Полный текст статьи
Печать

Аннотация. В статье проанализированы способы координации деятельности хозяйствующих субъектов. Иерархия координации деятельности экономических агентов постепенно становится менее заметным инструментом управления. Система институтов государственного регулирования экономики может ограничить выбор фирм и домохозяйств, а также создать возможность расширить этот выбор.
Ключевые слова: координация, иерархия, рынок, коалиционное соглашение, государственное управление, институты, альтернативные решения, экономические интересы, сдерживание и подталкивание. 

          Государственное управление проникло практически во все сферы и на все уровни хозяйственной жизни. Несмотря на периодически возникающие в обществе возражения против «чрезмерного вмешательства» государства в частные взаимоотношения, общество не пытается отказаться ни от правовой регламентации хозяйственного поведения, ни от государственного регулирования экономики.  Экономическая история подводит к выводу о том, что чем сложнее и разнообразнее хозяйственная деятельность людей, тем больше необходимость в придании ей согласованности и слаженности.

          Управление  и регулирование – процессы, по своему содержанию близкие друг  к другу.  Изменения в объекте (явлении, процессе) происходят в результате  воздействия внутренних и внешних сил. Их соотношение в каждый данный период времени различно, но каждая из них по-своему выражается в результате происходящих с объектом преобразований.

          Управление осуществляется разнообразными субъектами. Воздействие при этом направлено на намеченную цель. Результат управления – прогнозируем и достижим. Регулирование касается движения объекта, т.е. некоего процесса, который осуществляется в силу внутренних (эндогенных) факторов.     Регулирование дополняет их воздействие, придаёт движению новые скорость и направленность. Таким образом, регулирование – это частный случай управления.

          Диапазон средств управленческого воздействия государства на хозяйственные процессы колеблется от ограничения сил частной инициативы, свободы рыночного поведения и приоритета личного интереса (что особенно наглядно проявляет себя в периоды борьбы с экономическими кризисами) до подталкивания (стимулирования) экономической деятельности в направлении, которое государство признаёт полезным для общества и его членов. Понятие «подталкивание» (nudge) недавно вошло в лексикон экономистов и начало использоваться для обозначения я нового подхода к государственному регулированию [1]. Оба эти «полюса» управления представляют собой сочетание мер индикативного и директивного воздействия.

Усложнение взаимосвязей между членами общества, с одной стороны, расширяет индивидуальные возможности, открывает новые способы реализации личных способностей, а с другой стороны, усиливает взаимную зависимость структурных единиц общества. Издержки согласования принимаемых членами общества решений, которые экономическая теория  определяет как трансакционные издержки, снижаются благодаря использованию норм поведения в группе. Эти нормы регулировали отношения членов группы, позволяя им быстрее наладить кооперацию труда.

Для того чтобы участвовать в согласовании, т.е. добровольно вступать в этот процесс, иметь право высказать своё мнение, обладать некой переговорной силой, индивид должен обладать определённой свободой в рамках данного сообщества. Свобода, необходимая для выполнения согласованием роли инструмента координации деятельности, появляется с возможностью вести автономное хозяйство. Автономность хозяйственной деятельности, в свою очередь, создаёт предпосылку для рыночных связей хозяйственных агентов.

Усиление роли общественного договора в хозяйственной жизни общества, по мнению Дж. Бьюкенена, происходит при признании и государством, и населением некой устойчивой базы для системы институтов общества, которая ограничивает как алчность государства, так и оппортунистическое поведение населения. Таковой базой служит конституционный договор, оформленный как конституция (основной договор граждан страны и основной закон государства). «Конституционализм основан на идее, что взятые на себя государством политические полномочия считаются легитимными, только если эта власть остаётся в положенных ей (явно или неявно) пределах, заключающихся в наборе правил, составляющих непрерывно существующий договор», – подчёркивает Дж. Бьюкенен [2].

Координация деятельности путём традиций, согласования (договорного или контрактного подхода), товарообмена и государственного управления дополняли друг друга в разных «пропорциях», и их роль  в этой координации актуализировалась в зависимости от эндогенных и экзогенных для экономики факторов.

Товарный обмен и иерархия – суть договорные отношения, поскольку вступающие в них лица изначально признают условия и результат взаимодействия. Это не означает обязательного равенства договаривающихся участников отношений, но сам факт занятия определённой позиции в этих отношениях свидетельствует о различии функциональных ролей: покупателя и продавца, управляющего звена и управляемого звена, принципала и агента. Уменьшение различий ролей субъектов хозяйственной деятельности, рост однородности содержания их труда способствует усилению координации путём прямого согласования на основе стандартных процедур выявления мнения участников и принятия решения.

Два фактора с разных сторон общественного бытия влияют, на наш взгляд, на развитие способов координации хозяйственной деятельности: технологический способ производства благ и культура общества. Превращение труда в управление автоматизированными системами и соблюдение основной частью общества одних и тех же норм поведения способныподготовить почву для экономической системы, в которой договорённости о совместной деятельности институализируются в форме регламентов принятия решений во всех сферах и на всех уровнях хозяйственной жизни общества. Такая система более всего претендуетна трактовку её как смешанной экономики. Иными словами, конвенционные нормы, воплощённые в культуре общества и воспроизводимые ею, координируют хозяйственную деятельность экономических субъектов в смешанной экономической системе.

Соответственно на ведущую роль выдвигаются процедуры согласования решений и контроля их выполнения. Рыночный обмен и иерархическое управление в смешанной экономике выступают частными случаями основанного на конвенциальных отношениях согласования деятельности членов общества.

 Проблема сочетания рыночной и иерархической координации в институциональной экономической теории обычно рассматривается в аспекте снижения трансакционных издержек. Иерархическая координация выгоднее для тех хозяйственных процессов, в которых снижаются трансакционные издержки при данном типе координации. Так, внутрифирменные процессы координируются посредством регламентов и распоряжений, обусловленных иерархией, с меньшими трансакционными издержками, чем при рыночной координации.

Однако снижение трансакционных издержек в текущем  периоде в случае принятия ошибочных управленческих решений в иерархических структурах оборачивается значительным увеличением этих издержек в будущем, что может перекрыть их экономию в текущем периоде. Рыночная же координация не ориентируется  на решение стратегических задач будущего периода. По нашему мнению, проблема соотношения рыночной и иерархической координации может быть в значительной степени разрешена посредством координации через конвенциональные нормы, включённые в институты коалиционного согласования деятельности.

Коалиционное согласование позволяет, с одной стороны, снизить риск принятия решений, ведущих к снижению в будущем благосостояния общества, а с другой стороны, определяет границы «провалов рынка» и «провалов государства». Например, процедура общественной экспертизы проектов законов, проектов регламентов, бюджетов и иных механизмов координации хозяйственной деятельности помогает оптимизации решений с учётом как контекста текущего периода, так и траектории развития обсуждаемых процессов.

Для перехода к экономической системе, в которой основным типом координации служат коалиционные соглашения, необходимо выполнение ряда условий.

Во-первых, достижение высокого уровня доверия между участниками хозяйственной деятельности. Он определяется как культурой общества, так и потерями выгод, которые будут иметь участники коалиций при нарушении соглашений. Становлению этой системы препятствует распространение в современном обществе норм поведения, основанных на обмане контрагента, что создаёт благоприятную почву для нарастания хозяйственных диспропорций. Так, Дж. Акерлоф и Р. Шиллер для более глубокого исследования динамики экономических процессов ввели в научный оборот понятие «мультипликатора доверия». Этот мультипликатор показывает,как увеличивается или сокращается доход, когда уровень доверия растёт или падает на один пункт [3].

Во-вторых, распространение автоматизированных производственных комплексов, не требующих постоянного вмешательства человека, и информационных технологий, позволяющих кооперироваться в хозяйственном процессе с минимальными издержками включения в этот процесс. Происходит существенная экономия на таких элементах основного капитала, как офисные помещения, транспорт, и ряде элементов оборотного капитала (оплата труда топ-менеджеров, соцпакеты). В современной экономике реализация всё большего количества проектов не требует  постоянного персонала и соответствующих затрат на создание и функционирование фирмы. Наибольший экономический эффект достигается за счёт сокращения производственного периода и ускорения оборота капитала.

В-третьих, участие в социальных сетях, воспитывающее привычку к коллективным действиям по единому плану, но без включения в иерархическую структуру. Таким образом могут реализовываться инвестиционные или конструкторские проекты, разработка инновационных продуктов. Можно представить себе своеобразные экономические «флэш-мобы», в которых сотни участников действуют согласованно вне иерархий и рыночных сделок.

Таким образом, можно выделить ряд изменений в производительных силах общества, которые способствуют, на наш взгляд, формированию экономической системы, в которой решающее значение приобретёт коалиционный тип координации хозяйственной деятельности. К этим изменениям относятся: автоматизация и информатизация процессов производства  благ; рост уровня образования работников, позволяющий им быстро включаться в хозяйственную деятельность разной степени сложности; профессиональная мобильность работников, открывающая возможность с выгодой реализовать свой человеческий капитал; удовлетворённость базовых потребностей всё большей доли общества; привычка к взаимодействию в сетевых структурах и соблюдению правил поведения их членов; постепенное распространение матричной организации управления.

Экономика, в которой отмеченные преобразования отношений её субъектов изменят сочетание способов координации деятельности, будет нуждаться в новой форме государственного управления хозяйственными процессами.

На наличие некой двойственности субъектов управления в обществе, рассматриваемом как целостная система, обращают внимание философы, социологи, экономисты. Так, А.С. Ахиезер выделяет два полюса, две противоположности в структуре субъекта государственного управления: «Попытка теоретически осмыслить управление, присущее большому обществу, всегда бьётся между двумя крайностями. С одной стороны, в качестве субъекта управления рассматривается весь народ в полноте своих реализуемых способностей, потребностей. С другой стороны, субъекты управления – это специалисты… организованные в специализированные институты власти … включая институт государства»[4].

 Совокупность органов государственной власти выступает и субъектом государственного регулирования экономики (ГРЭ), и объектом, которому предписывается подчинение выработанным и утверждённым общим принципам. Субъект прямого регулирования отличается от субъекта косвенного регулирования распорядительным характером управленческой информации, определённостью её источника во времени и пространстве, чёткостью и конкретностью содержания информации. 

Роль правительства в рыночной экономике как института ГРЭ, на наш взгляд, удачно сформулировал известный специалист по проблемам конкуренции М. Портер: «Адекватная роль правительства состоит в том, чтобы оно выступало в роли катализатора и искателя нового; оно должно вдохновлять – или даже подталкивать – компании к повышению своих стремлений и движению к более высоким уровням конкуренции» [5].

Парламентские процедуры придают открытый характер правилам хозяйственной деятельности, публичность принятия законов способствует ознакомлению с данными правилами широкого круга экономических субъектов, что, в свою очередь, уменьшает асимметричность необходимой им информации. Формализация правил хозяйственной деятельности снижает также оппортунизм поведения данных субъектов, хотя и не может ликвидировать его полностью. Ещё более важной институциональной функцией парламента выступает согласование экономических интересов различных групп общества. Благодаря парламентской процедуре происходит заключение некоего общественного договора, контракта, достигается взаимное согласие коалиций экономических субъектов посредством политической деятельности представляющих их партий и иных акторов политической жизни. Возникают отношения контрактации, смягчающие иерархичность экономической жизни общества и монопольную власть отдельных рыночных агентов.

Результатом воздействия экономических институтов на поведение фирм и домохозяйств в процессе государственного регулирования становится не только достижение выдвинутой от имени государства цели, но и совокупность «побочных» эффектов, которые могут нейтрализовать достигнутую цель или даже привести к обратным последствиям. Вместе с тем они могут усилить эффект государственного регулирования, мультиплицировать его. Система институтов государственного регулирования выступает деперсонифицированным, обезличенным субъектом управления рыночными хозяйственными процессами. При этом иерархичность координации деятельности экономических агентов теряет свою выраженность, уходит «на задний план» по сравнению с координацией на основе общности интересов и ценностей участников экономической деятельности.

Институты ГРЭ, ограничивая множество хозяйственных решений и «отсекая» решения, противоречащие интересам экономических агентов, включая и государство,подталкиваютихк «пучку» выгодных им хозяйственных решений, в котором минимизируется ущерб государственным интересам. Однако государственные чиновники, формулирующие эти интересы, должнырасполагать гигантским объёмом информации [6]. И, кроме того, не допускать подмены общенациональных интересов своими частными интересами.

Должны существовать (или быть созданы) институты, как ограничивающие выбор альтернативных вариантов, так и расширяющие его. В этой связи «расширительными» факторами ГРЭ могут выступать кредитно-денежная, бюджетная, внешнеэкономическая политика государства. Выбор конкретного варианта хозяйственной деятельности из данного «пучка» следует оставить за экономическими агентами.

Государство должно отвести себе роль своеобразного балансира, стремясь соблюсти принцип В. Парето об исключении действий, способных уменьшить выгоду других участников экономики. Практически это означает, что в «пучке» хозяйственных решений для домохозяйств и фирм останутся если не оптимальные (максимально выгодные) для государства решения, то хотя бы рациональные (достаточно выгодные, то есть обеспечивающие минимальный уровень намеченных социально-экономических параметров, например, темпов роста ВВП).

Искусство государственного управления хозяйственной жизнью заключается в комбинации мероприятий по подталкиванию деятельности рыночных субъектов в направлении, обозначенном целевыми показателями экономической политики государства, и по сдерживанию их активности, если таковая приводит к отклонению от них[7]. Фактически, государство остаётся одним из игроков на «рыночном поле», хотя и наделённым рядом привилегий. В том числе, привилегией изменять правила игры.

Возможен механизм государственного управления хозяйственными процессами, который не отталкивал бы и не заменял действия, соответствующие традиционным и коалиционным институтам, а способствовал бы их позитивному влиянию на поведение экономических агентов. Образно говоря, государственное управление хозяйственными процессами в идеале должно быть ориентировано на «красоту игры» участников экономики.

Ссылки на источники

  1. Капелюшников Р. Поведенческая экономика и «новый патернализм». ЧастьI // Вопросыэкономики. 2013,  № 9. – С. 67.
  2. Buchanan J.M. Contraktarianism // The Encyclopedia of Public Choice. Vol. II / C.K. Roweley, F. Schneider (eds.). Dordrechtetc.:Kluwer, P. 122.
  3. Акерлоф, Дж. SpiritusAnimalis, илиКакчеловеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма / Дж. Акерлоф. Р. Шиллер; пер. с англ. Д. Пряткина; под научн. ред. А. Суворова. – М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2010 – С. 38.Ахиезер А.С. Монологизация и диалогизация управления (Опыт российской истории)  // ОНС, 2004, № 2. - С. 24.
  4. Портер М. Конкуренция / Пер. с англ. - М.: Изд. Дом «Вильямс», 2002. – С. 194-195.
  5. Rizzo M. J., Whitman D. G. The Knowledge Problem of the New Paternalism // Brigham Young University Law Review. 2009. No 4. P. 905-968.
  6. Понарина Н.Н., Хлыстова А.Г. Развитие информационного общества как одного из факторов глобализации // Современное инновационное общество: динамика становления, приоритеты развития, модернизация: экономические, социальные, философские, правовые, общенаучные аспекты - г. Новосибирск, г. Армавир, г. Саратов, 2015.
  7. Крючкова О.М. Устойчивые инвестиции - новое направление в развитии финансовых рынков / Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. № 5-2. С. 155.
  8. Бондаренко И.А. Потребности и потребление российских домохозяйств в свете изменений их материального благополучия // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2011. № 4. С. 129.