Полный текст статьи
Печать

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению философского понимания индивидуальности личности и ее проявления в среде города.
Ключевые слова: личность, пространство, город, социальное пространство, жизненное пространство города. 

Индивидуальная форма жизни была создана циви­лизацией именно потому, что она предоставила индивидуальности, ка­кого она ни была бы рода, неслыханный до тех пор простор. Как симптом этого развития - понимание ценности личности, к какому бы она кругу ни принадле­жала [1, С. 292]. Осмысливая феномен индивидуальности, мы связываем его духовно-историческое развитие с двумя моментами. Первый - с пониманием того, что существование любого объекта обладает каким-либо видом замкнутого обьема, в пределах которого оно есть нечто единое, самостоятельное, в себе пребы­вающее, как часть бытия, сконцентрированная вокруг собственного центра. Но данное понимание обретает большую силу, когда на свойства субьекта распро­страняется инобытие - и это второй момент. Теперь человек уже не просто дру­гой, отличный от других, но - иной в качестве индивидуального бытия, индиви­дуальной жизни: «Индивидуальность повсюду жизненна, а жизнь повсюду ин­дивидуальна» [1, С. 293]. Биосоциальная диффузия не растворяет индивидуальность, и индивидуальное содержание проявляется в категории единичной жизни, инди­видуальной души. Иначе говоря, телесная организация движима духовными ценностями.

Как же человек представляет и ощущает пространство, как он его исполь­зует и организует в своих целях? Жизнь требует произ­вольного движения и чувств [4, С. 43]. Действительно, человек вносит в окружение организующее начало в соответствии с определенной направленностью сознания, с мысленно упорядоченной перспективой, чувственными образами, зрительными и тактильными ощущениями, цветовыми и звуковыми предпочтениями, психо­эмоциональным складом, словом, с тем, что составляет содержание его субъективного опыта. Человеческая индивидуальность сочетает в себе природные, со­циальные и культурные свойства. Природное коррелирует с телесностью, социальное - с социально-типическим, культурное - с личностными качествами. В целом, глубинный строй природы человеческой индивидуальности отражает структура ценностей, структура убеждений и потребностей. Следуя этим прин­ципам, индивид воспроизводит пространственные границы, по отношению к которым происходит его идентификация. Поэтому соотношение этих измере­ний предстает в единстве важнейших аспектов индивидуального пространст­венного окружения - физического и смыслового. Не пространство, но совер­шаемое душой членение и сопряжение его частей подлинно важно [4, С. 43].

В самом деле, если на уровне обыденного сознания трехмерная модель пространства, основанная на понятиях евклидовой геометрии и достаточна в повседневной практике для соизмерения предметов, то образ окружения, кото­рый складывается в сознании человека, невозможно описать гомогенным про­странством системы прямоугольных координат. Ключевое свойство последнего заключается в его гомогенности, которая означает, что оно не имеет естественной координирующей точки - центра, в самом себе не рас­членено и простирается во все стороны в бесконечности; ни одна точка не от­личается от другой. Для «переживаемого» пространства эти определения не имеют значения: в нем есть центр, система координат, связанная с человече­ским телом и его прямой позой; места в нем качественно различны, и на их от­ношениях строится богатая содержанием градация переживаемого пространст­ва; в нем имеются не только подвижные переходы из одного места в другое, но и жесткие границы; оно указывает на невысказанные неудобства и дискомфорт. «Переживаемое» пространство прежде всего дано как закрытое, конечное про­странство, расширяющееся только в более позднем опыте по отношению к бес­конечному. В целом, оно не является ценностно-нейтральной областью, но вы­ступает «ищущим» и формирующим поле человеческого жизнеотношения. Ка­ждое место в нем значимо для человека [5, С. 36].

Данные суждения в целом говорят о том, что внешняя сфера индивиду­ального пространства являет собой процесс деятельного освоения ближайшего окружения. Это своего рода отвоевывание человеком в пространстве социума собственного жизненного пространства, способного гарантировать ему условия жизни, выживания, жизнеподдержания, способного обеспечить ему социальные и природные потребности. Это индивидуальный объем, объективно концентри­рующийся вокруг тела. Это нечто самостоятельное, часть бытия, неизбежно обусловленная и связанная с институциональными структурами, с материаль­ными ресурсами и атрибутами, знаково и символически задающими ее грани­цы [6, С. 67].

Внутренняя сфера пространства индивида есть область души и разума, тех управляющих структур, которые формируют систему мироотношения, про­ецируют вовне духовный строй личности. Динамика внутреннего движения, образные трансформации и эмоциональные модуляции производят конструктивные/деструктивные изменения во внешней сфере пространства индивида. От внутренней сферы зависит полнота или скудость жизни, на нее воздействует интонационный и предметный фон внешнего окружения. Её целостность дос­тижима при смысловой размерности тела, души и разума. Поэтому с антропо­логической точки зрения индивидуальное пространство можно определить как микросреду, необходимую для сохранения индивидуальности [6, С. 68].

Чтобы подтвердить данные суждения в рамках проблемы города, обозна­чим две позиции в исследовании, подчеркнув при этом их принципиальную взаимную детерминацию: первая предполагает, что индивид сам создает адек­ватное его представлениям и целям индивидуальное пространство; вторая - что в пространстве города существуют места производства индивидуальности [1, С. 293].

Прежде всего, отметим, что проблему освоения человеком ближайшего пространства не приходится решать de novo. Вопросы микропространства ус­тойчиво привлекают внимание современных философов и антропологов, куль­турологов и социологов, экологов, психологов и географов. Начавшиеся в 70-е годы двадцатого столетия исследования влияния окружения на состояния чело­века фокусировали взгляд на системе отношений личность - пространство (per­sonal - space) [3, С. 94]. Пространственная детерминанта личности выражалась в рамках эгологической ориентации понятием «территориальность». Рассматриваемая проблема приобретала форму анализа поведения в природном и социальном пространстве. Вместе с этим решался вопрос, в какой степени пространствен­ное окружение способствуют существованию, отсутствию или интенсивности эмоционально-психологических состояний. О соотношении между такими по­нятиями, как территориальность, приватность, личностное пространство, жиз­ненное пространство, восприятие плотности населения, социальное доминиро­вание, выдвинуто немало предположений и гипотез. Следует отметить, что во всех исследованиях данного периода акцент делался на анализ интеракций личности как внутреннего «Я» с внешними обстоятельствами как природными, так и социокультурными. Основные процессы, определяющие формы отноше­ний, характеризовались двумя переменными: способом взаимодействия челове­ка со средой и реакции человека на воздействие среды. По сути, преобладали вопросы адаптации и проблемы разработки различных комплексов как естест­венных, так и искусственных средств и механизмов для аккомодации.

Новый целостный подход к изучению индивидуальных особенностей в их генезисе, воспроизводстве и функционировании в пространстве, времени, общности, даёт иное видение проблемы. Значение приобрел анализ «Я» (self) как ядра личности в диахронной перспективе и в контексте изучения современного общества. Одновременно фундируется тема места индивида и динамика его поведения в социальном пространстве. Особое значение приняла проблема «ситуагивности» взаимодействия во времени и пространстве и психобиографический метод, ставящий вопрос о развитии «техник жизни» в процессах решения задач повседневного бытия. Эти темы, постоянно переосмысливаясь, устойчиво привлекают внимание представителей всех теоретических ориентаций [2, С. 94].

Мыслить с позиций пространства и времени более целесо­образно в виду того, что в нем объективное и субъективное находятся в состоя­нии обмена и проникновения: в образе ситуации мы имеем дело с преобладани­ем субъективного пространства и объективного времени, в осуществлении дей­ствия - преобладание субъективного времени и объективного пространства. В результате, восприятие трансформируется в образ, который затем трансформи­руется в последующее восприятие или поведенческий акт. Принятые индиви­дом в конкретной ситуации способы действия и понимания, эксплицируют ус­тойчивые интенции, в которых заложен и закреплен его опыт освоения окру­жающей среды. А это, в свою очередь, позволяет ему обрести адекватные пред­ставления о множественности систем пространственных значений. Осмысливая и оценивая эти системы, выбирая между ними, индивид формирует собствен­ное, индивидуальное окружение.

В связи с этим, становится важным признать обстоятельство, обычно не учитывающееся в моделях территориальных структур, развившихся в традици­ях пространственной теории. Феномен территориальности традиционно рассматривается в качестве механизма быстрого приспособления к непосредственному окружению. Территориальное поведение находится в процессе постоян­ной изменчивости, и многообразие тактических решений генетически детерминированно. Выполняя функцию социальной организации и стратификации, тер­риториальное поведение действует как гомеостатический механизм, поддерживая целостность социальной системы, минимизируя в ней уровень напряжений и фрустраций.

В новых социально-пространственных структурах и новых конфигураци­ях социальных отношений процессы освоения индивидом своего окружения изменились [7, С. 243]. Эгоцентричность, стремление к автономии, самоидентификация, объем энергии, которым обладает индивид, способствуют формированию, кон­цептуализации и демонстративной конфронтации подвижных границ собствен­ного «Я», что обеспечивает ему прямую связь с реальностью при определении жизненной стратегии. Сочетая в себе черты биопсихологического и социокуль­турного уровней систем, индивид «движется внутри, сквозь и между ними, уча­ствует в создании и разрушении на всем протяжении своего жизненного цикла и карьеры». Таким образом, за индивидом закрепляется возможность изменять системы, в том случае, если они перестают обеспечивать им преимущества в отношениях с окружением. Такого рода ситуация обусловливает порождение инноваций и комбинаторики в социальном пространстве, когда объединенные общими ценностями индивиды способны создавать в нем параллельные социальные системы, общности, внутри которых складывается возможность утверждать новые нормы и приоритеты в качестве конструктивных жизненных принципов. Рассматривая индивида как системообразующий элемент социаль­но-пространственных процессов, данная концептуализация обнажает иную об­ласть порождения и изменения индивидуальных пространств в современном городском контексте.

В самом деле, индивидуальное бытие ориентировано к интенциональному полюсу, то есть мотивировано и направлено к достижению определенной це­ли. Оно всегда являет собой определенный вызов общественному порядку. Од­нако, удовлетворяя свои потребности, человек воспроизводит границы, по от­ношению к которым происходит его идентификация. В контексте событийно­сти индивидуальное пространство у каждого человека имеет свою топологиче­скую и временную протяженность, и это обстоятельство позволяет говорить о гетерогенных структурах городской жизни, конституирующих разнообразные формы жизненного опыта, определяющих и утверждающих интенции субъек­тов. Иначе говоря, каждый находит какое-то свое «место» в пространственных структурах, отличающееся от других по содержанию и очертаниям. В про­странственно-символическом преломлении эта «декомпозиция» предполагает, как показал П. Бурдье, «чувство своего места» и «чувство места другого». В общем развернутом полотне городской жизни индивидуальная локальность, будучи встроена в пространственный порядок, одновременно и противостоит ему. В данной формуле связь индивидуального начала с отдельными кругами общественных пространств сводится к взаимоотношению, противостоянию, со­противлению, «трению» множества сугубо индивидуальных перспектив, необо­зримо многообразных в своем бытии и движении, которые, однако, сохраняют свою определенность лишь при устойчивости структуры целого.

Повседневная городская жизнь является основой сложных форм социальной организации. Все виды жизнедеятельности определены в пространстве, и процесс усвоения «урбанистических» образцов нормативно-ценностной сфе­ры происходит на уровне структуры личности. Ежедневно вовлекаясь в ситуа­тивные контексты взаимодействий, индивид обретает возможность пространст­венно фиксировать свои отношения. С этих позиций отношение «индивид-общество» видится как взаимодействие двух пространственных уровней жиз­ненного пространства и пространства индивида. Индивидуализация окружения или микросреды есть индивидуальное пространство. Оно может быть пред­ставлено телесной и приватной сферами. 

Ссылки на источники

  1. Суховская Д.Н. Тезаурусный подход к определению сущности креативного пространства города // European Social Science Journal. 2013. № 11-1 (38).       С. 291-297.
  2. Ермакова Л.И. Инновационные стратегии в дополнительном профессиональном образовании // Сборники конференций НИЦ Социосфера. 2013. № 9. С. 90-94.
  3. Сущенко Е.Н. Социокультурный потенциал сферы туризма // Научная мысль Кавказа. 2006. № 8. С. 89-96.
  4. Суховская Д.Н. Роль концепции креативного города в условиях вступления Российской Федерации во Всемирную Торгорвую Организацию // European Social Science Journal. 2013. № 9-1 (36). С. 41-49.
  5. Филюшкина Д.В. Девальвация интеллектуально-творческого и образовательного идеалов в пространстве духовной люмпенизации общества // Власть. 2012. № 6. С. 66-68.
  6. Суховская Д.Н. Концепция креативного класса в глобализирующемся обществе // Научные труды SWorld. 2013. Т. 25. № 2. С. 34-37.
  7. Ермакова Л.И. Постклассическая философия и проблемы непрерывого образования // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2012. № 1. С. 240-246.