Конфигурация речевых стратегий в семейном общении между представителями разных поколений (на основе наблюдений и данных эксперимента)

Процесс общения предполагает непосредственный контакт человека с другими людьми. Диалог предусматривает установление межличностного согласия, способность общими усилиями конструктивно решать коммуникативные задачи, получать удовлетворение от полученных результатов в зависимости от избранных стратегий поведения. Посредством последних в общении проявляются личная и социальная идентификации людей. Первая подразумевает самоопределение личности по набору физических особенностей и свойств, умственных качеств и особенностей поведения; вторая – осознание себя членом какой-либо группы, места в структуре общества, отождествление себя с ней, желание примкнуть к подобной [1].

Известно, что людям свойственно отдавать предпочтение «своим», скорее всего, это внутренне присущее им качество. Информация о принадлежности к той или иной группе (национальной, культурной, социальной – возрастной, гендерной и пр. и пр.) передается в виде определенных знаков, символов, внешних характеристик, которые практически мгновенно, с первого взгляда, воспринимаются участниками коммуникации, оцениваются с позиции «свой–чужой» и далее отражаются в общении. Предлагаем в рамках заявленной темы рассмотреть фрагменты межпоколенного общения (родители/дети/внуки) с точки зрения используемых речевых стратегий в межличностных внутрисемейных контактах и профилактики вербальных форм конфликтов (в частности, по семейным ролям).

Весомость первого впечатления при социальной идентификации не вызывает сомнения, потому что за считанные секунды человек должен выбрать тон и характер разговора (см. подробнее: [2]). В прагмалингвистике (Дж. Лич, П. Грайс, Ю.В. Рождественский, Н.И. Формановская и др.) сложилась традиция связывать стратегии общения с созданными для его оптимизации принципами (или мáксимами одобрения, добродушия, тактичности, скромности и т.п.). В зависимости от конкретной ситуации общения акцент может делаться на социальной или личной идентификации. Если человек определяет ситуацию как встречу «своих», то в процессе коммуникации он будет делать акцент на личной самоидентификации (в т.ч. родственной, если собеседник «из другой группы» (семьи), то на первый план выйдут черты социальной самоидентификации. Чаще всего люди пытаются провести сравнение той группы, к которой относят себя, и той (теми), к которой они не принадлежат, в результате которого выявляются различия, как правило, в пользу «своих»; людям хочется сделать вывод о превосходстве своей группы и о недостатках, явных или мнимых, другой группы.

Таким образом, для эффективности процесса общения важно то, происходит ли диалог между представителями одной социальной и возрастной группы или коммуникация ведется между членами разных социальных и возрастных групп. В первом случае в процессе коммуникации важными оказываются индивидуальные специфические качества участников общения; во втором – индивидуальные характеристики оказываются менее важны, а на первый план выдвигаются черты, связанные с социальной принадлежностью участников разговора. В результате нередко происходит актуализация стереотипов, связанных в массовом сознании с той или иной группой, которые потенциально могут привести к негативным оценкам, недоразумениям и разного рода конфликтам, формируя предубеждения.

Изменения, происходящие в современном российском обществе и семье, требуют новых, адекватных подходов к исследованию и урегулированию семейных конфликтов как актуальной социальной проблемы. По специфике субъектов межпоколенные конфликты могут быть внутриличностными (которые протекают в сознании индивида без ярко выраженных проявлений в его взаимодействии с другими сторонами конфликта); межличностными (между конкретными представителями различных поколений); между личностью и группой (например, между пожилым человеком и семьей его сына или дочери); социально-психологическими (между малыми социально-психологическими группами поколений, например, между молодой и родительской семьями); социальными (между семейными поколениями как представителями поколений в обществе). По семейному положению и по семейным ролям выделяются конфликты между родителями и детьми; между дедами, бабушками и внуками; между представителями всех трех поколений; между родителями и молодыми супругами (свекровь — сноха, теща — зять и т. п.); между поколениями и другими родственниками. Причем, по критерию родства (усыновления) или свойства, данные конфликты можно также типологизировать на конфликты поколений между родственниками (или приравненными к ним по закону лицами), т.е. между родителями и детьми, усыновителями и усыновленными, бабушками/дедушками и внуками и т.д., и межпоколенные конфликты между свойственниками: тещей и зятем, тестем и зятем, свекровью и снохой, свекром и снохой.

В ситуации межпоколенческого общения по параметру семейного положения и семейных ролей как с одной, так и с другой стороны могут иметь место соотнесение с группой, сравнение, актуализация стереотипов. При этом категория возраста — ключевое ядро социального самоопределения — неоднозначна: во-первых, человек постоянно изменяется и переходит от одной возрастной фазы к другой; во-вторых, каждое поколение уникально. Отличия в идеологических установках, жизненных устремлениях, доступе к информационным ресурсам делают поколения абсолютно разными. Именно эта неопределенность и даже размытость категории поколения, как и возраста в целом, на подсознательном уровне требует еще большего, почти утрированного, подчеркивания своей принадлежности к группе. Поэтому можно ожидать, что пожилые люди, деятельные и энергичные среди «своих», попадая в молодежную среду, будут внешне демонстрировать немощь и слабости. У молодых в этой ситуации другая стратегия: боясь превратиться в таких же пожилых, они, сознательно или бессознательно, избегают общения с ними. Таким образом, становится отчасти понятно, почему в определенных ситуациях общения люди избирают стратегии конкурирования или самоутверждения за счет принижения других, избегания общения, а в других ситуациях, наоборот, рассчитывают на помощь других и придерживаются стратегии сотрудничества [3].

В процессе коммуникации, вне зависимости от возраста, люди стараются общаться, исходя из принципа взаимной выгоды. Для этого используются схожие лексико-стилистические средства. Правила вежливости требуют ответить комплиментом на комплимент, а приветствием — на приветствие. Взаимодействуя друг с другом, люди стараются приспособиться друг к другу, используя при этом все возможные средства — и вербальные, и невербальные. Люди могут изменять свою речь, чтобы добиться одобрения со стороны партнера по общению. Ключевым моментом при этом будет чуткое восприятие особенностей другой речи и перестройка собственной в соответствии с заданным образцом [Там же]. Однако наблюдения над бытовой речью в семье, а также анализ импицитных реакций в материалах ассоциативных экспериментов указывают на несвместимость и конфликт стратегий в области такта и этикета. Примеры эпатирующих, дискредитирующих стратегий (замечания, требования, упреки, порицания и пр.) позволяют сделать вывод о том, что к существующим этическим кооперативным правилам общения в конфликтных ситуациях нередко применяются правила противодействия, т.е. противоположные стратегии.

Одним из психолингвистических инструментариев изучения коммуникативного аспекта межпоколенного общения является свободный ассоциативный эксперимент (далее – САЭ) в вербальной форме, потенциал которого еще не до конца оценен специалистами. Онтологический (системно-структурный) план ассоциативных формально-семантических отношений в лексике, создаваемых на основе внутренней формы слова, давно уже является предметом внимания лингвистов. На наш взгляд, он дает возможность выявить, во всяком случае, подойти к описанию действия глубинных социо- и психолингвистических механизмов, определяющих характер межпоколенческих вербальных отношений и позволяющих в определенной степени влиять на них.

Ассоциативный эксперимент был проведен со студентами Альметьевского филиала Института экономики, управления и права (ИЭУиП), с их родителями и бабушками/дедушками. САЭ был модифицирован нами в один из видов проективной методики исследования личности, позволяющей снять самоконтроль «Я» и тем самым исследовать мотивацию личности в общении с представителями молодого поколения (внуки), взрослого поколения (родители) и людей преклонного возраста (пожилые). Избранный диагностический метод позволяет также проверить и уточнить ряд данных, полученных при использовании других методов (напр., анкетирования), что дополнительно свидетельствует о целесообразности его применения для изучения отдельных аспектов межпоколенческого взаимодействия в рамках такой структурной социальной единицы, как семья.

В качестве стимульного материала были предложены слова ГНЕВ, КОНФЛИКТ, ССОРИТЬСЯ, СЕМЬЯ, ставшие частотными ответами на отдельные вопросы предварительного анкетирования с представителями обозначенных возрастных групп. Слова-ассоцианты предъявлялись в списке иных, нейтральных, лексем с целью исключения потенциального взаимодействия между стимулами в процессе ассоциирования испытуемого. В данной работе мы рассмотрим ассоциативное поле (АП) исходного ГНЕВ, ответы на который и их детальный анализ, по нашему мнению, позволят на последующих этапах исследования определить не только степень конфликтогенности этой единицы и её воздействия в общении в ином вербальном окружении, но и основные векторы (вне)семейных вербальных взаимоотношений между поколениями на уровне речевых стратегий. Анализируемые соотношения в биноме «стимул-реакция» (S-R), которая рассматривается нами как «свернутая» модель фрагмента общения, может быть представлена в виде набора речевых стратегий с ассоциативными в составе и описана с опорой на статические и динамические их стороны. Так, статические особенности стратегий обнаруживают в ментальном поле человека конвенциональные «схемы» [4, с.154], благодаря которым индивид в самых общих чертах, диффузно, представляет себе, каким образом допустимо вербализовать свои замыслы, чтобы приблизиться к поставленным коммуникативным целям эффективным путем. Принципы Грайса-Лича обращены, по нашему мнению, к этой стороне избираемых носителем языка речевых стратегий. С динамической точки зрения стратегии сравнимы с векторами, по направлению которых развивается общение в реальном времени и конкретной ситуации. Например, типичная бытовая ситуация просьбы прародителя/родителя к сыну/дочери/внуку может развернуться по следующей схеме: 1) попросив, адресант получит согласие; 2) при встрече сопротивления со стороны адресата уговоры могут затянуться, вектор общения меняется и стратегия просьбы сменяется стратегией требования, а иногда и угрозы. Таким образом, гибкость стратегий позволяет в определенных случаях профилактировать коммуникативные неудачи.

С психолингвистической точки зрения интересно лексико-семантическое наполнение отдельных секторов ассоциативных полей (АП) слова ГНЕВ. Рассмотрим на примере указанного S лексико-семантические особенности образованных АП в трёх поколениях, позволяющие выявить некоторые экстралингвистические факты, закрепленные за вербальным стимулом в языковом сознании индивидов – носителей русского языка. Ассоциации, объединненые в том числе и по экстралингвистическому признаку, дадут возможность охарактеризовать субъектно-объектные, отчасти причинно-следственные, пространственно-временные, а также  отношения со- и противопоставления и др. Любопытно проследить, как сами испытуемые представляют и описывают состояние ГНЕВА. Значение слова ГНЕВ – «чувство сильного возмущения, негодования» [5, с. 109], «чувство сильного негодования, возмущения, раздражения» [6, Т.1, с. 755] отражено в следующих выделенных нами лексико-семантических группах, или слотах (на основе схемы анализа, предложенной в: [7]). Насколько структура и значение исходного S, осознание его значения и смысла каждым индивидом отражаются в данных испытуемыми ответах, покажет анализ полученного материала.

Внутри семантической группы ГНЕВ выделяется группа реакций (R) с функциональным значением: драка, месть, волки, солдат, угрозы, стрельба и т.д. при реагировании на S внуками. В рамках обозначенной тематической группы можно выделить ассоциативный ряд со значением тождественности: злость, ярость, раздражительность, злоба, обида. Выделяются подгруппы синонимов (или симиляров по А.А. Залевской): крик, ругань, брань, месть и т.д. Результатом имплицитного процесса ассоциирования является ряд: человек – раздражительность – драка. Заметим, что в данной и других возрастных группах синонимы представлены обозначениями сходных и сопутствующих состояний. Понятие ГНЕВ представляется поколению внуков не как спонтанное, импульсивное и слабо управляемое состояние, а возникающее постепенно, последовательно, по принципу кумуляции отрицательных эмоций, что позволяет предположить возможность возникновения ГНЕВА как следствия конфликтных ситуаций – ссор, обид, злости, мести и.т.п. Часто встречаемые во всех группах испытуемых фразы – не достигаются цели, что-то отрицательное, плохое настроение, возбужденное состояние, неудержимое зло – носят явно агрессивный характер, способствуют глубокому пониманию мотивационной стороны речевого поведения участников эксперимента и определению уровня понимания и оценки самими представителями данного поколения. Такие ассоциации свидетельствуют также о том, что ассоциативное поведение, являясь и частью речевого, организовано в аспекте временнóм, локальном (как части пространства), а также выступает выражением соматического (телесного) и эмоционального, рационального (последняя реакция – стратегия абстрагирования). Иными словами, ассоциативные стратегии в составе речевых задают вектор движения общения от замысла до завершения, при этом ключевые ассоциаты становятся смысловыми точками, направляющими и регулирующими процесс вербального контактирования. R этой семантической группы вступают в различные отношения между собой:включения в более общие (собирательные), родовое понятие: враги, на подругу, люди страдающие алкоголизмом, человек. Немногочисленными являются метафорические ассоциаты, основывающиеся на зрительных образахии подтверждающие отмеченное: огонь, бомба, волки, солдат, красный цвет. 

Из нижеприведённой таблицы видно, что бóльшая часть ассоциатов – 50 – находятся в группах, обозначающих чувства и эмоции, и 36 – действия, состояния и характеристики референта слова-стимула так как у респондентов оно вызывает отрицательные образы и чувства. Такое численное соотношение, по нашему убеждению, вполне закономерно и логично: субъект речи – основное действующее лицо, выступающее к тому же выразителем определенного душевного, психического состояния и собственных эмоций. Следует согласиться с мнением исследователей, полагающих, что различные чувства и переживания (эмоции) являются, в частности, некоторым результатом деятельности (действий) субъекта, который включается в оценку этой деятельности и участвует в осуществлении её корректировки [8].

Подросток вступает в речевые контакты с разными категориями лиц – родителями и родственниками, соседями и малознакомыми, учителями и официальными лицами. Круг его контактов чутко распадается на две части: контакты со сверстниками и контакты со взрослыми. В соответствии с этим в словесном репертуаре подростка имеются слова и выражения, которые предназначены прежде всего для общения со сверстниками. Здесь многие выражения могут быть упрощены и сокращены, поскольку собеседники знают о предмете речи, они мыслят примерно в одном ключе, у собеседников предполагается групповая солидарность: «уф!», угрозы, брань, ругань, мат. Реакция красный цвет в сознании индивида также связывается с агрессией и напряженностью, кровью, мстительностью. Специалисты-психологи в области цветового восприятия и цветовой символики наделяют его именно такими качествами, дополняя предпочитающих этот цвет еще и воинствующим лидерским характером, склонными к эпатажу и неординарным поступкам. В ходе работы мы отметили то, что у подростков присутствует эмоциональная насыщенность речи, ее субъективно-оценочное содержание, пренебрежение к книжным, торжественно-возвышенным словам. Выяснено, что для подросткового лексикона характерна активность речевых стандартов, где образный тип мышления преобладает в очень большой степени над абстрактным.

Среди парадигматических реакций второй и третьей возрастных групп – взрослых (родителей) и пожилых (бабушек/дедушек) – на слово ГНЕВ выделяется схожая по структурно-содержательному наполнению следующая группа R-симиляров: ярость, агрессия, злость, раздражение. В группу синонимов также включены лексические единицы, выражающие оттенки основного значения: неуправляемость эмоциями, зло, злоба, злиться, рассердиться, разозлиться. Ассоциаты гроза, гром, вулкан, неудержимое зло, предательство, негатив, пессимизм, переживание на наш взгляд, демонстрируют примеры ассоциирования, основывающиеся на зрительных образах, которые стилистически окрашены. Выделяются слова с собирательным значением – протопонятия: разгневанный человек, гневное лицо.  

Таблица
Лексико-семантическое наполнение АП ГНЕВ в трех возрастных группах 

Среди синтагматических R выделяются устойчивые сочетания, характеризующиеся смысловым единством и правильным грамматическим оформлением: несправедливое оскорбление, несправедливое обвинение, громкий голос, закрыться в себе, уйти в себя; целые прецедентные высказывания, выступающие как единицы дискурса, поскольку за ними стоит прецедентная ситуация, играющая важную роль в формировании смысла всего речевого фрагмента: Пусть бог простит, Поживём увидим. Подобные ответы-высказывания подтверждают мысль о том, что вербализация смысла начинается с образования синтаксической схемы и последующего его заполнения конкретной лексикой. В группу синонимов включены лексические единицы, которые скреплены родо-видовыми отношениями: ГНЕВ – рассердиться, разозлиться, растеряться, потеряться, обозлиться, злиться, обидеться и др. S связан с Rотношением части к целому: ругань, злость, раздражение, ярость, конфликт, непонимание, несправедливое оскорбление, несправедливое обвинение, неуправляемость эмоциями – составляющие ГНЕВА. Выделяется семантическая группа R с функциональным значением: злиться, обидеться, рассердиться, разозлиться, закрыться в себе. Имеется реакция со значением противопоставления (оппозиты): подумать, разум.