марковна Гурченко любую роль не играла, а проживала. Она сама признавалась в том, что, снимаясь в фильме Виктора Ивановича Трегубовича«Старые стены», «изменялась», «перестраивалась», «перерождалась» из самой себя «в миниюбочке, не отстающей от модных веяний» в директора ткацкой фабрики, образ которой должна была создать на экране «в простом костюме, в удобных туфлях, с гладкой прической» [35]. Таким образом, особенности использования слова актрисаЛюдмилой Марковной Гурченко в книге «Мое взрослое детство»: его соотношение с синонимичной лексемой артистка;персонажи, которые его используют; и ситуации, в которых автор к нему обращается, свидетельствуюто том, что это слово не просто является ключевым в рассматриваемом тексте, но и имеет особое значениедля автора. Кроме того,мы наблюдаем изменение значений слов артисткаи актриса, проявляющееся в сужении семантики первого слова и в расширении семантики второго, а также наделение лексемы актрисаиндивидуальноавторским значением. И дополнительные компоненты имеющегося в языке значения слова актриса, и новый смысл, вкладываемый в эту лексему автором, сформировались у Людмилы Марковны под влиянием личности её отца, с раннего детства видевшего в дочери именно актрису. Это, повидимому, мужской взгляд на то, какой должна быть актриса вообще и актриса Людмила Гурченко в частности. Не случайно же слова артисти актёрв тексте «Моего взрослого детства» не различаются ни в количественном, ни в качественном отношении.Помимо того, можно предположить, что образ идеальной актрисы в сознании как Людмилы Марковны, так и Марка Гавриловича формировался под влиянием отечественного и зарубежного кинематографа 30 50х годов ХХ века, когда исполнительницы главных ролей не только (а иногда и не столько) обладали выдающимися актёрскими данными, но и прекрасно пели и танцевали. Не случайно среди кумиров юной Люси Гурченко Марика Рёкк, Жаннетт МакДоналд, Лолита Торреси, конечно же, Любовь Орлова, неоднократно упоминающиеся в мемуарах актрисы. Сформированное в детстве понимание сути своей будущей профессии Людмила Гурченко перенесла на сцену и на съёмочную площадку. Недаром её называют «синтетической»актрисой, поскольку ни одна другая актриса отечественного кино (может быть, за исключением Любови Орловой) не обладала и не обладает одновременно уникальным даром одинаково хорошо создавать комедийные и драматические образы и прекрасными вокальными и хореографическими способностями.Создавая свои неповторимые образы, Людмила Марковна Гурченко и поёт, и танцует При этом она так перевоплощается в своих героинь, будь то Леночка Крылова из «Карнавальной ночи», Тамара Васильевна из «Пяти вечеров», Рита из «Любимой женщины механика Гаврилова», Раиса Захаровна из «Любовь и голуби» или Вера из «Вокзала для двоих», что зритель забывает о том, что перед ним вымышленный мир, придуманный режиссером, оператором, художником по костюмам и другими участниками съёмочного процесса, и сопереживает каждой из женщин, образы которых создала великая актриса.
Ссылки на источники1.Гурченко Л.М. Люся, стоп! М.: Зебра Е, 2012. С. 6.2.Немецкорусский словарь. URL:http:/ru.bab.la/словарь/. [Дата обращения 28.03.2014].3.Словарь синонимов русского языка: в 2 т. Т.1 / под ред. А.П. Евгеньевой. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1970. С. 26.4.Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 147.5.Там же, с. 146.6.Там же, с. 23.7.Там же, с. 236.8.Там же, с. 135.9.Там же, с. 230.10.
Словарь русского языка: в 4 т. Т. 1 / под ред. А.П.Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. С. 46.11.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 1. СПб.: Диамант, 1996. С. 9.12.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 208.13.
Там же, с. 227.14.
Там же, с. 192.15.
Там же, с. 27.16.
Там же, с. 206.17.
Современный толковый словарь русского языка / гл. ред.С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2005. С. 16.18.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 16.19.Там же, с. 165.20.
Там же, с. 213.21.
Современный толковый словарь русского языка /гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2005. С. 16.22.Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 47.23.
Там же, с. 144.24.
Там же, с. 205.25.
Там же, с. 206.26.
Там же, с. 51.27.
Там же, с. 228.28.
Там же, с. 106.29.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. Екатеринбург: УралСоветы (Весть), 1994. С. 771.30.
Там же. С. 420.31.
Гурченко Л.М. Аплодисменты. М.: Центрполиграф; Кинокомпания Сергея Сенина, 1994. С. 164.32.
Там же, с. 165.33.
Там же, с. 106.34.
Там же, с. 134.35.
Тамже. С. 448 449.
Tolstikova Marina Valeryevna,editor, editorial and technical departmentSolikamsk state teacher training college (branch)FGBOU VPO "The Perm state national research university"maritolstikova@yandex.ruKeyword "actress" in memoirs prose L.M. Gurchenko (on a book "My Adult Childhood" material)Summary.In article semantics of a keyword "actress" in memoirs prose L.M.Gurchenko (on a material of the first book of its trilogy "My adult childhood") is considered.The author pays attention to expansion of semantic volume of a considered lexeme and investment with its individual and author's value. Keywords: keyword, semantic volume, semantics expansion, individual and author's value.
