Государственные и иностранные интересы в развитии советского Дальнего Востока в 1920-е годы
С.
В. БезгинБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Безгин
С.
В. Государственные и иностранные интересы в развитии советского Дальнего Востока в 1920-е годы // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 15. – С.
1256–1260. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/96168.htm.
Аннотация. Проблема соотношения целей и средств в международном сотрудничестве в условиях неравного положения партнеров поставлена относительно недавно. Острота этой проблемы наглядно прослеживается на одной из наименее исследованных страниц истории Дальнего Востока – времени первого десятилетия после установления здесь советской власти, данная проблема весьма актуальна в обобщении опыта взаимоотношений России с соседними странами во внешнеэкономической сфере.
Ключевые слова:
концессия, монополия, конвенция, концессионный план, план капитального строительства, совместное предприятие, экономическая интервенция
Текст статьи
БезгинСергейВладимирович;к.и.н., учитель истории КГКОУ Школа №3, КомсомольскнаАмуре;cmarc@rambler.ru
Государственные и иностранные интересы
в развитии советского Дальнего Востока в 1920е годы
Аннотация.Проблема соотношения целей и средств в международном сотрудничестве в условиях неравного положения партнеров поставлена относительно недавно. Острота этой проблемы наглядно прослеживается на одной из наименее исследованных страниц истории Дальнего Востока времени первого десятилетия после установления здесь советской власти, являясь весьма актуальной в обобщении опыта взаимоотношений России с соседними странами во внешнеэкономической сфере.Ключевые слова:конвенция, концессионный план, концессия, монополия, план капитального строительства, совместное предприятие, экономическая интервенция.
В развитии российского Дальнего Востока неравное положение партнеров обусловлено сотрудничеством государственных органов власти с компаниями, для которых этот регион является оффшорной территорией, на которой не действуют их национальные законы, а местные условия допускают вывоз природных и иных богатств за бесценок. В 1920е годы международное сотрудничество РСФСР и СССР с иностранными государствами на Дальнем Востоке выражалось в разработке имевшихся или открытии новых производств, организации экспортноимпортных операций, оформлении кредитов и займов, а также привлечении иностранных специалистов и квалифицированных рабочих при заключении концессионных или арендных договоров[1, С. 13]. Государственные цели в развитии Дальнего Востока в 1920е годы во многом приходилось соотносить с интересами иностранных компаний, уверенно пользовавшихся всеми преимуществами нестабильного политического положения.Причинами сотрудничества СССР с капиталистическими странами на Дальнем Востоке в 1920е гг. во многом стали установление непризнанной советской власти в регионе, стремление советского правительства не допустить новую интервенцию и привлечение иностранных капиталов для хозяйственного развития этой окраины. В континентальной южной части Дальнего Востока советская власть была установлена 14 ноября 1922 г., когда Народное собрание Дальневосточной республики (ДВР) приняло решение о присоединении к советской России. Образование 30 декабря 1922 г. СССР, в состав которого вошла РСФСР, требовало политического признания со стороны других государств. Чукотка, Камчатка, северный Сахалин и даже охотское побережье, остававшиеся ареной гражданской войны и интервенции, на протяжении всего последующего десятилетия испытывали иностранное влияние, которое и в те времена было принято укреплять вооруженной силой. Разрушенныйот длительной политической нестабильности регион становилсяобузой для выходившего из кризисного состояния хозяйства страны, поэтому нормализация отношений с циркулировавшими на Дальнем Востоке иностранными капиталамисчиталась приемлемым направлением развития окраины.Среди внешнеэкономических партнеров СССР на Дальнем Востоке выступали граждане как соседних стран (Япония, США, Британская империя, Китай), так и относительно далеких европейских стран (Франция, Норвегия, Финляндия и ряд других). Основным предметом их деятельности являлись добыча и продажа на внешнем рынке природных богатств региона (пушнины, рыбы и морских зверей,
леса, угля, нефти, золота и других полезных ископаемых) с участием иностранных наемных рабочих и специалистов, а также прямое финансирование этих операций. По данным переписи населения 1926 г. в Дальневосточном крае проживало около 1900000человек, среди которых более 117000иностранцев (6.2 %) занимались легальной экономической деятельностью[2].Введенная официально на Дальнем Востоке с 1января1923 г. государственная монополия на внешнюю торговлю не действовала. Всю первую половину 1920х гг. финансированием добычи полезных ископаемых продолжали заниматься ГонконгШанхайский банк (Великобритания), National City Bank of New York (США) и Индокитайский банк (Франция). Обращение золота и серебра было сосредоточено в японских кредитных учреждениях ©Иокогама СпесиБанкª (до марта 1924) и Владивостокском отделении Корейского банка (Chosen Bank)[3]. Чосен Банк с капиталом более 500.000 йен[4] к концу 1920х гг. монополизировал финансирование всех внешнеторговых операций на Дальнем Востоке. Даже в январе 1928 г. региональная власть не решилась вмешаться в его работу, исходя из ©проводившейся центральной кредитной политикиª, по которой ©наилучшей формойª функционирования банка признавалось издание ежегодных формальных разрешений народного комиссариата финансов СССР[5, Л. 9; 6, Л .12].Сотрудничество синостраннымипредприятиямибыло интересно центральной советскойвластимодернизациейвнутреннегопроизводства, налаженными рынками сбыта советских товаровза границейи притоком конвертируемой валюты в союзный бюджет, поэтому привлечение иностранных капиталоввсячески поощрялось. В налогообложении они были приравнены к предприятиям государственного значения (союзного или республиканского), что освобождало их от подоходного налога, который платили все частные русские предприятия[5, Л. 1213, 76].Для упорядочения отношений с иностранными предприятиями на территории страны 23 ноября 1920 г. было принято постановление Совнаркома РСФСР ©О хозяйственных и правильных условиях концессийª[7]. Наблюдением за иностранными предприятиямис 8 марта 1922 г. на основе декрета Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) занимался Главный концессионный комитет при Совнаркоме РСФСР(Главконцесском). Председателями Главконцесскома в 1920е гг. были виднейшие члены коммунистической партии большевиков: Ю.Л. Пятаков (1922 1923), Л.Б. Каменев (1923 1925 и 1929 1932), Л.Д. Троцкий (1925 1927), а также В.Н. Ксандров (1928 1929). Это был один из органов советскогоправительствав 1922 1937 гг., численность его сотрудников достигала 177 человек в 1926 г.[1, С. 24]Обилие работы не позволяло сосредоточить все дела в Главконцесскоме. К 1928 г. в Советском Союзе и за его пределами действовало 28 ведомств и комиссий, полномочных заключать договоры с иностранцами[5, Л. 69], из которых 2 комиссии работали на Дальнем Востоке. Дальневосточная концессионная комиссия при Дальревкоме(Дальконцесском), образованная 16 декабря 1922 г.[8, С. 75], сосредоточила с ноября 1923 г. дела в области добычи полезных ископаемых и рубки леса[9, Л. 4], аТокийская концессионная комиссия при торговом представительстве СССР, учрежденная 19 ноября 1925 г., занималась деламис японскими фирмами[10].Из всех концессионных комиссий в СССР Дальконцесском была единственной, созданной при региональной власти[11], поэтому ее права были незначительные. В январе 1923 г. Совнарком РСФСР наряду с вопросом об учреждении концессионной комиссии при Дальревкоме обсуждал ©Вопрос о рыболовных концессиях на Дальнем Востокеª и доклад ©Лесные концессии на берегу Татарского проливаª. Главное управление рыболовства при народном комиссариате продовольствия РСФСР (Главрыба) в лице М.А. Казакова тогда настояло, чтобы делами с японскими
рыбопромышленными компаниями (Рорио Суйсан Кумиай, Ничиро Гиогио Кабусики Кайся, Тайхоку Гиогио Кабусики Кайся и др.), монополизировавшими почти все рыболовные участки советского Дальнего Востока, занималось представительство Главрыбы (Дальрыба). Отношения с японской фирмой Судзуки (Suzuki), которой принадлежали лесные участки побережья Татарского пролива, также было решено оставить за центральной властью[12, Л. 12, 25; 13]. Совнарком РСФСР в мае 1923 г. возложил руководство рыбными и звериными промыслами Дальневосточной области на наркоматы иностранных дел и продовольствия[12, Л. 25], а осенью 1923 г. денонсировалвсе договоры, заключенные Дальконцесскомом с русскими частными лесопромышленниками[9, Л. 6; 14, Л. 82, 87; 15; 16].В Дальневосточной плановой комиссии, подчинявшейся Госплану РСФСР, в июле 1923 г. был подготовлен доклад ©Основы концессионной политикиª. Автор доклада, член сельскохозяйственной секции Дальневосточной плановой комиссииА.М. Ярмош, проанализировав опыт США, отмечал, что при заключении договоров с иностранцами на долгие сроки их капиталы остались бы в крае, ©утратив связь с делегировавшей странойª. На Дальнем Востоке он считал лучшим привлекать иностранный капитал в золотодобычу и лесное хозяйство, устроив конкуренцию государственных, кооперативных и смешанных обществ (с иностранными капиталами) в пушном промысле и рыболовстве[17]. Но в отличие от золотодобычи и лесного хозяйства, где иностранные капиталы не имели прочных позиций, в развитии пушного промысла и рыболовства особое значение отводилось отношениям с Великобританией и Японией, которые в то время официально не признавали СССР.Управление уполномоченного народного комиссариата внешней торговли на Дальнем Востоке в марте 1923 г. заключило договор с английской компанией Гудзонова залива (Hudson Bay) на монопольную скупку пушнины и снабжение иностранной продукцией населения Камчатки, Чукотки и Охотского побережья[18]. Выбор состоялся из нескольких претендентов, но решение было принято исходя из политических соображений. Вместо заключения договора с норвежской фирмой ©Олаф Свенсон и Коª, предложившей покупать соболиные шкуры по высшей ставке (85 долл. США за одну), советское государство приняло условия английской компании (60 долл. США за одного соболя)[18]. Договор с Гудзон Бей был заключен на один год, но готовился проект двенадцатилетнего договора (на 1924/25 1935/36), в соответствие с которым компания обязывалась доставлять товары на сумму не менее 3.000.000 руб. для снабжения населения и не менее чем 500.000 руб. для закупки пушнины за наличный расчет ежегодно[19]. Установление дипломатических отношений между СССР и Великобританией 2 февраля 1924 г. послужило началом ©полосы признанийªСССР другими странами.Отношения с Британской империей активно поддерживались и региональной властью. Английская компания ©Дальневосточный Синдикатª, получившая от правительства ДВР в разработку золотоносные месторождения у реки Зея в Амурской области, в июне 1923 г. перезаключила договор с Дальревкомом, который отправил его текст на утверждение в Москву. Дальконцесском в ноябре 1923 г. утвердил еще два таких договора с английскими компаниями: с ©Дальневосточным Синдикатомª у озера Чля на нижнем Амуре и с ©Аянской корпорациейª у одноименного поселения на Охотском побережье. Дальконцесскому также удалось заключить договоры на концессию золотоносных россыпей у реки Бурея с американцем Смитом (октябрь1923 г.) и приамурских золотых приисков с финном Койвисто (декабрь 1923 г.). Соискатели на разработку золотоносных россыпей на Камчатке (американец Винт и англичанин Поллак) получили отказ[9, Л. 68].В 1925 г. центральная власть без местных посредников подписала договор о совместном предприятии ©Русскоанглийское сырьевое обществоª (РАСО)[20],
занимавшегося скупкой пушнины в южных губерниях Дальнего Востока, а также концессии союзного значения с обществом ©Тетюхеª (серебросвинцовые и цинковые руды) и Приамурским горнопромышленным обществом (черные и цветные металлы)[21, С. 100102].Сложнее налаживались отношения с Японией, не только монополизировавшей рыбопромышленность советского Дальнего Востока, но и организовавшей промышленную добычу нефти на северномСахалине, оккупированном японскими войсками. В 1920 г. три японские фирмы объединились в общество Хокусинкай (Северная звезда) с капиталом 5.000.000 йен для добычи нефти на севере Сахалина[22, Л. 3]. Для противостояния японской оккупации[23, P. 165] на пользование нефтяными месторождениями северного Сахалина начались переговоры с американской нефтяной компанией Синклера, с которой правительство ДВР в январе 1922 г. заключило договор. Весной 1923 г. в Дальконцесскоме даже пришлось ответить представителю английского Шанхайского нефтяного синдиката Фридлендеру, что ©переговоры с Синклером исключают переговоры с другими соискателямиª[9, Л. 7], так как в августе 1923 г. Совнарком СССР подтвердил это соглашение, заключив с компанией Синклера концессионный договорсоюзного значения. Но в феврале 1924 г. японские войска задержали и выпроводили с острова американских геологов. Международный скандал, вызванный обращением Синклера в Государственный департамент США и Верховный суд СССР,в связи с аннулированием контракта советской стороной, разрешился лишь согласием советского правительствав 1925 г. вернуть аванс за концессию[23, P. 165166].Не менее остро разворачивались события, связанные с вопросом ©о старой задолженности японских рыбопромышленниковª, впервые поставленным во время апрельских торгов 1923 г. по ©сдаче японцам в аренду рыбных участковª. В качестве ©платы за интервенциюª и штрафа за пользование внутренними водами Дальбюро ЦК РКП (б) тогда потребовало условно 2.000.000 руб. (около 220.000 йенпо курсу того времени)[12, Л. 5]. Японская сторона была заинтересована в налаживании экономических отношений с очередным русским правительством на Дальнем Востоке, поэтому выступила в мае 1923 г. с инициативой начать переговоры об уплате этого долга[12, Л. 3637]. В результате советскояпонских переговоров (июль 1923 май 1924)[24, Л. 170], в которых участвовали представители народных комиссариатов иностранных дел (Хабин и Ракитин), продовольствия (Андрианов), финансов (Писковитин), рабочекрестьянской инспекции (Коренев), удалось договориться на уплату японскими рыбопромышленниками 1.750.000 йен (около 16 млн. руб.) на протяжении 3 лет. Советской стороне в обмен на это пришлось признать ответственность за расстрел японских подданных весной 1920 г. партизанами Я.И. Тряпицына, неправомерность налогообложения японцев весной 1923 г. в заливе Петра Великого и выплату части долга ©белым правительствамª[12, Л. 4594, 99116, 122, 124, 128128а; 25, Л. 4, 67].Настойчивость встречных требований японской стороны укреплялась успешностью параллельных переговоров с А.А. Иоффе в Токио, которому перечислили 1 млн. йен, и телеграммами из правительства (Г.В. Чичерин) и партии (И.В. Сталин), в которых рекомендовалось не обострятьотношенияс японцами на переговорах[12, Л. 116; 14, Л. 74].Вслед заокончанием переговоровСовнарком СССР в лице наркома иностранных дел в мае 1924 г. пролонгировал действие русскояпонской рыболовной конвенции, заключенной 15 (28) июля 1907 г., на десять лет. Районом действия конвенции оставалась 12мильная прибрежная полоса от Анадырского лимана до мыса Поворотного в Приморье, включая Амурский лиман и ряд бухт и заливов (кроме залива Ольга), не относившихся ранее к так называемым
©конвенционным водамª[26]. Хотя представители центральнойвластии объясняли, что японским гражданам были предоставлены максимальные льготы в СССР ©для ликвидации старой задолженностиª и ©эти льготы должны будут сокращатьсяª[25, Л. 17], дореволюционная конвенция превратилась в неравноправный договор, от которого Япония получила все выгоды, ©не неся никаких забот и расходов по содержанию огородаª[27].Официальное признание советской власти в России Японией отражено в подписании 20 января 1925 г. конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией, что знаменовало новую ступень советскояпонского сотрудничества на Дальнем Востоке. В высшем совете народного хозяйства СССР стали разрабатываться проекты договоров с Японией на концессию бурых железняков (Сергиевское и Судзухинское месторождения), магнитных железняков (Ольгинский район)и коксовых углей (бассейн современной реки Арсеньевка) в Приморье[28], призванные отвлечь японский капитал от монополизированных им отраслей дальневосточного хозяйства.Этот расчет не оправдался. Председатель Дальневосточного геологического комитета П.И. Полевой уже 22 августа 1925 г. отправил в Дальконцесском свою записку ©О концессиях на северном Сахалине и условиях их сдачиª, в которой тщетно настаивал оставить нефтяные и угольные концессии русским частным предпринимателям, которые работали на них до передачи северного Сахалина СССР. Новоприобретенную часть острова он предлагал вовлекать в краевой оборот путем поставки нефти и угля на внутренние рынки (Владивосток, Николаевск и Петропавловск), а не ©исключительно за границуª. Район Амурского лимана ученый предлагал полностью закрыть для иностранного рыбного промысла[9, Л. 112116, 121125].Однако рекомендации ©организации чисто научнойª были отклонены, так как СССР пришлось расплачиваться за приобретение северного Сахалина. В декабре 1925 г. были заключены договоры с нефтяной компанией ©Кита Карафуто Секию Кабусики Кайсяª (название с 1926) и угольной компанией ©Кита Карафуто Когио Кабусики Кайсяª, которые получили разработанные ими же месторождения на 45 лет, распределенные в шахматном порядке (неразработанные ©клеткиª становились государственной собственностью), а в феврале 1926 г. каменноугольные копи на западе Сахалина были отданы японской компании Цукахара Кумиай[1, С. 227233].Стремления региональной власти вытеснить японский капитал не находили понимания в Москве, где пресекали несогласованные с центральной политикой действия[29]. В мае 1925 г. уполномоченный народного комиссариата земледелия П.Т. Мамонов, два года проработавший на Дальнем Востоке, поставил вопрос об уравнении в правах русских и японских рыбопромышленников, предложив внести в текст русскояпонской конвенции 1907 г. (редакции 1924) изменения и дополнения, касавшиеся ограничения монопольного и бесконтрольного вывоза рыбы в Японию[30]. В марте 1926 г. отдел рыболовства при уполномоченном разработал ©Тезисы о путях развития рыбного хозяйстваª, по которым монопольное положение японских компаний следовало подорвать финансированием частного русского морскогорыболовства и вывозом продукции нарождавшейся консервной промышленности на американский и английский рынки[31], что было поддержано в Дальконцесскоме[32]. Склонявшийся в сторону этих предложений уполномоченный народного комиссариата внешней торговли РСФСРФ.И. Андрианов зондировал почву по линии своего наркомата. В мае 1926 г. он обратился с вопросом о ©непосредственном кредитованииª русских частных рыбопромышленников к народному комиссару внешней и внутренней торговли СССР И.О. Шлейферу, который отклонил предложение, подчеркнув право свободной ловли японцевнаравне с русскими частниками[33, Л. 223224, 296].
Последняя попытка региональной власти ограничить деятельность японских рыболововвыражена впредложениипредседателя Далькрайисполкома Я.Б. Гамарника.В январе 1927 г. он высказал идею перестать сдаватьяпонским рыбопромышленным предприятиям рентабельныеучасткиконвенционных водна ежегодных торгах, отметив, что японские рыбопромышленники©не вправе претендовать на равные условия работы с государственной промышленностью, кооперацией, местным населением и другими… объединениямиª[6, Л. 25; 34]. Однако23 января 1928 г.была заключенасоветскояпонская рыболовнаяконвенция, первая статья которой подтвердила равные права советских и японских граждан ловить, собирать и обрабатывать все виды рыб и водных продуктов (кроме котиков и бобров) вдоль советского побережья Японского, Охотского и Берингова морей, исключая реки и бухты. Японские рыбопромышленники получили в аренду 43 рыболовных участка по советскому побережью Дальнего Востока[35], что позволилоимв 1927/28 хозяйственном году даже увеличить прибыль, контролируя более половины улованаиболее ценной породы рыб (лосось)[36].Позиции японского капитала в 1925 1927 гг. окрепли и в других сферах народного хозяйства Дальнего Востока, когда были оформлены три договора республиканского значения. С 1925 г. во Владивостоке действовало акционерное общество ©Эгершельдская транзитная хлебная биржаª[1, С. 227233], занимавшееся перевозками злаковых и бобовых культур из Маньчжурии на японский рынок. В конце 1926 г. японец Иотара Танака получил право на концессию Лидинского золотоносного прииска на Камчатке[21, С. 100102], закрытой ранее для золотых разведок в принципе. В апреле 1927 г. был заключен договор с Кенчики Умэура (©Рорио Рингио Кумиайª)[37] на концессию лесных участков Сюркум, Хадя и Коппи на берегу Татарского пролива, два из которых Дальконцесском в 1923 г. решился сдать русским лесопромышленникам.Таким образом, советскому государству удалось добиться политического признания от Великобритании и Японии, допустив их ©экономическую интервенциюªна Дальнем Востоке, которая выразилась в монопольной деятельности иностранцев в основных отраслях народного хозяйства края (пушной промысел, рыболовство и добыча нефти).Становление в СССР командноадминистративного управления народным хозяйством в 1920е гг. не обошло и внешнеэкономические отношения. В записке председателя объединенного государственного политического управления (ОГПУ) Ф.Э. Дзержинского своему заместителюВ.Р. Менжинскому ©О необходимости наблюдения и помощи концессионерам со стороны ОГПУª (23 декабря 1923) отмечалась необходимость разработать специальный план содействия иностранным предприятиям, чтобы наблюдение за их деятельностью не стало ©борьбой с концессиямиª[1, С. 202]. В служебной записке Л.Д. Троцкого в Совнарком СССР в июле 1926 г. был изложен ©Проект основных положений для разработки концессионного планаª, как дополнения к плану капитального строительства народного хозяйства. Учитывая возможность©политического влияния концессионеров на местное населениеª, планировалось направить до 3 млрд. руб. иностранцам с ©пионерскими задачамиª, создававшим новое современное производство[1, С. 208215, 217220].Однако преобладание иностранных капиталов в добывающих производствах исключало организацию нового современного производства на Дальнем Востоке. В постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) ©О концессионной политике на Дальнем Востокеª (18 августа 1927)[38] расширение японских концессий в лесной, нефтяной и угольной отрасли впервые было признано нецелесообразным, хотя ©приток японских кредитов, как в промышленные предприятия, так и в экспортные операцииª следовало увеличить. Политбюро компартии решило учредить на Дальнем Востоке
трест ©Дальугольª, включив в него часть Сахалинских копей, и образовать нефтяной трест союзного значения ©Сахалиннефтьª, учрежденный в июле 1928 г.[39], как конкурентов действовавшим японским предприятиям. Но это привело к кризису в государственной угольной промышленности и поставило в зависимость от иностранных предприятий государственную нефтедобычу на Сахалине, появившуюся в 1929 г.[40]Идея планирования привлечения иностранных капиталов нашла отражение в подготовке плана капитального строительства Дальневосточного края (1928/29 1932/33 гг.). Председатель краевой плановой комиссии П.Т. Мамонов в июне 1929 г. обстоятельно рассмотрел ©концессионную работуª на заседании бюро Далькрайкома ВКП (б) в докладе ©О пятилетке Дальневосточного краяª. Наряду с добывающими отраслями народного хозяйства, развитие сахарной промышленности, энергетики и городского хозяйства, то есть сфер народного хозяйства, в которых финансирование строительства было урезано центральными органами власти, связывалось исключительно с иностранными инвестициями[41].Выход изкапиталистического мира, как цель индустриализации, оказалось невозможным совместить с привлечением иностранного капитала в развитии народного хозяйства, что стало очевидным в декабре 1929 г., когда Совнарком СССР признал составление концессионного плана нецелесообразным[1, С. 234235] в связи с мировым экономическим кризисом. Что касается региональных проектов ©концессионной работыª, то их честолюбие в ненависти к японскому капиталу даже превышало самые смелые мероприятия Москвы. Принципиальные решения о необходимости ©втянуть иностранный капиталª непременно связывались с расширением прав региональной власти в перераспределении союзных и республиканских доходов в пользу края под предлогом учета ©краевых интересовª[42; 43].Концессионные договоры, заключавшиеся под вывеской ©развития неохваченных государственным сектором территорийª, расторгались уже в 1927 1929 гг. изза ©общего роста народного хозяйства, слабого технического оснащения концессионеров, недостатка иностранных инвестиций и их ориентации на мобилизацию внутренних частных капиталовª[44, С. 216]. Однако наиболее распространенной формой иностранного присутствия на Дальнем Востоке было монопольное положение в ряде ключевых отраслей народного хозяйства в силу неспособности государственной власти противостоять ©экономической интервенцииª. Признавая иностранную деятельность в торговле, производстве и даже финансах Дальнего Востока, центральной власти оставалось лишьрегистрировать иностранное присутствие в целых отраслях. Ни о каком расторжении договоренностей в этом случае не могло идти и речи даже в случае грубых нарушений ©концессионерамиª условий соглашений. От действовавших иностранных предприятий государственные органы власти добивались равноправия на территории, где была уже установлена советская власть.Резюмируя на основе анализа внешнеэкономических отношений на Дальнем Востоке лишь в некоторых сферах народного хозяйства, следует отметить, что продажа в необработанном виде на внешних рынках природных ресурсов в 1920е гг. превратилась в наиболее продуктивную деятельность. Свободная деятельность иностранных капиталов, которые вкладывались в наиболее легкодоступные отрасли народного хозяйства края, стимулировала вывоз дальневосточных природных богатств за границу. Крупные государственные капиталы не могли изменить сложившееся положение в силу вынужденного совпадения государственных и иностранных интересов. В 20е гг. XX в. перспективы развития края зависели от иностранных интересов в получении необработанной продукции для развития обрабатывающих производств за пределами Дальнего Востока.
Ссылки на источники1. Индустриализация СоветскогоСоюза. Новые документы. Новые факты. Новые подходы / С.С. Хромов [и др.]. М.: Институт российской истории РАН, 1999.2. Хабаровский край. География, история, экономика, культурное строительство. Хабаровск: Дальневосточное государственное издательство, 1948. С. 155156, 168.3. Флеров В.С. Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Томск, 1973. Т. 1. С. 199100.4. Дальневосточный карманный календарьсправочник / под ред. И.П. Ворончанина. Хабаровск, 1928. С. 45.5. ГАХК(Государственный архив Хабаровского края), Ф. Р668, Оп. 3, Д. 15.6. ГАХК, Ф. П1502, Оп. 1, Д. 4.7. Мелких А. Иностранные концессии // Ильин И.А. Собрание сочинений: мир перед пропастью. Политика, хозяйство и культура в коммунистическом государстве. Часть I и II. / Составитель и комментарии Ю.Т. Лисицы. М.: Русская книга, 2001. С. 485499. Концессия (англ. concessionуступка) договор, заключаемый государством с частным предпринимателем на эксплуатацию промышленного предприятия и др. (См.: Нечаева И.В. Словарь иностранных слов: 4000 единиц. М: ©АСТª, 2002. С. 213214.)8. Борьба рабочего класса за восстановление и развитие промышленности Дальневосточной области (1922 1925 гг.). Сборник документов и материалов. Хабаровск, 1962.9. РГАСПИ(Российский государственный архив социальнополитической истории), Ф. 72, Оп. 1, Д. 257.10. РГАЭ (Российский государственный архив экономики), Ф. 291, Оп. 1, Д. 18, Л. 1об.11. Долгов Л.Н. Экономическая политика гражданской войны: опыт Дальнего Востока России. КомсомольскнаАмуре: КнАГПИ, 1996. С. 116.12. РГАСПИ,Ф. 372, Оп. 1, Д. 207.13. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 2, Д. 75, Л. 117, 125. В 1922 г. во внутренних водах Дальнего Востока, включая реки, свыше 50 участков принадлежало японским обществам ©кумиайª (компании для ловли рыбы в русских водах), а фирма Судзуки получила 10 лесных участков от Приморскихправительств В.Г. Антонова и С.Д. Меркулова на 24 года. Об этих фактах стало известнов Дальревкоме только в апреле 1923 г., когда в Читу прибыл представитель одной из фирм для пролонгации договора.14. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 2, Д. 69.15. ГАХК, Ф. Р58, Оп. 1, Д. 15, Л. 264. В апреле 1923 г. Дальконцесском заключил договоры с П.А. Орловым, Г.И. Пикаром, М.П. Делле, Н.Н. Сергеевым и др.16. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 16, Л. 5.17. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 8, Л. 4445, 7579.18. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 14, Л. 4041. Hudson‱s Bay Company была основана по хартии английского короля Карла II от 2 мая 1670 для противостояния французской монополии на пушную торговлю на земле принца Руперта, охватывавшей значительные территории вокруг Гудзонова залива в Северной Америке.19. Гаврилов C.В. Охотскокамчатское акционерное рыбопромышленное общество. 1924 1926 гг. // Вопросы истории рыбной промышленности Камчатки. 2005. № 8. http://www.npacific.ru/np/library/publikacii/questhist/istor81.htm [Дата обращения 11.03.2016]20. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 48, Л. 209.21. Индустриализация СССР. 1926 1928 гг. Документы и материалы / под ред.З.К. Звездина [и др.]. М.: Наука, 1969.22. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 114.23. Stephan John J. The Russian Far East: a history. Stanford, 1996.24. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 47.25. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 1, Д. 259.26. РГАЭ, Ф. 764, Оп. 6, Д. 9а, Л. 6970.27. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 9, Л. 1718. Слова японского экономистасовременника.28. РГАЭ, Ф. 3429, Оп. 3, Д. 503, Л. 6869, 7375.29. Саначев И.Д. Новая экономическая политика на Дальнем Востоке (1922 1925 гг.). Владивосток, 1993. С. 46.30. ГАХК, Ф. П1502, Оп. 1, Д. 1, Л. 3234.31. ГАПК (Государственный архив Приморского края), Ф. 633, Оп. 7, Д. 25, Л. 16, 9.32. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 7, Л. 179180.33. РГАЭ, Ф. 291, Оп. 1, Д. 25.34. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 40, Л. 128129.35. Мандрик А.Т. Японское рыболовство на российском Дальнем Востоке (60е гг. XIX 30е гг. XX в.): история, политика, экономика // Вглядываясь в прошлое: Дальневосточное общество в XX веке / сб. научных статей. Владивосток: ДВО РАН, 2008. Кн. 4. С. 25.36. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 26, Л. 2.
37. ГАХК, Ф. Р668, Оп. 3, Д. 29а, Л. 143 (текст концессионного договора).38. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 58, Л. 1214.39. ГАХК, Ф. Р137, Оп. 4, Д. 4а, Л. 439.40. ГАХК, Ф. Р137, Оп. 4, Д. 7, Л. 190.41. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 134, Л. 153155.42. VIя ДальнеВосточная Областная партийная конференция РКП. 2024 апреля 1924 г. Чита, 1924. С. 4, 30, 32, 57. В первый день работы конференции председатель Приморского губисполкома Я.Б. Гамарник былвозмущен тем, что даже доходы от рыбных и лесных промыслов не направлялись в губернские бюджеты, что председатель Дальревкома В.Н. Павлов объяснил отсутствием прав уместных властей распоряжаться общесоюзными угодьями.43. ГАХК, Ф. Р668, Оп. 3, Д. 2, Л. 84, 89. В январе 1927 г. председатель Далькрайисполкома Я.Б. Гамарник через представителя в Москве Н.А. Мера высказал идею считать иностранные фирмы на Дальнем Востоке предприятиями местного значения, чтобы они платили налоги в местные бюджеты. Вопрос попробовали согласовать с председателем Главконцесскома Л.Д. Троцким, который в июне 1927 г. категорически отверг это предложение.44. Индустриализация СССР. 1929 1932 гг. Документы и материалы / под ред.М.П. Ким [и др.]. М.: Наука, 1970.
Государственные и иностранные интересы
в развитии советского Дальнего Востока в 1920е годы
Аннотация.Проблема соотношения целей и средств в международном сотрудничестве в условиях неравного положения партнеров поставлена относительно недавно. Острота этой проблемы наглядно прослеживается на одной из наименее исследованных страниц истории Дальнего Востока времени первого десятилетия после установления здесь советской власти, являясь весьма актуальной в обобщении опыта взаимоотношений России с соседними странами во внешнеэкономической сфере.Ключевые слова:конвенция, концессионный план, концессия, монополия, план капитального строительства, совместное предприятие, экономическая интервенция.
В развитии российского Дальнего Востока неравное положение партнеров обусловлено сотрудничеством государственных органов власти с компаниями, для которых этот регион является оффшорной территорией, на которой не действуют их национальные законы, а местные условия допускают вывоз природных и иных богатств за бесценок. В 1920е годы международное сотрудничество РСФСР и СССР с иностранными государствами на Дальнем Востоке выражалось в разработке имевшихся или открытии новых производств, организации экспортноимпортных операций, оформлении кредитов и займов, а также привлечении иностранных специалистов и квалифицированных рабочих при заключении концессионных или арендных договоров[1, С. 13]. Государственные цели в развитии Дальнего Востока в 1920е годы во многом приходилось соотносить с интересами иностранных компаний, уверенно пользовавшихся всеми преимуществами нестабильного политического положения.Причинами сотрудничества СССР с капиталистическими странами на Дальнем Востоке в 1920е гг. во многом стали установление непризнанной советской власти в регионе, стремление советского правительства не допустить новую интервенцию и привлечение иностранных капиталов для хозяйственного развития этой окраины. В континентальной южной части Дальнего Востока советская власть была установлена 14 ноября 1922 г., когда Народное собрание Дальневосточной республики (ДВР) приняло решение о присоединении к советской России. Образование 30 декабря 1922 г. СССР, в состав которого вошла РСФСР, требовало политического признания со стороны других государств. Чукотка, Камчатка, северный Сахалин и даже охотское побережье, остававшиеся ареной гражданской войны и интервенции, на протяжении всего последующего десятилетия испытывали иностранное влияние, которое и в те времена было принято укреплять вооруженной силой. Разрушенныйот длительной политической нестабильности регион становилсяобузой для выходившего из кризисного состояния хозяйства страны, поэтому нормализация отношений с циркулировавшими на Дальнем Востоке иностранными капиталамисчиталась приемлемым направлением развития окраины.Среди внешнеэкономических партнеров СССР на Дальнем Востоке выступали граждане как соседних стран (Япония, США, Британская империя, Китай), так и относительно далеких европейских стран (Франция, Норвегия, Финляндия и ряд других). Основным предметом их деятельности являлись добыча и продажа на внешнем рынке природных богатств региона (пушнины, рыбы и морских зверей,
леса, угля, нефти, золота и других полезных ископаемых) с участием иностранных наемных рабочих и специалистов, а также прямое финансирование этих операций. По данным переписи населения 1926 г. в Дальневосточном крае проживало около 1900000человек, среди которых более 117000иностранцев (6.2 %) занимались легальной экономической деятельностью[2].Введенная официально на Дальнем Востоке с 1января1923 г. государственная монополия на внешнюю торговлю не действовала. Всю первую половину 1920х гг. финансированием добычи полезных ископаемых продолжали заниматься ГонконгШанхайский банк (Великобритания), National City Bank of New York (США) и Индокитайский банк (Франция). Обращение золота и серебра было сосредоточено в японских кредитных учреждениях ©Иокогама СпесиБанкª (до марта 1924) и Владивостокском отделении Корейского банка (Chosen Bank)[3]. Чосен Банк с капиталом более 500.000 йен[4] к концу 1920х гг. монополизировал финансирование всех внешнеторговых операций на Дальнем Востоке. Даже в январе 1928 г. региональная власть не решилась вмешаться в его работу, исходя из ©проводившейся центральной кредитной политикиª, по которой ©наилучшей формойª функционирования банка признавалось издание ежегодных формальных разрешений народного комиссариата финансов СССР[5, Л. 9; 6, Л .12].Сотрудничество синостраннымипредприятиямибыло интересно центральной советскойвластимодернизациейвнутреннегопроизводства, налаженными рынками сбыта советских товаровза границейи притоком конвертируемой валюты в союзный бюджет, поэтому привлечение иностранных капиталоввсячески поощрялось. В налогообложении они были приравнены к предприятиям государственного значения (союзного или республиканского), что освобождало их от подоходного налога, который платили все частные русские предприятия[5, Л. 1213, 76].Для упорядочения отношений с иностранными предприятиями на территории страны 23 ноября 1920 г. было принято постановление Совнаркома РСФСР ©О хозяйственных и правильных условиях концессийª[7]. Наблюдением за иностранными предприятиямис 8 марта 1922 г. на основе декрета Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) занимался Главный концессионный комитет при Совнаркоме РСФСР(Главконцесском). Председателями Главконцесскома в 1920е гг. были виднейшие члены коммунистической партии большевиков: Ю.Л. Пятаков (1922 1923), Л.Б. Каменев (1923 1925 и 1929 1932), Л.Д. Троцкий (1925 1927), а также В.Н. Ксандров (1928 1929). Это был один из органов советскогоправительствав 1922 1937 гг., численность его сотрудников достигала 177 человек в 1926 г.[1, С. 24]Обилие работы не позволяло сосредоточить все дела в Главконцесскоме. К 1928 г. в Советском Союзе и за его пределами действовало 28 ведомств и комиссий, полномочных заключать договоры с иностранцами[5, Л. 69], из которых 2 комиссии работали на Дальнем Востоке. Дальневосточная концессионная комиссия при Дальревкоме(Дальконцесском), образованная 16 декабря 1922 г.[8, С. 75], сосредоточила с ноября 1923 г. дела в области добычи полезных ископаемых и рубки леса[9, Л. 4], аТокийская концессионная комиссия при торговом представительстве СССР, учрежденная 19 ноября 1925 г., занималась деламис японскими фирмами[10].Из всех концессионных комиссий в СССР Дальконцесском была единственной, созданной при региональной власти[11], поэтому ее права были незначительные. В январе 1923 г. Совнарком РСФСР наряду с вопросом об учреждении концессионной комиссии при Дальревкоме обсуждал ©Вопрос о рыболовных концессиях на Дальнем Востокеª и доклад ©Лесные концессии на берегу Татарского проливаª. Главное управление рыболовства при народном комиссариате продовольствия РСФСР (Главрыба) в лице М.А. Казакова тогда настояло, чтобы делами с японскими
рыбопромышленными компаниями (Рорио Суйсан Кумиай, Ничиро Гиогио Кабусики Кайся, Тайхоку Гиогио Кабусики Кайся и др.), монополизировавшими почти все рыболовные участки советского Дальнего Востока, занималось представительство Главрыбы (Дальрыба). Отношения с японской фирмой Судзуки (Suzuki), которой принадлежали лесные участки побережья Татарского пролива, также было решено оставить за центральной властью[12, Л. 12, 25; 13]. Совнарком РСФСР в мае 1923 г. возложил руководство рыбными и звериными промыслами Дальневосточной области на наркоматы иностранных дел и продовольствия[12, Л. 25], а осенью 1923 г. денонсировалвсе договоры, заключенные Дальконцесскомом с русскими частными лесопромышленниками[9, Л. 6; 14, Л. 82, 87; 15; 16].В Дальневосточной плановой комиссии, подчинявшейся Госплану РСФСР, в июле 1923 г. был подготовлен доклад ©Основы концессионной политикиª. Автор доклада, член сельскохозяйственной секции Дальневосточной плановой комиссииА.М. Ярмош, проанализировав опыт США, отмечал, что при заключении договоров с иностранцами на долгие сроки их капиталы остались бы в крае, ©утратив связь с делегировавшей странойª. На Дальнем Востоке он считал лучшим привлекать иностранный капитал в золотодобычу и лесное хозяйство, устроив конкуренцию государственных, кооперативных и смешанных обществ (с иностранными капиталами) в пушном промысле и рыболовстве[17]. Но в отличие от золотодобычи и лесного хозяйства, где иностранные капиталы не имели прочных позиций, в развитии пушного промысла и рыболовства особое значение отводилось отношениям с Великобританией и Японией, которые в то время официально не признавали СССР.Управление уполномоченного народного комиссариата внешней торговли на Дальнем Востоке в марте 1923 г. заключило договор с английской компанией Гудзонова залива (Hudson Bay) на монопольную скупку пушнины и снабжение иностранной продукцией населения Камчатки, Чукотки и Охотского побережья[18]. Выбор состоялся из нескольких претендентов, но решение было принято исходя из политических соображений. Вместо заключения договора с норвежской фирмой ©Олаф Свенсон и Коª, предложившей покупать соболиные шкуры по высшей ставке (85 долл. США за одну), советское государство приняло условия английской компании (60 долл. США за одного соболя)[18]. Договор с Гудзон Бей был заключен на один год, но готовился проект двенадцатилетнего договора (на 1924/25 1935/36), в соответствие с которым компания обязывалась доставлять товары на сумму не менее 3.000.000 руб. для снабжения населения и не менее чем 500.000 руб. для закупки пушнины за наличный расчет ежегодно[19]. Установление дипломатических отношений между СССР и Великобританией 2 февраля 1924 г. послужило началом ©полосы признанийªСССР другими странами.Отношения с Британской империей активно поддерживались и региональной властью. Английская компания ©Дальневосточный Синдикатª, получившая от правительства ДВР в разработку золотоносные месторождения у реки Зея в Амурской области, в июне 1923 г. перезаключила договор с Дальревкомом, который отправил его текст на утверждение в Москву. Дальконцесском в ноябре 1923 г. утвердил еще два таких договора с английскими компаниями: с ©Дальневосточным Синдикатомª у озера Чля на нижнем Амуре и с ©Аянской корпорациейª у одноименного поселения на Охотском побережье. Дальконцесскому также удалось заключить договоры на концессию золотоносных россыпей у реки Бурея с американцем Смитом (октябрь1923 г.) и приамурских золотых приисков с финном Койвисто (декабрь 1923 г.). Соискатели на разработку золотоносных россыпей на Камчатке (американец Винт и англичанин Поллак) получили отказ[9, Л. 68].В 1925 г. центральная власть без местных посредников подписала договор о совместном предприятии ©Русскоанглийское сырьевое обществоª (РАСО)[20],
занимавшегося скупкой пушнины в южных губерниях Дальнего Востока, а также концессии союзного значения с обществом ©Тетюхеª (серебросвинцовые и цинковые руды) и Приамурским горнопромышленным обществом (черные и цветные металлы)[21, С. 100102].Сложнее налаживались отношения с Японией, не только монополизировавшей рыбопромышленность советского Дальнего Востока, но и организовавшей промышленную добычу нефти на северномСахалине, оккупированном японскими войсками. В 1920 г. три японские фирмы объединились в общество Хокусинкай (Северная звезда) с капиталом 5.000.000 йен для добычи нефти на севере Сахалина[22, Л. 3]. Для противостояния японской оккупации[23, P. 165] на пользование нефтяными месторождениями северного Сахалина начались переговоры с американской нефтяной компанией Синклера, с которой правительство ДВР в январе 1922 г. заключило договор. Весной 1923 г. в Дальконцесскоме даже пришлось ответить представителю английского Шанхайского нефтяного синдиката Фридлендеру, что ©переговоры с Синклером исключают переговоры с другими соискателямиª[9, Л. 7], так как в августе 1923 г. Совнарком СССР подтвердил это соглашение, заключив с компанией Синклера концессионный договорсоюзного значения. Но в феврале 1924 г. японские войска задержали и выпроводили с острова американских геологов. Международный скандал, вызванный обращением Синклера в Государственный департамент США и Верховный суд СССР,в связи с аннулированием контракта советской стороной, разрешился лишь согласием советского правительствав 1925 г. вернуть аванс за концессию[23, P. 165166].Не менее остро разворачивались события, связанные с вопросом ©о старой задолженности японских рыбопромышленниковª, впервые поставленным во время апрельских торгов 1923 г. по ©сдаче японцам в аренду рыбных участковª. В качестве ©платы за интервенциюª и штрафа за пользование внутренними водами Дальбюро ЦК РКП (б) тогда потребовало условно 2.000.000 руб. (около 220.000 йенпо курсу того времени)[12, Л. 5]. Японская сторона была заинтересована в налаживании экономических отношений с очередным русским правительством на Дальнем Востоке, поэтому выступила в мае 1923 г. с инициативой начать переговоры об уплате этого долга[12, Л. 3637]. В результате советскояпонских переговоров (июль 1923 май 1924)[24, Л. 170], в которых участвовали представители народных комиссариатов иностранных дел (Хабин и Ракитин), продовольствия (Андрианов), финансов (Писковитин), рабочекрестьянской инспекции (Коренев), удалось договориться на уплату японскими рыбопромышленниками 1.750.000 йен (около 16 млн. руб.) на протяжении 3 лет. Советской стороне в обмен на это пришлось признать ответственность за расстрел японских подданных весной 1920 г. партизанами Я.И. Тряпицына, неправомерность налогообложения японцев весной 1923 г. в заливе Петра Великого и выплату части долга ©белым правительствамª[12, Л. 4594, 99116, 122, 124, 128128а; 25, Л. 4, 67].Настойчивость встречных требований японской стороны укреплялась успешностью параллельных переговоров с А.А. Иоффе в Токио, которому перечислили 1 млн. йен, и телеграммами из правительства (Г.В. Чичерин) и партии (И.В. Сталин), в которых рекомендовалось не обострятьотношенияс японцами на переговорах[12, Л. 116; 14, Л. 74].Вслед заокончанием переговоровСовнарком СССР в лице наркома иностранных дел в мае 1924 г. пролонгировал действие русскояпонской рыболовной конвенции, заключенной 15 (28) июля 1907 г., на десять лет. Районом действия конвенции оставалась 12мильная прибрежная полоса от Анадырского лимана до мыса Поворотного в Приморье, включая Амурский лиман и ряд бухт и заливов (кроме залива Ольга), не относившихся ранее к так называемым
©конвенционным водамª[26]. Хотя представители центральнойвластии объясняли, что японским гражданам были предоставлены максимальные льготы в СССР ©для ликвидации старой задолженностиª и ©эти льготы должны будут сокращатьсяª[25, Л. 17], дореволюционная конвенция превратилась в неравноправный договор, от которого Япония получила все выгоды, ©не неся никаких забот и расходов по содержанию огородаª[27].Официальное признание советской власти в России Японией отражено в подписании 20 января 1925 г. конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией, что знаменовало новую ступень советскояпонского сотрудничества на Дальнем Востоке. В высшем совете народного хозяйства СССР стали разрабатываться проекты договоров с Японией на концессию бурых железняков (Сергиевское и Судзухинское месторождения), магнитных железняков (Ольгинский район)и коксовых углей (бассейн современной реки Арсеньевка) в Приморье[28], призванные отвлечь японский капитал от монополизированных им отраслей дальневосточного хозяйства.Этот расчет не оправдался. Председатель Дальневосточного геологического комитета П.И. Полевой уже 22 августа 1925 г. отправил в Дальконцесском свою записку ©О концессиях на северном Сахалине и условиях их сдачиª, в которой тщетно настаивал оставить нефтяные и угольные концессии русским частным предпринимателям, которые работали на них до передачи северного Сахалина СССР. Новоприобретенную часть острова он предлагал вовлекать в краевой оборот путем поставки нефти и угля на внутренние рынки (Владивосток, Николаевск и Петропавловск), а не ©исключительно за границуª. Район Амурского лимана ученый предлагал полностью закрыть для иностранного рыбного промысла[9, Л. 112116, 121125].Однако рекомендации ©организации чисто научнойª были отклонены, так как СССР пришлось расплачиваться за приобретение северного Сахалина. В декабре 1925 г. были заключены договоры с нефтяной компанией ©Кита Карафуто Секию Кабусики Кайсяª (название с 1926) и угольной компанией ©Кита Карафуто Когио Кабусики Кайсяª, которые получили разработанные ими же месторождения на 45 лет, распределенные в шахматном порядке (неразработанные ©клеткиª становились государственной собственностью), а в феврале 1926 г. каменноугольные копи на западе Сахалина были отданы японской компании Цукахара Кумиай[1, С. 227233].Стремления региональной власти вытеснить японский капитал не находили понимания в Москве, где пресекали несогласованные с центральной политикой действия[29]. В мае 1925 г. уполномоченный народного комиссариата земледелия П.Т. Мамонов, два года проработавший на Дальнем Востоке, поставил вопрос об уравнении в правах русских и японских рыбопромышленников, предложив внести в текст русскояпонской конвенции 1907 г. (редакции 1924) изменения и дополнения, касавшиеся ограничения монопольного и бесконтрольного вывоза рыбы в Японию[30]. В марте 1926 г. отдел рыболовства при уполномоченном разработал ©Тезисы о путях развития рыбного хозяйстваª, по которым монопольное положение японских компаний следовало подорвать финансированием частного русского морскогорыболовства и вывозом продукции нарождавшейся консервной промышленности на американский и английский рынки[31], что было поддержано в Дальконцесскоме[32]. Склонявшийся в сторону этих предложений уполномоченный народного комиссариата внешней торговли РСФСРФ.И. Андрианов зондировал почву по линии своего наркомата. В мае 1926 г. он обратился с вопросом о ©непосредственном кредитованииª русских частных рыбопромышленников к народному комиссару внешней и внутренней торговли СССР И.О. Шлейферу, который отклонил предложение, подчеркнув право свободной ловли японцевнаравне с русскими частниками[33, Л. 223224, 296].
Последняя попытка региональной власти ограничить деятельность японских рыболововвыражена впредложениипредседателя Далькрайисполкома Я.Б. Гамарника.В январе 1927 г. он высказал идею перестать сдаватьяпонским рыбопромышленным предприятиям рентабельныеучасткиконвенционных водна ежегодных торгах, отметив, что японские рыбопромышленники©не вправе претендовать на равные условия работы с государственной промышленностью, кооперацией, местным населением и другими… объединениямиª[6, Л. 25; 34]. Однако23 января 1928 г.была заключенасоветскояпонская рыболовнаяконвенция, первая статья которой подтвердила равные права советских и японских граждан ловить, собирать и обрабатывать все виды рыб и водных продуктов (кроме котиков и бобров) вдоль советского побережья Японского, Охотского и Берингова морей, исключая реки и бухты. Японские рыбопромышленники получили в аренду 43 рыболовных участка по советскому побережью Дальнего Востока[35], что позволилоимв 1927/28 хозяйственном году даже увеличить прибыль, контролируя более половины улованаиболее ценной породы рыб (лосось)[36].Позиции японского капитала в 1925 1927 гг. окрепли и в других сферах народного хозяйства Дальнего Востока, когда были оформлены три договора республиканского значения. С 1925 г. во Владивостоке действовало акционерное общество ©Эгершельдская транзитная хлебная биржаª[1, С. 227233], занимавшееся перевозками злаковых и бобовых культур из Маньчжурии на японский рынок. В конце 1926 г. японец Иотара Танака получил право на концессию Лидинского золотоносного прииска на Камчатке[21, С. 100102], закрытой ранее для золотых разведок в принципе. В апреле 1927 г. был заключен договор с Кенчики Умэура (©Рорио Рингио Кумиайª)[37] на концессию лесных участков Сюркум, Хадя и Коппи на берегу Татарского пролива, два из которых Дальконцесском в 1923 г. решился сдать русским лесопромышленникам.Таким образом, советскому государству удалось добиться политического признания от Великобритании и Японии, допустив их ©экономическую интервенциюªна Дальнем Востоке, которая выразилась в монопольной деятельности иностранцев в основных отраслях народного хозяйства края (пушной промысел, рыболовство и добыча нефти).Становление в СССР командноадминистративного управления народным хозяйством в 1920е гг. не обошло и внешнеэкономические отношения. В записке председателя объединенного государственного политического управления (ОГПУ) Ф.Э. Дзержинского своему заместителюВ.Р. Менжинскому ©О необходимости наблюдения и помощи концессионерам со стороны ОГПУª (23 декабря 1923) отмечалась необходимость разработать специальный план содействия иностранным предприятиям, чтобы наблюдение за их деятельностью не стало ©борьбой с концессиямиª[1, С. 202]. В служебной записке Л.Д. Троцкого в Совнарком СССР в июле 1926 г. был изложен ©Проект основных положений для разработки концессионного планаª, как дополнения к плану капитального строительства народного хозяйства. Учитывая возможность©политического влияния концессионеров на местное населениеª, планировалось направить до 3 млрд. руб. иностранцам с ©пионерскими задачамиª, создававшим новое современное производство[1, С. 208215, 217220].Однако преобладание иностранных капиталов в добывающих производствах исключало организацию нового современного производства на Дальнем Востоке. В постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) ©О концессионной политике на Дальнем Востокеª (18 августа 1927)[38] расширение японских концессий в лесной, нефтяной и угольной отрасли впервые было признано нецелесообразным, хотя ©приток японских кредитов, как в промышленные предприятия, так и в экспортные операцииª следовало увеличить. Политбюро компартии решило учредить на Дальнем Востоке
трест ©Дальугольª, включив в него часть Сахалинских копей, и образовать нефтяной трест союзного значения ©Сахалиннефтьª, учрежденный в июле 1928 г.[39], как конкурентов действовавшим японским предприятиям. Но это привело к кризису в государственной угольной промышленности и поставило в зависимость от иностранных предприятий государственную нефтедобычу на Сахалине, появившуюся в 1929 г.[40]Идея планирования привлечения иностранных капиталов нашла отражение в подготовке плана капитального строительства Дальневосточного края (1928/29 1932/33 гг.). Председатель краевой плановой комиссии П.Т. Мамонов в июне 1929 г. обстоятельно рассмотрел ©концессионную работуª на заседании бюро Далькрайкома ВКП (б) в докладе ©О пятилетке Дальневосточного краяª. Наряду с добывающими отраслями народного хозяйства, развитие сахарной промышленности, энергетики и городского хозяйства, то есть сфер народного хозяйства, в которых финансирование строительства было урезано центральными органами власти, связывалось исключительно с иностранными инвестициями[41].Выход изкапиталистического мира, как цель индустриализации, оказалось невозможным совместить с привлечением иностранного капитала в развитии народного хозяйства, что стало очевидным в декабре 1929 г., когда Совнарком СССР признал составление концессионного плана нецелесообразным[1, С. 234235] в связи с мировым экономическим кризисом. Что касается региональных проектов ©концессионной работыª, то их честолюбие в ненависти к японскому капиталу даже превышало самые смелые мероприятия Москвы. Принципиальные решения о необходимости ©втянуть иностранный капиталª непременно связывались с расширением прав региональной власти в перераспределении союзных и республиканских доходов в пользу края под предлогом учета ©краевых интересовª[42; 43].Концессионные договоры, заключавшиеся под вывеской ©развития неохваченных государственным сектором территорийª, расторгались уже в 1927 1929 гг. изза ©общего роста народного хозяйства, слабого технического оснащения концессионеров, недостатка иностранных инвестиций и их ориентации на мобилизацию внутренних частных капиталовª[44, С. 216]. Однако наиболее распространенной формой иностранного присутствия на Дальнем Востоке было монопольное положение в ряде ключевых отраслей народного хозяйства в силу неспособности государственной власти противостоять ©экономической интервенцииª. Признавая иностранную деятельность в торговле, производстве и даже финансах Дальнего Востока, центральной власти оставалось лишьрегистрировать иностранное присутствие в целых отраслях. Ни о каком расторжении договоренностей в этом случае не могло идти и речи даже в случае грубых нарушений ©концессионерамиª условий соглашений. От действовавших иностранных предприятий государственные органы власти добивались равноправия на территории, где была уже установлена советская власть.Резюмируя на основе анализа внешнеэкономических отношений на Дальнем Востоке лишь в некоторых сферах народного хозяйства, следует отметить, что продажа в необработанном виде на внешних рынках природных ресурсов в 1920е гг. превратилась в наиболее продуктивную деятельность. Свободная деятельность иностранных капиталов, которые вкладывались в наиболее легкодоступные отрасли народного хозяйства края, стимулировала вывоз дальневосточных природных богатств за границу. Крупные государственные капиталы не могли изменить сложившееся положение в силу вынужденного совпадения государственных и иностранных интересов. В 20е гг. XX в. перспективы развития края зависели от иностранных интересов в получении необработанной продукции для развития обрабатывающих производств за пределами Дальнего Востока.
Ссылки на источники1. Индустриализация СоветскогоСоюза. Новые документы. Новые факты. Новые подходы / С.С. Хромов [и др.]. М.: Институт российской истории РАН, 1999.2. Хабаровский край. География, история, экономика, культурное строительство. Хабаровск: Дальневосточное государственное издательство, 1948. С. 155156, 168.3. Флеров В.С. Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Томск, 1973. Т. 1. С. 199100.4. Дальневосточный карманный календарьсправочник / под ред. И.П. Ворончанина. Хабаровск, 1928. С. 45.5. ГАХК(Государственный архив Хабаровского края), Ф. Р668, Оп. 3, Д. 15.6. ГАХК, Ф. П1502, Оп. 1, Д. 4.7. Мелких А. Иностранные концессии // Ильин И.А. Собрание сочинений: мир перед пропастью. Политика, хозяйство и культура в коммунистическом государстве. Часть I и II. / Составитель и комментарии Ю.Т. Лисицы. М.: Русская книга, 2001. С. 485499. Концессия (англ. concessionуступка) договор, заключаемый государством с частным предпринимателем на эксплуатацию промышленного предприятия и др. (См.: Нечаева И.В. Словарь иностранных слов: 4000 единиц. М: ©АСТª, 2002. С. 213214.)8. Борьба рабочего класса за восстановление и развитие промышленности Дальневосточной области (1922 1925 гг.). Сборник документов и материалов. Хабаровск, 1962.9. РГАСПИ(Российский государственный архив социальнополитической истории), Ф. 72, Оп. 1, Д. 257.10. РГАЭ (Российский государственный архив экономики), Ф. 291, Оп. 1, Д. 18, Л. 1об.11. Долгов Л.Н. Экономическая политика гражданской войны: опыт Дальнего Востока России. КомсомольскнаАмуре: КнАГПИ, 1996. С. 116.12. РГАСПИ,Ф. 372, Оп. 1, Д. 207.13. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 2, Д. 75, Л. 117, 125. В 1922 г. во внутренних водах Дальнего Востока, включая реки, свыше 50 участков принадлежало японским обществам ©кумиайª (компании для ловли рыбы в русских водах), а фирма Судзуки получила 10 лесных участков от Приморскихправительств В.Г. Антонова и С.Д. Меркулова на 24 года. Об этих фактах стало известнов Дальревкоме только в апреле 1923 г., когда в Читу прибыл представитель одной из фирм для пролонгации договора.14. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 2, Д. 69.15. ГАХК, Ф. Р58, Оп. 1, Д. 15, Л. 264. В апреле 1923 г. Дальконцесском заключил договоры с П.А. Орловым, Г.И. Пикаром, М.П. Делле, Н.Н. Сергеевым и др.16. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 16, Л. 5.17. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 8, Л. 4445, 7579.18. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 14, Л. 4041. Hudson‱s Bay Company была основана по хартии английского короля Карла II от 2 мая 1670 для противостояния французской монополии на пушную торговлю на земле принца Руперта, охватывавшей значительные территории вокруг Гудзонова залива в Северной Америке.19. Гаврилов C.В. Охотскокамчатское акционерное рыбопромышленное общество. 1924 1926 гг. // Вопросы истории рыбной промышленности Камчатки. 2005. № 8. http://www.npacific.ru/np/library/publikacii/questhist/istor81.htm [Дата обращения 11.03.2016]20. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 48, Л. 209.21. Индустриализация СССР. 1926 1928 гг. Документы и материалы / под ред.З.К. Звездина [и др.]. М.: Наука, 1969.22. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 114.23. Stephan John J. The Russian Far East: a history. Stanford, 1996.24. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 47.25. РГАСПИ, Ф. 372, Оп. 1, Д. 259.26. РГАЭ, Ф. 764, Оп. 6, Д. 9а, Л. 6970.27. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 9, Л. 1718. Слова японского экономистасовременника.28. РГАЭ, Ф. 3429, Оп. 3, Д. 503, Л. 6869, 7375.29. Саначев И.Д. Новая экономическая политика на Дальнем Востоке (1922 1925 гг.). Владивосток, 1993. С. 46.30. ГАХК, Ф. П1502, Оп. 1, Д. 1, Л. 3234.31. ГАПК (Государственный архив Приморского края), Ф. 633, Оп. 7, Д. 25, Л. 16, 9.32. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 7, Л. 179180.33. РГАЭ, Ф. 291, Оп. 1, Д. 25.34. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 40, Л. 128129.35. Мандрик А.Т. Японское рыболовство на российском Дальнем Востоке (60е гг. XIX 30е гг. XX в.): история, политика, экономика // Вглядываясь в прошлое: Дальневосточное общество в XX веке / сб. научных статей. Владивосток: ДВО РАН, 2008. Кн. 4. С. 25.36. ГАХК, Ф. Р937, Оп. 1, Д. 26, Л. 2.
37. ГАХК, Ф. Р668, Оп. 3, Д. 29а, Л. 143 (текст концессионного договора).38. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 58, Л. 1214.39. ГАХК, Ф. Р137, Оп. 4, Д. 4а, Л. 439.40. ГАХК, Ф. Р137, Оп. 4, Д. 7, Л. 190.41. ГАХК, Ф. П2, Оп. 1, Д. 134, Л. 153155.42. VIя ДальнеВосточная Областная партийная конференция РКП. 2024 апреля 1924 г. Чита, 1924. С. 4, 30, 32, 57. В первый день работы конференции председатель Приморского губисполкома Я.Б. Гамарник былвозмущен тем, что даже доходы от рыбных и лесных промыслов не направлялись в губернские бюджеты, что председатель Дальревкома В.Н. Павлов объяснил отсутствием прав уместных властей распоряжаться общесоюзными угодьями.43. ГАХК, Ф. Р668, Оп. 3, Д. 2, Л. 84, 89. В январе 1927 г. председатель Далькрайисполкома Я.Б. Гамарник через представителя в Москве Н.А. Мера высказал идею считать иностранные фирмы на Дальнем Востоке предприятиями местного значения, чтобы они платили налоги в местные бюджеты. Вопрос попробовали согласовать с председателем Главконцесскома Л.Д. Троцким, который в июне 1927 г. категорически отверг это предложение.44. Индустриализация СССР. 1929 1932 гг. Документы и материалы / под ред.М.П. Ким [и др.]. М.: Наука, 1970.
