Морфология массовой культуры: аксиологический аспект
Л.
В. ВоробецБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Воробец
Л.
В. Морфология массовой культуры: аксиологический аспект // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2014. – Т. 20. – С.
4266–4270. – URL:
http://e-koncept.ru/2014/55118.htm.
Аннотация. Статья посвящена анализу морфологии массовой культуры с позиции аксиологического знания. Особое внимание в работе автор уделяет раскрытию таких понятий, как ценность и массовая культура. Кроме того, анализируется структура массовой культуры, а также сделаны выводы относительно аксиологических основ массовой культуры и специфического смещения акцентов в аксиологической сфере ее оснований.
Текст статьи
Воробец Лариса Викторовна,кандидат культурологии, доцент кафедры «Лингвистика и межкультурная коммуникация», КомсомольскийнаАмуре государственный технический университет, г. КомсольскнаАмуреlarisa13@inbox.ru
Морфология массовой культуры: аксиологический аспект
Аннотация.Статья посвящена анализу морфологии массовой культуры с позицииаксиологического знания. Особое внимание в работе автор уделяет раскрытию таких понятий как ценность и массовая культура. Кроме того, анализируется структура массовой культуры, а также сделаны выводы относительно аксиологических основ массовой культуры и специфическом смещении акцентов в аксиологической сфере ее оснований.Ключевые слова:культура, массовая культура,ценность, ценностная модель, «пси»нарциссизм.
Морфология массовой культуры: аксиологический аспект.В данной статье речь пойдет о структуре такого современного явления как массовая культура. Для более полного понимания морфологии массовой культуры нам необходимо рассмотреть само понятие культуры и связанных с ней центральных, ее порождающих моделей. Под культуроймы понимаем не просто человеческую деятельность и ее артефакты, но целесообразную, волевую, уникальную, социально значимую и конкретную форму осуществления человеческой субъективности[1].В центре такой уникальности располагаются ценностные модели, ее продуцирующие. Ценностное отношение пронизывает весь духовный материальный и мир человека его окружающий. Целостность ценностного отношения превращает каждый аспект человеческого бытия в часть определенной картины мира, в которой человеку уютно житьи творить. Этот мир концентрируется вокруг системы ценностей того или иного народа, того или иного времени.
Ценностные модели объединяются между собой вокруг одной центральной экзистенциальной ценностной модели –смысла жизни. Это, по сути, выступает интегралом человеческого бытия и культуры. Культура становится сложным аксиологически организованным текстом, а язык этой культуры выражен посредством ценностных моделей, которые объединяютсяэкзистенциальной ценностью, смыслом жизни. Таким образом, ценность –это центральная категория культуры, глубиннаяпорождающаяструктуру культуры, ее своеобразный генетический код[1].Ценность есть модель какоголибо явления, представляющаясобой субъективно понимаемый его идеал, вписанный в определенную целостную картину мира человека и общества, существующую в определенное время и в определенном месте. Ценность есть, таким образом, установка, позволяющая человеку и обществу ориентироваться в окружающем их мире и строить этот мир.Структура массовой культуры определяетсяструктурой культуры в целом. В ней отчетливо выделяются все виды креативной культуры: социальные институты, тип человека, артефакты науки и искусства, ценности, технологии деятельности, вещи и знаки, тип общения. Однако морфология массовой культуры обладает специфической конфигурацией, в ней несколько смещены акценты по сравнению с аналогичными явлениями из истории морфологии креативной культуры. Данное обстоятельство определяется тем, что массовая культура –есть такой феномен, который постоянно переживает определенные мутации, обусловленные цивилизационными изменениями.Будучи культурой коммерческой, массовая культура вынуждена следовать рыночным требованиям и стремительно меняющимся запросам моды. Массовая культура ориентируется не на индивидуальное творчество, а на процессы потребления, где выбор товаров, услуг и способов осуществления активности определяется модой и рыночными законами отношения между массовым спросом и адекватным ему предложением. Как отмечает В.Г. Федотова, «За всеми чертами информационного общества прячется экономическая реальность, универсализирующая консьюмеризм»[2].Это потребление органично вписывается как в схему раскрепощениячеловека, так и в рамки тотального управления им и его потребностями. Можно предположить, чтовсе артефакты массовой культуры на всех уровнях своего бытия (на уровне деятельности их создания и потребления и на уровне продуктов этой деятельности) определяются структурой производственной деятельности. По законам рынка и моды начинают функционировать социальные институты, представляя собой исключительно институты производства и потребления, человек превращается в продукт этих институтов, как в телесном, так и в духовном аспекте своего бытия, произведения искусства и науки становятся частью технологических процессов. Так художественное производство и потребление, научная индустрия оцениваются исключительно с помощью критериев коммерческой привлекательности и эффективности. Даже общение функционализируется в вышеуказанном направлении. Таким образом, в центре морфологии массовой культуры оказывается тип производства, то есть массового, стереотипного производства, и по его законам и ценностным моделям создаются все остальные виды артефактов.В деятельности социальных институтов государства жесткие формы контроля сменяются мягкими, управление –соблазном, а на смену «дисциплинарному и воинствующему индивидуализмуприходит индивидуализм на выбор –гедонистический и психологический, считающий главной целью личные достижения человека»[3].В данной ситуации массовая культура представляет собой, по мнению западного культуролога Дж. Ная, «softpower» (мягкая мощь). «Мягкая мощь» в отличие от жесткой –военной, политической может опираться на использование привлекательного образа и обращение к объекту воздействия через средства массовой культуры, пользующиеся влиянием[4].По мнению британского историка Н. Фергюсона, «мягкая мощь» является нетрадиционным средством давления, легитимным и заслуживающим доверия. Она включает произведения культуры и коммерческие товары [5].
Существенные трансформации наблюдаются и в ценностной системе массовой культуры. Как отмечает Ж. Липовецки, «культ духовности, «пси» и спортивного развития заменил собой контркультуру, feeling–состояние неподвижности; толерантная и экологическая «простая жизнь заняла место страсти к обладанию; нетрадиционная медицина, основанная на применении медитации, трав, наблюдение за собственным организмом и своими «биоритмами» указывают на дистанцию, которая отделяет нас от hotгедонизма в первоначальном его варианте»[3]. На первом плане в мире ценностей человека оказываются «встроенность в общество, обеспеченность, сотрудничество, безразличие к культуре отцов» [6]. Вместе с тем, существуя в «фазеразочарований» [3], субъект массовой культуры равнодушен и потерян. На первый план выходят такие характерные его черты, как вялость, апатичность и конформизм. Место Homopoliticusзанял Homopsyhologicus, по замечанию Ж. Липовецки[3]. Данный тип погружен в работу по освобождению и объяснению своей личной жизни, он демократичен, мобилен, удовлетворен жизнью и тотально конформен.Феномены науки и искусства в массовой культуре, в свою очередь, претерпевают значительные трансформации в связи с процессами их популяризации. Развитие массовой культуры последних десятилетий показывает, что в мировой литературе, живописи, музыке, скульптуре проявляется упорная тенденция не в рост, а под уклон, не к высшим достижениям человеческого духа имастерства, а к их разложению. Среди жанров, пользующихся популярностью в массовой культуре, мы выделяем жанр детектива, фантастики и мелодрамы, которые не способствуют рациональному и критическому постижению действительности. Подлинное искусство оказывается вне области интересов массовой культуры, а современный обыватель может «интерпассивно», по афористическому определению С. Жижека, страдать посредством репортажей о насилии и спокойно делать карьеру [7]. Излюбленной темой литературы является подлость, предательство и сексуальная распущенность. Постмодернизм, по утверждению Ж. Липовецки, «это всего лишь современный синоним морального и эстетического упадка» [3].В области науки век массовых коммуникаций, компьютерных технологий, глобального воздействия Интернета в последние десятилетия обозначил явную тенденцию смещения акцентов с позиций рационального, глубинного познания в сторону поверхностного постижения действительности. Человек «мозаичной культуры» ограничивается беглым прочтением научных текстов, не вникая в фундаментальные положения, противоречия и бинарные оппозиции. Само знание при этом не предполагает понимания). М. Маклюэн, описывая новую реальность, создаваемую коммуникационными технологиями, отмечал разрушительное воздействие экранной культуры на сознание человека и его способность суждения[8]. Одним из важнейших элементов структуры массовой культуры является практический, повседневный мир. Среди многочисленных артефактов культуры предпочтение здесь получают мода, быт, кулинария, сфера интимных отношений и медицина, педалирующая культ молодости и здоровья. Причиной данному обстоятельству служит конвергенция высокой и потребительской культуры, что характеризуется не столько утилитарным, сколько символическим характером потребительских ценностей массовой культуры, удовлетворяющих потребность человека в радости и удовольствии, как через обретение вещей, так и через сам обмен знаковоэстетической информацией. Массовая культура акцентирует свое внимание на категории «молодости», которая к началу ХХIвека обрела значение стиля жизни, самоощущения человека, степени его социальной активности. Это ощущение эпохи нашло свое отражение в теории постмодернизма, а именно в концептах «постистории», «закате метанарраций», «Dejavu” [6]. Социокультурные различия между поколениями в данных обстоятельствах нивелируются: юношеский культ физической силы и активности, нежелание обсуждать болезни, стремление к развлечениям, кмодной одежде, увеличению свободного времени становятся характерными для людей зрелого возраста. Наряду с этим молодое поколение обретает черты инфантильности, страх перед ответственностью, нежелание связывать себя семьей, а именно детьми [3].Семья претерпевает в последние десятилетия значительную трансформацию: можно высказать предположение о том, что развиваются процессы ее эрозии и распада.
Особую актуальность приобретают новейшие медицинские технологии, позволяющие искусственно продлить биологическую, а в связи с этим и социальную молодость. Одно из доминирующих мест в структуре массовой культуры принадлежит категории телесности, эротичности, ибо массовая культура выступает как феномен, основывающийсяна структурах повседневности, близкий материальным основаниям. Масскульт, «входящий в комплекс феноменальноактуальных структур», обретает форму культивируемой телесности, где все, что связано с психофизиологической составляющей человека, изначально выводится в определенный поведенческий и нарративный дискурс [6]. Идеология массовой культуры формирует отношение к собственному телу как к эстетическому объекту –самоценной красивой вещи. Отсюда повышенное внимание к спорту вообще и тем его видам, которые позволяют моделировать собственное тело. Наиболее эффективная форма саморазвития тела –культуризм, который точнее описывает американский термин bodybuilding. Отнынетело не является чемто вызывающим отвращение или машиной; в нем заключенанашасущность, которой нам больше незачем стыдиться и которую теперь можно демонстрировать где и как угодно. Уход за собой (массаж, сауна, спорт, соблюдение режима); посещения солярия и терапевтических кабинетов (злоупотребление услугами врачей и фармацевтов) становятся культом современного человека. Операции по переделке собственного тела превращаются в театрализованное шоу, стимулируя «свойственное нарциссам обожание собственного тела» [3].Такие телевизионные передачи как, «Возможности пластической хирургии», «Доктор Голливуд», «Хочу лицо знаменитости», проект канала ОРТ «Формула Красоты» и др. красноречиво свидетельствуют об этом. В условиях владычества СМИ, вещизма и физиологизации секса каждый следит за собой.
Кроме культа молодости и силы, установки на борьбу «за тело», выраженной в росте популярности фитнесдвижения, мы отмечаем и смешение мужского и женского, унисекс, утрачивающий четкие половые характеристики, проповедь толерантности к иным формам сексуальности, смягчения сексуальных норм.Наконец, необходимо сказать еще об одной деятельности человека, находящей воплощение вмассовой культуре, –общении. Оно не имеет продуктивной стороны, это деятельность, смысл которой в ней самой. Этот смысл не представляет собой преобразование или отражение среды бытия человека или общества, он «сводится к поиску адекватной или подобной среды такого бытия, к целостному приобщению к другому человеку или обществу, имеющему равный онтологический статус с приобщающимися», как отмечает И.И. Докучаев [9].Характерное стремление массового человека к трансформации собственного «пси» (термин Ж. Липовецки)[3]по законам группового нарциссизма ведет к дефициту межличностного общения, а иначе говоря, к дефициту человечности. Несмотря на увеличение числа интерактивных средств массовой информации и коммуникации, технические возможности мировых компьютерных сетей, возможности скоростного транспорта, экономическую и политическую интеграцию, субъект общения в массовой культуре –абсолютный индивидуалист, а кибернетическое общение и кибернетический мир вытесняют мир реального, межличностного общения. Анонимность, порождающая безответственность и даже агрессивность в отношении к виртуальному другому, выступает в качестве главной составляющей общения массовой культуры). Виртуальная реальность –как компьютерная, так и телевизионная –становится художественной квинтэссенцией постмодернизма, «путеводителем по руинам современной культуры, символом паразитической культуры соблазнов, квантовой ступенью шизоанализа», а само пребывание в виртуальном мире, сходное с пребыванием в измененном состоянии сознания, может иметь следствием разнообразные психические расстройства[10].
Внутренняя отчужденность от другого, краткосрочные и по сути своейпотребительские отношения, пассивное участие в ролевом общении может иметь результатом рождение личности бездуховного типа, как показал в своем исследовании природы духовности и бездуховности Р.Л. Лившиц [11]. В условиях владычества СМИ процесс деперсонализации, поощряемый стремительным развитием техники, управлением, развитием идеологии моды и рынка, массовым потреблением ведет к снижению аксиологического статуса другого человека, что снижает ценность такого вида креативной культуры, как ролевое, интерперсональное общение. Другой оказывается закрытым, отдаленным для общения. Следствием этого является девальвация ценностей социального института семьи, место которого занимают различного рода сообщества по интересам.Анализ отдельных видов массовой культуры показывает, что доминирующими, важнейшими видами в ее структуре являются ценности и тип производства, в то время как социальные институты, человек, артефакты науки, искусство и общение, выполняют роль второстепенных, подчиняющихся главным.Ценности потребления, будучи главенствующими в иерархии ценностей массовой культуры, оказывают влияние на тип человека и общества, характерными чертами которых является неуемное желание потреблять. Все хотят иметь и как можно больше. В потреблении, переходящем все разумные рамки, проявляется установка на обладание как главный, если не единственный, смысл жизни. «Потребительство –не внешняя форма поведения, а определенная смысложизненная стратегия личности, система ее мировоззренческих приоритетов», как отмечает Р.Л. Лившиц[11]. Человек, ориентирующийся на обладание, видящий в нем главный смысл жизни, –потребитель по убеждению. Если рассматривать стратегию жизни как кардинальное, интегральное направление, то в массовой культуре она будет определяться с помощью ценностей потребления. Потребительство находит свое воплощение в типе производства, который подчиняется вышеуказанным ценностям. Неспособность массовой культуры производить творческое, креативное сознание, а так же обеспечивать мобильность, динамичность, продуктивность и эффективность всех механизмов культуры ведет к тому, что масскульт подчиняет подлинное искусство служению своим интересам. Упрощенность искусства массовой культуры снижает аксиологический статус художественного и интеллектуального творчества, и как следствие, подверженное популяризации научное познание предлагает упрощенные формы освоения действительности. Проблема сохранения человеческого творчества встает в один ряд с задачами сохранения природы, человеческой чувственности и души. Таким образом, массовая культура является сложным, динамично развивающимся явлением постиндустриального информационного общества,отличительными особенностями которойявляются ориентация на вкусы среднего потребителя, высокая гибкость, способность к всевозможного рода мутациям в ходе развития общества, а также связь со средствами массовой коммуникации, выступающими в качестве определенных каналов общения. Будучи чувствительной к изменениям вкусовой и эстетической дифференциациипотребностей современного динамически развивающегося общества, массовая культура обладает собственной структурой, которая выражается в специфическом смещении акцентов в аксиологической сфере ее оснований.
Ссылки на источники1. Воробец Л. В., Докучаев И.И. Аксиология массовой культуры: Учеб. пособие.КомсомольскнаАмуре: ГОУВПО «КнАГТУ», 2009. –109 с.2. Федотова В.Г. Факторы ценностных изменений на Западе и России // Вопр. филос. –2005. –№ 11. –С. 3–23.3. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. –СПб.: Владимир Даль, 2001. –336 с.4. Nye J. [Най Дж.]. The paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Cant Go It Alone. –N.Y.: Oxford University Press, 2002. –190 p.5. Ferguson N. [Фергюсон Н.]. Think Again:Power // Foreign Policy. January/February2003. –PP. 35 –48.6. Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. –М.: КомКнига, 2006. –352 с.7. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню реального. –М.: Фонд научного исследования «Прагматика культуры», 2002. –159 с.8. Macluham M. [МаклюэнМ.]. Understanding Media. The Extension of Man. –N. Y., 1967. –464 p. 9. Докучаев И.И. Введение в историю общения. –Владивосток: Дальнаука, 2005. –342 с.10. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). –М.:ИФРАН, 1995. –219 с.11. Лившиц Р.Л. Духовность и бездуховность личности. –Екатеринбург: Издво Урал. унта, 1997. –152 с.
Vorobets Larisa VictorovnaPhD, Assistant Professor at the department of «Linguistics and intercultural communication», KomsomolsknaAmure State Technical University, KomsomolsknaAmurelarisa13@inbox.ruThe morphology of massculture: axiological aspectAbstarct: In the given article the author attempts to consider the structure of massculture from the position of axiology. The author speculates about the morphology of the analyzed phenomenon. Besides, such phenomena as value and massculture are given special attention in the article. The conclusion is made about the structure of massculture and its specific shift of the emphasis in the sphere of axiology . Keywords: culture,massculture, value, value model,«psy»narcissism.
Морфология массовой культуры: аксиологический аспект
Аннотация.Статья посвящена анализу морфологии массовой культуры с позицииаксиологического знания. Особое внимание в работе автор уделяет раскрытию таких понятий как ценность и массовая культура. Кроме того, анализируется структура массовой культуры, а также сделаны выводы относительно аксиологических основ массовой культуры и специфическом смещении акцентов в аксиологической сфере ее оснований.Ключевые слова:культура, массовая культура,ценность, ценностная модель, «пси»нарциссизм.
Морфология массовой культуры: аксиологический аспект.В данной статье речь пойдет о структуре такого современного явления как массовая культура. Для более полного понимания морфологии массовой культуры нам необходимо рассмотреть само понятие культуры и связанных с ней центральных, ее порождающих моделей. Под культуроймы понимаем не просто человеческую деятельность и ее артефакты, но целесообразную, волевую, уникальную, социально значимую и конкретную форму осуществления человеческой субъективности[1].В центре такой уникальности располагаются ценностные модели, ее продуцирующие. Ценностное отношение пронизывает весь духовный материальный и мир человека его окружающий. Целостность ценностного отношения превращает каждый аспект человеческого бытия в часть определенной картины мира, в которой человеку уютно житьи творить. Этот мир концентрируется вокруг системы ценностей того или иного народа, того или иного времени.
Ценностные модели объединяются между собой вокруг одной центральной экзистенциальной ценностной модели –смысла жизни. Это, по сути, выступает интегралом человеческого бытия и культуры. Культура становится сложным аксиологически организованным текстом, а язык этой культуры выражен посредством ценностных моделей, которые объединяютсяэкзистенциальной ценностью, смыслом жизни. Таким образом, ценность –это центральная категория культуры, глубиннаяпорождающаяструктуру культуры, ее своеобразный генетический код[1].Ценность есть модель какоголибо явления, представляющаясобой субъективно понимаемый его идеал, вписанный в определенную целостную картину мира человека и общества, существующую в определенное время и в определенном месте. Ценность есть, таким образом, установка, позволяющая человеку и обществу ориентироваться в окружающем их мире и строить этот мир.Структура массовой культуры определяетсяструктурой культуры в целом. В ней отчетливо выделяются все виды креативной культуры: социальные институты, тип человека, артефакты науки и искусства, ценности, технологии деятельности, вещи и знаки, тип общения. Однако морфология массовой культуры обладает специфической конфигурацией, в ней несколько смещены акценты по сравнению с аналогичными явлениями из истории морфологии креативной культуры. Данное обстоятельство определяется тем, что массовая культура –есть такой феномен, который постоянно переживает определенные мутации, обусловленные цивилизационными изменениями.Будучи культурой коммерческой, массовая культура вынуждена следовать рыночным требованиям и стремительно меняющимся запросам моды. Массовая культура ориентируется не на индивидуальное творчество, а на процессы потребления, где выбор товаров, услуг и способов осуществления активности определяется модой и рыночными законами отношения между массовым спросом и адекватным ему предложением. Как отмечает В.Г. Федотова, «За всеми чертами информационного общества прячется экономическая реальность, универсализирующая консьюмеризм»[2].Это потребление органично вписывается как в схему раскрепощениячеловека, так и в рамки тотального управления им и его потребностями. Можно предположить, чтовсе артефакты массовой культуры на всех уровнях своего бытия (на уровне деятельности их создания и потребления и на уровне продуктов этой деятельности) определяются структурой производственной деятельности. По законам рынка и моды начинают функционировать социальные институты, представляя собой исключительно институты производства и потребления, человек превращается в продукт этих институтов, как в телесном, так и в духовном аспекте своего бытия, произведения искусства и науки становятся частью технологических процессов. Так художественное производство и потребление, научная индустрия оцениваются исключительно с помощью критериев коммерческой привлекательности и эффективности. Даже общение функционализируется в вышеуказанном направлении. Таким образом, в центре морфологии массовой культуры оказывается тип производства, то есть массового, стереотипного производства, и по его законам и ценностным моделям создаются все остальные виды артефактов.В деятельности социальных институтов государства жесткие формы контроля сменяются мягкими, управление –соблазном, а на смену «дисциплинарному и воинствующему индивидуализмуприходит индивидуализм на выбор –гедонистический и психологический, считающий главной целью личные достижения человека»[3].В данной ситуации массовая культура представляет собой, по мнению западного культуролога Дж. Ная, «softpower» (мягкая мощь). «Мягкая мощь» в отличие от жесткой –военной, политической может опираться на использование привлекательного образа и обращение к объекту воздействия через средства массовой культуры, пользующиеся влиянием[4].По мнению британского историка Н. Фергюсона, «мягкая мощь» является нетрадиционным средством давления, легитимным и заслуживающим доверия. Она включает произведения культуры и коммерческие товары [5].
Существенные трансформации наблюдаются и в ценностной системе массовой культуры. Как отмечает Ж. Липовецки, «культ духовности, «пси» и спортивного развития заменил собой контркультуру, feeling–состояние неподвижности; толерантная и экологическая «простая жизнь заняла место страсти к обладанию; нетрадиционная медицина, основанная на применении медитации, трав, наблюдение за собственным организмом и своими «биоритмами» указывают на дистанцию, которая отделяет нас от hotгедонизма в первоначальном его варианте»[3]. На первом плане в мире ценностей человека оказываются «встроенность в общество, обеспеченность, сотрудничество, безразличие к культуре отцов» [6]. Вместе с тем, существуя в «фазеразочарований» [3], субъект массовой культуры равнодушен и потерян. На первый план выходят такие характерные его черты, как вялость, апатичность и конформизм. Место Homopoliticusзанял Homopsyhologicus, по замечанию Ж. Липовецки[3]. Данный тип погружен в работу по освобождению и объяснению своей личной жизни, он демократичен, мобилен, удовлетворен жизнью и тотально конформен.Феномены науки и искусства в массовой культуре, в свою очередь, претерпевают значительные трансформации в связи с процессами их популяризации. Развитие массовой культуры последних десятилетий показывает, что в мировой литературе, живописи, музыке, скульптуре проявляется упорная тенденция не в рост, а под уклон, не к высшим достижениям человеческого духа имастерства, а к их разложению. Среди жанров, пользующихся популярностью в массовой культуре, мы выделяем жанр детектива, фантастики и мелодрамы, которые не способствуют рациональному и критическому постижению действительности. Подлинное искусство оказывается вне области интересов массовой культуры, а современный обыватель может «интерпассивно», по афористическому определению С. Жижека, страдать посредством репортажей о насилии и спокойно делать карьеру [7]. Излюбленной темой литературы является подлость, предательство и сексуальная распущенность. Постмодернизм, по утверждению Ж. Липовецки, «это всего лишь современный синоним морального и эстетического упадка» [3].В области науки век массовых коммуникаций, компьютерных технологий, глобального воздействия Интернета в последние десятилетия обозначил явную тенденцию смещения акцентов с позиций рационального, глубинного познания в сторону поверхностного постижения действительности. Человек «мозаичной культуры» ограничивается беглым прочтением научных текстов, не вникая в фундаментальные положения, противоречия и бинарные оппозиции. Само знание при этом не предполагает понимания). М. Маклюэн, описывая новую реальность, создаваемую коммуникационными технологиями, отмечал разрушительное воздействие экранной культуры на сознание человека и его способность суждения[8]. Одним из важнейших элементов структуры массовой культуры является практический, повседневный мир. Среди многочисленных артефактов культуры предпочтение здесь получают мода, быт, кулинария, сфера интимных отношений и медицина, педалирующая культ молодости и здоровья. Причиной данному обстоятельству служит конвергенция высокой и потребительской культуры, что характеризуется не столько утилитарным, сколько символическим характером потребительских ценностей массовой культуры, удовлетворяющих потребность человека в радости и удовольствии, как через обретение вещей, так и через сам обмен знаковоэстетической информацией. Массовая культура акцентирует свое внимание на категории «молодости», которая к началу ХХIвека обрела значение стиля жизни, самоощущения человека, степени его социальной активности. Это ощущение эпохи нашло свое отражение в теории постмодернизма, а именно в концептах «постистории», «закате метанарраций», «Dejavu” [6]. Социокультурные различия между поколениями в данных обстоятельствах нивелируются: юношеский культ физической силы и активности, нежелание обсуждать болезни, стремление к развлечениям, кмодной одежде, увеличению свободного времени становятся характерными для людей зрелого возраста. Наряду с этим молодое поколение обретает черты инфантильности, страх перед ответственностью, нежелание связывать себя семьей, а именно детьми [3].Семья претерпевает в последние десятилетия значительную трансформацию: можно высказать предположение о том, что развиваются процессы ее эрозии и распада.
Особую актуальность приобретают новейшие медицинские технологии, позволяющие искусственно продлить биологическую, а в связи с этим и социальную молодость. Одно из доминирующих мест в структуре массовой культуры принадлежит категории телесности, эротичности, ибо массовая культура выступает как феномен, основывающийсяна структурах повседневности, близкий материальным основаниям. Масскульт, «входящий в комплекс феноменальноактуальных структур», обретает форму культивируемой телесности, где все, что связано с психофизиологической составляющей человека, изначально выводится в определенный поведенческий и нарративный дискурс [6]. Идеология массовой культуры формирует отношение к собственному телу как к эстетическому объекту –самоценной красивой вещи. Отсюда повышенное внимание к спорту вообще и тем его видам, которые позволяют моделировать собственное тело. Наиболее эффективная форма саморазвития тела –культуризм, который точнее описывает американский термин bodybuilding. Отнынетело не является чемто вызывающим отвращение или машиной; в нем заключенанашасущность, которой нам больше незачем стыдиться и которую теперь можно демонстрировать где и как угодно. Уход за собой (массаж, сауна, спорт, соблюдение режима); посещения солярия и терапевтических кабинетов (злоупотребление услугами врачей и фармацевтов) становятся культом современного человека. Операции по переделке собственного тела превращаются в театрализованное шоу, стимулируя «свойственное нарциссам обожание собственного тела» [3].Такие телевизионные передачи как, «Возможности пластической хирургии», «Доктор Голливуд», «Хочу лицо знаменитости», проект канала ОРТ «Формула Красоты» и др. красноречиво свидетельствуют об этом. В условиях владычества СМИ, вещизма и физиологизации секса каждый следит за собой.
Кроме культа молодости и силы, установки на борьбу «за тело», выраженной в росте популярности фитнесдвижения, мы отмечаем и смешение мужского и женского, унисекс, утрачивающий четкие половые характеристики, проповедь толерантности к иным формам сексуальности, смягчения сексуальных норм.Наконец, необходимо сказать еще об одной деятельности человека, находящей воплощение вмассовой культуре, –общении. Оно не имеет продуктивной стороны, это деятельность, смысл которой в ней самой. Этот смысл не представляет собой преобразование или отражение среды бытия человека или общества, он «сводится к поиску адекватной или подобной среды такого бытия, к целостному приобщению к другому человеку или обществу, имеющему равный онтологический статус с приобщающимися», как отмечает И.И. Докучаев [9].Характерное стремление массового человека к трансформации собственного «пси» (термин Ж. Липовецки)[3]по законам группового нарциссизма ведет к дефициту межличностного общения, а иначе говоря, к дефициту человечности. Несмотря на увеличение числа интерактивных средств массовой информации и коммуникации, технические возможности мировых компьютерных сетей, возможности скоростного транспорта, экономическую и политическую интеграцию, субъект общения в массовой культуре –абсолютный индивидуалист, а кибернетическое общение и кибернетический мир вытесняют мир реального, межличностного общения. Анонимность, порождающая безответственность и даже агрессивность в отношении к виртуальному другому, выступает в качестве главной составляющей общения массовой культуры). Виртуальная реальность –как компьютерная, так и телевизионная –становится художественной квинтэссенцией постмодернизма, «путеводителем по руинам современной культуры, символом паразитической культуры соблазнов, квантовой ступенью шизоанализа», а само пребывание в виртуальном мире, сходное с пребыванием в измененном состоянии сознания, может иметь следствием разнообразные психические расстройства[10].
Внутренняя отчужденность от другого, краткосрочные и по сути своейпотребительские отношения, пассивное участие в ролевом общении может иметь результатом рождение личности бездуховного типа, как показал в своем исследовании природы духовности и бездуховности Р.Л. Лившиц [11]. В условиях владычества СМИ процесс деперсонализации, поощряемый стремительным развитием техники, управлением, развитием идеологии моды и рынка, массовым потреблением ведет к снижению аксиологического статуса другого человека, что снижает ценность такого вида креативной культуры, как ролевое, интерперсональное общение. Другой оказывается закрытым, отдаленным для общения. Следствием этого является девальвация ценностей социального института семьи, место которого занимают различного рода сообщества по интересам.Анализ отдельных видов массовой культуры показывает, что доминирующими, важнейшими видами в ее структуре являются ценности и тип производства, в то время как социальные институты, человек, артефакты науки, искусство и общение, выполняют роль второстепенных, подчиняющихся главным.Ценности потребления, будучи главенствующими в иерархии ценностей массовой культуры, оказывают влияние на тип человека и общества, характерными чертами которых является неуемное желание потреблять. Все хотят иметь и как можно больше. В потреблении, переходящем все разумные рамки, проявляется установка на обладание как главный, если не единственный, смысл жизни. «Потребительство –не внешняя форма поведения, а определенная смысложизненная стратегия личности, система ее мировоззренческих приоритетов», как отмечает Р.Л. Лившиц[11]. Человек, ориентирующийся на обладание, видящий в нем главный смысл жизни, –потребитель по убеждению. Если рассматривать стратегию жизни как кардинальное, интегральное направление, то в массовой культуре она будет определяться с помощью ценностей потребления. Потребительство находит свое воплощение в типе производства, который подчиняется вышеуказанным ценностям. Неспособность массовой культуры производить творческое, креативное сознание, а так же обеспечивать мобильность, динамичность, продуктивность и эффективность всех механизмов культуры ведет к тому, что масскульт подчиняет подлинное искусство служению своим интересам. Упрощенность искусства массовой культуры снижает аксиологический статус художественного и интеллектуального творчества, и как следствие, подверженное популяризации научное познание предлагает упрощенные формы освоения действительности. Проблема сохранения человеческого творчества встает в один ряд с задачами сохранения природы, человеческой чувственности и души. Таким образом, массовая культура является сложным, динамично развивающимся явлением постиндустриального информационного общества,отличительными особенностями которойявляются ориентация на вкусы среднего потребителя, высокая гибкость, способность к всевозможного рода мутациям в ходе развития общества, а также связь со средствами массовой коммуникации, выступающими в качестве определенных каналов общения. Будучи чувствительной к изменениям вкусовой и эстетической дифференциациипотребностей современного динамически развивающегося общества, массовая культура обладает собственной структурой, которая выражается в специфическом смещении акцентов в аксиологической сфере ее оснований.
Ссылки на источники1. Воробец Л. В., Докучаев И.И. Аксиология массовой культуры: Учеб. пособие.КомсомольскнаАмуре: ГОУВПО «КнАГТУ», 2009. –109 с.2. Федотова В.Г. Факторы ценностных изменений на Западе и России // Вопр. филос. –2005. –№ 11. –С. 3–23.3. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. –СПб.: Владимир Даль, 2001. –336 с.4. Nye J. [Най Дж.]. The paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Cant Go It Alone. –N.Y.: Oxford University Press, 2002. –190 p.5. Ferguson N. [Фергюсон Н.]. Think Again:Power // Foreign Policy. January/February2003. –PP. 35 –48.6. Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. –М.: КомКнига, 2006. –352 с.7. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню реального. –М.: Фонд научного исследования «Прагматика культуры», 2002. –159 с.8. Macluham M. [МаклюэнМ.]. Understanding Media. The Extension of Man. –N. Y., 1967. –464 p. 9. Докучаев И.И. Введение в историю общения. –Владивосток: Дальнаука, 2005. –342 с.10. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). –М.:ИФРАН, 1995. –219 с.11. Лившиц Р.Л. Духовность и бездуховность личности. –Екатеринбург: Издво Урал. унта, 1997. –152 с.
Vorobets Larisa VictorovnaPhD, Assistant Professor at the department of «Linguistics and intercultural communication», KomsomolsknaAmure State Technical University, KomsomolsknaAmurelarisa13@inbox.ruThe morphology of massculture: axiological aspectAbstarct: In the given article the author attempts to consider the structure of massculture from the position of axiology. The author speculates about the morphology of the analyzed phenomenon. Besides, such phenomena as value and massculture are given special attention in the article. The conclusion is made about the structure of massculture and its specific shift of the emphasis in the sphere of axiology . Keywords: culture,massculture, value, value model,«psy»narcissism.
