Влияние корейской диаспоры на экономическое и социокультурное развитие Дальнего Востока России с 1864 г. до конца XIX в.
С.
Е. БэБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Бэ
С.
Е. Влияние корейской диаспоры на экономическое и социокультурное развитие Дальнего Востока России с 1864 г. до конца XIX в. // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 11. – С.
3426–3430. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86723.htm.
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению влияния корейской диаспоры на экономическое и социокультурное развитие Дальнего Востока России от ее возникновения до конца XIX в. Автор рассматривает роль корейских переселенцев в развитии сельского хозяйства, торговли и школьного образования.
Ключевые слова:
иммиграция, корейская диаспора, история дальнего востока россии, экономическая структура дальнего востока россии, социокультурная структура дальнего востока россии
Текст статьи
Бэ Соён,Аспирант кафедры отечественной истории и архивоведения ДВФУ, г.Владивостокbaeyang23@gmail.com
Влияние корейской диаспоры на экономическоеи социокультурное развитие ДальнегоВостока России с 1864 до конца XIX в.
Аннотация.Статья посвящена рассмотрению влияний корейской диаспоры на экономическоеи социокультурное развитиеДальнегоВостокаРоссии от ее возникновения до конца XIX в. Автор рассматривает роль корейских переселенцев в развитиисельского хозяйства, торговли и школьного образования. Ключевые слова:Корейская диаспора, История Дальнего Востока России, Экономическая структураДальнего Востока России, Социокультурная структураДальнего Востока Росси, иммиграция.
Краткая Российская энциклопедия определяет диаспору как «этническую группу людей, живущих вне страны своего происхождения» [1,С.820].То есть, «диаспора» это некая социальная группа, члены которой переместились с одного места жительства на другое. Таким образом,можно определить поток корейских иммигрантов прибывших на Дальний Восток России в середине XIX в. как начало «корейской диаспоры». В 1860году Российская и Китайская империя подписали Пекинский договор, основным содержанием которого стало разграничение Дальнего Востока между Россией и империей Цин по рекам Амур и Уссури. Впоследствиинаименее незаселённый ЮжноУссурийский край вошёл в состав Приморской области.Первое появление корейской диаспоры былообусловлено именно этиммеждународнымдоговором между двумя империями.После присоединения новых земель перед царским правительством встала актуальная задача заселения и освоения дальневосточных окраин. 26 апреля 1861 г. был утвержден законопроект «О правилах для поселения русских и иностранцев в Амурской и Приморской областях Восточной Сибири» [2], который на 20 лет освобождал переселенцев на ДальнийВосток России от всяких налогов. Этот закон оказал решающеезначение на переселение иностранцев, особенно корейцев в данный регион.На момент подписания Пекинского договора в Уссурийском крае корейцы не проживалиипервое официальное сообщение о реальном переселении корейцев на территорию России, а именно в ЮжноУссурийский край, относится к 30 ноября1863 года. 20 ноября 1863 г. поручик Резанов в рапорте военному губернатору Приморскойобласти контрадмиралу П. В. Казакевичу передавал, что несколько корейцев обратились к нему с просьбой разрешить «им в числе 10ти семей поселиться в долине р. Тизинхэ, в 15 верстах от Новгородского поста, где они уже ранее построили 56 фанз» [3].
После того, как первая группа корейцев появиласьв России, приток корейских переселенцев каждый год постепенно увеличился. Зимой 18681869 гг. из Кореи в Посьетский участок сразу перешли около 900 чел. [4, С.145].И в течение 1869 г. 543 чел, зимой 18691870 г. 4 500 чел. переселилисьтуда же[5, С.4].В 1870е годы корейцы попрежнему продолжали иммигрировать в Уссурийский край целыми семьями, но в меньшемколичестве. К 1897 г., по данным всероссийской переписи, корейское население Приморской области составляло 24 306 чел. [6, С. 873].И В течение 18641887 гг. корейское население Приамурского края возрастало в среднем на 510 чел., а в промежуток с 1888 по 1897 г. этот показатель увеличился до 2 586 чел., т.е. вырос почти в 5 раза [7, С.91].Говоря о периодизации корейской диаспоры, можно определить переселение корейцев исследуемого периода начальным этапом корейской диаспоры. На первом этапе корейские крестьяне перешли в пределы русского Дальнего Востока на постоянное жительство семьями. Они смотрелинаДальний Восток России как новое место жительства ивозможностьулучшения уровня жизни, стремились адаптироваться к новому месту и устроитьжизнь как можно быстрее. Корейская диаспора первого этапа имела характерэкономической иммиграции.Вначале XX в. Япония лишила династиюЛи суверенитета, а затем полностью оккупировало Корею.Участникинациональноосвободительногодвижения,преследуемые оккупантами,были вынуждены покинуть родину и перейти в пределы русского Дальнего Востока. Начавшийсявторой этап формирования корейской диаспоры на Дальнем Востокеносилхарактер политической иммиграции. Рассматривая степень влияния корейской диаспорына экономическое и социокультурное развитие Дальнего Востока России, стоит обратитьвнимание на первый этап формирования корейской диаспоры в регионе –с 1864 до конца XIX в. Сельское хозяйство была основной сферойэкономической деятельности корейских переселенцев. По переписи Ф. Ф. Буссе в 1867 г. в корейском селе Тизинхэ Посьетского участка проживало 124 семьи общей численностью 661 чел. Они располагали 395,5 дес. пахотной земли (3,18 дес. на 1 семью, 0,59 дес. на 1 чел.) [9]. В селе Мангугае, где Ф. Ф. Буссе побывал в сентябре 1867 г., насчитывалось 13 семей из 58 чел. Они распахивали 24,5 дес. земли (в среднем 1,88 дес на 1 семью, 0,42 дес. на 1 чел.) [7, С. 132], и имели 1,3 головы крупного рогатого скота на 1 хозяйство [8].В то время в селе Сидими Посьетского участка проживали 5 семей корейских крестьян общей численностью 20 чел. Площадьобработанных ими полей равнялась 6 дес. земли (1,2 дес. на 1 семью, 0,3 дес.на 1 чел.) [9].Имущественное положениекорейцев можно проследить поданнымПосьетского участка по состоянию на 13 ноября 1875 г. В селе Тизинхэ проживало 244 дворов из 1 243 жителей, площадь обрабатываемой ими землисоставляла1 614 дес. (6,61 дес на 1 семью, 1,29 дес. на 1 чел.),число крупного рогатогоскота –1,68 головы на 1 семью[10].По сравнению с даннымив 1867 г. их хозяйственное положение улучшилосьпочти в 2 раза. Площадь посевных земель в корейских селах увеличилась довольно быстрыми темпами. Если в 1879 г. 612 семей из 2 958 чел. в Посьетском участкезасевали 1 386,5 дес. пашни (2,27 дес. на 1 семью, 0,47 дес. на 1 чел.), то в 1886 г. 1 173 семьи, состоящиеиз 5 364 чел. засевали уже 3 214 дес. (2, 76 дес. на 2 семью, 0,6 дес. на 1 чел.) [11]. Таким образом, если за период с 1879 до 1886 г. корейское население взросло в 1,8 раза, то засеваемые площади в этом участке увеличились в 2,4 раза и на 1 чел. –в 1,28 раза. Рост посевных площадей в корейских селах шёл быстро по сравнению с ростом численности их жителей к концу XIX в. Особенно ярко это видно на примере селений Корсаковской волости. В 1876 г. количество хозяйств было 345 дворов, средняя площадь на 1 двор –1, 75 дес, а после 6 лет число дворов увеличило в 2,1раза (706 дворов), и площадь посевов –в 7,8 раза (6,62 дес. на 1 двор) [12].Хорошим показателем устойчивого развития корейских крестьянских хозяйств служили хлебозапасные магазины. По состоянию на 1 января 1895 г. в 87 хлебозапасных магазинах ЮжноУссурийсуокой округи имелось в наличии 66 418 пуд. 37 фунтов зерна, или на 9 259 пуд. 18 фунтов (16.2%) больше по сравнениюс предыдущим годом. В среднем «на каждую голову русского и корейского крестьянского населения» приходилось по 1,44 пуд. зерна. При этом на долю корейского населения приходилось 13 668 пуд. 27 фунтов (20,6%), а на долю русского –52 759 пуд. 10 фунтов (79,4%). В официальном отчёте за 1894 г. отмечалось: «Своим собственным хлебом обеспечиваются лишь ЮжноУссурийская и Уссурийская казачья округи. Остальные нуждаются в привозе хлеба» [13]. Экономическая деятельность корейских переселенцев не ограничиваласьсельским хозяйством. Их активность проявилась и вторговле. В первые годы переселения корейцы были озабоченыв основном проблемами выживания. Однако через не большечем через10 лет после иммиграции в Россию корейские переселенцы стали не только обеспечивать себя зерном, но и продаватьизлишки. В 1870е годы появился даже избыток хлебных продуктов, и цены на них несколько снизились. Например, если до устройства корейских переселенцевв крае войска, расположенныев урочище Новокиевском, покупали весь овес и ячмень в Хуньчуне, то в 1872 году небольшаячасть зерна было куплена у корейцев.В1873 году войска купили у них больше половины необходимогозерна, а в 1874 году прекратили покупать хлеб у китайцев, т.к. корейцы смогли полностью удовлетворить их потребности в зерне и хлебе.Доказательством роста производительности сельского хозяйства в корейских поселенияхслужит отчёт начальника Суйньфуньского участказа1873 год, в котором отмечалось: «Народное хозяйство в смысле земледелия приняло довольно удовлетворительные размеры в корейских колониях, в которых благодаря трудолюбию и склонности к земледелию поселившихся в наших пределах корейских выходцев производительность развивается с каждым годом» [14].
В отдельные годы корейцы продавали интендантству зерно в значительном количестве. Например, в сельскомхозяйственный сезон 1888 г. у корейцев в ЮжноУссурийского края было всего выкуплено (до 18 декабря) яровой ржи и пшеницы около 70 740 пуд.(61,3%), в то время как русское крестьянское население продало такого же зерна 38 195 пуд. и казаки –6 395 пуд., всего 44 590 пуд.(38.7%) [15].Корейские крестьяне очень скоро ощутили цену русских денег, которые они получали от продажи сельскохозяйственной продукции воинскимподразделениям юга Приморской области и гражданскому населению Новогородского и Владивостокского постов и активизировали торговлю, которая распростарнилась и на соседние территории.14 июня 1885 г. известный на русском Дальнем Востоке предпринимательА. В. Даттан описал: «Непосредственных торговыхсношений Владивосток с Кореей не имеет. Торговля с корейцами во Владивостоке ведётся исключительно иностранными фирмами и китайскими купцами, большинство между последним составляют кантонцы. Насколько мне известно, ни один из торгующих здесь китайцев не переходил русскокорейской границы; сами корейцы доставляют сюда свои продукты с целью обмена их на товары ... В большинстве случаев посредниками в этой торговле служаткорейцы, имеющие оседлость или постоянное местопребывание в южной окраине Уссурийского округа».[16].Ещё особая роль принадлежала корейцам в снабжениимясомвоинскихчастей ЮжноУссурийского края, а также жителей Владивостока. Изза малочисленности сельского населения на югеПриморья в начальный период колонизации края русские военные подразделения и корабли время от времени испытывалитрудности в снабжении продуктами и, прежде всего, мясом.В какойто мере этот недостатоквосполнялся охотой на диких животных, но воинским частям и главному порту юга Дальнего Востока России нужно было постоянное снабжение. Корейские переселенцы стали пригонять на русскую территорию крупный рогатый скот на продажу и для обмена на промышленные товары.В мае 1884 г. в Посьетском участке был размещен 7й ВосточноСибирский строевой батальон, штаб которого находился в урочище Славянка. Сразу же по прибытии батальона встал вопрос о снабжении его свежим мясом. Подряд на поставку скореевзял крестьянин Адими Алексей Шин, который жил в данном селе с 1871 г. и в течение 5 лет являлся старостой сельского общества. По предложениюкомандования батальона, А. Шин выселился из Адими и построил усадьбу, скотный двор и бойню на окраине участка, занимаемого воинской частью[17].В80–90е годы XIXв. онбыл один из крупных мясоторговцев Посьетского участка. Стремление корейских населений к улучшениюжизнипрослеживается и социокультурной сфере.В 1868 году начала функционировать первая школа для детей переселившихся в русские пределы корейцев в Тизинхэ. Это было лишь после 2 года от первого появления корейских переселенцев. В школу записалось до 20 корейских мальчишек [7, С.207]. В 1873 г. вторая школа для корейских детей была открыта в селе Янчихэ. Через2 года получали школьное образование 42 ребёнок: 31 –в Тизинхэ и 10 –в Янчихэ [18].В 1873 г. была открыта школа в с. Благословенном Амурской области, в 1884 г. в неё учились59 корейских мальчиков [7, С. 212].Перед школами в Приамурском и Приморском крае стояли две проблемы: недостаток средств для содержанияучрежденийи нехватка учителей.Изза этого корейские школы нередко закрывались на продолжительное время. Если первая проблема решалась сбором средств с родителей учащихся и жителей населенных пунктов, то вторую решали привлекая к преподаванию священников Русской православной церкви.В конце 1870х годов шломассовоезамещение должностей учителей в корейских школах служителями церкви. Российская империя активно реализовала задачу миссионизации инородческого населения. В 1880годы. было осуществлено полное подчинение корейских школ Камчатской духовной миссии. По данным на 1885 г. школьным образованием в миссии было охвачено 208 детей, из которых 93 ученика(44.7%) были корейскими детьми [19].Большая часть общих расходов приходских школ была покрыта за счёт средств православного миссионерского общества. А в начале 1890х годов большая часть расходов нашколыложились на сельские общества, которые практиковалиотчисление на начальное образование корейских детей определённой суммы с одной обработанной в данной общине десятины [7, С.214].
Лишь на рубеже XIX─XX вв. народному образованию на окраине России стало по настоящему достойное вниманиеправительства. Численность русских переселенцев, прибывающих из ЕвропейскойРоссиии Сибири,постоянно росло, и в регионе сформировалась потребность в школах. Расходы на построение школ в Приморской области в 1895 г. возросли более чем в 2 раза по сравнению с 1889 г. В начале 1890х годов практически в каждомбольшом селе или деревне русскоподданных корейцев имелись церковноприходские школы или школы грамоты [7, С.218]. В 1894 г. корейских миссионерских школ в Приморской области было 10, в них обучалось 311 учеников. Число учеников школы с. Благословенногов 1895 г. составляло 40. Примерно столько же было в каждой из школ селТизинхэ и Янчихэ. Известно также, что ещё в 7 корейских школах было примерно по 1520 учащихся[7, С. 223].Таким образом, мы можем определить, что всего в 1895 г. в 14 школах обучалось приблизительно 300 детей корейских иммигрантов. Это свидетельствуето том, что развитие школьного образования в корейских селениях шло быстрее, чем среди русского крестьянского населения этого региона.Достижения корейцев вПриморской и Приамурской областяхв сфере экономики и развития культурыв рассматриваемыйпериод были существенными. Они распахивали неплодородную дальневосточную землю, обеспечивали продуктамипо низкой ценежителей региона. Они стремились быстро адаптироваться к новым условиям жизни, построили школы, чтобы обучить своих детей русскому языку и приобщить их к русской культуре. Потому члены корейской диаспоры считали себяне инородцами в России, а полноправными членамиобщества Дальнего Востока России.
Ссылки на источники1. Краткая Российская Энциклопедия. М.:Большая Российская Энциклопедия, ОНИКС 21 век. Т. 1, С. 11135.2. ПолноеСобрание Законов Российской Империи. №36928. С. 682684. http://www.nlr.ru/eres/law_r/search.php[20.02.2016].3. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп.1, Д. 278, Л.1.4.Назаров, И. П. Материалы к изучению Уссурийского края // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Вып. 26, СПБ.:Военная типография, 1887.5.Вагин, В. Корейцы на Амуре // Сборник историкостатистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.1, Вып. 2, СПб, 1875, С.1─29.6.Патканов, С. Статические данные, показывающие плесенной состав населения Сибири, язык и ролы инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т.3, Иркутская губ. Забайкальская, Амурская, Якутская, Приморская обл. и о.Сахалин. СПБ., 1912, С. 844 ─ 847 (Амуаская обл.). С. 864─ 847, 873─ 887 (Приморская обл.).7. Петров, А. А. Корейская диаспора в России 1897 –1917 гг., Владивосток: ДВО РАН, 2001, С. 1─399.8. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп. 1, Д. 278, Л.63.9. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп. 1, Д. 278, Л.122123.10. РГИА ДВ, Ф.541, Оп. 1, Д. 61, Л. 133.11. Владивосток, 1887, 29 марта.12. РГИА ДВ, Ф. 543, Оп. 1, Д. 62, Л. 44: Д.42, Л.27.13. Обзор Приморской области за 1894 год: Приложение в Всеподданнейшему отчёту, Владивосток, 1895, С. 8–10.14. РГИА ДВ. Ф. 541, Оп. 1, Д. 54, Л.3.15. РГИА ДВ. Ф. 702, Оп. 1, Д. 94, Л.2020об.16. РГИА ДВ, Ф. 702, Оп. 7, Д. 5, Л.2.17. РГИА ДВ, Ф. 702, Оп. 5, Д. 20, Л. 4.18. РГИА ДВ, Ф. 541, Оп. 1, Д. 111, Л.10.19. Владивосток, 1886, 1 мая.
Влияние корейской диаспоры на экономическоеи социокультурное развитие ДальнегоВостока России с 1864 до конца XIX в.
Аннотация.Статья посвящена рассмотрению влияний корейской диаспоры на экономическоеи социокультурное развитиеДальнегоВостокаРоссии от ее возникновения до конца XIX в. Автор рассматривает роль корейских переселенцев в развитиисельского хозяйства, торговли и школьного образования. Ключевые слова:Корейская диаспора, История Дальнего Востока России, Экономическая структураДальнего Востока России, Социокультурная структураДальнего Востока Росси, иммиграция.
Краткая Российская энциклопедия определяет диаспору как «этническую группу людей, живущих вне страны своего происхождения» [1,С.820].То есть, «диаспора» это некая социальная группа, члены которой переместились с одного места жительства на другое. Таким образом,можно определить поток корейских иммигрантов прибывших на Дальний Восток России в середине XIX в. как начало «корейской диаспоры». В 1860году Российская и Китайская империя подписали Пекинский договор, основным содержанием которого стало разграничение Дальнего Востока между Россией и империей Цин по рекам Амур и Уссури. Впоследствиинаименее незаселённый ЮжноУссурийский край вошёл в состав Приморской области.Первое появление корейской диаспоры былообусловлено именно этиммеждународнымдоговором между двумя империями.После присоединения новых земель перед царским правительством встала актуальная задача заселения и освоения дальневосточных окраин. 26 апреля 1861 г. был утвержден законопроект «О правилах для поселения русских и иностранцев в Амурской и Приморской областях Восточной Сибири» [2], который на 20 лет освобождал переселенцев на ДальнийВосток России от всяких налогов. Этот закон оказал решающеезначение на переселение иностранцев, особенно корейцев в данный регион.На момент подписания Пекинского договора в Уссурийском крае корейцы не проживалиипервое официальное сообщение о реальном переселении корейцев на территорию России, а именно в ЮжноУссурийский край, относится к 30 ноября1863 года. 20 ноября 1863 г. поручик Резанов в рапорте военному губернатору Приморскойобласти контрадмиралу П. В. Казакевичу передавал, что несколько корейцев обратились к нему с просьбой разрешить «им в числе 10ти семей поселиться в долине р. Тизинхэ, в 15 верстах от Новгородского поста, где они уже ранее построили 56 фанз» [3].
После того, как первая группа корейцев появиласьв России, приток корейских переселенцев каждый год постепенно увеличился. Зимой 18681869 гг. из Кореи в Посьетский участок сразу перешли около 900 чел. [4, С.145].И в течение 1869 г. 543 чел, зимой 18691870 г. 4 500 чел. переселилисьтуда же[5, С.4].В 1870е годы корейцы попрежнему продолжали иммигрировать в Уссурийский край целыми семьями, но в меньшемколичестве. К 1897 г., по данным всероссийской переписи, корейское население Приморской области составляло 24 306 чел. [6, С. 873].И В течение 18641887 гг. корейское население Приамурского края возрастало в среднем на 510 чел., а в промежуток с 1888 по 1897 г. этот показатель увеличился до 2 586 чел., т.е. вырос почти в 5 раза [7, С.91].Говоря о периодизации корейской диаспоры, можно определить переселение корейцев исследуемого периода начальным этапом корейской диаспоры. На первом этапе корейские крестьяне перешли в пределы русского Дальнего Востока на постоянное жительство семьями. Они смотрелинаДальний Восток России как новое место жительства ивозможностьулучшения уровня жизни, стремились адаптироваться к новому месту и устроитьжизнь как можно быстрее. Корейская диаспора первого этапа имела характерэкономической иммиграции.Вначале XX в. Япония лишила династиюЛи суверенитета, а затем полностью оккупировало Корею.Участникинациональноосвободительногодвижения,преследуемые оккупантами,были вынуждены покинуть родину и перейти в пределы русского Дальнего Востока. Начавшийсявторой этап формирования корейской диаспоры на Дальнем Востокеносилхарактер политической иммиграции. Рассматривая степень влияния корейской диаспорына экономическое и социокультурное развитие Дальнего Востока России, стоит обратитьвнимание на первый этап формирования корейской диаспоры в регионе –с 1864 до конца XIX в. Сельское хозяйство была основной сферойэкономической деятельности корейских переселенцев. По переписи Ф. Ф. Буссе в 1867 г. в корейском селе Тизинхэ Посьетского участка проживало 124 семьи общей численностью 661 чел. Они располагали 395,5 дес. пахотной земли (3,18 дес. на 1 семью, 0,59 дес. на 1 чел.) [9]. В селе Мангугае, где Ф. Ф. Буссе побывал в сентябре 1867 г., насчитывалось 13 семей из 58 чел. Они распахивали 24,5 дес. земли (в среднем 1,88 дес на 1 семью, 0,42 дес. на 1 чел.) [7, С. 132], и имели 1,3 головы крупного рогатого скота на 1 хозяйство [8].В то время в селе Сидими Посьетского участка проживали 5 семей корейских крестьян общей численностью 20 чел. Площадьобработанных ими полей равнялась 6 дес. земли (1,2 дес. на 1 семью, 0,3 дес.на 1 чел.) [9].Имущественное положениекорейцев можно проследить поданнымПосьетского участка по состоянию на 13 ноября 1875 г. В селе Тизинхэ проживало 244 дворов из 1 243 жителей, площадь обрабатываемой ими землисоставляла1 614 дес. (6,61 дес на 1 семью, 1,29 дес. на 1 чел.),число крупного рогатогоскота –1,68 головы на 1 семью[10].По сравнению с даннымив 1867 г. их хозяйственное положение улучшилосьпочти в 2 раза. Площадь посевных земель в корейских селах увеличилась довольно быстрыми темпами. Если в 1879 г. 612 семей из 2 958 чел. в Посьетском участкезасевали 1 386,5 дес. пашни (2,27 дес. на 1 семью, 0,47 дес. на 1 чел.), то в 1886 г. 1 173 семьи, состоящиеиз 5 364 чел. засевали уже 3 214 дес. (2, 76 дес. на 2 семью, 0,6 дес. на 1 чел.) [11]. Таким образом, если за период с 1879 до 1886 г. корейское население взросло в 1,8 раза, то засеваемые площади в этом участке увеличились в 2,4 раза и на 1 чел. –в 1,28 раза. Рост посевных площадей в корейских селах шёл быстро по сравнению с ростом численности их жителей к концу XIX в. Особенно ярко это видно на примере селений Корсаковской волости. В 1876 г. количество хозяйств было 345 дворов, средняя площадь на 1 двор –1, 75 дес, а после 6 лет число дворов увеличило в 2,1раза (706 дворов), и площадь посевов –в 7,8 раза (6,62 дес. на 1 двор) [12].Хорошим показателем устойчивого развития корейских крестьянских хозяйств служили хлебозапасные магазины. По состоянию на 1 января 1895 г. в 87 хлебозапасных магазинах ЮжноУссурийсуокой округи имелось в наличии 66 418 пуд. 37 фунтов зерна, или на 9 259 пуд. 18 фунтов (16.2%) больше по сравнениюс предыдущим годом. В среднем «на каждую голову русского и корейского крестьянского населения» приходилось по 1,44 пуд. зерна. При этом на долю корейского населения приходилось 13 668 пуд. 27 фунтов (20,6%), а на долю русского –52 759 пуд. 10 фунтов (79,4%). В официальном отчёте за 1894 г. отмечалось: «Своим собственным хлебом обеспечиваются лишь ЮжноУссурийская и Уссурийская казачья округи. Остальные нуждаются в привозе хлеба» [13]. Экономическая деятельность корейских переселенцев не ограничиваласьсельским хозяйством. Их активность проявилась и вторговле. В первые годы переселения корейцы были озабоченыв основном проблемами выживания. Однако через не большечем через10 лет после иммиграции в Россию корейские переселенцы стали не только обеспечивать себя зерном, но и продаватьизлишки. В 1870е годы появился даже избыток хлебных продуктов, и цены на них несколько снизились. Например, если до устройства корейских переселенцевв крае войска, расположенныев урочище Новокиевском, покупали весь овес и ячмень в Хуньчуне, то в 1872 году небольшаячасть зерна было куплена у корейцев.В1873 году войска купили у них больше половины необходимогозерна, а в 1874 году прекратили покупать хлеб у китайцев, т.к. корейцы смогли полностью удовлетворить их потребности в зерне и хлебе.Доказательством роста производительности сельского хозяйства в корейских поселенияхслужит отчёт начальника Суйньфуньского участказа1873 год, в котором отмечалось: «Народное хозяйство в смысле земледелия приняло довольно удовлетворительные размеры в корейских колониях, в которых благодаря трудолюбию и склонности к земледелию поселившихся в наших пределах корейских выходцев производительность развивается с каждым годом» [14].
В отдельные годы корейцы продавали интендантству зерно в значительном количестве. Например, в сельскомхозяйственный сезон 1888 г. у корейцев в ЮжноУссурийского края было всего выкуплено (до 18 декабря) яровой ржи и пшеницы около 70 740 пуд.(61,3%), в то время как русское крестьянское население продало такого же зерна 38 195 пуд. и казаки –6 395 пуд., всего 44 590 пуд.(38.7%) [15].Корейские крестьяне очень скоро ощутили цену русских денег, которые они получали от продажи сельскохозяйственной продукции воинскимподразделениям юга Приморской области и гражданскому населению Новогородского и Владивостокского постов и активизировали торговлю, которая распростарнилась и на соседние территории.14 июня 1885 г. известный на русском Дальнем Востоке предпринимательА. В. Даттан описал: «Непосредственных торговыхсношений Владивосток с Кореей не имеет. Торговля с корейцами во Владивостоке ведётся исключительно иностранными фирмами и китайскими купцами, большинство между последним составляют кантонцы. Насколько мне известно, ни один из торгующих здесь китайцев не переходил русскокорейской границы; сами корейцы доставляют сюда свои продукты с целью обмена их на товары ... В большинстве случаев посредниками в этой торговле служаткорейцы, имеющие оседлость или постоянное местопребывание в южной окраине Уссурийского округа».[16].Ещё особая роль принадлежала корейцам в снабжениимясомвоинскихчастей ЮжноУссурийского края, а также жителей Владивостока. Изза малочисленности сельского населения на югеПриморья в начальный период колонизации края русские военные подразделения и корабли время от времени испытывалитрудности в снабжении продуктами и, прежде всего, мясом.В какойто мере этот недостатоквосполнялся охотой на диких животных, но воинским частям и главному порту юга Дальнего Востока России нужно было постоянное снабжение. Корейские переселенцы стали пригонять на русскую территорию крупный рогатый скот на продажу и для обмена на промышленные товары.В мае 1884 г. в Посьетском участке был размещен 7й ВосточноСибирский строевой батальон, штаб которого находился в урочище Славянка. Сразу же по прибытии батальона встал вопрос о снабжении его свежим мясом. Подряд на поставку скореевзял крестьянин Адими Алексей Шин, который жил в данном селе с 1871 г. и в течение 5 лет являлся старостой сельского общества. По предложениюкомандования батальона, А. Шин выселился из Адими и построил усадьбу, скотный двор и бойню на окраине участка, занимаемого воинской частью[17].В80–90е годы XIXв. онбыл один из крупных мясоторговцев Посьетского участка. Стремление корейских населений к улучшениюжизнипрослеживается и социокультурной сфере.В 1868 году начала функционировать первая школа для детей переселившихся в русские пределы корейцев в Тизинхэ. Это было лишь после 2 года от первого появления корейских переселенцев. В школу записалось до 20 корейских мальчишек [7, С.207]. В 1873 г. вторая школа для корейских детей была открыта в селе Янчихэ. Через2 года получали школьное образование 42 ребёнок: 31 –в Тизинхэ и 10 –в Янчихэ [18].В 1873 г. была открыта школа в с. Благословенном Амурской области, в 1884 г. в неё учились59 корейских мальчиков [7, С. 212].Перед школами в Приамурском и Приморском крае стояли две проблемы: недостаток средств для содержанияучрежденийи нехватка учителей.Изза этого корейские школы нередко закрывались на продолжительное время. Если первая проблема решалась сбором средств с родителей учащихся и жителей населенных пунктов, то вторую решали привлекая к преподаванию священников Русской православной церкви.В конце 1870х годов шломассовоезамещение должностей учителей в корейских школах служителями церкви. Российская империя активно реализовала задачу миссионизации инородческого населения. В 1880годы. было осуществлено полное подчинение корейских школ Камчатской духовной миссии. По данным на 1885 г. школьным образованием в миссии было охвачено 208 детей, из которых 93 ученика(44.7%) были корейскими детьми [19].Большая часть общих расходов приходских школ была покрыта за счёт средств православного миссионерского общества. А в начале 1890х годов большая часть расходов нашколыложились на сельские общества, которые практиковалиотчисление на начальное образование корейских детей определённой суммы с одной обработанной в данной общине десятины [7, С.214].
Лишь на рубеже XIX─XX вв. народному образованию на окраине России стало по настоящему достойное вниманиеправительства. Численность русских переселенцев, прибывающих из ЕвропейскойРоссиии Сибири,постоянно росло, и в регионе сформировалась потребность в школах. Расходы на построение школ в Приморской области в 1895 г. возросли более чем в 2 раза по сравнению с 1889 г. В начале 1890х годов практически в каждомбольшом селе или деревне русскоподданных корейцев имелись церковноприходские школы или школы грамоты [7, С.218]. В 1894 г. корейских миссионерских школ в Приморской области было 10, в них обучалось 311 учеников. Число учеников школы с. Благословенногов 1895 г. составляло 40. Примерно столько же было в каждой из школ селТизинхэ и Янчихэ. Известно также, что ещё в 7 корейских школах было примерно по 1520 учащихся[7, С. 223].Таким образом, мы можем определить, что всего в 1895 г. в 14 школах обучалось приблизительно 300 детей корейских иммигрантов. Это свидетельствуето том, что развитие школьного образования в корейских селениях шло быстрее, чем среди русского крестьянского населения этого региона.Достижения корейцев вПриморской и Приамурской областяхв сфере экономики и развития культурыв рассматриваемыйпериод были существенными. Они распахивали неплодородную дальневосточную землю, обеспечивали продуктамипо низкой ценежителей региона. Они стремились быстро адаптироваться к новым условиям жизни, построили школы, чтобы обучить своих детей русскому языку и приобщить их к русской культуре. Потому члены корейской диаспоры считали себяне инородцами в России, а полноправными членамиобщества Дальнего Востока России.
Ссылки на источники1. Краткая Российская Энциклопедия. М.:Большая Российская Энциклопедия, ОНИКС 21 век. Т. 1, С. 11135.2. ПолноеСобрание Законов Российской Империи. №36928. С. 682684. http://www.nlr.ru/eres/law_r/search.php[20.02.2016].3. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп.1, Д. 278, Л.1.4.Назаров, И. П. Материалы к изучению Уссурийского края // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Вып. 26, СПБ.:Военная типография, 1887.5.Вагин, В. Корейцы на Амуре // Сборник историкостатистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.1, Вып. 2, СПб, 1875, С.1─29.6.Патканов, С. Статические данные, показывающие плесенной состав населения Сибири, язык и ролы инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т.3, Иркутская губ. Забайкальская, Амурская, Якутская, Приморская обл. и о.Сахалин. СПБ., 1912, С. 844 ─ 847 (Амуаская обл.). С. 864─ 847, 873─ 887 (Приморская обл.).7. Петров, А. А. Корейская диаспора в России 1897 –1917 гг., Владивосток: ДВО РАН, 2001, С. 1─399.8. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп. 1, Д. 278, Л.63.9. РГИА ДВ, Ф. 87, Оп. 1, Д. 278, Л.122123.10. РГИА ДВ, Ф.541, Оп. 1, Д. 61, Л. 133.11. Владивосток, 1887, 29 марта.12. РГИА ДВ, Ф. 543, Оп. 1, Д. 62, Л. 44: Д.42, Л.27.13. Обзор Приморской области за 1894 год: Приложение в Всеподданнейшему отчёту, Владивосток, 1895, С. 8–10.14. РГИА ДВ. Ф. 541, Оп. 1, Д. 54, Л.3.15. РГИА ДВ. Ф. 702, Оп. 1, Д. 94, Л.2020об.16. РГИА ДВ, Ф. 702, Оп. 7, Д. 5, Л.2.17. РГИА ДВ, Ф. 702, Оп. 5, Д. 20, Л. 4.18. РГИА ДВ, Ф. 541, Оп. 1, Д. 111, Л.10.19. Владивосток, 1886, 1 мая.
