Аннотация. Статья посвящена рассмотрению философского понимания индивидуальности личности и ее проявления в среде города.
Ключевые слова: личность, пространство, город, социальное пространство, жизненное пространство города.
Индивидуальная форма жизни была создана цивилизацией именно потому, что она предоставила индивидуальности, какого она ни была бы рода, неслыханный до тех пор простор. Как симптом этого развития - понимание ценности личности, к какому бы она кругу ни принадлежала [1, С. 292]. Осмысливая феномен индивидуальности, мы связываем его духовно-историческое развитие с двумя моментами. Первый - с пониманием того, что существование любого объекта обладает каким-либо видом замкнутого обьема, в пределах которого оно есть нечто единое, самостоятельное, в себе пребывающее, как часть бытия, сконцентрированная вокруг собственного центра. Но данное понимание обретает большую силу, когда на свойства субьекта распространяется инобытие - и это второй момент. Теперь человек уже не просто другой, отличный от других, но - иной в качестве индивидуального бытия, индивидуальной жизни: «Индивидуальность повсюду жизненна, а жизнь повсюду индивидуальна» [1, С. 293]. Биосоциальная диффузия не растворяет индивидуальность, и индивидуальное содержание проявляется в категории единичной жизни, индивидуальной души. Иначе говоря, телесная организация движима духовными ценностями.
Как же человек представляет и ощущает пространство, как он его использует и организует в своих целях? Жизнь требует произвольного движения и чувств [4, С. 43]. Действительно, человек вносит в окружение организующее начало в соответствии с определенной направленностью сознания, с мысленно упорядоченной перспективой, чувственными образами, зрительными и тактильными ощущениями, цветовыми и звуковыми предпочтениями, психоэмоциональным складом, словом, с тем, что составляет содержание его субъективного опыта. Человеческая индивидуальность сочетает в себе природные, социальные и культурные свойства. Природное коррелирует с телесностью, социальное - с социально-типическим, культурное - с личностными качествами. В целом, глубинный строй природы человеческой индивидуальности отражает структура ценностей, структура убеждений и потребностей. Следуя этим принципам, индивид воспроизводит пространственные границы, по отношению к которым происходит его идентификация. Поэтому соотношение этих измерений предстает в единстве важнейших аспектов индивидуального пространственного окружения - физического и смыслового. Не пространство, но совершаемое душой членение и сопряжение его частей подлинно важно [4, С. 43].
В самом деле, если на уровне обыденного сознания трехмерная модель пространства, основанная на понятиях евклидовой геометрии и достаточна в повседневной практике для соизмерения предметов, то образ окружения, который складывается в сознании человека, невозможно описать гомогенным пространством системы прямоугольных координат. Ключевое свойство последнего заключается в его гомогенности, которая означает, что оно не имеет естественной координирующей точки - центра, в самом себе не расчленено и простирается во все стороны в бесконечности; ни одна точка не отличается от другой. Для «переживаемого» пространства эти определения не имеют значения: в нем есть центр, система координат, связанная с человеческим телом и его прямой позой; места в нем качественно различны, и на их отношениях строится богатая содержанием градация переживаемого пространства; в нем имеются не только подвижные переходы из одного места в другое, но и жесткие границы; оно указывает на невысказанные неудобства и дискомфорт. «Переживаемое» пространство прежде всего дано как закрытое, конечное пространство, расширяющееся только в более позднем опыте по отношению к бесконечному. В целом, оно не является ценностно-нейтральной областью, но выступает «ищущим» и формирующим поле человеческого жизнеотношения. Каждое место в нем значимо для человека [5, С. 36].
Данные суждения в целом говорят о том, что внешняя сфера индивидуального пространства являет собой процесс деятельного освоения ближайшего окружения. Это своего рода отвоевывание человеком в пространстве социума собственного жизненного пространства, способного гарантировать ему условия жизни, выживания, жизнеподдержания, способного обеспечить ему социальные и природные потребности. Это индивидуальный объем, объективно концентрирующийся вокруг тела. Это нечто самостоятельное, часть бытия, неизбежно обусловленная и связанная с институциональными структурами, с материальными ресурсами и атрибутами, знаково и символически задающими ее границы [6, С. 67].
Внутренняя сфера пространства индивида есть область души и разума, тех управляющих структур, которые формируют систему мироотношения, проецируют вовне духовный строй личности. Динамика внутреннего движения, образные трансформации и эмоциональные модуляции производят конструктивные/деструктивные изменения во внешней сфере пространства индивида. От внутренней сферы зависит полнота или скудость жизни, на нее воздействует интонационный и предметный фон внешнего окружения. Её целостность достижима при смысловой размерности тела, души и разума. Поэтому с антропологической точки зрения индивидуальное пространство можно определить как микросреду, необходимую для сохранения индивидуальности [6, С. 68].
Чтобы подтвердить данные суждения в рамках проблемы города, обозначим две позиции в исследовании, подчеркнув при этом их принципиальную взаимную детерминацию: первая предполагает, что индивид сам создает адекватное его представлениям и целям индивидуальное пространство; вторая - что в пространстве города существуют места производства индивидуальности [1, С. 293].
Прежде всего, отметим, что проблему освоения человеком ближайшего пространства не приходится решать de novo. Вопросы микропространства устойчиво привлекают внимание современных философов и антропологов, культурологов и социологов, экологов, психологов и географов. Начавшиеся в 70-е годы двадцатого столетия исследования влияния окружения на состояния человека фокусировали взгляд на системе отношений личность - пространство (personal - space) [3, С. 94]. Пространственная детерминанта личности выражалась в рамках эгологической ориентации понятием «территориальность». Рассматриваемая проблема приобретала форму анализа поведения в природном и социальном пространстве. Вместе с этим решался вопрос, в какой степени пространственное окружение способствуют существованию, отсутствию или интенсивности эмоционально-психологических состояний. О соотношении между такими понятиями, как территориальность, приватность, личностное пространство, жизненное пространство, восприятие плотности населения, социальное доминирование, выдвинуто немало предположений и гипотез. Следует отметить, что во всех исследованиях данного периода акцент делался на анализ интеракций личности как внутреннего «Я» с внешними обстоятельствами как природными, так и социокультурными. Основные процессы, определяющие формы отношений, характеризовались двумя переменными: способом взаимодействия человека со средой и реакции человека на воздействие среды. По сути, преобладали вопросы адаптации и проблемы разработки различных комплексов как естественных, так и искусственных средств и механизмов для аккомодации.
Новый целостный подход к изучению индивидуальных особенностей в их генезисе, воспроизводстве и функционировании в пространстве, времени, общности, даёт иное видение проблемы. Значение приобрел анализ «Я» (self) как ядра личности в диахронной перспективе и в контексте изучения современного общества. Одновременно фундируется тема места индивида и динамика его поведения в социальном пространстве. Особое значение приняла проблема «ситуагивности» взаимодействия во времени и пространстве и психобиографический метод, ставящий вопрос о развитии «техник жизни» в процессах решения задач повседневного бытия. Эти темы, постоянно переосмысливаясь, устойчиво привлекают внимание представителей всех теоретических ориентаций [2, С. 94].
Мыслить с позиций пространства и времени более целесообразно в виду того, что в нем объективное и субъективное находятся в состоянии обмена и проникновения: в образе ситуации мы имеем дело с преобладанием субъективного пространства и объективного времени, в осуществлении действия - преобладание субъективного времени и объективного пространства. В результате, восприятие трансформируется в образ, который затем трансформируется в последующее восприятие или поведенческий акт. Принятые индивидом в конкретной ситуации способы действия и понимания, эксплицируют устойчивые интенции, в которых заложен и закреплен его опыт освоения окружающей среды. А это, в свою очередь, позволяет ему обрести адекватные представления о множественности систем пространственных значений. Осмысливая и оценивая эти системы, выбирая между ними, индивид формирует собственное, индивидуальное окружение.
В связи с этим, становится важным признать обстоятельство, обычно не учитывающееся в моделях территориальных структур, развившихся в традициях пространственной теории. Феномен территориальности традиционно рассматривается в качестве механизма быстрого приспособления к непосредственному окружению. Территориальное поведение находится в процессе постоянной изменчивости, и многообразие тактических решений генетически детерминированно. Выполняя функцию социальной организации и стратификации, территориальное поведение действует как гомеостатический механизм, поддерживая целостность социальной системы, минимизируя в ней уровень напряжений и фрустраций.
В новых социально-пространственных структурах и новых конфигурациях социальных отношений процессы освоения индивидом своего окружения изменились [7, С. 243]. Эгоцентричность, стремление к автономии, самоидентификация, объем энергии, которым обладает индивид, способствуют формированию, концептуализации и демонстративной конфронтации подвижных границ собственного «Я», что обеспечивает ему прямую связь с реальностью при определении жизненной стратегии. Сочетая в себе черты биопсихологического и социокультурного уровней систем, индивид «движется внутри, сквозь и между ними, участвует в создании и разрушении на всем протяжении своего жизненного цикла и карьеры». Таким образом, за индивидом закрепляется возможность изменять системы, в том случае, если они перестают обеспечивать им преимущества в отношениях с окружением. Такого рода ситуация обусловливает порождение инноваций и комбинаторики в социальном пространстве, когда объединенные общими ценностями индивиды способны создавать в нем параллельные социальные системы, общности, внутри которых складывается возможность утверждать новые нормы и приоритеты в качестве конструктивных жизненных принципов. Рассматривая индивида как системообразующий элемент социально-пространственных процессов, данная концептуализация обнажает иную область порождения и изменения индивидуальных пространств в современном городском контексте.
В самом деле, индивидуальное бытие ориентировано к интенциональному полюсу, то есть мотивировано и направлено к достижению определенной цели. Оно всегда являет собой определенный вызов общественному порядку. Однако, удовлетворяя свои потребности, человек воспроизводит границы, по отношению к которым происходит его идентификация. В контексте событийности индивидуальное пространство у каждого человека имеет свою топологическую и временную протяженность, и это обстоятельство позволяет говорить о гетерогенных структурах городской жизни, конституирующих разнообразные формы жизненного опыта, определяющих и утверждающих интенции субъектов. Иначе говоря, каждый находит какое-то свое «место» в пространственных структурах, отличающееся от других по содержанию и очертаниям. В пространственно-символическом преломлении эта «декомпозиция» предполагает, как показал П. Бурдье, «чувство своего места» и «чувство места другого». В общем развернутом полотне городской жизни индивидуальная локальность, будучи встроена в пространственный порядок, одновременно и противостоит ему. В данной формуле связь индивидуального начала с отдельными кругами общественных пространств сводится к взаимоотношению, противостоянию, сопротивлению, «трению» множества сугубо индивидуальных перспектив, необозримо многообразных в своем бытии и движении, которые, однако, сохраняют свою определенность лишь при устойчивости структуры целого.
Повседневная городская жизнь является основой сложных форм социальной организации. Все виды жизнедеятельности определены в пространстве, и процесс усвоения «урбанистических» образцов нормативно-ценностной сферы происходит на уровне структуры личности. Ежедневно вовлекаясь в ситуативные контексты взаимодействий, индивид обретает возможность пространственно фиксировать свои отношения. С этих позиций отношение «индивид-общество» видится как взаимодействие двух пространственных уровней жизненного пространства и пространства индивида. Индивидуализация окружения или микросреды есть индивидуальное пространство. Оно может быть представлено телесной и приватной сферами.
Ссылки на источники
- Суховская Д.Н. Тезаурусный подход к определению сущности креативного пространства города // European Social Science Journal. 2013. № 11-1 (38). С. 291-297.
- Ермакова Л.И. Инновационные стратегии в дополнительном профессиональном образовании // Сборники конференций НИЦ Социосфера. 2013. № 9. С. 90-94.
- Сущенко Е.Н. Социокультурный потенциал сферы туризма // Научная мысль Кавказа. 2006. № 8. С. 89-96.
- Суховская Д.Н. Роль концепции креативного города в условиях вступления Российской Федерации во Всемирную Торгорвую Организацию // European Social Science Journal. 2013. № 9-1 (36). С. 41-49.
- Филюшкина Д.В. Девальвация интеллектуально-творческого и образовательного идеалов в пространстве духовной люмпенизации общества // Власть. 2012. № 6. С. 66-68.
- Суховская Д.Н. Концепция креативного класса в глобализирующемся обществе // Научные труды SWorld. 2013. Т. 25. № 2. С. 34-37.
- Ермакова Л.И. Постклассическая философия и проблемы непрерывого образования // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2012. № 1. С. 240-246.