Сестры милосердия на фронтах Первой мировой: гендерный аспект женской повседневности (по материалам дневников и писем Ю. В. Буторовой)
У.
И. КулянинаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Кулянина
У.
И. Сестры милосердия на фронтах Первой мировой: гендерный аспект женской повседневности (по материалам дневников и писем Ю. В. Буторовой) // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2015. – Т. 13. – С.
1101–1105. – URL:
http://e-koncept.ru/2015/85221.htm.
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы повседневности сестер милосердия Красного Креста Первой мировой войны: гендерный аспект, организация медицинской помощи, восприятие войны и др. Исследование базируется на неопубликованных дневниках и письмах Юлии Владимировны Буторовой.
Ключевые слова:
нравственность, первая мировая война, юго-западный фронт, женская повседневность, сестры милосердия, санитарный поезд, гендерный вопрос
Текст статьи
Кулянина Ульяна Ивановна,кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры гуманитарных наук Филиала ФГБОУ ВПО Самарский государственный технический университет в г. Сызрани, г.Сызраньkulyanina@gmail.com
Сестры милосердияна фронтах Первой Мировой:
гендерный аспектженской повседневности
(по материалам дневников и писем Ю.В. Буторовой)
Аннотация.В статье рассматриваются вопросы повседневности сестер милосердия Красного Креста Первой Мировой войны: гендерный аспект, организация медицинской помощи, восприятие войны и др. Исследование базируется на неопубликованных дневниках и письмах Юлии Владимировны Буторовой.Ключевые слова:Первая Мировая война, ЮгоЗападный фронт, женская повседневность, сестры милосердия, нравственность, санитарный поезд, гендерный вопрос.
В современной историографии все чаще в центре внимания оказываются не политические и социальноэкономические процессы сами по себе, а свидетельства их рядовых участников. Изучение Первой Мировой войны не является исключением. Эта глобальная драма XX столетия сегодня предстает не только в виде констатации итогов сражений или собранием биографий видных государственных и военных деятелей. Свое место в историографии Великой войны заняли исследования повседневности фронтовой жизни нижних чинов и офицеров, оказавшихся на передовой нонкомбатантов, тыловых обывателей.В основе таких работ часто лежат эгодокументальные материалы. Значительный массив такого наследия оставлен дворянами, в чьей среде существовала почтенная традиция вести подробные дневниковые записи важных этапов своей жизни, отражать в мемуарах события, участниками которых они являлись.Представленное исследование основано на неопубликованных ранеематериалах, хранящихся в Сызранском филиале Центрального государственного архива Самарской области. Это датированные 19141916 гг. дневники и неотправленные письма Юлии Владимировны Буторовой[1].Личность автора дневников весьма примечательна. Ю.В. Буторова правнучка героя Отечественной войны1812 г., поэта, партизана Дениса Васильевича Давыдова. Она родилась в родовом имении Давыдовых в селе Верхняя Маза в 1885 г., детские годы провела в с.Вязовка Сызранского уезда. В 1903 г. Юлия Владимировна окончила Петербургский Екатерининский институт благородных девиц[2]. Потомок знаменитой фамилии, Ю.В.Буторова была знакома с рядом видных государственных деятелей начала XX в. Так, она пишет о встречах и беседах с Н.Н. Львовым, Н.А. Хомяковым, М.В. Родзянко и др.В семьеБуторовых существовалатрадицияпринимать участие в помощи русской армии и до Первой Мировой. Например, после начала РусскоЯпонской войны 19041905 гг., Юлия вместе с матерьюСофьейНиколаевнойБуторовой работали в Петербурге на складе Императрицы Александры Федоровны в Зимнем Дворце, где шили солдатские рубашки[3].Сразу после начала Великой войны, дети семьи Буторовых занялисвое место в рядах защитников Родины. Брат Ю.В. Буторовой Николай получилназначение в 1й передовой отряд Красного Креста, а вскоре его возглавил. Позже, в 1916 г. Н. В. Буторов сменил место службы: в виду мобилизации по возрасту он, отказавшись от льготы, предоставляемой Красным Крестом, был зачислен вольноопределяющимся в Уланский Ее Величества лейбгвардии полк. [4].ЮлияВладимировна без благословения матери окончила в Петербурге краткосрочные курсы сестер милосердия и в сентябре 1914 г. начала службу во 2м передовом санитарном поезде Красного Креста (в Галиции)[5]. В марте 1916г. она была переведена старшей сестрой в одну из летучих отрядовсначала 11ой, а потом 7ой армий. В тылу осталась только их младшая сестраОльга, замужняя и ожидавшая рождения ребенка.Все это характеризует Юлиюкак девушку из весьма почтеннойсемьи, воспитанную в патриотическом духе. Судя по записям дневников, она была эрудирована, начитана, владела немецким и французским языками, знала наизусть большое количество стихов, увлекалась творчеством Л.Н. Толстого, часто спорила на вопросы философского свойства.Дневники дают нам возможность проследитьизменениевзглядовгероини на такие предметы, как брак, семья, счастье, место в жизнии др.Дожив почти до тридцати лет, Буторова все еще не нашла свою вторую половину. В записи от 5 ноября 1914 г. она отмечала, что с 17 лет мечтала о семье, ребенке, любви, но теперь понимает, что ей ©именно этото счастье не дано и никогда дано не будетª. И далее: ©Я не могу дать человеку полную света душу и полное счастьеª,вследствие чего ©во мне борются два начала, одно хорошее, доброе, верующее, готовое на самопожертвование, идущее на жертву,и другое глухой ропот на судьбу, озлобление и зависть к тем, кто ничего не жертвуя, достигает счастьяª[6].Во многом изза невозможности устроитьличное счастье, Юлия и ушлана фронт: ©Я думала найти этот покой душевный здесь, на войне, и действительноотчасти я этого достигла. Тяжелая работа, постоянные страдания других мне не дают возможность думать о себе, зато в минуты отдыха, в минуты, когда наступает конец работы,и мы возвращаемся одни, чувство одиночества так едко и глубоко западает в душу, что хочется молиться, просить, плакать, кричатьª[7].Приверженность Буторовой традиционным семейнымценностямв начале войны подтверждаютее споры с Мариной Вочак, женой уполномоченного Красного Креста Петра ВладимировичаВочака. Марина отстаиваласвободу женщин и легкость развода, а Юлия искренне не понимала, ©на что она ей нужна, ее пресловутая свободаª, если она ©сама обожает мужа и своих детейª[8].ОсуждалаБуторова и мимолетный флирт своей подруги Надисесаулом, который ©трогательно влюбился в нее до безумия. Она для него ангел, сошедший с небес.Эта барышня, говорящая на всех языках,кажется ему божеством. А для нее это ни к чему не нужная победа. …�Это человек не ее круга, совсем он простойª[9].В дневниковых записях Буторовой обнаруживается временной пробел с 25августа 1915г. по 14марта 1916 г. Учитывая, что ранее девушка подробно записывала события почти каждого дня своей работы, делая перерывы только в дни отпуска, можно предположить, что эти полгода она по какимто причинам находилась в тылу. Однако это не так:она продолжала работать в санитарном поезде, но не хотела писать в дневник.Причинытакого нежелания становятся понятными, если обратитьсяк неотправленным письмам героини. Они адресованы некоему Алексею Клейгельсу. Между Буторовой и этим офицером возникли интимные отношения, которые были прерваны после отъезда последнего из Галиции.Все письма Юлии Владимировны чрезвычайно личные, они пронизаны бурными переживаниями, страхами и надеждами. В противовес своим прежним взглядам, героиня писала, что она способна дать Клейгельсу абсолютное счастье[10]. Но совершенно ясно, что изменилась не ее оценка своих достоинств, а сам идеал счастья: они созданы друг для друга, и Юлияготова на любые шаги, согласна быть Алексею кем угодно женой или любовницей но непременно остаться с ним, ©а что жизнь <…> будет нешаблонная тем лучшеª[11]. Иобщественныеусловности, разделяющиеих, становятся ей безразличны[12]. Однако мужчина не ответил на ее порыв. Тогда Буторова, чтобы отвлечься от мыслей об офицере, еще больше загрузиласебя работой, а в минуты отдыха тайком от подруг употреблялаопий[13]. Дело завершилось окончательным разрывом в декабре 1915г., после которого Ю.В.Буторова перевеласьнепосредственно на линию фронта.Далекая от общественныхидеалов любовь Буторовой была скорее нормой, чем исключением. В ее дневниках мы встречаем случай, когда другая влюбленная сестра милосердия была готова идти на самые опрометчивые шаги. Ее подруга Нина влюбилась в заведующего ©летучкойª Михаила Ивановича Добровольского. К всеобщей радости,роман развивался вполне благополучно, был объявлен день свадьбы, но неожиданно девушка отравиласьморфием[14]. Ее спасли,ностали известны неприглядные подробности их отношений. Оказалось, что жених жил на содержании Феликса Юсупова,и прерывать эту связь он не намеревался, а женитьбабыла ему необходима,так как любовникобещалвыделитьнекие суммы денег[15]. Несмотря на всю щепетильность положения и попытки сестер милосердия расстроить свадьбу, Нина продолжила связь.Такие случаи способствовали складыванию определенного отношения к женщинам на фронте.Ю.В. Буторова пишет о попытках офицеров навязать внимание, принимавших как грубые формы (©Вечером день ознаменовался выходкой пьяного офицера, который пришел к нам в столовую, предварительно написав письмо, что болен скукой и желает развлечься. <…> Но студент Таращенко нас вывел из затруднительного положения, выставил его вонª)[16], так и завуалированные (©<…> приходил к нам доктор Белогородского полка Балинский, звал нас от имени полкового командира в 7 часов ужинать. Мы в вежливой и ласковой форме возможно мягче отказались. <…> Вначале он обиделся, но потом видно было, что в душе проникся уважением к нам, т. к., видимо, никто от таких увлечений не отказывалсяª)[17].Другой особенностьюотношения к женщинам в армии сталостремление к опеке. В Галиции о сестрахмилосердия поотечески заботился командующий 11ой армией Андрей Николаевич Селиванов[18].Во время Брусиловского прорыва князь Георгий Николаевич Сумбатов, командир Царицынского полка, неоднократно устраивалдля них обеды и ужины, сопровождавшиесявыступлением хора и оркестра[19], присылалк ним в отряд песельников и артистов[20], подарки к праздникам и именинам[21], стремился выбрать для их дневки наиболее безопасное и удобное место[22]. По примерукомандираопекать женщин принялисьпрочие офицеры и даже солдаты[23]. В итоге, когда не удалосьобеспечить относительную безопасность отряда Красного Креста, даже создаласьситуация выбора: продолжать выполнение поставленной задачи или спасать девушек[24].Сама же Юлия Владимировна большинство офицеров не жаловала, что было обусловлено привычкой вращаться среди людей благородного сословия. Тогда как ©весь сброд этих офицеров такой низкий по уровню развития, воспитания. Это люди в большинстве случаев прапорщики, не окончившие даже гимназии или реального училища, многие, по выражению князя [Сумбатова], шатались по улицам, с очень сомнительным прошлым. Не удивительно, что они так грубы и такие хамы. Единственный человек из них всех здесь Сумбатов. Мягкий, гуманный, сердечный человек чести и долгаª[25].Кромекнязя, Юлия отмечалаеще ряд офицеров, в основном своих дальнихродственниковили друзейсемьи Буторовых, а также представителейстарого поколения кадровых военных.Не добавилосимпатий к новому офицерскому составу отношение последних к женщинам на прифронтовых территориях. Буторова возмущаласьфактом принуждения комендантом Тарнополя девочек 1617 лет к занятию проституцией, хотя офицер, рассказавший об этом, который ©нарвался на одну такую, которая к нему привязаласьª, вызывалу Юлии скорее сочувствие, потому что ©он очень мучаетсяª ее судьбой[26].Совсем другое отношение у Ю.В. Буторовой было к солдатам. Их она жалела, осуждалагрубость и жестокость по отношению к ним офицеров, восхищаласьих мужеством[27]. При этом своих подопечных она четко дифференцировалана раненых солдат и ©IlsontblessesperI‱amourª[Раненные любовью (фр.)]. Первым она читаластихи, поилаикормилаих, выполняламедицинские процедуры, стараласьподдержатьвоинов, терпеливо сносилавсе их капризы[28].Такое отношение распространялосьне только на русских раненых, нои на пленных[28]. Со вторыми венерическими больными Юлии приходилось©себя перебарывать, чтобы к ним подходить так же, как и к другим, не делая разницыª. Она писала: ©Чувство гадливости и отвращения ужасно трудно в себе побороть. Вшей давлю уже без возмущения, у паралитиков моювсю нижнюю часть туловища после каждого раза, что они вымажутся, а дотронуться до этих ну прямо не могуª[30].Солдатам Буторова не ставилав вину и сексуальные домогательства к местным. Раз, желая развлечься, сестры милосердия гуляли в©галичанскихªнациональныхкостюмахи забавлялись реакцией солдат на свою грамотную речь. А когда солдаты,принявшиеих за местных,начали приставать, девушкипросто ©решили бросить этот маскарадª. Случайэтот Юлия описывалалегко и весело[31].Искренние и дружеские отношения сложилисьвнутри ©летучкиª. Девушки практически в том же составе, в которомработали в санитарном поезде,перевелись на линию фронта. За три года войны их коллектив приобрел скорее семейные черты. Они ухаживали друг за другом в периоды болезни[32], активно вмешивались в личную жизнь подруг, старались защитить от несправедливости[33], от фронтовых опасностей[34].Круг ©своихª мог расширяться.Например, в него включили доктора Константина Ивановича Швиковского, распространив на него негласные правила[35]. Были и те, кого в ©своиªне приняли категорически:тот же ©Михрюткаª Добровольский был сразу принят очень сухоиззаподозрений в гомосексуальных связях[36], а после инцидента с Ниной и вовсе обвинен во всехгрехах, включая кражу казенных денег,и общими усилиями ©изгнанª из отряда[37].Понятие©своиª распространялосьи на весь Царицынский полк. Первое впечатление о штабе пехотинцев было категоричным:©<…> очень потрепанные,с сомнительно чистыми руками,и хамье, видимо,страшноеª[38], даже офицеры соседней батареи в отличие от них ©лучше одеты, лучше себя держат, нет той хамоватостиª[39]. Однако, проведя с царицынцами несколько дней наступления, сестры стали стойко ассоциировать себя именно с этим полком, хотя отряд был приписан ко всей 37ой дивизии[40].После перевода дивизии из 7ой в 9юармию, ©летучкаª должнабылаотправиться в тыл для передислокации.Однако сестры употребили все доступные им связи, но осталисьв дивизии до конца операции[41]. Их верность Царицынскому полку не поколебало заманчивое предложение остаться при Донском корпусе, хотя у кавалеристов девушек поразили©чистые мундиры, вымытые лица, бритые физиономии, приличный вид не только офицеров, но и солдат. Они все очень любезны и милы. Смешно было слышать французскую речь и видеть, что люди не хамятª[42].Влившись,хоть и временно,в Царицынский полк, сестры милосердия включились в своего рода антагонизмс другими войсковыми формированиями,причем, как с организациями Красного Креста в других полках[43], так и с военными. Так, на замечание врача Заблоцкого о том, что Царицынский полк отвратительный и всегда бежит, Юлия Владимировна©взорваласьªотповедью: ©<…> работаю с этим полком, очень ценю его доблесть и боевые заслуги и не позволю при себе говорить чтолибо дурное о людях, которых уважаю, и что мне странно, что я должна говорить это офицеру, который не понимает, что себя унижает, говоря мне чтолибо подобноеª[44].Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о попытках сестер милосердия быть с мужчинами на равных.Вопервых, временами они старались отделаться от опеки. Например, при очередной попытке увезти женщин в безопасное место, они приложилимаксимум усилий, чтобы убедить офицеров в собственной безопасности. Происходилоэто на фоне артиллерийского обстрела и налета неприятельского аэроплана. ©Кажется, они уехали под сомнениемª, писалаБуторова, но всетаки в этот раз свою самостоятельность они отстояли[45].Вовторых, сестры милосердия стремились ©быть как всеª при маршбросках. Устыдившисьтого, что солдаты ©<…> идут пехом третьи сутки, устали страшно, отсталых масса, а мы едем, обгоняя их, удобно сидя в своем драндулетеª[46], девушки следующий переход совершилипешком[47].Втретьих, они были очень озабочены тем, чтобы выглядеть мужественными. Девушкиединодушно осуждалитрусость. Во время отступления 1915 г. Буторова с негодованием писалао царившей панике: ©Отряд <…>, состоящий из нижегородских сестер, бежал по шпалам от Тарнова. И сестер,и докторов ловили и водворяли на место уполномоченные, так они перепугалисьª[48], ©Красный Крест отличается.Дерет, кто может, трусы все. Склад Императрицы с Гучковым во главе драл сегодня и еще, мерзавец, устраивал панику среди местных беженцев, которых везет с собойª[49], ©Утром туда [в Сарны или Дубно] по широкой колее пропустили санитарный именной поезд Ольги Александровны. Говорят, сестры от страха плакали, т. к. боятся ехать ближе к позициямª[50].Сама Буторова, оказавшись в 1916 г. на передовой и впервые попав под обстрел,отметила:©<…> страха не почувствовала, а как чистила стол, так и продолжалаª[51]. В последующих экстремальных ситуациях ее также заботила больше не безопасность, а то, как она себя держит. Например, об артобстреле 21апреля 1916 г. Юлия Владимировна писала: ©Скажу, что чувство было очень неприятное, хотя владели мы с собой, я и Надя, отлично, продолжали о чемто болтать с офицером и, не прибавив шагу, шли по дороге домойª[52].Для сестер очень важно было признание их бесстрашия со стороны мужчин. Буторова подробно фиксировалав дневнике слова Сумбатова (©Вы какието бесстрашныеª[53]), рассказ в штабе полка доктора Бурцева (©Сестры держали себя во время обстрела лучше, чем врачи.Храбрые, ни на минуту не растерялись, подбадривали, шутили с раненымиª[54])и др.Конечно, такиепроявлениямужественности были отмечены:Ю.В.Буторова в Первую Мировуюбыла награждена Георгиевскими медалями четырех степеней, ноо них в дневниках она писалакрайне мало[55].Великая война сталапроверкойценностейрусской культуры, традиционного общества. На передовой линии войны нового типа проходили испытание нравственность и моральные устои женщин, особенно благородного происхождения.Часть из них этот ©экзаменª не выдержали[56], а другая часть позволиламужчинам на фронте сохранить человечность. Для того жекнязя Г.Н.Сумбатоваименно сестры милосердия былисредством ©отвести душуª[57].С другой стороны, как это ни парадоксально, девушки, чувствовавшие себя никому не нужными в своих родовых имениях и ограниченные условностями традиционного общества, обрели на войне смысл жизни, счастье. Лучше всего этот тезис подтверждают слова самой Ю.В. Буторовой, написанные летом 1916 г.:©Ура победа всюду! Разговаривая вечером на эту тему, мы пришли все к заключению, что война скоро кончится и, как это ни ужасно, нас всех огорчило, привело в ужас и отчаянье. Это чувство непонятное, идущее в разрез со всеми мыслями и желаниями Родины, тысяч людей, борющихся и ждущих с радостью этого конца. А мы, мы не можем на этот порыв откликнуться, не находим того жев своих сердцах. Конец войны это конец нашей самостоятельности, конец работе, конец целой жизни. Впереди пустота, полная, непроглядная и почти для всех, без исключения. Как и чем наполнить жизнь, после этой кипучей работы все будет мелко и ничтожно, всебудет неудовлетворятьª[58].В 1916 г. Юлия Владимировна не могла знать о грядущих революцияхи своей эмиграции,сначала в Германию, потом во Францию. В 1923 г. она обрела свою семью, выйдя замуж за Алексея Алексеевича Татищева и родив ему в 1924 г. дочь Марьюшку. Умерла Ю.В.Буторовав Париже в 1946 г. и была похоронена на кладбище СентЖеневьевдеБуа[59].
Ссылки на источники1.Сызранский филиал Центрального государственного архива Самарской области (СФ ЦГАСО). Ф. 63. О. 1. Д. 15.2.Буторова С. Н. (рожд. Давыдова). Мои воспоминания 18621917 гг. [Париж], 1999. С.35.3.3.Там же. С. 42.4.Буторов Николай. Прожитое: 19051920. Москва: ВикмоМ, 2009. 143 с.5.Буторова С. Н. Указ. соч. С.5253.6.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 2323 об.7.Там же. Л. 24.8.Там же. Л. 5050 об.9.Там же. Л. 25 об.26.10.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 4. Л. 29, 3031.11.Там же. Л. 9 об.12.Там же. Л. 19 об.13.Там же. Л. 17 об, 18.14.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 6., 26, 28 об.15.Там же. Л. 63.16.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 4444 об.17.Там же. Л. 4949 об.18.Там же. Л. 93, 97.19.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 55 об58.20.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 34 об.21.Там же. Л. 53 об.22.Там же. Л. 48, 72, 78 об.23.Там же. Л. 50 об., 73 об74 об.24.Там же. Л. 92.25.Там же. Л. 90.26.Там же. Л. 83.27.Там же. Л. 81 об., 88 об.90.28.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 3 об.4 об., 57, 69 об.71.29.Там же. Л. 5353 об.; СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 97.30.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 2121 об.31.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 1314.32.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 23.33.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 37 об., 40 об41 об.34.Там же. Л. 46, 8686 об.35.Там же. Л. 4243.36.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 37 об, 41.37.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 46.38.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 57.39.Там же. Л. 6060 об.40.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 22 об., 9.41.Там же. Л. 55 об.63 об.42.Там же. Л. 57, 6161 об.43.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 87.44.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 8282 об.45.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 54 об.55.46.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 79.47.Там же. Л. 87 об.48.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 56.49.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 14 об.50.Там же. Л. 28.51.Там же. Л. 4646 об.52.Там же. Л. 52 об.53.53.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 48.54.Там же. Л. 98.55.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 80.56.Сенявская Е. С. ©Без бабы и без вина и война не нужнаª: проблемы фронтовой морали в период Первой Мировой войны // Историческая психология и социология истории. Том 6. №1. 2013. С. 3641.57.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 66 об.58.Там же. Л. 20 об.21.59.Татищев А. А. Земли и люди: в гуще переселенческого движения (19061921). М.: Русский путь, 2001. С. 362.
Сестры милосердияна фронтах Первой Мировой:
гендерный аспектженской повседневности
(по материалам дневников и писем Ю.В. Буторовой)
Аннотация.В статье рассматриваются вопросы повседневности сестер милосердия Красного Креста Первой Мировой войны: гендерный аспект, организация медицинской помощи, восприятие войны и др. Исследование базируется на неопубликованных дневниках и письмах Юлии Владимировны Буторовой.Ключевые слова:Первая Мировая война, ЮгоЗападный фронт, женская повседневность, сестры милосердия, нравственность, санитарный поезд, гендерный вопрос.
В современной историографии все чаще в центре внимания оказываются не политические и социальноэкономические процессы сами по себе, а свидетельства их рядовых участников. Изучение Первой Мировой войны не является исключением. Эта глобальная драма XX столетия сегодня предстает не только в виде констатации итогов сражений или собранием биографий видных государственных и военных деятелей. Свое место в историографии Великой войны заняли исследования повседневности фронтовой жизни нижних чинов и офицеров, оказавшихся на передовой нонкомбатантов, тыловых обывателей.В основе таких работ часто лежат эгодокументальные материалы. Значительный массив такого наследия оставлен дворянами, в чьей среде существовала почтенная традиция вести подробные дневниковые записи важных этапов своей жизни, отражать в мемуарах события, участниками которых они являлись.Представленное исследование основано на неопубликованных ранеематериалах, хранящихся в Сызранском филиале Центрального государственного архива Самарской области. Это датированные 19141916 гг. дневники и неотправленные письма Юлии Владимировны Буторовой[1].Личность автора дневников весьма примечательна. Ю.В. Буторова правнучка героя Отечественной войны1812 г., поэта, партизана Дениса Васильевича Давыдова. Она родилась в родовом имении Давыдовых в селе Верхняя Маза в 1885 г., детские годы провела в с.Вязовка Сызранского уезда. В 1903 г. Юлия Владимировна окончила Петербургский Екатерининский институт благородных девиц[2]. Потомок знаменитой фамилии, Ю.В.Буторова была знакома с рядом видных государственных деятелей начала XX в. Так, она пишет о встречах и беседах с Н.Н. Львовым, Н.А. Хомяковым, М.В. Родзянко и др.В семьеБуторовых существовалатрадицияпринимать участие в помощи русской армии и до Первой Мировой. Например, после начала РусскоЯпонской войны 19041905 гг., Юлия вместе с матерьюСофьейНиколаевнойБуторовой работали в Петербурге на складе Императрицы Александры Федоровны в Зимнем Дворце, где шили солдатские рубашки[3].Сразу после начала Великой войны, дети семьи Буторовых занялисвое место в рядах защитников Родины. Брат Ю.В. Буторовой Николай получилназначение в 1й передовой отряд Красного Креста, а вскоре его возглавил. Позже, в 1916 г. Н. В. Буторов сменил место службы: в виду мобилизации по возрасту он, отказавшись от льготы, предоставляемой Красным Крестом, был зачислен вольноопределяющимся в Уланский Ее Величества лейбгвардии полк. [4].ЮлияВладимировна без благословения матери окончила в Петербурге краткосрочные курсы сестер милосердия и в сентябре 1914 г. начала службу во 2м передовом санитарном поезде Красного Креста (в Галиции)[5]. В марте 1916г. она была переведена старшей сестрой в одну из летучих отрядовсначала 11ой, а потом 7ой армий. В тылу осталась только их младшая сестраОльга, замужняя и ожидавшая рождения ребенка.Все это характеризует Юлиюкак девушку из весьма почтеннойсемьи, воспитанную в патриотическом духе. Судя по записям дневников, она была эрудирована, начитана, владела немецким и французским языками, знала наизусть большое количество стихов, увлекалась творчеством Л.Н. Толстого, часто спорила на вопросы философского свойства.Дневники дают нам возможность проследитьизменениевзглядовгероини на такие предметы, как брак, семья, счастье, место в жизнии др.Дожив почти до тридцати лет, Буторова все еще не нашла свою вторую половину. В записи от 5 ноября 1914 г. она отмечала, что с 17 лет мечтала о семье, ребенке, любви, но теперь понимает, что ей ©именно этото счастье не дано и никогда дано не будетª. И далее: ©Я не могу дать человеку полную света душу и полное счастьеª,вследствие чего ©во мне борются два начала, одно хорошее, доброе, верующее, готовое на самопожертвование, идущее на жертву,и другое глухой ропот на судьбу, озлобление и зависть к тем, кто ничего не жертвуя, достигает счастьяª[6].Во многом изза невозможности устроитьличное счастье, Юлия и ушлана фронт: ©Я думала найти этот покой душевный здесь, на войне, и действительноотчасти я этого достигла. Тяжелая работа, постоянные страдания других мне не дают возможность думать о себе, зато в минуты отдыха, в минуты, когда наступает конец работы,и мы возвращаемся одни, чувство одиночества так едко и глубоко западает в душу, что хочется молиться, просить, плакать, кричатьª[7].Приверженность Буторовой традиционным семейнымценностямв начале войны подтверждаютее споры с Мариной Вочак, женой уполномоченного Красного Креста Петра ВладимировичаВочака. Марина отстаиваласвободу женщин и легкость развода, а Юлия искренне не понимала, ©на что она ей нужна, ее пресловутая свободаª, если она ©сама обожает мужа и своих детейª[8].ОсуждалаБуторова и мимолетный флирт своей подруги Надисесаулом, который ©трогательно влюбился в нее до безумия. Она для него ангел, сошедший с небес.Эта барышня, говорящая на всех языках,кажется ему божеством. А для нее это ни к чему не нужная победа. …�Это человек не ее круга, совсем он простойª[9].В дневниковых записях Буторовой обнаруживается временной пробел с 25августа 1915г. по 14марта 1916 г. Учитывая, что ранее девушка подробно записывала события почти каждого дня своей работы, делая перерывы только в дни отпуска, можно предположить, что эти полгода она по какимто причинам находилась в тылу. Однако это не так:она продолжала работать в санитарном поезде, но не хотела писать в дневник.Причинытакого нежелания становятся понятными, если обратитьсяк неотправленным письмам героини. Они адресованы некоему Алексею Клейгельсу. Между Буторовой и этим офицером возникли интимные отношения, которые были прерваны после отъезда последнего из Галиции.Все письма Юлии Владимировны чрезвычайно личные, они пронизаны бурными переживаниями, страхами и надеждами. В противовес своим прежним взглядам, героиня писала, что она способна дать Клейгельсу абсолютное счастье[10]. Но совершенно ясно, что изменилась не ее оценка своих достоинств, а сам идеал счастья: они созданы друг для друга, и Юлияготова на любые шаги, согласна быть Алексею кем угодно женой или любовницей но непременно остаться с ним, ©а что жизнь <…> будет нешаблонная тем лучшеª[11]. Иобщественныеусловности, разделяющиеих, становятся ей безразличны[12]. Однако мужчина не ответил на ее порыв. Тогда Буторова, чтобы отвлечься от мыслей об офицере, еще больше загрузиласебя работой, а в минуты отдыха тайком от подруг употреблялаопий[13]. Дело завершилось окончательным разрывом в декабре 1915г., после которого Ю.В.Буторова перевеласьнепосредственно на линию фронта.Далекая от общественныхидеалов любовь Буторовой была скорее нормой, чем исключением. В ее дневниках мы встречаем случай, когда другая влюбленная сестра милосердия была готова идти на самые опрометчивые шаги. Ее подруга Нина влюбилась в заведующего ©летучкойª Михаила Ивановича Добровольского. К всеобщей радости,роман развивался вполне благополучно, был объявлен день свадьбы, но неожиданно девушка отравиласьморфием[14]. Ее спасли,ностали известны неприглядные подробности их отношений. Оказалось, что жених жил на содержании Феликса Юсупова,и прерывать эту связь он не намеревался, а женитьбабыла ему необходима,так как любовникобещалвыделитьнекие суммы денег[15]. Несмотря на всю щепетильность положения и попытки сестер милосердия расстроить свадьбу, Нина продолжила связь.Такие случаи способствовали складыванию определенного отношения к женщинам на фронте.Ю.В. Буторова пишет о попытках офицеров навязать внимание, принимавших как грубые формы (©Вечером день ознаменовался выходкой пьяного офицера, который пришел к нам в столовую, предварительно написав письмо, что болен скукой и желает развлечься. <…> Но студент Таращенко нас вывел из затруднительного положения, выставил его вонª)[16], так и завуалированные (©<…> приходил к нам доктор Белогородского полка Балинский, звал нас от имени полкового командира в 7 часов ужинать. Мы в вежливой и ласковой форме возможно мягче отказались. <…> Вначале он обиделся, но потом видно было, что в душе проникся уважением к нам, т. к., видимо, никто от таких увлечений не отказывалсяª)[17].Другой особенностьюотношения к женщинам в армии сталостремление к опеке. В Галиции о сестрахмилосердия поотечески заботился командующий 11ой армией Андрей Николаевич Селиванов[18].Во время Брусиловского прорыва князь Георгий Николаевич Сумбатов, командир Царицынского полка, неоднократно устраивалдля них обеды и ужины, сопровождавшиесявыступлением хора и оркестра[19], присылалк ним в отряд песельников и артистов[20], подарки к праздникам и именинам[21], стремился выбрать для их дневки наиболее безопасное и удобное место[22]. По примерукомандираопекать женщин принялисьпрочие офицеры и даже солдаты[23]. В итоге, когда не удалосьобеспечить относительную безопасность отряда Красного Креста, даже создаласьситуация выбора: продолжать выполнение поставленной задачи или спасать девушек[24].Сама же Юлия Владимировна большинство офицеров не жаловала, что было обусловлено привычкой вращаться среди людей благородного сословия. Тогда как ©весь сброд этих офицеров такой низкий по уровню развития, воспитания. Это люди в большинстве случаев прапорщики, не окончившие даже гимназии или реального училища, многие, по выражению князя [Сумбатова], шатались по улицам, с очень сомнительным прошлым. Не удивительно, что они так грубы и такие хамы. Единственный человек из них всех здесь Сумбатов. Мягкий, гуманный, сердечный человек чести и долгаª[25].Кромекнязя, Юлия отмечалаеще ряд офицеров, в основном своих дальнихродственниковили друзейсемьи Буторовых, а также представителейстарого поколения кадровых военных.Не добавилосимпатий к новому офицерскому составу отношение последних к женщинам на прифронтовых территориях. Буторова возмущаласьфактом принуждения комендантом Тарнополя девочек 1617 лет к занятию проституцией, хотя офицер, рассказавший об этом, который ©нарвался на одну такую, которая к нему привязаласьª, вызывалу Юлии скорее сочувствие, потому что ©он очень мучаетсяª ее судьбой[26].Совсем другое отношение у Ю.В. Буторовой было к солдатам. Их она жалела, осуждалагрубость и жестокость по отношению к ним офицеров, восхищаласьих мужеством[27]. При этом своих подопечных она четко дифференцировалана раненых солдат и ©IlsontblessesperI‱amourª[Раненные любовью (фр.)]. Первым она читаластихи, поилаикормилаих, выполняламедицинские процедуры, стараласьподдержатьвоинов, терпеливо сносилавсе их капризы[28].Такое отношение распространялосьне только на русских раненых, нои на пленных[28]. Со вторыми венерическими больными Юлии приходилось©себя перебарывать, чтобы к ним подходить так же, как и к другим, не делая разницыª. Она писала: ©Чувство гадливости и отвращения ужасно трудно в себе побороть. Вшей давлю уже без возмущения, у паралитиков моювсю нижнюю часть туловища после каждого раза, что они вымажутся, а дотронуться до этих ну прямо не могуª[30].Солдатам Буторова не ставилав вину и сексуальные домогательства к местным. Раз, желая развлечься, сестры милосердия гуляли в©галичанскихªнациональныхкостюмахи забавлялись реакцией солдат на свою грамотную речь. А когда солдаты,принявшиеих за местных,начали приставать, девушкипросто ©решили бросить этот маскарадª. Случайэтот Юлия описывалалегко и весело[31].Искренние и дружеские отношения сложилисьвнутри ©летучкиª. Девушки практически в том же составе, в которомработали в санитарном поезде,перевелись на линию фронта. За три года войны их коллектив приобрел скорее семейные черты. Они ухаживали друг за другом в периоды болезни[32], активно вмешивались в личную жизнь подруг, старались защитить от несправедливости[33], от фронтовых опасностей[34].Круг ©своихª мог расширяться.Например, в него включили доктора Константина Ивановича Швиковского, распространив на него негласные правила[35]. Были и те, кого в ©своиªне приняли категорически:тот же ©Михрюткаª Добровольский был сразу принят очень сухоиззаподозрений в гомосексуальных связях[36], а после инцидента с Ниной и вовсе обвинен во всехгрехах, включая кражу казенных денег,и общими усилиями ©изгнанª из отряда[37].Понятие©своиª распространялосьи на весь Царицынский полк. Первое впечатление о штабе пехотинцев было категоричным:©<…> очень потрепанные,с сомнительно чистыми руками,и хамье, видимо,страшноеª[38], даже офицеры соседней батареи в отличие от них ©лучше одеты, лучше себя держат, нет той хамоватостиª[39]. Однако, проведя с царицынцами несколько дней наступления, сестры стали стойко ассоциировать себя именно с этим полком, хотя отряд был приписан ко всей 37ой дивизии[40].После перевода дивизии из 7ой в 9юармию, ©летучкаª должнабылаотправиться в тыл для передислокации.Однако сестры употребили все доступные им связи, но осталисьв дивизии до конца операции[41]. Их верность Царицынскому полку не поколебало заманчивое предложение остаться при Донском корпусе, хотя у кавалеристов девушек поразили©чистые мундиры, вымытые лица, бритые физиономии, приличный вид не только офицеров, но и солдат. Они все очень любезны и милы. Смешно было слышать французскую речь и видеть, что люди не хамятª[42].Влившись,хоть и временно,в Царицынский полк, сестры милосердия включились в своего рода антагонизмс другими войсковыми формированиями,причем, как с организациями Красного Креста в других полках[43], так и с военными. Так, на замечание врача Заблоцкого о том, что Царицынский полк отвратительный и всегда бежит, Юлия Владимировна©взорваласьªотповедью: ©<…> работаю с этим полком, очень ценю его доблесть и боевые заслуги и не позволю при себе говорить чтолибо дурное о людях, которых уважаю, и что мне странно, что я должна говорить это офицеру, который не понимает, что себя унижает, говоря мне чтолибо подобноеª[44].Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о попытках сестер милосердия быть с мужчинами на равных.Вопервых, временами они старались отделаться от опеки. Например, при очередной попытке увезти женщин в безопасное место, они приложилимаксимум усилий, чтобы убедить офицеров в собственной безопасности. Происходилоэто на фоне артиллерийского обстрела и налета неприятельского аэроплана. ©Кажется, они уехали под сомнениемª, писалаБуторова, но всетаки в этот раз свою самостоятельность они отстояли[45].Вовторых, сестры милосердия стремились ©быть как всеª при маршбросках. Устыдившисьтого, что солдаты ©<…> идут пехом третьи сутки, устали страшно, отсталых масса, а мы едем, обгоняя их, удобно сидя в своем драндулетеª[46], девушки следующий переход совершилипешком[47].Втретьих, они были очень озабочены тем, чтобы выглядеть мужественными. Девушкиединодушно осуждалитрусость. Во время отступления 1915 г. Буторова с негодованием писалао царившей панике: ©Отряд <…>, состоящий из нижегородских сестер, бежал по шпалам от Тарнова. И сестер,и докторов ловили и водворяли на место уполномоченные, так они перепугалисьª[48], ©Красный Крест отличается.Дерет, кто может, трусы все. Склад Императрицы с Гучковым во главе драл сегодня и еще, мерзавец, устраивал панику среди местных беженцев, которых везет с собойª[49], ©Утром туда [в Сарны или Дубно] по широкой колее пропустили санитарный именной поезд Ольги Александровны. Говорят, сестры от страха плакали, т. к. боятся ехать ближе к позициямª[50].Сама Буторова, оказавшись в 1916 г. на передовой и впервые попав под обстрел,отметила:©<…> страха не почувствовала, а как чистила стол, так и продолжалаª[51]. В последующих экстремальных ситуациях ее также заботила больше не безопасность, а то, как она себя держит. Например, об артобстреле 21апреля 1916 г. Юлия Владимировна писала: ©Скажу, что чувство было очень неприятное, хотя владели мы с собой, я и Надя, отлично, продолжали о чемто болтать с офицером и, не прибавив шагу, шли по дороге домойª[52].Для сестер очень важно было признание их бесстрашия со стороны мужчин. Буторова подробно фиксировалав дневнике слова Сумбатова (©Вы какието бесстрашныеª[53]), рассказ в штабе полка доктора Бурцева (©Сестры держали себя во время обстрела лучше, чем врачи.Храбрые, ни на минуту не растерялись, подбадривали, шутили с раненымиª[54])и др.Конечно, такиепроявлениямужественности были отмечены:Ю.В.Буторова в Первую Мировуюбыла награждена Георгиевскими медалями четырех степеней, ноо них в дневниках она писалакрайне мало[55].Великая война сталапроверкойценностейрусской культуры, традиционного общества. На передовой линии войны нового типа проходили испытание нравственность и моральные устои женщин, особенно благородного происхождения.Часть из них этот ©экзаменª не выдержали[56], а другая часть позволиламужчинам на фронте сохранить человечность. Для того жекнязя Г.Н.Сумбатоваименно сестры милосердия былисредством ©отвести душуª[57].С другой стороны, как это ни парадоксально, девушки, чувствовавшие себя никому не нужными в своих родовых имениях и ограниченные условностями традиционного общества, обрели на войне смысл жизни, счастье. Лучше всего этот тезис подтверждают слова самой Ю.В. Буторовой, написанные летом 1916 г.:©Ура победа всюду! Разговаривая вечером на эту тему, мы пришли все к заключению, что война скоро кончится и, как это ни ужасно, нас всех огорчило, привело в ужас и отчаянье. Это чувство непонятное, идущее в разрез со всеми мыслями и желаниями Родины, тысяч людей, борющихся и ждущих с радостью этого конца. А мы, мы не можем на этот порыв откликнуться, не находим того жев своих сердцах. Конец войны это конец нашей самостоятельности, конец работе, конец целой жизни. Впереди пустота, полная, непроглядная и почти для всех, без исключения. Как и чем наполнить жизнь, после этой кипучей работы все будет мелко и ничтожно, всебудет неудовлетворятьª[58].В 1916 г. Юлия Владимировна не могла знать о грядущих революцияхи своей эмиграции,сначала в Германию, потом во Францию. В 1923 г. она обрела свою семью, выйдя замуж за Алексея Алексеевича Татищева и родив ему в 1924 г. дочь Марьюшку. Умерла Ю.В.Буторовав Париже в 1946 г. и была похоронена на кладбище СентЖеневьевдеБуа[59].
Ссылки на источники1.Сызранский филиал Центрального государственного архива Самарской области (СФ ЦГАСО). Ф. 63. О. 1. Д. 15.2.Буторова С. Н. (рожд. Давыдова). Мои воспоминания 18621917 гг. [Париж], 1999. С.35.3.3.Там же. С. 42.4.Буторов Николай. Прожитое: 19051920. Москва: ВикмоМ, 2009. 143 с.5.Буторова С. Н. Указ. соч. С.5253.6.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 2323 об.7.Там же. Л. 24.8.Там же. Л. 5050 об.9.Там же. Л. 25 об.26.10.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 4. Л. 29, 3031.11.Там же. Л. 9 об.12.Там же. Л. 19 об.13.Там же. Л. 17 об, 18.14.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 6., 26, 28 об.15.Там же. Л. 63.16.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 4444 об.17.Там же. Л. 4949 об.18.Там же. Л. 93, 97.19.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 55 об58.20.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 34 об.21.Там же. Л. 53 об.22.Там же. Л. 48, 72, 78 об.23.Там же. Л. 50 об., 73 об74 об.24.Там же. Л. 92.25.Там же. Л. 90.26.Там же. Л. 83.27.Там же. Л. 81 об., 88 об.90.28.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 3 об.4 об., 57, 69 об.71.29.Там же. Л. 5353 об.; СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 97.30.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 2121 об.31.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 1314.32.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 23.33.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 37 об., 40 об41 об.34.Там же. Л. 46, 8686 об.35.Там же. Л. 4243.36.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 37 об, 41.37.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 46.38.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 57.39.Там же. Л. 6060 об.40.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 22 об., 9.41.Там же. Л. 55 об.63 об.42.Там же. Л. 57, 6161 об.43.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 87.44.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 8282 об.45.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 54 об.55.46.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 79.47.Там же. Л. 87 об.48.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 2. Л. 56.49.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 14 об.50.Там же. Л. 28.51.Там же. Л. 4646 об.52.Там же. Л. 52 об.53.53.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 48.54.Там же. Л. 98.55.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 3. Л. 80.56.Сенявская Е. С. ©Без бабы и без вина и война не нужнаª: проблемы фронтовой морали в период Первой Мировой войны // Историческая психология и социология истории. Том 6. №1. 2013. С. 3641.57.СФ ЦГАСО. Ф. 63. О. 1. Д. 5. Л. 66 об.58.Там же. Л. 20 об.21.59.Татищев А. А. Земли и люди: в гуще переселенческого движения (19061921). М.: Русский путь, 2001. С. 362.
