Е.
В. АйыжыВ 2014 г. была проведена этнографическая экспедиция по гранту РГНФ 14-11-17601 «Исследования обрядовой практики, связанные с этноэкологическими традициями у народов Саяно-Алтая (на примере тувинцев и хакасов) на территории Республики Хакасия», благодаря которой был собран огромный материал разного плана, где нами были выявлены солярные мотивы в народном творчестве хакасского народа.
В ходе экспедиции применялись методы наблюдения, фиксации, применялась и методология субдисциплины археологии – этноархеология (более подробно о методологии этноархеологии будем говорить ниже).
Многими учёными отмечается важная культовая составляющая солярных знаков, имеющая глубокую историю и часто встречающаяся во всех точках земного шара. Формы представления солнечных символов разнообразны: простой круг, человеческая ладонь, орнаментальные циркульные розетки и т. д. Семантика солярного знака, по нашему мнению, бывает всего трех видов: а) символ жизни и процветания; б) разум и просветление; в) воинская доблесть и сила. Это одна из главных сюжетных линий в искусстве окуневской культуры, которая является наиболее яркой и загадочной культурой эпохи бронзы – сложившаяся в середине II тыс. до н. э. на территории Минусинской котловины, в северной части Саяно-Алтайского нагорья. Уточним, что окуневская культура характерна и для Тувы, и для некоторых областей Алтая; судя по остаткам в Туве, поселении Тоора-Даш и могильникам Аймырлыг и Бай-Даг (раскопки Вл. А. Семёнова и А. М. Мандельштама), можно говорить, что она просуществовала вплоть до раннескифского времени.
Данная культура оставила высокохудожественные предметы искусства. И неудивительно, что этносы, которые прибыли позднее на территорию Сибири и Центральной Азии, старались и стараются заимствовать, с некоторой модернизацией, знаки, оставленные предыдущими жителями – окуневцами. К таковым относятся хакасский и тувинский народы. Основная специфика данного явления заключается в том, что оставленные объекты творчества ранних жителей определенного места рассматриваются поздним населением по-другому, присваивают отдельную от atfontsидеологическую нагрузку и приобретают иные элементы начертания символов [1].
Для работы мы выбрали разнородные предметы народного искусства обоих народов – поғо и көгээржик, где наиболее частое применение солнечных знаков было рассмотрено в дизайне двух изделий. Таким образом, мы применили чисто археологический материал к предметам «живой» культуры.
Поғо (в качинском диалекте хакасского народа данное украшение называется момах) – необходимый атрибут свадебного наряда. Основа чаба делалась из проклеенных клейстером четырех слоев хлопчатобумажной ткани или куска дубленой кожи. Она вырезалась в виде полумесяца с закругленными рожками и обтягивалась плисом или бархатом. На лицевой стороне пришивались перламутровые пуговицы, пространство между которыми заполнялось кораллом и бисером в виде кругов, сердечек, почек, трилистников и других древних узоров. Вдоль бортов нагрудник поғо окаймлялся жемчужными пуговицами узумчук. По нижнему краю пускалась бахрома из бисерных ниток силбірге (самзылга) с мелкими серебряными монетками на концах. Согласно хакасскому правилу, поғо готовили женщины своим дочерям перед свадьбой. Оно относится к одному из дорогостоящих украшений[1]. Интересно, что данное украшение у хакасов связано с культом защиты и силы, где форма поғо является утрированным щитом, защищающим грудь носителя-девушки. Интерпретировать данное изделие ещё можно как чрево(?), так как форма напоминает женский плодоносящий орган.
Рассмотрим изделие внимательно: в поғо можно увидеть своеобразное расположение пуговиц в стиле окуневских личин, где два широко открытых «глаза» – пуговицы, с выделяющимся «зрачком»-креплением, и нижняя пуговица – «рот». Вообще, образ глаз очень необычно прорисован: как в окуневских изваяниях Хакасско-Минусинской котловины, так и в поғо они имеют форму концентрированного круга. Данный знак встречается повсеместно, в частности в Туве, где можем наблюдать его в петроглифах Мугур-Саргола, Малого Баян-Кола, увидим даже в древнем «храме солнца» саглынской культуры скифского времени, который представляет собой огромный концентрированный круг, внутри круга находится каменная кладка круглой формы, от которой исходит лучи [2]. Лучами могут служить и треугольники с внешней стороны хакасского солярного круга, изображённого на флаге Республики Хакасия. Ещё нимб лучей скопирован хакасскими мастерицами в поғо, он представлен в виде бахромы (сiлбирге); то же самое мы увидим в осмотренном нами изваянии окуневского времени. Нимб лучей генетически восходит к верхнему палеолиту, где есть отпечаток руки, окруженный точками (просветом) [3]. Хакасы интерпретируют иногда так: круг с точкой – солнце, точка в центре – душа солнца.
Встречается другой тип личин, где есть уже три глаза. Если рассматривать, что поғо – это окуневская личина, то она не соответствует основным канонам изображения лиц в изваяниях, поскольку она имеет не три глаза, а два (а два глаза имеет личина стелы Улуг Хуртуях Тас, которая вообще выходит за рамки). Трехглазый признак встречается в мифологии и в монументальном искусстве всех народов, например стела из Месопотамии, на которой изображено трехглазое чудовище. Это божество древнекитайских мифов Доу-Му и Лей-Цзу, которое тоже имело три глаза [4].
В Полтаковском музее нами также была осмотрена стела окуневской культуры. Она была сделана из песчаника, изображения выполнены в технике точечной выбивки. На поверхности изображена личина, типичная для окуневской культуры: у неё субквадратная форма головы, во внешней стороне имеются своеобразные лучи, на макушке находится отросток-антенна, которая переходит в шапку, похожую на монгольский головной убор с навершием, без так называемого чжинчи (у тувинцев называется чинчи – бусы). Внутри личины есть три глаза на разном уровне(!), присутствуют двойные поперечные полосы, под глазами и надо ртом – обычное явление для окуневских стел; рот полуоткрыт, нос в виде двух углублений, имеются вертикальные линии вблизи глаз; непонятно, где окончились данные линии, интересно, что они выделяют центральный глаз.
По данным информанта О. В. Ачитаевой[2], несколько лет назад жительница села Полтаков регулярно «подкармливала» стелу с целью ублажения высших сил. Зачем местная жительница «подкармливала» именно эту стелу, догадаться сложно, но стоит отметить, что данный ритуал встречается почти у всех тюрко-монгольских народов, в частности у тувинцев, где объектами поклонения бывают каменные стелы тюркского времени, называемые у народа кижи көжээ.
В. Я. Бутанаев говорит о связи поғо с почитанием Матери-Прародительницы, общетюркской богини Умай, лик которой изображен на украшении. По нашему мнению, стела Улуг Хуртуях-Тас тоже является одной из ипостасей богини Умай [5]. М. П. Грязнов предположил, что изображение в стеле Улуг Хуртуях-Тас и ему подобные разновременные [6]. Мы предположили, что данное изваяние связано с солярным культом, поскольку солнце несет ещё функцию плодородия, хотя у тюрков оно связано с богом-творцом Ульгенем. Понятие о культе разнородно, и, по выражению советского этнографа С. А. Токарева, «культ есть обобщение сложного и разнообразного ряда явлений, притом зачастую даже разного выражения» [7]. В целом мы выявили большое количество признаков того, что хакасское украшение поғо связано с «солярным культом» окуневской культуры: 1) концентрированный круг и пуговицы изделия; 2) исходящие от изделия бахрома-сiлбирге и нимб лучей в окуневских изваяниях. Объяснили семантику украшения с точки зрения истории, религии древних тюрков, монументального искусства разных территорий.
Другой материал применения «солярных символов» у народов Саяно-Алтая – это кожаная фляга тувинцев – көгээржик.
Көгээржик (по С. И. Вайнштейну, кёгэржик) – это традиционная тувинская фляга с высоким узким горлом, предназначавшаяся для кумыса и молочной водки – араки (арага). «Для этих сосудов обычной была уплощенная форма тулова, известная всем тюрко-монгольским народам... Затыкались они деревянными пробками, которые прикреплялись к тулову сосуда, имели “якореобразную” [то же самое мы видим и в хакасском женском украшении поғо. – Примеч. авт.] форму…» Көгээржик шили из кожи крупного рогатого скота, выдавливали узор орнаментированным стержнем и нагретым железным утюгом на двух сторонах. Декор отличался многообразием, для нашего исследования особо интересен көгээржик из Чаа-Хольского района Тувы, снятый С. И. Вайнштейном: «Одна из фляг привлекает внимание мастерством отделки и весьма любовно выполненной орнаментальной композицией. В центре фляги крупная розетка, крестообразно рассеченная на четыре сегмента, с входящими друг в друга треугольными фигурами, линии которых образуют как бы костяк замкнутого узора… Завитки на свободном пространстве уравновешивают всю композицию и создают контрастный фон по отношению к четким строгим основным очертаниям…»
Отметим важность нахождения и фиксации С. И. Вайнштейном фляги на территории Чаа-Холя: именно здесь были обнаружены местонахождения личин окуневского времени – петроглифы пункта Мугур-Саргол (правый берег р. Чинге), где на личинах имеются три глаза, характерно расположенные.
Интересно, что автор монографии делит развитие основных орнаментов и узоров на несколько этапов:
- докочевнический;
- раннекочевнический;
- позднекочевнический [8].
Рассмотренная нами фляга, безусловно, относится к периоду поздних кочевников, где проявляется стиль крестовой розетки. Однако рассмотрим сначала петроглиф – знак на горе Язгулем на территории Казахстана: «“изображение солнца” (Андербакская группа), выполненное в виде окружности, разделенной на четыре равные части и с точкой в каждом из четырех секторов», датировка которой не известна ни автору, ни нам [9]. Если предположить, что этот знак древний, мы можем говорить о далеких корнях происхождения крестового солярного знака. В современном быту тувинцев крестовая розетка имеет широкое распространение, узор можно встретить на традиционном костюме, предметах утвари, украшениях.
Посмотрим и на завитки на свободном пространстве көгээржика, которые выделяют исполненный трехглазый «солярный символ». Они перекликаются с вертикальным ординарным меандром вблизи глаз окуневских изваяний и петроглифов (здесь мы имеем в виду не только личины Хакасско-Минусинской котловины, но и маски – личины из Саянского каньона Енисея). Например, возьмем известную стелу, так называемую «Ширинскую бабу», в одной из центральных личин которой также изображена выделяющая линия [10]. Возможно, мастер намеренно сделал выделение, чтобы не нарушать опрятность изделия, а может, он это скопировал? Сама возможность копирования разных археологических предметов: орнаментации, исполнения – имеет широкое распространение среди народов Саяно-Алтая, к примеру, тот же волютивный орнамент предметов утвари таштыкской культуры, который, в свою очередь, был заимствован из среды скифских культур Сибири (в частности, из скифско-сибирского звериного стиля).
В целом можно утверждать, что весь перечисленный материал генетически восходит к эпохе бронзы.
Таким образом, мы сопоставили археологический и этнографический материал. Новизна нашей работы в том, что мы связали с точки зрения орнаментации солярные знаки окуневских стел и петроглифов на примере «живого» материала – поғо и көгээржик, что как бы объединяет данное исследование с археологической субдисциплиной этноархеологией [11].
