• Выпуски
  • Основные выпуски
  • Приложения
• Авторам
  • Правила публикации статей
  • Технические требования
  • Оплата
  • Лицензионный договор
  • График публикаций
• Редакционный совет
• Публикационная этика
• О журнале
  • Общая информация
  • Список авторов
  • Контакты
• Издательство МЦИТО

Редакционно-издательские услуги Международные публикации Бесплатные вебинары

Наумов Олег ДмитриевичСибирский федеральный университет, г. КрасноярскNaumoffon@mail.ru«Постнеклассическая»метафизика Единого, или кто Вы, мистер Делёз?Предметом исследования в данной статье выступает философский проект французского философа Жиля Делёза, рассматриваемый в качестве современной, постнеклассической интерпретации традиционной для классической философии метафизики Единого. Репрезентируется постнеклассическая интерпретация метафизического концепта Единого. Раскрывается характер отношений между концептами Единого и Множества, выступающих ключевыми понятиями современной философии.Ключевые слова: Постнеклассическая философия, метафизика, Единое, Множество, симулякр, Делёз.Скажи мне, что ты думаешь о Платоне, и я скажу, кто ты.А.БадьюОдин из наиболее ярких и сложных представителей современной постнеклассической философии –французский мыслитель Жиль Делёз. Принято считать, что основная идея философского проекта Делёза заключается в деструкции парадигмы классической философии, исток которой обнаруживается в идеях античного философа Платона. В основеплатоновскохристианской парадигмы лежитучение об эйдосахпонятиях, позволяющих Платону представить мир в качестве асимметрично противопоставленных друг другу онтологических сфер: мираидейи миравещей, выступающегокопией идеальных эйдосов.Однако не все вещи отсылают к эйдосам. Согласно Платону, некоторые вещи не имеют основания, которое они призваны отражать. Следовательно, за ними не стоит тождественности идеальному образцуэталону, тоестьпретензия этих вещей на причастность к эйдосу оказывается мнимой. Платон называет эти вещи эйдолонами, то есть вещами,претендующими на сопричастность эйдосу без достаточного на то основания. В системе Платона эйдолонам противостоят эйконы –копии, подобные эйдосу благодаря сущностной сопричастности.Таким образом, фундаментом платоновскохристианской парадигмы выступает категориальнофункциональная триада: первоосноваобъектпретенденты, высказывающие свои претензии на обладание объектом и удовлетворимые лишь при успешном прохождении испытаний. Таким испытанием у Платона оказывается причастность претендента первооснове. Таким образом,только один претендент –одна вещь призвана служить материальной копией эйдоса, кем же являются остальные претенденты? Это и есть эйдолонысимулякры, пытающиеся обманом,выдать себя за эйконы,например, как софист, пытающийся предстатьнастоящим мудрецом–Сократом. Решающим критерием выбора победителя в платонической диалектике соперников является принцип тождества, против него и восстает Делёз, каки вся постнеклассическая философия второй половины XXвека.В своей деструкции платонизма Делёз отрицает не только фундаментальную роль принципатождества, но и платонические эйдосы, а также сущность, трактуемую в качестве глубинной основы явлений. Взор философа привлекает то, что раньше всегда находилось на периферии –Делёзу интересны симулякры. Интерес постнеклассической философии и Делёза в частности к симулякрам обусловлен тем, что именно симулякр снимает вопросы о соотношении копии и образцаоригинала, не закладывающего нового основания. Поскольку принцип тождества элиминируется, то снимается вопрос об иерархичности в организации бытия: мир предстает безличным потоком постоянно происходящих событий. Вместо отброшенных эйдосов и вещей Делёз предлагаетфантазмы, сингулярности, события и смыслы. Они выступаютв качестве фундаментальныхкатегорий постнеклассической философии. Но справедлива ли оценка, согласно которой делёзовская деструкция платонизма привела к тому, что мир «становится миром симулякров» [1, С.57], а сам философ преподносится в качестве «певца» различий и симулякров? Ведь если быть до конца последовательным, то вслед за М.Фукоможнопризнать, что первую деструкцию платонизма совершил даже не Аристотель, а сам Платон, спутавший аргументы претендентов в заключение диалога «Софист»настолько, что различение Сократа и софистастановится попросту невозможным. В этом смысле понятна идеяФуко, считающего, что платонизмвыступает началом всякой критически настроенной по отношению к нему философии, начинающейся с манифестации собственного «антиплатонизма», а сам Платон –«это избыточный и недостаточный отец» [2, С.439] западноевропейской философии.Затеянная Делёзом деструкция платонизма начинается именно с такой манифестации «антиплатонизма». Основная проблема,к которой должна обратиться философия, по мнению Делёза, –это проблема мысли, имманентной множественному. По словам А.Бадью, именно эта проблема, требующая отказа от традиции мыслить Бытие посредством закона Единого и Множественного и подразумевающая выход за пределы этой оппозиции, создает иллюзорное представление о Делёзе как о «восторженном мыслителе путаницы мира» [3, С.17]. На самом деле Делёз, начинавший свой проект с исследования творчества Спинозы, является продолжателем древней философской традиции, говорящей о Едином, как Всеедином: «Один единственный голос за тысячеголосое множество, один единственный Океан за все капли, единый глас Бытия за всех сущих» [4, С.363]. Таким образом,множество, поставленное в центр метафизической системы, вовсе не отрицает факт существования Единого. Напротив, оно лишь заново его определяет, проясняя его природу: «такое Единое –предпосылка. Это не некая точка, притягивающая к себе все вещи, а нечто такое, что можно оставить позади в качестве фона или допущения» [5, С.18]. Другими словами, постнеклассическая метафизика Единого определяет Единое в качестве потаенного. Таким потаенным для Делёза выступает Бытие: вопервых,это «уникальное событие,где все события совершаются друг с другом» [6, С.238];а вовторых,Бытие –это смысл, то есть пустое пространство «события всех событий, выраженном в нонсенсе смыслом всех смыслов» [6, С.239].Репрезентация Единого в качестве потаенного фона разнообразных событиймножеств ставит вопрос о характере отношений между Единым и Многим вне традиционных моделей, строящихся на принципахиерархизма и тождества. Другими словами, возникает вопрос о способепомыслить Целое так, чтобы существование каждой доли этого Целого не было бы чемто независимым, а выступало бы в качестве выразительного профиля «могущества неограниченной жизни, которая заключает в себе мир» [7, С.357]. Получается, чтоБытие,вопервых, есть «событие для всех событий»;вовторых, оно есть единое основание того, что «происходит и высказывается» и,втретьих, оно есть Бытиедля «невозможного, возможного и реального» [6, С.239]. Иначе говоря, самоБытие выступает в качестве потаенногои однозначного. Оно максимально актуализируется в субъекте, субъективность которогодля Делёза обусловлена чемто внешним по отношению к нему: «выбирает понастоящему, выбирает в действительности лишь тот, кто выбран сам» [7, С.480]. Именно в этой внешней обусловленности субъекта и его субъективности заключен смысл делёзовского понимания субъекта как «машины желания»: с одной стороны, движимой чемто внешним, с другой –хранящей иллюзию собственной автономности,влекущей за собойиллюзию автономного производства. Такаяраздвоенность выступаетусловием мышления, способного пролитьсвет на вопросо Бытии. Иным словом, задачу, поставленнуюсовременной философией перед субъектомфилософ видит в том, чтобы посредствоммышления ответить на вопрос о Бытии:«заставить пустое место циркулировать, а доиндивидуальные и безличностные сингулярности заставить говорить» [6, С.106]. Но чем является такой субъект? Субъект –«это переплетение доиндивидуальных элементов с индивидуализированными аспектами» [5, С.93]. Выходит, что субъект вынужден, словно, выходить за свои собственные пределы,в сущности, умирать, поскольку мысль, еще со времен Сократа –это мысль к смерти. Таким образом, субъект обречен мыслить, двигаяськ истинному Бытию, что в конечном итоге приводит его к обнаружениюВсеединого основания,являющегося виртуальной, а не субстанциальной основой Бытия.Согласно Бадью, метафизика Единого у Делёза –«это метафизика,в которой главная роль принадлежит Единому. Иерархия могущества является аскетичной, а смерть символизирует мысль, посвященную, –как это нередко полагают, –неисчерпаемому многообразию конкретного» [3, С.24]. Однако метод, избранный Делёзом, таит в себе парадокс: он требует исходить из частного случая, но начинается с понятия, переходящего к многообразию, охватываемым им. В итоге, вместо заявленного «низвержения платонизма» возрождается платоновская трансцендентность. Проясняя этот парадокс,Бадью указывает на то, что случайсобытие никогда не является предметом мысли. Это то,что стоит за мыслью и толкает еекисполнению ее предназначения –она движется к однообразным понятийным продуктам, а не к тому, что мыслится с их помощью –к Всеединству как универсальной пустой форме разнообразных событий: «философия Делёза воспринимает все импульсы вдоль неизменной силовой линии» [3, С.26]. Таким образом, философский проект Делёза –это отвлеченная философия в том смысле, что «что ее собственным правилом является почти органическая точность понятийных связей и постоянное приведение в движение этой плотности посредством привлечения как можно большего числа случаев» [3, С.26]. Результатом такого испытания множествомслучаевстановится обновленное понимания Единого, поскольку то, что подвергалось испытанию случайным множеством случаев, всегда выступало тождественным самому себе. Ален Бадью, проанализировавший методологию, использованную Делёзом при разработке его проекта, считает, что онможет рассматриваться в качестве образца классическойфилософии, построенной на следующих принципах: вопервых, в центре внимания находится метафизика Единого; вовторых, метод аналитики Единого предполагает аскетичную этику мысли, требующую самоограничения и отказа на обладание; втретьих, проекту Делёза присущи такие черты, как систематичность и отвлеченность.Вывод Бадью позволяет рассмотреть проект Делёза в русле онтологической традиции западноевропейской философии, поскольку вопрос, «поставленный Делёзом –вопрос о Бытии» [3, С.31]. Неслучайно на страницах «Логики смысла» сам Делёз отождествляет философию с онтологией. Иными словами, основной вопрос всейфилософии для Делёза –это вопрос о Бытии и его предназначении как Единого.От Парменида до Хайдеггера в западноевропейской философии ставится и решается вопрос о Бытии. При этом подчеркивается, что условием этого вопроса является мысль, вернее,подчиненность Бытия мысли: «Бытие ей подчиняется и говоритчерез нее» [3, С.32], но с другой стороны,само Бытие выступает условием мысли. Речь идет о различии и одновременном отождествлении различий бытия и мысли, «но важны не сами различия, а то, чтобы все случаи относились к единому означающему, онтологически единому» [4, С.54]. Другими словами, речь идет о тройном тождестве бытия, мысли и языка, поскольку Бытие есть то, что говорит о себе в языке. В этом смысле Делёз очень близок к Хайдеггеру, но одновременноониислишком далеки друг от друга. Причина этой «близкодалекости» заключается в том, что Хайдеггер был феноменологом, в то время,как анализируемые Делёзом события представляют собой прямую противоположность феноменам, так как ониподрывают ключевую для всей феноменологии идею интенциальности.Феноменологическому анализу человеческого существования, избранного Хайдеггером в качестве единственно адекватного метода в вопрошании о Бытии, Делёз противопоставляет метод дизъюнктивного синтеза,суть которого составляет «крах интенциальности» [3, С.38]. Иным словом, Делёз отказывается мыслить изначальное Единое, служащее онтологическим основанием своих членов, пребывающихв постоянном взаимодействии –онмыслит процесс бесконечного разделения, утверждающий Единое в качестве порождающего начала.Эвристичность методаДелёзаспособствовалапревосходству французского философа в герменевтике Бытия: если Хайдеггер приходит к Единству Бытия как гармонии взаимоотношений его измерений, то Делёз понимаетЕдинство Бытия как «полное невзаимопонимание, безразличие членов к любым отношениям» [3, С.36]. Посредством дизъюнктивного синтеза он приходит к утверждению Бытия как Единого. В «Различии и повторении» Делёз сформулирует главный итог герменевтики Бытия: «всегда существовала только одно онтологическое предположение: Бытие однозначно» [4, С.53].Но что значит однозначность Бытия?В «Логике смысла» Делёз пишет, что сущность могущества Единого заключается в том, что «сущности множатся и делятся; все они –плод дизъюнктивного синтеза» [6, С.238]. Следовательно, однозначность Бытия не подразумевает тавтологичности. Напротив, она подчеркивает совместимость Единого с существующим многообразием форм бытия: Единое развертывает их, ноформально, следовательно, реально только Единое. Таким образом, различные формы Бытия, явленные в форме обособившихся различий, представляют собой разнообразные манифестации модальностей Единого. Это значит, что мир, согласно Делёзу, может бытьпомыслен в качестве «театра симулякров Бытия» [3, С.39]. В таком случае аллюзии с Платоном становятся очевидны,несмотря на то, что Делёз в своем творчестве реализует ницшеанскую программу «низверженияплатонизма». Таким образом, философия Делёза, выражаясь словами Бадью,это –«платонизм со смещенным акцентом» [3, С.40]. Смещенность делёзовского ниспровержения заключается в акцентуации внимания на симулякре, выступающим объектом мысли субъекта и отсылающим его к «могуществу Бытия, как множеству случаев однозначности» [3, С.40]. В этом смыслеДелёз ближек Платону, нежели к Ницше, поскольку ключевой вопрос, стоящий перед античным и современным философом, это –парадоксальный вопрос об имени Бытия, имеющим один смысл, но два имени: как Единое и как множество манифестирующих его симулякров. Для Платона следствием противопоставления чувственновоспринимаемого мира вещей и умопостигаемого мира эйдосов, выражающих Единое стал вопрос об имени –имени Бытия.Немаловажной попыткой найти имя Бытия в истории философии служит проект Хайдеггера, разделявшегоБытиеи сущности. Для него сущность –это ключ к Единому.Акцентируя внимание на том, что Единое не трансцендентно и не субстанциально, а носит событийный характер, Делёз, как и его предшественники,создает собственные парыконцептов, анализ которых позволяет ему указать на единичность и однозначность имени Бытия, исключаямнимую множественность. Бадью выделяет следующие концептуальные пары в проекте Делёза: виртуальное и актуальное, время и истина, случай и вечноевозвращение, складка и внешнее. При этом важно иметь в виду антидиалектический характер делёзовскогопроекта. Так как есть один голос Бытия, то это значит, что Бытие неактивно и не пассивно, оно –нейтрально, то есть лежит за пределами диалектического противоречия активного и пассивного, однозначного и множественного, Бытия и небытия. Другими словами, несмотря на изначально данную двойственность,мысль субъекта, встретившись с ней,должна заниматься не бесконечным разрешением возникающих противоречий,а

растворить их так, чтобы повернуться к нейтральному –к Свербытию, метафизический статус которого стоит над изначальными двоицами. На такой скачок к Сверхбытию субъект способен благодаря интуиции: «делёзовская интуиция это не взгляд души, но атлетический пробег мысли; это не атом ума, но открытое множество; это не одностороннее движение (свет, падающий на вещь), но сложное построение, которое Делёз очень часто называет «вечным воссоединением»» [3, С.52].Цель такой мыслиинтуиции заключается в том, чтобы прорваться сквозь бесконечный поток событий к двуличной сущности, выступающей лишь формальным выражением однозначности. То,к чему прорывается делёзовская интуиция, это –пустая структура или,нонсенс, выступающий онтологическим смыслом Бытия, так как Единое –это жизнь, производящая и наделяющая Бытие однозначным смыслом. Таким образом, однозначное Бытие есть «по сути, ни что иное, как одновременно, поверхностное движение его симулякров и онтологическая тождественность их напряжений, одновременно нонсенс и всеобщее наделение смыслом» [3, С.58]. На основании этого можно сказать, что «виртуальное» –главное имя Бытия в работах Делёза[3, С.59],где Бытиепонимается в качествеоснованиялюбой реальной вещи, призванногопоказать отличие между вещами как некойформальности в отношении однозначной детерминации бытия этих вещей. Важно также иметь в виду, что Бытие как «виртуальное» –это движение, посколькуфактическимир, мыслимый как нечто лишенное субстанциальной основы, лишен также гармонии –«этодизъюнктивный синтез серий», он –беспрестанное движение [3, С.62]. Таким образом, новое, переосмысленное Делёзом основание, представляет собой вечную «часть» сущности, закрепляющей изменчивость и неоднозначность смысла в абсолютном единстве Бытия. Инымисловами, Делёз, утверждая множество, требует строгого определения Бытия в качестве Единого, выступающего его основой.Выходит, что,затевая деструкцию платонизма, Делёз фактически утверждает его как платонизм виртуального: он оставляет главенство Единого,жертвуя актуальностью платонических эйдосов. Эйдос для Делёза –это виртуальная всеобщность, а Единое –неиссякаемый источник различий, позволяющий многообразнымвещам сосуществовать,с одной стороны,в качестве самостоятельных феноменов, лишенных привычной платонической причастности Эйдосу; с другой,выступать в качестве манифестаций Единого: «виртуальное является основанием за счет того, что объект является «точкой неразличимости» двух отличных друг от друга образов» [7, С.358]. Для прояснения этой идеи Делёз обращается к концепту времени, взятому в своем основании. Суть времени заключается в способности выражать вечное –виртуальное, явленное через множество симулякров. Таким образом, во времени проявляются как ложные и временные феномены, так и истинное и вечное Бытие. Это время –вечное возвращение. Такоевремя для Делёзатождественно истине, а истина –это и есть виртуальное. Таким образом, суть делёзовского времени, взятого в своем основании,заключается в том, чтобы выражать вечное изменение Единого как виртуального –в этом смысле ницшеанское Вечное возвращение для Делёза ни что иное,как утверждение Единого в качестве случая.Вышесказанное проливает свет на логику, которой руководствовался Делёз в своей «постнеклассической» интерпретации метафизики Единого: все начинается с вопроса о Бытии, поскольку философия –это онтология, а ее дискурс–это голос, издающий «крик Бытия» [4, С.54]. Вопрос о Бытии приводит к вопросу о мысли: что означает мыслить? Вопрос о мышлении влечет за собойследующий вопрос: возможно ли тождество мышления и Бытия? Именно в этом моменте Делёз демонстрирует свою «неклассичность»: он категорически отказываетсяот принципа тождества. Его ответ на вопрос о возможности непременной тождественности мышления и Бытия заключаетсяв указании на то, что само Бытие не позволяет мыслить о нем в соответствии с логикой Аристотеля. ПоэтомуДелёз видит манифестацию бытия через симулякры. Ссылаясь на фукианский принцип «знание –есть бытие» [8, С.146], Делёз показывает, что тождество Бытияи мышления вовсе не онтологический, а трансцендентальный принцип, исключающий картезианское решение проблемы Бытия и отсылающий к субъекту. Для Делёза именно субъект выступает точкой,в которой осуществляется тождествоБытия и мышления. Короче гооря, субъект –это складка, соединяющаяБытие как внешнее и мышление как внутреннее.Но какую роль играет субъект у Платона, является ли он той складкой, соединяющей в себе Бытие и мышление? Онтологический дуализм, присущий платонизму,свидетельствует об обратном –Платон «разглаживает» складку Бытия. Именно это «событие» послужило причиной возникновения ницшеанской программы «низвержения платонизма», реализуемой постнеклассической философией и Делёзом в частности. Однако, как было показано выше, Делёз, заявляя о своем намерении «низвергнуть» Платона,фактически восстанавливает его. Делёзовская деструкция платонизмав сущностиявляется деконструкцией платонизма, а заявленный изначально «антиплатонизм» на самом деле оборачивается«возвратомк Платону».Так кто же он, философ Жиль Делёз, назвавший в свое время пантеиста Спинозу «Христом философии?». Бадью, вторя пафосному слогуДелёза, называет его «самым замечательным апостолом у этого Христа, несгибаемого вестника спасения через Целое» [3, С.136]. Продолжаясравнение, Бадью настаивает, что «Делёз был нашим великим физиком, он созерцал для нас мерцание звезд, исследовал хаос, оценил масштабы неорганической жизни, погрузил наши малые траектории в безмерность виртуального. Он был тем, кто не допускает мысли, что «великий Пан умер»» [3, С.136]. Восстание Делёза против платонизма сродни хайдеггеровскому требованию возврата к досократикам и философии как Физике, поскольку Делёз –это физикдосократик, философ Целого.

Ссылки на источники1.Ямпольский М. Темнота и различие (по поводу эссе Ж. Делёза «Платон и симулякр») // Новое литературное обозрение, 1993, №5.2.Фуко М. Theatrumphilosophicum/ Ж.Делёз Логика смысла. –М.Фуко Theatrumphilosophicum. –М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998. –480 С.3.Бадью А. Делёз. Шум бытия. –М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», издательство «ЛогосАльтера» / Eccehomo, 2004. –184 С.4.Делёз Ж. Различие и повторение. –СПб.: Петрополис, 1998. –384 С.5.Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни. –М.: ООО Ад Маргинем Пресс, 2013. –176 С.6.Делёз Ж. Логика смысла /Ж.Делёз Логика смысла. –М.Фуко Theatrumphilosophicum. –М.: Раритет, Екатеринбург: Деловая книга, 1998. –480 С.7.Делёз Ж. Кино. –М.: ООО Ад Маргинем Пресс, 2012.–560 С.8.Делёз Ж. Фуко. –М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. –171 С.

Naumov OlegThe Siberian Federal University, KrasnoyarskNaumoffon@mail.ru"Postnonclassical" metaphysics of the One, or who youare, Mr. Deleuze?

Subject of study in this paper serves the philosophical project of the French philosopher Gilles Deleuze, seen as a modern, postnonclassical interpretation of traditional classical philosophy to metaphysics of the One. Postnonclassicalrepresent metaphysical interpretation of the concept of the One. Reveals the nature of relations between concepts of the One and the Many, is a key concepts of modern philosophy.Keywords: Postnonclassical philosophy, metaphysics, the One, Many, simulacrum, Deleuze.