Влияние художественной литературы на формирование массового исторического сознания
М.
И. ЛысковаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Лыскова
М.
И. Влияние художественной литературы на формирование массового исторического сознания // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2013. – Т. 3. – С.
2961–2965. – URL:
http://e-koncept.ru/2013/53598.htm.
Аннотация. Статья посвящена социально-философскому анализу влияния
исторической художественной литературы на формирование массового исторического сознания. Рассматривается роль исторического «китча» как источника формирования знания о прошлом.
Ключевые слова:
историческая художественная литература, исторический «китч», массовое
историческое сознание
Текст статьи
Лыскова Марина Ивановнакандидат философских наук, доцент кафедры философии, иностранных языков и гуманитарной подготовки сотрудников органов внутренних дел Тюменского института повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации (ФГКОУ ДПО «ТИПК МВД России»), г. Тюменьmlyskova@yandex.ru
Влияние художественной литературы на формирование массового исторического сознания
Аннотация. Статья посвящена социальнофилософскому анализувлияния исторической художественной литературы наформированиемассового исторического сознания. Рассматривается роль исторического «китча» как источника формирования знания о прошлом.Ключевыеслова: историческая художественная литература, массовое историческое сознание, исторический «китч».
Читать литературное произведение значит принимать
участие в игре, позволяющей нам придать осмысленность бесконечному разнообразию вещей, которые произошли, происходят или еще произойдут в настоящем мире. Читая литературный текст, мы бежим от тревоги, одолевающей
нас, когда мы пытаемся сказать нечто истинное
об окружающем мире…Люди никогда не перестанут читать литературные
произведения, ибо именно в них мы ищем формулу, способную придать смысл нашему существованию.
Умберто Эко. Шесть прогулок в литературных лесах.
Массовое историческое сознание функционирует на обыденном уровне общественного сознания и не ищет опоры в теоретических научных исследованиях. Оно часто оперирует художественнолитературными и публицистическими версиями исторического прошлого и настоящего, которые могут воплощаться в киноискусстве, театральной драматургии, средствах массовой информации. Нужно признать, что для большинства людей именно произведения художественной литературы и искусства, а не научные труды историков остаются основными источниками сведений конкретноисторического характера, особенно о событиях отдаленных эпох. Отражение истории в художественном творчестве, заключенные в литературных произведениях элементы исторической рефлексии являются одним из источников формирования массовогоисторического сознания(наряду с идеологией, национальными традициями, языковой культурой, искусством, устным народным творчеством, учебной литературой, средствами массовой информации), для которого характерно восприятие прошлого как художественного произведения, видение истории как драмы и зрелища. Взаимосвязь истории и литературы очевидна. Так же как литература постоянно обращена к истории и не существует вне ее, так и история, будучи связана слитературой многообразными прямыми и опосредованными узами, обязана ей тем, что исторические события получают свое освещение в художественных произведениях. Литература может рассматриваться как своеобразная память истории, а последняя в течение многих веков служит неисчерпаемым источником ее содержания. Но этим характер связей между литературой и историей не исчерпывается. Художественная литература является не только хранителем исторической памяти, но и одним из факторов формирования исторического мировоззрения. Подтверждением этому может служить тот факт, что на всех этапах общественного развития, особенно в переходные периоды, литература играла важную роль в формировании исторических представлений людей. Формирование исторического сознания общества происходит в результате длительного развития, у истоков которого стоит становление национальной государственности. Особую роль в формировании массового исторического сознания на Руси играло устное народное творчество. Русскаянароднаяпрозаявлялась первоисточником исторических знаний человекаи выражением исторического сознания русского народа. Простейшей и массовой формой устного словесного творчества являлисьбылины, предания, легенды, героические сказания. В рассматриваемый период не существовало расчленениянаучного и художественного восприятия действительности, поэтому историческая правда не осознавалась авторами как нечто отличное от художественной правды. Художественный вымысел был трудно отделим от исторической правды, все рассказываемое воспринималось иисполнителями и слушателями как точное описание реальных событий. Письменной истории предшествовала история устная. Все сведения о далеком прошлом фиксировались народной исторической памятью, которая бережно их хранила. Врусских летописях отразились устные предания, легенды, героические сказания, пословицы, поговорки, исторические песни, обычаи, обряды элементы массового исторического сознания, во многом определявшие мировоззрение русского человека. Исторические проблемы всегда привлекали внимание российской публицистики и художественной литературы. До XVIIIстолетия история, публицистика и литература вообще были нерасторжимы и представляли собой синтез художественного и научного познания мира. Достаточно вспомнить древние летописные своды и ряд других сочинений, которые одновременно являются и историческими, и литературными, и публицистическими памятниками. Но и в XVIIIи XIXвеках, после того, как история приобрела статус науки, многие произведения исторического характера были облечены в художественнуюформу и во многом благодаря этому были любимы и популярны. В этом можно убедиться, перечитав труды Ломоносова М.В., Карамзина Н.М., Костомарова Н.И., Ключевского В.О., Полевого Н.А. и др. Сфера непосредственного влияния художественных произведений на мировосприятие значительно шире, чем у научных трудов. Художественный образ как средство общения с читателем несравненно действеннее, понятнее и доступнее, чем научные работы, изобилующие терминами, цифрами и фактами. Литературный герой одновременно является носителем культурноисторической памяти и личностнобиографического воспоминания, синтез исторического и бытового в эмоциональном восприятии и переживании оказывает более эффективное воздействие на читателя. В распоряжении писателей язык искусства и средства художественного мастерства, необходимые для более яркого освещения истории и запечатления образов прошлого. Заключенные в литературных произведениях элементы исторической рефлексии являются важным источником формирования обыденного исторического сознания. Массовое историческое сознание в большей степени складывается и закрепляется на базе разнообразных форм художественной трактовки истории,нежели опирается в этом на помощь исторической науки. Зачастую решающая роль в формировании массовых представлений о прошлом принадлежит не профессиональным историкам, а «художникам слова». Писатель выступает посредником между историей и современностью, между историей и аудиторией читателей. В связи с этим особую значимость приобретает вопрос о содержании произведений на исторические темы и об ответственности писателей, пишущих на эти темы.Общепризнанным является тот факт, что художественная литература содержит в себе значительную силу воздействия на человека. Воспитательное значение лучших образцов исторической художественной литературы несомненно, ведь восприятие положительных примеров прошлого обогащает историческое сознание человека, наполняет его достойным содержанием. Художественное познание мирачерез чтение исторической прозы, таким образом, может способствоватьи формированию ценностного отношения к истории.
К сожалению, всовременном обществе увеличивается удельный вес исторического «китча» и значительно уменьшается влияние классической исторической художественной литературы. Подобные произведения адресованы массовому читателю, у которого отсутствует навык критического мышления. Их авторы апеллируют к обыденному восприятию истории массовым сознанием и рассчитывают, прежде всего, на эмоциональное, образнохудожественное восприятие. Попытаемся разобраться в сути данного явления и понять причины его популярности.Слово «китч» появилось в немецком языке (Kitsch) в 19 веке и стало употребляться для обозначения безвкусной массовой продукции, рассчитанной на внешний эффект. Хотя этимология слова достоверно не определена, многие полагают, что оно возникло как сокращение от глагола verkitschen«опошлять». В художественной промышленности второй половины 19 века китч распространился как имитация уникальных изделий, став синонимом стереотипного псевдоискусства, лишенного художественноэстетической ценности и перегруженного примитивными деталями. Во второй половине 20 века слово «китч» становится более общим термином, вбирая в себя все новые смысловые оттенки и начинает ассоциироваться, а зачастую и отождествляться с понятием «массовая культура».
В литературоведении китч является синонимом массовой литературы: «массовая литература многозначныйтермин, имеющий несколько синонимов: популярная, тривиальная, пара, бульварная литература; традиционно этим термином обозначают: ценностный «низ» литературной иерархии произведения, относимые к маргинальной сфере общепризнанной литературы, отвергаемые как китч, псевдолитература» [1. С. 514]. Критерии отличия «высокой» литературы от «массовой» могут кардинально меняться вместесо сменой культурноисторических эпох, для каждой из которых характерен особый тип художественного сознания, своя система ценностей. Соответственно, давать однозначные оценки подобному явлению представляется нам не совсем корректным. Литературные произведения, обозначаемые термином «китч» или «массовая литература», неоднородны как по своему эстетическому качеству, так и по степени популярности у массового читателя. Некоторые «классические» в своем роде произведения (исторические романы А. Дюма, например) имеют долговременный и повсеместный успех. Известный социолог литературы Б.В. Дубин полагает, что «формы «массовой» литературы в перспективе исторической социологии культуры стоит рассматривать как альтернативные, конкурирующие с «высокими» способы символической репрезентации и разгрузки единого комплекса проблем» [2. С. 18]. С точки зрения социологии, к «массовой литературе» можно отнести все произведения, получившие массовое распространение, читаемые большими массами людей вне зависимости от художественныхдостоинств и особенностей произведения. Массовая литература и массовая беллетристика это относительно новые явления мировой культуры, ставшие реальностью только в обществе, решившем проблему всеобщего образования и обеспечившем развитие книгопечатания, что повлекло за собой ситуацию художественного изобилия и общедоступности искусства. Многотиражность не могла не отразиться на всей сфере потребления. Клемент Гринберг, один из наиболее ярких художественных критиков ХХ века, в своем знаменитом эссе «Авангард и китч» (1939 г.) впервые подверг анализу китч как явление культуры. Исследуя социальный и исторический контекст возникновения данного явления, Гринберг приходит к выводу, что «китч продукт промышленной революции, которая урбанизировала массы Западной Европы и Америки и создала то, что называют всеобщей грамотностью» [3], это рассчитанные на массы коммерческие искусство и литература, с присущими им характерными чертами, среди которых можно назвать механистичность и действие по определенным формулам, культивация подменного опыта и подменных чувств, имитация воздействия искусства, отсутствие необходимости рефлексии, «живая узнаваемость, чудесность и сочувственность». По мнению К. Гринберга, китчевая литература обеспечивает бесчувственным людям поддельныепереживания с гораздо большей непосредственностью, чем это может сделать серьезная литература. Китч имитирует воздействие искусства, позволяя реципиенту наслаждаться «синтетическим искусством», обеспечивая ему короткий путь к удовольствию, не требуя от него никаких усилий. Китч это своеобразная, универсальная культура, пригодная для массового потребления. Это товар, предназначенный для тех, кто безразличен и неспособен к восприятию ценностей подлинной культуры, но при этом испытывает духовный голод определенного рода. Предпосылкой существования китча, по мнению Гринберга, является наличие зрелой культурной традиции; заимствуя и преобразуя ее элементы, китч вводит в заблуждение, благодаря ей он время от времени производит нечто достойное. Взаимодействие и взаимопроникновение подлинной культуры и китча очевидно, как очевидно и то, что характер этого взаимодействия отнюдь не однозначен. Один из основоположников Франкфуртской школы Теодор В. Адорно в своем последнем философском произведении «Эстетическая теория» (1969 г.) описывает это взаимоотношение как диалектику категорий прекрасного и безобразного, «…в свете этого китч предстает как прекрасное в виде безобразного, табуированным во имя того же прекрасного…» [4. С. 72]. Следует отметить, что Адорно придерживался идеи, согласно которой прошлое можно постичь с помощью искусства, в свете его самых выдающихся произведений, а историю можно назвать содержанием произведений искусства: «Проанализировать художественное произведение это значит понять накопленный в нем присущий истории внутренний материал» [4. С. 126]. Рассуждая о природе китча, Адорно приходит к выводу, что искусство предполагает китч, представляющий собой один из его пластов. Китч это не только побочный продукт искусства, возникший в результате приспособления, он скрывается в искусстве, «является примесью любого искусства» [4. С. 344]. Одной из его неотъемлемых характеристик является фикция и нейтрализация не существующих реально чувств: «китч пародирует катарсис» [там же]. Вся сущность этого явления заключается в симуляции несуществующих чувств, их нивелировке, симуляции эстетического феномена, «китчем можно назвать искусство, которое не может или не хочет, чтобы его воспринимали всерьез и которое тем не менее всем своим видом демонстрирует эстетическую серьезность» [4. С. 448]. Пытаясь провести границу между развлекательной и серьезной литературой, философ приходит к выводу, что сущность различия заключается в качестве предмета, отмечая, что в современном обществе нет недостатка в произведениях, тяготеющих к шаблонности в результате преобладания коммерческих интересов у их авторов. Вместе с тем Адорно отмечает, что не существует таких категорий теоретической эстетики, которые можно было бы применять как не подлежащий никакому пересмотру, незыблемый критерий, признавая тем самым, что разделение сфер искусства не является абсолютным. «Гражданский мир» между «истинной» и «развлекательной» литературой свидетельствует о нейтрализации культуры, предоставляющей на выбор все свои пласты для любой публики. Существует социальная потребность в развлечении, необходимая для «скрашивания» тягот монотонного существования. Общество, существующее на основе товарного обмена, препарировало и художественное производство в форму товара, снизив, таким образом, планку художественных требований и притязаний. К сожалению, необходимо признать, что в современном российском обществе история зачастую превращается в пописторию, в массовое явление, обслуживающее людей. Она становится неотъемлемой частью массовой культуры.В итоге многие «изучают» историю по телевизионным сериалам, по тем немногим телевизионным передачам на исторические темы, которые нельзя назвать эмоционально нейтральными, по художественным произведениям на исторические темы «в кратком изложении», по историческим романам, не являющимся эталоном художественного мастерства и не претендующим на глубокое знание исторического материала. Это приводит к тому, что уровень массового исторического сознания снижается.Когда нация стремится осознать себя и свою историю, помимо теоретических трудов и концепций, возникает богатая художественная литература на исторические темы. Поэты и писатели своим творчеством доказывают, что очень часто для постижения прошлого художественные и поэтические творения любой эпохи важнее, чем политические данные и документы. Основой исторического романа является история, воссозданная художественными средствами, но истинные художники в своих творениях на исторические темы обычно хотят высказать и свое отношение к современности, нечто важное для своего времени, свое понимание того, насколько глубока связь прошлого и настоящего. В 1792 году вышла в свет повесть Н.М. Карамзина «Наталья, боярская дочь», в 1802 году «Марфапосадница, или Покорение Новагорода. Историческая повесть»: в России появилась историческая беллетристика, которая стала стремительно завоевывать общественную популярность. Художественное воссоздание исторического колорита и нравов прошедших времен удовлетворяло вкусу образованных читателей. Богатое историческое прошлое становится для русских писателей источником тем для художественных произведений, которые, в свою очередь, становятся предметом массового увлечения. Отечественная война была неиссякаемым источником сюжетов нового литературного жанра, появившегося в России в начале XIXвека исторического романа. У истоков рождения русского исторического романа стояли Ф.В. Булгарин (17891859), М.Н. Загоскин (17891852), И.И. Лажечников (17921869), Н.А. Полевой (17961846), Р.М. Зотов (17951871). Произведения вышеперечисленных авторов пользовались большой популярностью у массового читателя XIXвека. Исторический колорит и исторические нравы еще не составляли романа, от него ждали занимательности, сосредоточения внимания на характерах и страстях. Оригинальное сочетание сюжетных решений, умелое художественное повествование, национальное содержание (русская история и русские характеры), любовь к отечеству пленили современников, нашли отзыв в душе читателя. В чем заключалась причина популярности исторических романов? Большинство из них были посвящены недавним историческим событиям, сцены массового героизма русских людей заставляли читателя воспринимать роман как широкое историческое полотно, посвященное важной во всех отношениях эпохе. Читая романы, люди ощущали свою сопричастность недавней истории, переживали ее заново. Кроме того, исторические романы с их патриотическим пафосом и идеей единства всех слоев общества перед лицом иноземного врага были успешным средством сплочения русского общества, что, несомненно, являлось важным аспектом политики государства. Героикопатриотический пафос в сочетании с достоверностью исторических описаний, основанных на личных воспоминаниях писателей, делали романы увлекательным и поучительным чтением. Читателей не смущал тот факт, что историческийроман не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии, они воспринимали его именно как реальную историю. Однако читательский интерес к историческим романам можно объяснить и причинами психологического характера. Еще в 1802 г. в статье «О книжной торговле и любви ко чтению в России» Н.М. Карамзин писал: «…сей род сочинений, без сомнения, пленителен для большей части публики, занимая сердце и воображение, представляя картину света и подобных нам людей в любопытных положениях… Не всякий может философствовать или ставить себя на месте героев истории; но всякий любит, любил или хотел любить и находит в романическом герое самого себя» [5. С. 387].Блестящий и тонкий анализ массового увлечения историческими романами можно найти в книгеэссе Л. Фейхтвангера «Дом Дездемоны, или Мощь и границы исторической художественной литературы» (1961 г.), который был убежден в том, что вызвать отсутствующий в современном обществе интерес к истории и историческому знанию может именно историческое сочинительство. Рассуждая о влиянии литературы на историческое сознание людей в небольшой статье «Литература сила, сближающая народы» (1955 г.), Фейхтвангер признавался: «Я прочел много теоретических трудов оцарской России, но впервые она открылась мне лишь в книгах Толстого и Чехова. Я проштудировал сотни две книг о походе Наполеона в Россию, но сущность этого похода я понял только тогда, когда прочитал «Войну и мир»..., а Советский Союз я узнал из произведений советских писателей, в особенности Маяковского и Шолохова» [6. С. 722]. Психологические причины популярности исторических романов, наполненных мелодраматическими ситуациями, Фейхтвангер объясняет следующим образом: «…читатель может и должен дать выплеснуться жестокости, которую он таит в своей груди, дать выход благородным чувствам, о которых обычно в лучшем случае разглагольствует;… И автор, в свою очередь, имеет возможность дать себе полную волю, ему не требуется ни в чем себя сдерживать» [7. С. 554555]. В своей работе Фейхтвангер убедительно доказывает, что историческая художественная литература может быть и является одним из основных источников познания истории для большинства людей. О силе воздействия исторического романа на сознание людей говорит уже тот факт, что некоторые исторические события и персонажи, описанные в книгах, на протяжении многих веков продолжают жить в людской памяти. Люди верят и в выдуманные события, которые принято называть «историей», в те события, которые никогда не существовали в исторической действительности, и даже документированные наукой факты не смогут их переубедить. Большинство неохотно принимает к сведению, что полюбившиеся истории противоречат действительности; ведь жить в мире фантазий и безоговорочно верить выдумкам и легендам удобнее. Исторические факты постепенно стираются из памяти, а легенды продолжают жить на протяжении тысячелетий. «Так уж повелось, что факты кажутся несостоятельными в сравнении с этими живыми и животворящими художественными вымыслами» [7. С. 546]. Легенда гораздо ближе эмоции, чем рациональное знание. Следует отметить, что теоретическое историческое знание вообще с трудом пробивалось к общественному сознанию, в то время как легенда проделывала этот путь гораздо легче и быстрее. Искусство уже в силу своей эмоциональной природы является благодатной почвой для исторической легенды, исторического мифа. Культура знает немало примеров, когда конкретное историческое событие не столь далекого прошлого перерастает в легенду. Рядом с чередой реальныхлиц и происшествий появляется их художественная интерпретация, оказывающаяся для последующих поколений намного притягательней и убедительней, чем их прообразы из реального исторического прошлого. В массовом сознании легенда зачастую становится самой историей. Нужно признать, что внутренняя суть человека остается неизменной на протяжении тысячелетий. По этому поводу вспоминаются замечательные слова Андре Моруа: «Человечество вообще изменяется куда меньше, чем думают. Оно как море: на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ и налицо неизменность важнейших человеческих чувств» [8. С. 227]. Без признания этого факта всякое историческое сочинительство утратило бы смысл, ведь именно благодаря этому автор может переносить своих героев в любую эпоху и рассчитывать на то, что они будут поняты и приняты читателем. Безусловно, что большинство жизненных проявлений людей всетаки определяется специфическим характером эпохи, и если писателям удается воплотить в своем произведении и эту истину, тогда их герои приобретают высшую степень реальности. Так, например, благодаря У. Шекспиру, создавшему в своей драме «История Ричарда III» неповторимый образ законченного злодея, это имя стало на протяжении столетий школьнохрестоматийным олицетворением зла и преступлений. Но был ли Ричард действительно таким, каким его изобразил великий драматург? Исследователи отрицательно отвечают на этот вопрос, что не мешает многим людям продолжать верить в образ, созданный Шекспиром. Рассуждая об исторической «поэтике» и исторической «правде», невозможно не обратить внимание на то обстоятельство, что вопрос о надежности исторического знания волновал людей во все времена. Возможно ли вообще представить точную картину прошлого? Ученые, занимающиеся историческим познанием, до сих пор размышляют по этому поводу. В одном их мнения сходятся история, как ни одна другая наука, подвержена фальсификации. Немаловажную роль в этой ситуации играет тот факт, что у истории и литературы общие генетические корни фантазия и вымысел. Произведения на исторические темы всегда составляли значительную часть литературного наследия, а тезис о том, что историческое сочинительство более благотворно для жизни, чем «историческая наука», был провозглашен еще Аристотелем. О сходстве историка и романиста рассуждал в знаменитой «Идее истории» историк и философ Р. Дж. Коллингвуд, который считал, что произведения и историка и романиста, будучи продуктами воображения, не отличаются друг от друга, они создают картину, в которую входят рассказы о событиях, описание ситуаций, раскрытие мотивов действий, анализ характеров. И роман, и история являются продуктом «автономной, или самонаправляемой, деятельности; и в обоих случаях деятельность априорное воображение» [9. С. 234]. По мнению Фейхтвангера, и с ним следует согласиться, следует различать романы подлинно исторические и романы низкопробные, исторический «китч». Последние лишь дарят своему читателю романтику, которой ему не хватает в будничной жизни и, что хуже всего, создают иллюзию изучения истории. Неискушенный читатель низкопробных исторических романов испытывает чувство удовлетворения от того, что он изучает историю и расширяет свой кругозор, даже не подозревая о том, что он читает всего лишь мелодраму, помещенную в определенные исторические рамки и использующую для создания реальности происходящего имена известных исторических лиц. Эта примитивная историческая беллетристика стремится не к правде, а к эффекту, сочинителям подобных произведений не нужно мучиться в поисках материала, ведьв их распоряжении мировая история. Тем не менее, подобные произведения пользуются успехом у массового читателя. В своем эссе Фейхтвангер приводит многочисленные факты того, что для большинства читателей низкопробных исторических сочинений начала XXвекаони были единственным источником исторических знанийи признает, что двадцатое столетие буквально затопило читателей всего мира чудовищным потоком низкопробного исторического китча. Однако существует ряд исторических произведений, которые граничат с серьезной литературой. Одним из самых известных авторов подобных романов является Александр Дюма, который, руководствуясь принципом «история только гвоздь, на который я вешаю свои картины», сумел так красочно описать основные события французской истории, что никто не может их позабыть после прочтения его произведений. Пример Дюма является подтверждением того, что любое историческое событие может стать основой для создания художественного произведения, которое убедит миллионы читателей, что из таких приключений, страстей и интриг и состоит мировая история. Увлекательная фабула и мастерски закрученная интрига, захватывающее повествование, в основное действие которого вставляются красочные эпизоды, умение создать доподлинную историческую атмосферу и погрузить в нее читателя являются залогом успеха исторического романа, рассчитанного на широкую аудиторию. Все вышеперечисленные приемы главные инструменты произведений массового искусства, которое стало характерной чертой XX и XXIвека. Мировоззрение эпохи определяет художественные ориентации и предпочтения. «Большинство, представители массы, hoipolloi, не дают себе труда серьезно осмыслить ход исторических событий; они удовлетворяются доступной и занимательной исторической картиной, которую рисует им китч. Такое восприятие истории ни к чему не обязывает…» [7. С. 566]. Рассуждая о причинах популярности исторических романов, Умберто Эко приходит к выводу, что помимо важных эстетических соображений, есть еще одно объяснение: «они дарят нам уютное ощущение, будто мы оказались в мире, где понятие правды бесспорно, тогда как настоящий мир место куда менее надежное» [10. С. 170]. В большинстве случаев читатель не задумывается о соответствии литературной истины истине исторической. В исторической художественной литературеотсылки к конкретным фактам настоящего мира тесно связаны с вымыслом, а элементы вымысла с реальностью. Это приводит к тому, что, проведя некоторое время в мире исторического романа, читатель чаще всего начинает верить в истинность вымышленных персонажей и событий. Литература в данном случае дает возможность неограниченного применения способностей и воображения читателя к самостоятельному воссозданию прошлого, его структурированию. Таким образом, вымысел может способствовать формированию обыденных представлений о прошлой исторической реальности и последствия подобного процесса трудно предугадать. Лучше всего о популярности исторических романов в России XIXвека говорят современники: «…этот род произведений чрезвычайно у нас распространился и наводняет нашу литературу» [11. С. 502] именно так характеризовал популярность исторических романов известный историк и публицист М.О. Коялович в своей книге «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям», изданной в 1884 г. Рассуждая о популяризации истории, Коялович отмечал, что одним из самых печальных последствий данного процесса является искажение исторической истины. Популяризация истории ведет к проникновению в массовое сознание предвзятых, ненаучных идей, а самым пригодным средством для этого служат именно исторические романы, написанные заурядными писателями. Автор приходит к выводу о том, что писать исторические романы «позволительно только гениям». Все большее распространение исторических романов Коялович объяснял упадком поэтических талантов и чувства изящного, а исторический сюжет легко может быть найден и посредственным писателем, и хуже всего историком, который никогда не должен забывать исторической истины, как бы ни увлекало его сильное воображение. Интересно, на наш взгляд, провести параллель с историографической ситуацией в России конца XXвека, когда общество в период системного кризиса и смены идеологических приоритетов вновь столкнулось с явлением актуализации прошлого, когда привычный образ этого прошлого в массовом историческом сознании начал размываться, утратив четкие оценочные критерии. Книжные полки магазинов стали заполняться особого вида исторической литературой. Ее авторы делали ставку, прежде всего, на историческую сенсацию, разоблачение «тайн и загадок» прошлого,но при этом не очень утруждали себя заботой об исторической достоверности собственных версий. Увлекательность сюжета и литературные достоинства делали эти книги достоянием массовой аудитории, т.е. народными. Так появился феномен “folkhistory”,весьма активно влияющий на формирование массового исторического сознания. Речь идет об исторической публицистике, об исторических романах, которые творят мифы и насаждают шаблонные представления в массовом историческом сознании. Подобные произведения изначально адресованы массовому читателю и нацелены на коммерческий успех. Апелляция к обыденному сознанию, простейшие логические построения, сенсационность, развенчание общеизвестных фактов, замена общепринятых оценок на противоположные это те приемы, которые авторы подобных произведений чаще всего используют для привлечения внимания читательской аудитории. Мы полагаем, что подобные произведения могут играть немаловажнуюроль в процессе дезориентации массового исторического сознания. Для консолидации массового исторического сознания очень важную роль играет ценностное переживание исторических событий, осознаваемое и интуитивное чувство гордости за свой народ, за свою историю. В своем ежегодном Послании Федеральному Собранию Российской Федерации В.В.Путин особое внимание обратил на то, что гражданская ответственность и патриотизм являются консолидирующими основами политики государства, необходимыми для сохранения национальной и духовной идентичности нации [12]. На наш взгляд, процесс социальнокультурной консолидации общества невозможен без формирования целостного и позитивного исторического сознания, которое может сплотить общество. Формирование мировоззрения человека тесным образом связано с его размышлениями над путями исторического развития своей родины и других стран, с определением его отношения к наследию прошлого и к окружающему его настоящему. Одним из источников позитивного, гармонизирующего наполнения массового исторического сознания может стать достойная историческая художественная литература. Особенно наглядно это демонстрирует русская классическая литература, которая с помощью средств художественной образности философствовала об эпохальной сущности мировой и отечественной истории, ее движущих силах и векторах развития, о многих других вопросах, решаемых философией истории. Склонность к историософской рефлексии, особый интерес к судьбе России, напряженные искания нравственной правоты исторического бытия представляют собой «нерв русской литературы», ее важнейшую национальную черту, позволяют ей создать художественный образ времени. Литературное творчество можно, таким образом, рассматривать как процесс постижения писателем смысла истории, как одну из возможностей созидания исторической истины: с одной стороны, художник создает картину мира, с другой стороны, он подвергает ее оценке и объяснению с помощью художественноисторического анализа и синтеза. Важнейшей функцией исторической художественнойлитературы является формирование ценностного отношения к истории. Онаможет внести свой вклад в формирование исторического сознания читателя, который, воспринимая информацию, содержащуюся в художественном произведении, одновременно усваивает исторические сведения и определенную систему ценностей. Таким образом, при анализе проблем формирования массового исторического сознания необходимо учитывать содержательный, ценностный, интеллектуальный, эмоциональный ресурсы исторической художественной литературы. Необходимо также учитывать и то двоякое воздействие, которое она может оказывать на сознание читателя.
Ссылки на источники
1. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. ИНИОН РАН.М.: НПК «Интелвак», 2003.1600 стб. 2. Дубин, Б.В. Классическое, элитарное, массовое: Начала дифференциации и механизмы внутренней динамики в системе литературы / Б.В. Дубин // Новое литературное обозрение.2002.№ 57.С. 623.3. Гринберг, Клемент. Авангард и китч // http://azbuka.gif.ru/important/avangardikitch/[Дата обращения 03.02.13].4. Адорно, Теодор В. Эстетическая теория / Теодор В. Адорно; пер. с нем. А. Дранова.М.: Республика, 2001.527 с.(Философия искусства).5. Карамзин, Н.М. Избранное / Н.М. Карамзин; сост. С.А. Морозов; художн. Э. Жаренова, В. Васильцов.М.: Дет. лит., 1990.399 с.(Историческая библиотека).6. Фейхтвангер, Л. Литература сила, сближающая народы // Фейхтвангер, Л. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 6. Кн. 1. / Л. Фейхтвангер; редкол.: А. Дмитриев, Д. Затонский, Н. Литвинец [и др.]; сост. Д. Затонского и Н. Павловой; коммент. Л. Миримова [и др.], пер. Е. Маркович.М.: Худож. лит., 1990.С. 721723.7. Фейхтвангер, Л. Дом Дездемоны, или Мощь и границы исторической художественной литературы // Фейхтвангер, Л. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 6. Кн. 1. / Л. Фейхтвангер; редкол.: А. Дмитриев, Д. Затонский, Н. Литвинец [и др.]; сост. Д. Затонского и Н. Павловой; коммент. Л. Миримова [и др.], пер. Е. Маркович.М.: Худож. лит., 1990.С. 543678.8. Моруа, А. Письма незнакомке // Если хочешь быть свободным / Сенека, Честерфильд, Моруа.М.: Политиздат, 1992.С. 223307.9. Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории // Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд; пер. и коммент. Ю.А. Асеева; ст. М.А. Кисселя.М.: Наука, 1980.С. 5320.(Памятники исторической мысли).10. Эко, Умберто. Шесть прогулок в литературных лесах / Умберто Эко; пер. с англ. А. Глебовской.СПб.: Симпозиум, 2002.285 с. 11. Коялович, М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям / М.О. Коялович.Минск: Лучи Софии, 1997.688 с. 12. Послание Президента Российской Федерации В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации. 12 декабря 2012 года // http://президент.рф/news/17118 /[Дата обращения 03.02.13].
Lyskova Marina,Candidate of Philosophical Sciences, assistant professor of the chair of Philosophy, Foreign Languages and Humanitarian Training of Law Enforcement Officers of the Tyumen Advanced Training Institute ofthe Ministry of the Interior of the Russian Federation, TyumenInfluence of fiction on the formation of mass historical consciousness Abstract. The article is devoted to the social and philosophical analysis of the influence of historical fiction on the formation of mass historical consciousness. The role of historical “kitsch” as a source ofknowledge about the past is considered by the author. Keywords:historical fiction, mass historical consciousness, historical “kitsch”.
Влияние художественной литературы на формирование массового исторического сознания
Аннотация. Статья посвящена социальнофилософскому анализувлияния исторической художественной литературы наформированиемассового исторического сознания. Рассматривается роль исторического «китча» как источника формирования знания о прошлом.Ключевыеслова: историческая художественная литература, массовое историческое сознание, исторический «китч».
Читать литературное произведение значит принимать
участие в игре, позволяющей нам придать осмысленность бесконечному разнообразию вещей, которые произошли, происходят или еще произойдут в настоящем мире. Читая литературный текст, мы бежим от тревоги, одолевающей
нас, когда мы пытаемся сказать нечто истинное
об окружающем мире…Люди никогда не перестанут читать литературные
произведения, ибо именно в них мы ищем формулу, способную придать смысл нашему существованию.
Умберто Эко. Шесть прогулок в литературных лесах.
Массовое историческое сознание функционирует на обыденном уровне общественного сознания и не ищет опоры в теоретических научных исследованиях. Оно часто оперирует художественнолитературными и публицистическими версиями исторического прошлого и настоящего, которые могут воплощаться в киноискусстве, театральной драматургии, средствах массовой информации. Нужно признать, что для большинства людей именно произведения художественной литературы и искусства, а не научные труды историков остаются основными источниками сведений конкретноисторического характера, особенно о событиях отдаленных эпох. Отражение истории в художественном творчестве, заключенные в литературных произведениях элементы исторической рефлексии являются одним из источников формирования массовогоисторического сознания(наряду с идеологией, национальными традициями, языковой культурой, искусством, устным народным творчеством, учебной литературой, средствами массовой информации), для которого характерно восприятие прошлого как художественного произведения, видение истории как драмы и зрелища. Взаимосвязь истории и литературы очевидна. Так же как литература постоянно обращена к истории и не существует вне ее, так и история, будучи связана слитературой многообразными прямыми и опосредованными узами, обязана ей тем, что исторические события получают свое освещение в художественных произведениях. Литература может рассматриваться как своеобразная память истории, а последняя в течение многих веков служит неисчерпаемым источником ее содержания. Но этим характер связей между литературой и историей не исчерпывается. Художественная литература является не только хранителем исторической памяти, но и одним из факторов формирования исторического мировоззрения. Подтверждением этому может служить тот факт, что на всех этапах общественного развития, особенно в переходные периоды, литература играла важную роль в формировании исторических представлений людей. Формирование исторического сознания общества происходит в результате длительного развития, у истоков которого стоит становление национальной государственности. Особую роль в формировании массового исторического сознания на Руси играло устное народное творчество. Русскаянароднаяпрозаявлялась первоисточником исторических знаний человекаи выражением исторического сознания русского народа. Простейшей и массовой формой устного словесного творчества являлисьбылины, предания, легенды, героические сказания. В рассматриваемый период не существовало расчленениянаучного и художественного восприятия действительности, поэтому историческая правда не осознавалась авторами как нечто отличное от художественной правды. Художественный вымысел был трудно отделим от исторической правды, все рассказываемое воспринималось иисполнителями и слушателями как точное описание реальных событий. Письменной истории предшествовала история устная. Все сведения о далеком прошлом фиксировались народной исторической памятью, которая бережно их хранила. Врусских летописях отразились устные предания, легенды, героические сказания, пословицы, поговорки, исторические песни, обычаи, обряды элементы массового исторического сознания, во многом определявшие мировоззрение русского человека. Исторические проблемы всегда привлекали внимание российской публицистики и художественной литературы. До XVIIIстолетия история, публицистика и литература вообще были нерасторжимы и представляли собой синтез художественного и научного познания мира. Достаточно вспомнить древние летописные своды и ряд других сочинений, которые одновременно являются и историческими, и литературными, и публицистическими памятниками. Но и в XVIIIи XIXвеках, после того, как история приобрела статус науки, многие произведения исторического характера были облечены в художественнуюформу и во многом благодаря этому были любимы и популярны. В этом можно убедиться, перечитав труды Ломоносова М.В., Карамзина Н.М., Костомарова Н.И., Ключевского В.О., Полевого Н.А. и др. Сфера непосредственного влияния художественных произведений на мировосприятие значительно шире, чем у научных трудов. Художественный образ как средство общения с читателем несравненно действеннее, понятнее и доступнее, чем научные работы, изобилующие терминами, цифрами и фактами. Литературный герой одновременно является носителем культурноисторической памяти и личностнобиографического воспоминания, синтез исторического и бытового в эмоциональном восприятии и переживании оказывает более эффективное воздействие на читателя. В распоряжении писателей язык искусства и средства художественного мастерства, необходимые для более яркого освещения истории и запечатления образов прошлого. Заключенные в литературных произведениях элементы исторической рефлексии являются важным источником формирования обыденного исторического сознания. Массовое историческое сознание в большей степени складывается и закрепляется на базе разнообразных форм художественной трактовки истории,нежели опирается в этом на помощь исторической науки. Зачастую решающая роль в формировании массовых представлений о прошлом принадлежит не профессиональным историкам, а «художникам слова». Писатель выступает посредником между историей и современностью, между историей и аудиторией читателей. В связи с этим особую значимость приобретает вопрос о содержании произведений на исторические темы и об ответственности писателей, пишущих на эти темы.Общепризнанным является тот факт, что художественная литература содержит в себе значительную силу воздействия на человека. Воспитательное значение лучших образцов исторической художественной литературы несомненно, ведь восприятие положительных примеров прошлого обогащает историческое сознание человека, наполняет его достойным содержанием. Художественное познание мирачерез чтение исторической прозы, таким образом, может способствоватьи формированию ценностного отношения к истории.
К сожалению, всовременном обществе увеличивается удельный вес исторического «китча» и значительно уменьшается влияние классической исторической художественной литературы. Подобные произведения адресованы массовому читателю, у которого отсутствует навык критического мышления. Их авторы апеллируют к обыденному восприятию истории массовым сознанием и рассчитывают, прежде всего, на эмоциональное, образнохудожественное восприятие. Попытаемся разобраться в сути данного явления и понять причины его популярности.Слово «китч» появилось в немецком языке (Kitsch) в 19 веке и стало употребляться для обозначения безвкусной массовой продукции, рассчитанной на внешний эффект. Хотя этимология слова достоверно не определена, многие полагают, что оно возникло как сокращение от глагола verkitschen«опошлять». В художественной промышленности второй половины 19 века китч распространился как имитация уникальных изделий, став синонимом стереотипного псевдоискусства, лишенного художественноэстетической ценности и перегруженного примитивными деталями. Во второй половине 20 века слово «китч» становится более общим термином, вбирая в себя все новые смысловые оттенки и начинает ассоциироваться, а зачастую и отождествляться с понятием «массовая культура».
В литературоведении китч является синонимом массовой литературы: «массовая литература многозначныйтермин, имеющий несколько синонимов: популярная, тривиальная, пара, бульварная литература; традиционно этим термином обозначают: ценностный «низ» литературной иерархии произведения, относимые к маргинальной сфере общепризнанной литературы, отвергаемые как китч, псевдолитература» [1. С. 514]. Критерии отличия «высокой» литературы от «массовой» могут кардинально меняться вместесо сменой культурноисторических эпох, для каждой из которых характерен особый тип художественного сознания, своя система ценностей. Соответственно, давать однозначные оценки подобному явлению представляется нам не совсем корректным. Литературные произведения, обозначаемые термином «китч» или «массовая литература», неоднородны как по своему эстетическому качеству, так и по степени популярности у массового читателя. Некоторые «классические» в своем роде произведения (исторические романы А. Дюма, например) имеют долговременный и повсеместный успех. Известный социолог литературы Б.В. Дубин полагает, что «формы «массовой» литературы в перспективе исторической социологии культуры стоит рассматривать как альтернативные, конкурирующие с «высокими» способы символической репрезентации и разгрузки единого комплекса проблем» [2. С. 18]. С точки зрения социологии, к «массовой литературе» можно отнести все произведения, получившие массовое распространение, читаемые большими массами людей вне зависимости от художественныхдостоинств и особенностей произведения. Массовая литература и массовая беллетристика это относительно новые явления мировой культуры, ставшие реальностью только в обществе, решившем проблему всеобщего образования и обеспечившем развитие книгопечатания, что повлекло за собой ситуацию художественного изобилия и общедоступности искусства. Многотиражность не могла не отразиться на всей сфере потребления. Клемент Гринберг, один из наиболее ярких художественных критиков ХХ века, в своем знаменитом эссе «Авангард и китч» (1939 г.) впервые подверг анализу китч как явление культуры. Исследуя социальный и исторический контекст возникновения данного явления, Гринберг приходит к выводу, что «китч продукт промышленной революции, которая урбанизировала массы Западной Европы и Америки и создала то, что называют всеобщей грамотностью» [3], это рассчитанные на массы коммерческие искусство и литература, с присущими им характерными чертами, среди которых можно назвать механистичность и действие по определенным формулам, культивация подменного опыта и подменных чувств, имитация воздействия искусства, отсутствие необходимости рефлексии, «живая узнаваемость, чудесность и сочувственность». По мнению К. Гринберга, китчевая литература обеспечивает бесчувственным людям поддельныепереживания с гораздо большей непосредственностью, чем это может сделать серьезная литература. Китч имитирует воздействие искусства, позволяя реципиенту наслаждаться «синтетическим искусством», обеспечивая ему короткий путь к удовольствию, не требуя от него никаких усилий. Китч это своеобразная, универсальная культура, пригодная для массового потребления. Это товар, предназначенный для тех, кто безразличен и неспособен к восприятию ценностей подлинной культуры, но при этом испытывает духовный голод определенного рода. Предпосылкой существования китча, по мнению Гринберга, является наличие зрелой культурной традиции; заимствуя и преобразуя ее элементы, китч вводит в заблуждение, благодаря ей он время от времени производит нечто достойное. Взаимодействие и взаимопроникновение подлинной культуры и китча очевидно, как очевидно и то, что характер этого взаимодействия отнюдь не однозначен. Один из основоположников Франкфуртской школы Теодор В. Адорно в своем последнем философском произведении «Эстетическая теория» (1969 г.) описывает это взаимоотношение как диалектику категорий прекрасного и безобразного, «…в свете этого китч предстает как прекрасное в виде безобразного, табуированным во имя того же прекрасного…» [4. С. 72]. Следует отметить, что Адорно придерживался идеи, согласно которой прошлое можно постичь с помощью искусства, в свете его самых выдающихся произведений, а историю можно назвать содержанием произведений искусства: «Проанализировать художественное произведение это значит понять накопленный в нем присущий истории внутренний материал» [4. С. 126]. Рассуждая о природе китча, Адорно приходит к выводу, что искусство предполагает китч, представляющий собой один из его пластов. Китч это не только побочный продукт искусства, возникший в результате приспособления, он скрывается в искусстве, «является примесью любого искусства» [4. С. 344]. Одной из его неотъемлемых характеристик является фикция и нейтрализация не существующих реально чувств: «китч пародирует катарсис» [там же]. Вся сущность этого явления заключается в симуляции несуществующих чувств, их нивелировке, симуляции эстетического феномена, «китчем можно назвать искусство, которое не может или не хочет, чтобы его воспринимали всерьез и которое тем не менее всем своим видом демонстрирует эстетическую серьезность» [4. С. 448]. Пытаясь провести границу между развлекательной и серьезной литературой, философ приходит к выводу, что сущность различия заключается в качестве предмета, отмечая, что в современном обществе нет недостатка в произведениях, тяготеющих к шаблонности в результате преобладания коммерческих интересов у их авторов. Вместе с тем Адорно отмечает, что не существует таких категорий теоретической эстетики, которые можно было бы применять как не подлежащий никакому пересмотру, незыблемый критерий, признавая тем самым, что разделение сфер искусства не является абсолютным. «Гражданский мир» между «истинной» и «развлекательной» литературой свидетельствует о нейтрализации культуры, предоставляющей на выбор все свои пласты для любой публики. Существует социальная потребность в развлечении, необходимая для «скрашивания» тягот монотонного существования. Общество, существующее на основе товарного обмена, препарировало и художественное производство в форму товара, снизив, таким образом, планку художественных требований и притязаний. К сожалению, необходимо признать, что в современном российском обществе история зачастую превращается в пописторию, в массовое явление, обслуживающее людей. Она становится неотъемлемой частью массовой культуры.В итоге многие «изучают» историю по телевизионным сериалам, по тем немногим телевизионным передачам на исторические темы, которые нельзя назвать эмоционально нейтральными, по художественным произведениям на исторические темы «в кратком изложении», по историческим романам, не являющимся эталоном художественного мастерства и не претендующим на глубокое знание исторического материала. Это приводит к тому, что уровень массового исторического сознания снижается.Когда нация стремится осознать себя и свою историю, помимо теоретических трудов и концепций, возникает богатая художественная литература на исторические темы. Поэты и писатели своим творчеством доказывают, что очень часто для постижения прошлого художественные и поэтические творения любой эпохи важнее, чем политические данные и документы. Основой исторического романа является история, воссозданная художественными средствами, но истинные художники в своих творениях на исторические темы обычно хотят высказать и свое отношение к современности, нечто важное для своего времени, свое понимание того, насколько глубока связь прошлого и настоящего. В 1792 году вышла в свет повесть Н.М. Карамзина «Наталья, боярская дочь», в 1802 году «Марфапосадница, или Покорение Новагорода. Историческая повесть»: в России появилась историческая беллетристика, которая стала стремительно завоевывать общественную популярность. Художественное воссоздание исторического колорита и нравов прошедших времен удовлетворяло вкусу образованных читателей. Богатое историческое прошлое становится для русских писателей источником тем для художественных произведений, которые, в свою очередь, становятся предметом массового увлечения. Отечественная война была неиссякаемым источником сюжетов нового литературного жанра, появившегося в России в начале XIXвека исторического романа. У истоков рождения русского исторического романа стояли Ф.В. Булгарин (17891859), М.Н. Загоскин (17891852), И.И. Лажечников (17921869), Н.А. Полевой (17961846), Р.М. Зотов (17951871). Произведения вышеперечисленных авторов пользовались большой популярностью у массового читателя XIXвека. Исторический колорит и исторические нравы еще не составляли романа, от него ждали занимательности, сосредоточения внимания на характерах и страстях. Оригинальное сочетание сюжетных решений, умелое художественное повествование, национальное содержание (русская история и русские характеры), любовь к отечеству пленили современников, нашли отзыв в душе читателя. В чем заключалась причина популярности исторических романов? Большинство из них были посвящены недавним историческим событиям, сцены массового героизма русских людей заставляли читателя воспринимать роман как широкое историческое полотно, посвященное важной во всех отношениях эпохе. Читая романы, люди ощущали свою сопричастность недавней истории, переживали ее заново. Кроме того, исторические романы с их патриотическим пафосом и идеей единства всех слоев общества перед лицом иноземного врага были успешным средством сплочения русского общества, что, несомненно, являлось важным аспектом политики государства. Героикопатриотический пафос в сочетании с достоверностью исторических описаний, основанных на личных воспоминаниях писателей, делали романы увлекательным и поучительным чтением. Читателей не смущал тот факт, что историческийроман не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии, они воспринимали его именно как реальную историю. Однако читательский интерес к историческим романам можно объяснить и причинами психологического характера. Еще в 1802 г. в статье «О книжной торговле и любви ко чтению в России» Н.М. Карамзин писал: «…сей род сочинений, без сомнения, пленителен для большей части публики, занимая сердце и воображение, представляя картину света и подобных нам людей в любопытных положениях… Не всякий может философствовать или ставить себя на месте героев истории; но всякий любит, любил или хотел любить и находит в романическом герое самого себя» [5. С. 387].Блестящий и тонкий анализ массового увлечения историческими романами можно найти в книгеэссе Л. Фейхтвангера «Дом Дездемоны, или Мощь и границы исторической художественной литературы» (1961 г.), который был убежден в том, что вызвать отсутствующий в современном обществе интерес к истории и историческому знанию может именно историческое сочинительство. Рассуждая о влиянии литературы на историческое сознание людей в небольшой статье «Литература сила, сближающая народы» (1955 г.), Фейхтвангер признавался: «Я прочел много теоретических трудов оцарской России, но впервые она открылась мне лишь в книгах Толстого и Чехова. Я проштудировал сотни две книг о походе Наполеона в Россию, но сущность этого похода я понял только тогда, когда прочитал «Войну и мир»..., а Советский Союз я узнал из произведений советских писателей, в особенности Маяковского и Шолохова» [6. С. 722]. Психологические причины популярности исторических романов, наполненных мелодраматическими ситуациями, Фейхтвангер объясняет следующим образом: «…читатель может и должен дать выплеснуться жестокости, которую он таит в своей груди, дать выход благородным чувствам, о которых обычно в лучшем случае разглагольствует;… И автор, в свою очередь, имеет возможность дать себе полную волю, ему не требуется ни в чем себя сдерживать» [7. С. 554555]. В своей работе Фейхтвангер убедительно доказывает, что историческая художественная литература может быть и является одним из основных источников познания истории для большинства людей. О силе воздействия исторического романа на сознание людей говорит уже тот факт, что некоторые исторические события и персонажи, описанные в книгах, на протяжении многих веков продолжают жить в людской памяти. Люди верят и в выдуманные события, которые принято называть «историей», в те события, которые никогда не существовали в исторической действительности, и даже документированные наукой факты не смогут их переубедить. Большинство неохотно принимает к сведению, что полюбившиеся истории противоречат действительности; ведь жить в мире фантазий и безоговорочно верить выдумкам и легендам удобнее. Исторические факты постепенно стираются из памяти, а легенды продолжают жить на протяжении тысячелетий. «Так уж повелось, что факты кажутся несостоятельными в сравнении с этими живыми и животворящими художественными вымыслами» [7. С. 546]. Легенда гораздо ближе эмоции, чем рациональное знание. Следует отметить, что теоретическое историческое знание вообще с трудом пробивалось к общественному сознанию, в то время как легенда проделывала этот путь гораздо легче и быстрее. Искусство уже в силу своей эмоциональной природы является благодатной почвой для исторической легенды, исторического мифа. Культура знает немало примеров, когда конкретное историческое событие не столь далекого прошлого перерастает в легенду. Рядом с чередой реальныхлиц и происшествий появляется их художественная интерпретация, оказывающаяся для последующих поколений намного притягательней и убедительней, чем их прообразы из реального исторического прошлого. В массовом сознании легенда зачастую становится самой историей. Нужно признать, что внутренняя суть человека остается неизменной на протяжении тысячелетий. По этому поводу вспоминаются замечательные слова Андре Моруа: «Человечество вообще изменяется куда меньше, чем думают. Оно как море: на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ и налицо неизменность важнейших человеческих чувств» [8. С. 227]. Без признания этого факта всякое историческое сочинительство утратило бы смысл, ведь именно благодаря этому автор может переносить своих героев в любую эпоху и рассчитывать на то, что они будут поняты и приняты читателем. Безусловно, что большинство жизненных проявлений людей всетаки определяется специфическим характером эпохи, и если писателям удается воплотить в своем произведении и эту истину, тогда их герои приобретают высшую степень реальности. Так, например, благодаря У. Шекспиру, создавшему в своей драме «История Ричарда III» неповторимый образ законченного злодея, это имя стало на протяжении столетий школьнохрестоматийным олицетворением зла и преступлений. Но был ли Ричард действительно таким, каким его изобразил великий драматург? Исследователи отрицательно отвечают на этот вопрос, что не мешает многим людям продолжать верить в образ, созданный Шекспиром. Рассуждая об исторической «поэтике» и исторической «правде», невозможно не обратить внимание на то обстоятельство, что вопрос о надежности исторического знания волновал людей во все времена. Возможно ли вообще представить точную картину прошлого? Ученые, занимающиеся историческим познанием, до сих пор размышляют по этому поводу. В одном их мнения сходятся история, как ни одна другая наука, подвержена фальсификации. Немаловажную роль в этой ситуации играет тот факт, что у истории и литературы общие генетические корни фантазия и вымысел. Произведения на исторические темы всегда составляли значительную часть литературного наследия, а тезис о том, что историческое сочинительство более благотворно для жизни, чем «историческая наука», был провозглашен еще Аристотелем. О сходстве историка и романиста рассуждал в знаменитой «Идее истории» историк и философ Р. Дж. Коллингвуд, который считал, что произведения и историка и романиста, будучи продуктами воображения, не отличаются друг от друга, они создают картину, в которую входят рассказы о событиях, описание ситуаций, раскрытие мотивов действий, анализ характеров. И роман, и история являются продуктом «автономной, или самонаправляемой, деятельности; и в обоих случаях деятельность априорное воображение» [9. С. 234]. По мнению Фейхтвангера, и с ним следует согласиться, следует различать романы подлинно исторические и романы низкопробные, исторический «китч». Последние лишь дарят своему читателю романтику, которой ему не хватает в будничной жизни и, что хуже всего, создают иллюзию изучения истории. Неискушенный читатель низкопробных исторических романов испытывает чувство удовлетворения от того, что он изучает историю и расширяет свой кругозор, даже не подозревая о том, что он читает всего лишь мелодраму, помещенную в определенные исторические рамки и использующую для создания реальности происходящего имена известных исторических лиц. Эта примитивная историческая беллетристика стремится не к правде, а к эффекту, сочинителям подобных произведений не нужно мучиться в поисках материала, ведьв их распоряжении мировая история. Тем не менее, подобные произведения пользуются успехом у массового читателя. В своем эссе Фейхтвангер приводит многочисленные факты того, что для большинства читателей низкопробных исторических сочинений начала XXвекаони были единственным источником исторических знанийи признает, что двадцатое столетие буквально затопило читателей всего мира чудовищным потоком низкопробного исторического китча. Однако существует ряд исторических произведений, которые граничат с серьезной литературой. Одним из самых известных авторов подобных романов является Александр Дюма, который, руководствуясь принципом «история только гвоздь, на который я вешаю свои картины», сумел так красочно описать основные события французской истории, что никто не может их позабыть после прочтения его произведений. Пример Дюма является подтверждением того, что любое историческое событие может стать основой для создания художественного произведения, которое убедит миллионы читателей, что из таких приключений, страстей и интриг и состоит мировая история. Увлекательная фабула и мастерски закрученная интрига, захватывающее повествование, в основное действие которого вставляются красочные эпизоды, умение создать доподлинную историческую атмосферу и погрузить в нее читателя являются залогом успеха исторического романа, рассчитанного на широкую аудиторию. Все вышеперечисленные приемы главные инструменты произведений массового искусства, которое стало характерной чертой XX и XXIвека. Мировоззрение эпохи определяет художественные ориентации и предпочтения. «Большинство, представители массы, hoipolloi, не дают себе труда серьезно осмыслить ход исторических событий; они удовлетворяются доступной и занимательной исторической картиной, которую рисует им китч. Такое восприятие истории ни к чему не обязывает…» [7. С. 566]. Рассуждая о причинах популярности исторических романов, Умберто Эко приходит к выводу, что помимо важных эстетических соображений, есть еще одно объяснение: «они дарят нам уютное ощущение, будто мы оказались в мире, где понятие правды бесспорно, тогда как настоящий мир место куда менее надежное» [10. С. 170]. В большинстве случаев читатель не задумывается о соответствии литературной истины истине исторической. В исторической художественной литературеотсылки к конкретным фактам настоящего мира тесно связаны с вымыслом, а элементы вымысла с реальностью. Это приводит к тому, что, проведя некоторое время в мире исторического романа, читатель чаще всего начинает верить в истинность вымышленных персонажей и событий. Литература в данном случае дает возможность неограниченного применения способностей и воображения читателя к самостоятельному воссозданию прошлого, его структурированию. Таким образом, вымысел может способствовать формированию обыденных представлений о прошлой исторической реальности и последствия подобного процесса трудно предугадать. Лучше всего о популярности исторических романов в России XIXвека говорят современники: «…этот род произведений чрезвычайно у нас распространился и наводняет нашу литературу» [11. С. 502] именно так характеризовал популярность исторических романов известный историк и публицист М.О. Коялович в своей книге «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям», изданной в 1884 г. Рассуждая о популяризации истории, Коялович отмечал, что одним из самых печальных последствий данного процесса является искажение исторической истины. Популяризация истории ведет к проникновению в массовое сознание предвзятых, ненаучных идей, а самым пригодным средством для этого служат именно исторические романы, написанные заурядными писателями. Автор приходит к выводу о том, что писать исторические романы «позволительно только гениям». Все большее распространение исторических романов Коялович объяснял упадком поэтических талантов и чувства изящного, а исторический сюжет легко может быть найден и посредственным писателем, и хуже всего историком, который никогда не должен забывать исторической истины, как бы ни увлекало его сильное воображение. Интересно, на наш взгляд, провести параллель с историографической ситуацией в России конца XXвека, когда общество в период системного кризиса и смены идеологических приоритетов вновь столкнулось с явлением актуализации прошлого, когда привычный образ этого прошлого в массовом историческом сознании начал размываться, утратив четкие оценочные критерии. Книжные полки магазинов стали заполняться особого вида исторической литературой. Ее авторы делали ставку, прежде всего, на историческую сенсацию, разоблачение «тайн и загадок» прошлого,но при этом не очень утруждали себя заботой об исторической достоверности собственных версий. Увлекательность сюжета и литературные достоинства делали эти книги достоянием массовой аудитории, т.е. народными. Так появился феномен “folkhistory”,весьма активно влияющий на формирование массового исторического сознания. Речь идет об исторической публицистике, об исторических романах, которые творят мифы и насаждают шаблонные представления в массовом историческом сознании. Подобные произведения изначально адресованы массовому читателю и нацелены на коммерческий успех. Апелляция к обыденному сознанию, простейшие логические построения, сенсационность, развенчание общеизвестных фактов, замена общепринятых оценок на противоположные это те приемы, которые авторы подобных произведений чаще всего используют для привлечения внимания читательской аудитории. Мы полагаем, что подобные произведения могут играть немаловажнуюроль в процессе дезориентации массового исторического сознания. Для консолидации массового исторического сознания очень важную роль играет ценностное переживание исторических событий, осознаваемое и интуитивное чувство гордости за свой народ, за свою историю. В своем ежегодном Послании Федеральному Собранию Российской Федерации В.В.Путин особое внимание обратил на то, что гражданская ответственность и патриотизм являются консолидирующими основами политики государства, необходимыми для сохранения национальной и духовной идентичности нации [12]. На наш взгляд, процесс социальнокультурной консолидации общества невозможен без формирования целостного и позитивного исторического сознания, которое может сплотить общество. Формирование мировоззрения человека тесным образом связано с его размышлениями над путями исторического развития своей родины и других стран, с определением его отношения к наследию прошлого и к окружающему его настоящему. Одним из источников позитивного, гармонизирующего наполнения массового исторического сознания может стать достойная историческая художественная литература. Особенно наглядно это демонстрирует русская классическая литература, которая с помощью средств художественной образности философствовала об эпохальной сущности мировой и отечественной истории, ее движущих силах и векторах развития, о многих других вопросах, решаемых философией истории. Склонность к историософской рефлексии, особый интерес к судьбе России, напряженные искания нравственной правоты исторического бытия представляют собой «нерв русской литературы», ее важнейшую национальную черту, позволяют ей создать художественный образ времени. Литературное творчество можно, таким образом, рассматривать как процесс постижения писателем смысла истории, как одну из возможностей созидания исторической истины: с одной стороны, художник создает картину мира, с другой стороны, он подвергает ее оценке и объяснению с помощью художественноисторического анализа и синтеза. Важнейшей функцией исторической художественнойлитературы является формирование ценностного отношения к истории. Онаможет внести свой вклад в формирование исторического сознания читателя, который, воспринимая информацию, содержащуюся в художественном произведении, одновременно усваивает исторические сведения и определенную систему ценностей. Таким образом, при анализе проблем формирования массового исторического сознания необходимо учитывать содержательный, ценностный, интеллектуальный, эмоциональный ресурсы исторической художественной литературы. Необходимо также учитывать и то двоякое воздействие, которое она может оказывать на сознание читателя.
Ссылки на источники
1. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. ИНИОН РАН.М.: НПК «Интелвак», 2003.1600 стб. 2. Дубин, Б.В. Классическое, элитарное, массовое: Начала дифференциации и механизмы внутренней динамики в системе литературы / Б.В. Дубин // Новое литературное обозрение.2002.№ 57.С. 623.3. Гринберг, Клемент. Авангард и китч // http://azbuka.gif.ru/important/avangardikitch/[Дата обращения 03.02.13].4. Адорно, Теодор В. Эстетическая теория / Теодор В. Адорно; пер. с нем. А. Дранова.М.: Республика, 2001.527 с.(Философия искусства).5. Карамзин, Н.М. Избранное / Н.М. Карамзин; сост. С.А. Морозов; художн. Э. Жаренова, В. Васильцов.М.: Дет. лит., 1990.399 с.(Историческая библиотека).6. Фейхтвангер, Л. Литература сила, сближающая народы // Фейхтвангер, Л. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 6. Кн. 1. / Л. Фейхтвангер; редкол.: А. Дмитриев, Д. Затонский, Н. Литвинец [и др.]; сост. Д. Затонского и Н. Павловой; коммент. Л. Миримова [и др.], пер. Е. Маркович.М.: Худож. лит., 1990.С. 721723.7. Фейхтвангер, Л. Дом Дездемоны, или Мощь и границы исторической художественной литературы // Фейхтвангер, Л. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 6. Кн. 1. / Л. Фейхтвангер; редкол.: А. Дмитриев, Д. Затонский, Н. Литвинец [и др.]; сост. Д. Затонского и Н. Павловой; коммент. Л. Миримова [и др.], пер. Е. Маркович.М.: Худож. лит., 1990.С. 543678.8. Моруа, А. Письма незнакомке // Если хочешь быть свободным / Сенека, Честерфильд, Моруа.М.: Политиздат, 1992.С. 223307.9. Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории // Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд; пер. и коммент. Ю.А. Асеева; ст. М.А. Кисселя.М.: Наука, 1980.С. 5320.(Памятники исторической мысли).10. Эко, Умберто. Шесть прогулок в литературных лесах / Умберто Эко; пер. с англ. А. Глебовской.СПб.: Симпозиум, 2002.285 с. 11. Коялович, М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям / М.О. Коялович.Минск: Лучи Софии, 1997.688 с. 12. Послание Президента Российской Федерации В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации. 12 декабря 2012 года // http://президент.рф/news/17118 /[Дата обращения 03.02.13].
Lyskova Marina,Candidate of Philosophical Sciences, assistant professor of the chair of Philosophy, Foreign Languages and Humanitarian Training of Law Enforcement Officers of the Tyumen Advanced Training Institute ofthe Ministry of the Interior of the Russian Federation, TyumenInfluence of fiction on the formation of mass historical consciousness Abstract. The article is devoted to the social and philosophical analysis of the influence of historical fiction on the formation of mass historical consciousness. The role of historical “kitsch” as a source ofknowledge about the past is considered by the author. Keywords:historical fiction, mass historical consciousness, historical “kitsch”.
