Поэтика контраста в цикле А.М. Горького «В Америке»
А.
В. Науменко-ПорохинаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Науменко-Порохина
А.
В. Поэтика контраста в цикле А.М. Горького «В Америке» // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2014. – Т. 20. – С.
3801–3805. – URL:
http://e-koncept.ru/2014/55025.htm.
Аннотация. Статья посвящена анализу поэтики публицистического цикла А. М. Горького «В Америке». Охарактеризован приём контраста как основное средство выразительности в трёх очерках: «Город Жёлтого Дьявола», «Царство скуки», «Mob».
Текст статьи
НауменкоПорохина Алла Владимировна,доктор филологических наук, профессор, профессор, Военного университета МО РФ, г.Москваnaumenko.porohina@gmail.ru
Поэтика контраста вцикле А.М.Горького «В Америке»
Аннотация.Статья посвящена анализупоэтики публицистического цикла А.М.Горького «В Америке».Охарактеризован приём контраста как основное средство выразительности в трёх очерках:«Город Жёлтого Дьявола»,«Царство скуки», «Mob».Ключевые слова:Горький, очерк, поэтика контраста, публицистика, цикл,«В Америке».
Очерки «Город Жёлтого дьявола», «Царство скуки», «Моb»под названием «В Америке». Очерки. Часть перваянаписаныА.М.Горьким в США,в 1906 году,во время его пребываниятам с целью пропаганды русской революциии сбора средств в поддержку освободительного движения в Россиии опубликованы в этом же году в Штуттгартеи в СанктПетербурге в «Сборникетоварищества «Знание»( кн.11).
Поездка была организована партией большевикови длилась всего полгода. В Филадельфии, Вильямсбурге, Провиденсе, НьюЙорке, везде, где побывал писатель, рабочие восторженно его встречали, но материальную поддержку оказать не могли изза ужасающей бедности. Богачи же Америки жертвовать на революцию вРоссии не стали.
Из статьи «Жрец морали», вошедшей в цикл «Мои интервью», написанный тогда же, читатель узнаёто некоем бюро, которое организуетпреступления против общественной морали в Америке. Таких бюро там множество, а цель их деятельности заключается в том, чтобы:« ограждать высший класс американского общества от суда народа и, в тоже время, постоянными криками о нарушении законов морали забивать народу голову мелкими скандалами, организованными для прикрытия порочности богатых. Народ находится всегда в состоянии гипноза, ему нет времени думать самостоятельно,и он только слушает газеты. Газеты принадлежат миллионерам, бюро организовано ими же…»[ 1, с.219].
В «Мои интервью»вошли статьи не только об Америке, но и о Франции, Германии, России. Противоречивость, лицемерность, продажность американского общества, вернее, его имущей части, вот что поразило А.М.Горького в Америке. И вывод, который делает писатель, вполне закономерен: «все (в Америке А.НП) охвачены прямо болезненной страстью к золоту и порой в этом уродстве отвратительны, часто жалки и смешны… Удивительная страна здесь всё измеряется деньгами, всё прощается за деньги, всё продаётся за них… Да, трудно здесь, но интересно, какв аду…»[2, с.187].
В письме к издателю К.П.Пятницкомув начале мая 1906 года А.М.Горький сообщал: «На днях Вам вышлют из Берлина «Город Желтого дьявола»(НьюЙорк). Можно отдать в «Образование». Вещь не имеющая художественной ценности. Печатать раньше августа нельзя, продана здесь. За неё меня американцы будут бить»[3,с.422].А уже в августе этого же года в письме к А.В.Амфитеатрову высказался совершенно определённо: «Уже теперь чувствую себя в силах написать об Америке нечто такое, за что они меня выгонят»[3,с.432].
Действительно, в очерке «Город Желтого дьявола» даже в его названии присутствует то, по словам писателя «нечто такое», что, вопервых, вызвало скандал в американской прессеи началась, по сути, травля Горького. Вовторых, многие американцыувидели в произведенииодностороннюю картину американской жизни,дажеозлобление против «преуспевающего народа», умеющего работать и устраивать свою жизнь по своим «свободным» законам.
А что же на самом деле увидел впервые побывавший в НьюЙорке А.М.Горький? И в чём односторонность его взглядов? Попробуем вдумчиво прочитать очерк.
Первое, чтообращает на себя внимание необычность описаний незнакомого города.В первую очередь, отражениеего атмосферы неизвестно пугающей и холодной, поразительно безжизненной и отталкивающей от себя новичка. Пейзажныекартины столь живописны и образны, что возникает ощущение соприкосновения с живым, но страшным и хищным существом, которое «непостижимо огромное, полное гулкого ропота, дышит тяжёлым, пахучим дыханием, и в шуме его слышно чтото грозное, жадное. Это город, это НьюЙорк…»[1, с. 240].Как видим, Горький не скупится на краски, правда, они в данном случае чаще тусклого, грязного цвета. Детально описывает очертания незнакомого города, следуя художественным принципам неореалистов, изображавших бытие через быт,исоздаёт сильную, художественно выразительную, новую для него самого картину незнакомого ему мира. Мы замечаем, как писатель жаждет его познать, как пристально в него вглядывается, изучает, анализирует и как точно характеризует, уловив его настоящий характер, необычныйантигуманный нрав. Этим объясняется и такое обильное использование метафор, сравнений, антитез, гипербол, образной символики.
К примеру, Город Жёлтого дьяволаобразсимвол капиталистического мира, метафора так называемой новой жизни, а точнее, смерти человеческой душив новой общественноэкономической формации, не предусматривающей даже такого в человеке.А определение статуи Свободы одним из эмигрантов как «американского бога»тоже весьма символично, симптоматично. Её «холодное лицо и мертвые глаза» и при этом поза гордого величия и красоты внешней вот прообраз американского народа, точно и провидчески угаданный писателем, прочувствованная им трагедия личностив этом обществе. И вот этато правда и не понравилась американцам, обрушившимся на Горького с критикой.
Очевидные противоречия, к которым привыкли жители НьюЙорка и которых они по привычке не замечают, стороннему человеку, впервые с ними столкнувшемуся, кажутся чудовищными. Именно поэтому Горький и обнажает их, усиливает их многомерность.В первую очередь, этопротиворечие между городом из железа, бетона, камня и стекла, холодного, отчуждённого, в котором «тупые, тяжёлые здания поднимаются вверх угрюмо и скучно» и людьми, которые не что иное, как«ничтожные винты, невидимые точки среди уродливых, грязных сплетений железа и дерева»[1, с.238].При этом город кажется«огромной челюстью с неровными, чёрными зубами»и ассоциируется у писателя с желудком из камня и железа, который «проглотил несколько миллионов людей и растирает, переваривает их»[1, с.239]. Улица напоминаеталчное горло, по которому «вглубь плывут тёмные кускипищи города живые люди». Гиперболизация описания и антитеза живого(людей) и мёртвого(города)налицо. Особенно удачным кажется следующее сравнение суетности и деловитости чужого города с кипением супа на плите: «вокруг кипит, как суп на плите, лихорадочная жизнь, бегут, вертятся исчезают в этом кипении, точно крупинки в бульоне, как щепки в море, маленькие люди. Город ревёт и глотает их одного за другимненасытной пастью»[1, с.241].Весьма интересно и обращает внимание читателя ещё одно сравнение, подчёркивающее кричащие противоречия НьюЙорка и его жизни: тёмные монументыпамятники, лица которых покрыты толстым слоем грязи, а глаза, когдато горевшие любовью к родине, засыпаны пылью города, мертвы и одиноки, выглядят как карлики в чёрной тени высоких домов.Илюди маленькие, чёрные, суетливо бегущие мимо этихмолчаливых статуй и даже не поднимающие на них своих глаз.Завершаяэто описание, А.М.Горький точно диагностирует состояние общества: «Ихтиозавры капитала стёрли из памяти людей значение творцов свободы»[1, с.240].
И вот оно, может быть самое главное противоречие, разгаданное писателем, не смотря на чрезвычайную тщательность скрываемого хозяевами жизниот их рабов. Это наличие мнимой свободы и отсутствие подлинной.Вопрос о подлинно свободной личности, как известно, давно волновал А.М.Горького и был отражён во многих его ранних произведениях. Витогепозиция писателя была выражена в афористичной фразе: «Правда бог свободного человека!».И если в самом начале очерка эта проблема только обозначена, то в этой части произведения, сопоставляя монументы и живых людей, писательпонятно и просто подводит читателя к пониманию великой тайны Америки, страны двойных стандартов, которые видны невооружённым глазом: «По тротуарам идут люди туда и сюда, по всем направлениям улиц… Лица людей неподвижно спокойны должно быть, никто из нихне чувствует несчастья быть рабом жизни, пищей городачудовища. В печальном самомнении они считают себя хозяевами своей судьбы в глазах у них порою светится сознание своей независимости, но, видимо, им непонятно, что это только независимость топора в руке плотника, молоткав руке кузнеца, кирпича в руках невидимого каменщика(как тонко Горький подмечает суть! А.НП), который, хитро усмехаясь, строит для всех одну огромную, но тесную тюрьму. Есть много энергичных лиц, но на каждом прежде всего видишь зубы. Свободывнутренней, свободы духа не светится в глазах людей. И эта энергия без свободы напоминает холодный блеск ножа, который ещё не успели иступить. Это свобода слепых орудий в руках Жёлтого Дьявола Золота»[1, с. 241].До А.М.Горького об Америке такникто не писал, никто не посмел посягнуть на американскую «святая святых», вскрыть мировой заговор еврейской банкирской элиты, решившей именно в Америке осуществить свой проект по манипулированию сознанием большинства и созданию легко управляемогосообщества. Причём, это легко управляемое сообщество должно воспринимать всё, что происходит так, будто оно само всё это делает по своей же воле.Как видим, художническое чутьё писателя было столь мощным и сильным, что победило так называемуюполиткорректность, вскрыв его сильнейшую волю к борьбе за обездоленных не только в России, но и в Америке: «Я впервые вижу такой чудовищный город, и никогда ещё люди не казались мне так ничтожны, так порабощены.И в тоже время я нигде не встречал их такими трагикомически довольными собой, каковы они в этом жадном и грязном желудкеобжоры, который впал от жадности в идиотизм и с диким рёвом скота пожирает мозги и нервы»[1, с. 242].И далее, рассуждая о степени угнетённости духа рядовых американцев, их привычках, доведённых до автоматизма, Горький точно подмечает: «Старые, молодые и дети все одинаково безмолвны, однообразно спокойны. Привыкли к этим стремлениям без цели, привыкли думать, что тут есть цель… привыкли принимать эту отвратительную жизнь как должное, неизбежное.Люди в домах города Жёлтого Дьявола спокойно переносят всё, что убивает человека»[1, с.243].
Детализируя описание картины жизни простых американцев, писатель создаёт целую галерею образов, совокупно символизирующихужас нищеты и покорности судьбе. Это и старуха с свинцовыми погасшими глазами, и рыжеволосая девушкас тёмными глазами, считающая петли чулка, который вяжет, и два мальчика, строящие дом из щепок, который разрушается у них на глазах, а они даже не понимают причины этого разрушения. И вот вершина обезличения «лысый череп, тускло блеснувший за стеклом, однообразно качается над какимто стаканом». Нельзя не обратить вниманияна символику цвета, использованнуюв этих портретных характеристиках:тусклый, мутный, грязный, тёмный и др., которая подчёркивает душевную опустошённость героев, их обречённость. Описание «воздушной дороги», ведущейв квартал бедных, «компостной ямы города», как его называет Горький, заканчивается риторическим вопросом о будущем детей НьюЙорка, которые «кажутся цветами, которые чьято грубая рука выбросила из окон домов в грязь улицы. Развеиз этих детей вырастутздоровые, сильные, гордые люди?[1, с.244].Вопрос очень важный, заставляющийзадуматься об очень многом, но только не ньюйоркцев. Они и богатые и бедные всё для себя решили.А вот для писателя и читателя этот вопрос весьма актуален, и чтоб сделатьправильный выбор, нужно понять:чего не надо делать, с чем бороться и какие идеалы иметь.Создавая картинужизни ИстСайда, Горькийоткровенно признаётся: «Я очень много видел нищеты, мне хорошо знакомоеё зелёное, бескровное, костлявое лицо. Её глаза, тупые от голода и горящие жадностью, хитрые и мстительные или рабски покорные и всегда нечеловеческие, я всюду видел, но ужас нищеты ИстСайда мрачнее всего, что я знаю»[1, с.244].Далее очерк практически превращается в репортаж с места событий, не верить которому или сомневаться в чёмлибо не приходится, точно, детально, ярко, остро публицистично обрисованыобитатели этого района НьюЙорка: «Они, эти люди: женщина с ребёнком, которая не может накормитьсвоё дитя, старик с хищным лицом, роющийся в куче мусора, худой и бледный юноша, все они жалкие микробы нищеты, живые упрёки жадности богатых рабов Жёлтого Дьявола»[1, с.244].Своеобразным кульминационным моментом противопоставленностивсего всему в НьюЙоркеявляется в произведении описание ночи: всей дневной трущобнойтемноте и грязигорода и его обитателей противопоставлена ночь с её вспыхивающими жёлтыми огнями, когда всё начинает сверкатьразнообразнойрекламой, с вывесок ресторанов льётся ослепляющийсвет расплавленного золота: «Страшно много огня в этом городе! Его хитрое сверкание полно острой жажды вытянуть из карманов людей ничтожные крупицы их заработка. Но когда смотришь на огонь, заключённый в прозрачные темницы из стекла, понимаешь, что здесь, как всё, огонь порабощён. Он служит Золоту, для Золота и враждебно далёк от людей»[1, с.247].Со всей очевидностью писателю понятно, что именно ночью, под покровом темнотыразворачивают свои щупальца хищные тёмные силы, превращающиелюдей теперь уже в рабов удовольствий, и люди идут на зов Жёлтого Дьявола, покупают не нужные им вещи и «смотрят отупляющее их зрелища». Да, именно обезличение человека днём и отупление ночьювот приёмы и принципы формирования индифферентной, равнодушной толпы, «Моbа», игрушки в руках кукловода. И эту технологию увидел, разгадал А.М.Горький, проник, тем самым, в преступные замыслы хозяев Америки! В этомто заключается задача любого произведения просвещать народ, формировать в его сознании активную гражданскую позицию, призывать к борьбе за свободу подлинную, а не мнимую.Как видим, писатель, избрав форму путевого очерка, разоблачает суть капиталистического мира Америкии существующих в нём «свободных» законов, превращающих народ в толпу, личность в раба, аденьги, золото в бога.
Следующие два очерка цикла «В Америке» «Царство скуки» и «Моb» дополняют и развивают идеи первого. Так, в «Царстве скуки»писатель очень подробно описывает американскую индустрию развлечений, направленную на выхолащиваниедушевнодуховного начала в человеке, на превращение личности в часть толпы: «Человека сразу ошеломили, ему раздавили этим блеском сознание, изгнали из него мысль… Пьяно и безвольно люди идут кудато среди сверкания огня… Удовольствия бесчисленны…»[1, с.254].И вновь Горький использует приём контраста: призрачный город из тысяч огней словно бы возникает из океана именно ночью, манит к себе людей, искушаетих своими развлечениями, а люди, ослеплённые видимым великолепием, становятся его пленниками, ибо не знают, не научены отдыхать, и безвольно поддаются скуке выходного дня, которая, «издыхая под гнётом отвращения к себе самой, кружитсяв медленной агонии и вовлекает в свой унылый танец десятки тысяч однообразно чёрных людей, сметая их, как ветер сор улицв безвольные кучи и снова разбрасывая, и снова сметая»[1, с.255]. Город, как видим, хищное существо, здесь, как и в Городе Жёлтого Дьявола, всё поставлено на поток, всё направлено против человекаи превращает его в животное.Особенно ярко, с чувствомнегодования и презрения к толпе,истязающей обезьянумать и её малыша. Публикенравится наблюдать за страданиями зверя, при этом никто не воспротивилсяпроявленной бесчеловечности, наоборот, по мнению А.М.Горького, люди, воспитанные в атмосфере лжи, лицемерия,порочной морали мёртвые души, которые «ослеплены и с восхищением, молча, пьют дрянной яд»[1, с.263].
Наблюдая, исследуя психологию толпы в очерке «Моb», писатель ищет первопричину такой формы поведения человека, а также пытается показать те метаморфозы, которые происходят с людьми, утрачивающими своего лица «необщее выраженье», превращающимися в безликую, инстинктивно реагирующую на всё массу, угрожающую обществу своей непредсказуемостью.Однаизглавныхпричин, формирующих толпу, по мнению А.М.Горького, отсутствие у людей духовной и интеллектуальной составляющей их жизни: «научив людей работать, их не научили жить, и потому день отдыха является для них трудным днём… они не чувствуют себя способными наполнить день чемлибо иным, кроме привычной, механической работы…Выйдя на улицу, они сливаются в группы, молча стоят на углах улиц, смотрят на всё вокруг, к ним подходят ещё и ещё живые куски, и стремление частей к созданию целого создаёт толпу»[1, с.266].И вот уже на углу площади образуется плотное чёрное телос множеством голов. Таким видится писателю, наблюдающему из окна своей квартиры,процесс стихийно возникающей толпыв выходные дни.Конечно, Горький пользуется образамисимволами: плотное чёрное тело, тусклое лицо, страшное животное.Для усиления впечатления в описании используется и гиперболизация: толпа следит за другими, не похожими на неё людьми, повертывая в их сторону «сотни своих голов»и изучая их «всеобнимающим взглядом». Кроме того, приём контраста здесь способствуетболееглубокому и точному пониманию поведенческих мотивов толпы. Именнопоэтомутолпавсегда противопоставлена тем, кто на неё не похож: хозяину, который ей даёт работу, за что она и уважает его; красивым женщинам в дорогих колясках, и их толпа встречает враждебно; чистым, здоровым детям, которых у неё нет. Всё это порождает у толпы зависть и враждебность. Подмечает писатель и страхи толпы перед сильным и хитрым врагом, которыйзабрал у неё вкусные вещи, красивых женщин, розовых детейи др. и раздаёт это всё, кому хочет, только не ей. В описании несчастного случая с пьяным, попавшим под трамвай, Горький создаёт динамичную картину происходящего, акцентируя внимание на мгновенное превращение еёединое целое, с животным рёвомбросившейся на вагон, радостным крикомвозвещающей о том, что и она нашла своё дело. Магическое слово «Линч» объединяет толпу, делает её сильнее и могущественнее и уже никто не властен над ней, творящей самосуд.И только полицейский с его свинцовойпалкой символом непобедимой властиспособен укротить стихию толпы. Именно всемогущество власти, сформировавшей у народа Америки слепое поклонениеи подчинение ей разгадал А.М.Горький и как философ, и как художник слова, что и вызвало к немувраждебное отношениеэтой власти, вылившеесяв травлю в американской прессе тех лет.
Ссылки на источники1.М.Горький. Полное собрание сочинений. Художественные произведения в 25 тт. М., «Наука», 1970г.т.6.2.М.Горький. Полное собрание сочинений. Письма в 24 тт.М., Наука, 1999, т.5.3. М.Горький. Собрание сочинений в 30 томах. М., Гослитиздат. 19491953гг. т.28.
Naumenko PorokhinAlla, Doctor of Philology, Professor, Professor, Military University of Defense of the Russian Federation, Moscow naumenko.porohina @ gmail.ru Poetics contrast cycle Gorky "In America" Abstract.This article analyzes the poetics of journalistic cycle Gorky "In America." Characterized welcome contrast as the primary means of expression in three essays: "The City of the Yellow Devil," "Kingdom of boredom», «Mob». Keywords:Bitter, essay, poetics contrast, journalism, cycle, "In America."
Поэтика контраста вцикле А.М.Горького «В Америке»
Аннотация.Статья посвящена анализупоэтики публицистического цикла А.М.Горького «В Америке».Охарактеризован приём контраста как основное средство выразительности в трёх очерках:«Город Жёлтого Дьявола»,«Царство скуки», «Mob».Ключевые слова:Горький, очерк, поэтика контраста, публицистика, цикл,«В Америке».
Очерки «Город Жёлтого дьявола», «Царство скуки», «Моb»под названием «В Америке». Очерки. Часть перваянаписаныА.М.Горьким в США,в 1906 году,во время его пребываниятам с целью пропаганды русской революциии сбора средств в поддержку освободительного движения в Россиии опубликованы в этом же году в Штуттгартеи в СанктПетербурге в «Сборникетоварищества «Знание»( кн.11).
Поездка была организована партией большевикови длилась всего полгода. В Филадельфии, Вильямсбурге, Провиденсе, НьюЙорке, везде, где побывал писатель, рабочие восторженно его встречали, но материальную поддержку оказать не могли изза ужасающей бедности. Богачи же Америки жертвовать на революцию вРоссии не стали.
Из статьи «Жрец морали», вошедшей в цикл «Мои интервью», написанный тогда же, читатель узнаёто некоем бюро, которое организуетпреступления против общественной морали в Америке. Таких бюро там множество, а цель их деятельности заключается в том, чтобы:« ограждать высший класс американского общества от суда народа и, в тоже время, постоянными криками о нарушении законов морали забивать народу голову мелкими скандалами, организованными для прикрытия порочности богатых. Народ находится всегда в состоянии гипноза, ему нет времени думать самостоятельно,и он только слушает газеты. Газеты принадлежат миллионерам, бюро организовано ими же…»[ 1, с.219].
В «Мои интервью»вошли статьи не только об Америке, но и о Франции, Германии, России. Противоречивость, лицемерность, продажность американского общества, вернее, его имущей части, вот что поразило А.М.Горького в Америке. И вывод, который делает писатель, вполне закономерен: «все (в Америке А.НП) охвачены прямо болезненной страстью к золоту и порой в этом уродстве отвратительны, часто жалки и смешны… Удивительная страна здесь всё измеряется деньгами, всё прощается за деньги, всё продаётся за них… Да, трудно здесь, но интересно, какв аду…»[2, с.187].
В письме к издателю К.П.Пятницкомув начале мая 1906 года А.М.Горький сообщал: «На днях Вам вышлют из Берлина «Город Желтого дьявола»(НьюЙорк). Можно отдать в «Образование». Вещь не имеющая художественной ценности. Печатать раньше августа нельзя, продана здесь. За неё меня американцы будут бить»[3,с.422].А уже в августе этого же года в письме к А.В.Амфитеатрову высказался совершенно определённо: «Уже теперь чувствую себя в силах написать об Америке нечто такое, за что они меня выгонят»[3,с.432].
Действительно, в очерке «Город Желтого дьявола» даже в его названии присутствует то, по словам писателя «нечто такое», что, вопервых, вызвало скандал в американской прессеи началась, по сути, травля Горького. Вовторых, многие американцыувидели в произведенииодностороннюю картину американской жизни,дажеозлобление против «преуспевающего народа», умеющего работать и устраивать свою жизнь по своим «свободным» законам.
А что же на самом деле увидел впервые побывавший в НьюЙорке А.М.Горький? И в чём односторонность его взглядов? Попробуем вдумчиво прочитать очерк.
Первое, чтообращает на себя внимание необычность описаний незнакомого города.В первую очередь, отражениеего атмосферы неизвестно пугающей и холодной, поразительно безжизненной и отталкивающей от себя новичка. Пейзажныекартины столь живописны и образны, что возникает ощущение соприкосновения с живым, но страшным и хищным существом, которое «непостижимо огромное, полное гулкого ропота, дышит тяжёлым, пахучим дыханием, и в шуме его слышно чтото грозное, жадное. Это город, это НьюЙорк…»[1, с. 240].Как видим, Горький не скупится на краски, правда, они в данном случае чаще тусклого, грязного цвета. Детально описывает очертания незнакомого города, следуя художественным принципам неореалистов, изображавших бытие через быт,исоздаёт сильную, художественно выразительную, новую для него самого картину незнакомого ему мира. Мы замечаем, как писатель жаждет его познать, как пристально в него вглядывается, изучает, анализирует и как точно характеризует, уловив его настоящий характер, необычныйантигуманный нрав. Этим объясняется и такое обильное использование метафор, сравнений, антитез, гипербол, образной символики.
К примеру, Город Жёлтого дьяволаобразсимвол капиталистического мира, метафора так называемой новой жизни, а точнее, смерти человеческой душив новой общественноэкономической формации, не предусматривающей даже такого в человеке.А определение статуи Свободы одним из эмигрантов как «американского бога»тоже весьма символично, симптоматично. Её «холодное лицо и мертвые глаза» и при этом поза гордого величия и красоты внешней вот прообраз американского народа, точно и провидчески угаданный писателем, прочувствованная им трагедия личностив этом обществе. И вот этато правда и не понравилась американцам, обрушившимся на Горького с критикой.
Очевидные противоречия, к которым привыкли жители НьюЙорка и которых они по привычке не замечают, стороннему человеку, впервые с ними столкнувшемуся, кажутся чудовищными. Именно поэтому Горький и обнажает их, усиливает их многомерность.В первую очередь, этопротиворечие между городом из железа, бетона, камня и стекла, холодного, отчуждённого, в котором «тупые, тяжёлые здания поднимаются вверх угрюмо и скучно» и людьми, которые не что иное, как«ничтожные винты, невидимые точки среди уродливых, грязных сплетений железа и дерева»[1, с.238].При этом город кажется«огромной челюстью с неровными, чёрными зубами»и ассоциируется у писателя с желудком из камня и железа, который «проглотил несколько миллионов людей и растирает, переваривает их»[1, с.239]. Улица напоминаеталчное горло, по которому «вглубь плывут тёмные кускипищи города живые люди». Гиперболизация описания и антитеза живого(людей) и мёртвого(города)налицо. Особенно удачным кажется следующее сравнение суетности и деловитости чужого города с кипением супа на плите: «вокруг кипит, как суп на плите, лихорадочная жизнь, бегут, вертятся исчезают в этом кипении, точно крупинки в бульоне, как щепки в море, маленькие люди. Город ревёт и глотает их одного за другимненасытной пастью»[1, с.241].Весьма интересно и обращает внимание читателя ещё одно сравнение, подчёркивающее кричащие противоречия НьюЙорка и его жизни: тёмные монументыпамятники, лица которых покрыты толстым слоем грязи, а глаза, когдато горевшие любовью к родине, засыпаны пылью города, мертвы и одиноки, выглядят как карлики в чёрной тени высоких домов.Илюди маленькие, чёрные, суетливо бегущие мимо этихмолчаливых статуй и даже не поднимающие на них своих глаз.Завершаяэто описание, А.М.Горький точно диагностирует состояние общества: «Ихтиозавры капитала стёрли из памяти людей значение творцов свободы»[1, с.240].
И вот оно, может быть самое главное противоречие, разгаданное писателем, не смотря на чрезвычайную тщательность скрываемого хозяевами жизниот их рабов. Это наличие мнимой свободы и отсутствие подлинной.Вопрос о подлинно свободной личности, как известно, давно волновал А.М.Горького и был отражён во многих его ранних произведениях. Витогепозиция писателя была выражена в афористичной фразе: «Правда бог свободного человека!».И если в самом начале очерка эта проблема только обозначена, то в этой части произведения, сопоставляя монументы и живых людей, писательпонятно и просто подводит читателя к пониманию великой тайны Америки, страны двойных стандартов, которые видны невооружённым глазом: «По тротуарам идут люди туда и сюда, по всем направлениям улиц… Лица людей неподвижно спокойны должно быть, никто из нихне чувствует несчастья быть рабом жизни, пищей городачудовища. В печальном самомнении они считают себя хозяевами своей судьбы в глазах у них порою светится сознание своей независимости, но, видимо, им непонятно, что это только независимость топора в руке плотника, молоткав руке кузнеца, кирпича в руках невидимого каменщика(как тонко Горький подмечает суть! А.НП), который, хитро усмехаясь, строит для всех одну огромную, но тесную тюрьму. Есть много энергичных лиц, но на каждом прежде всего видишь зубы. Свободывнутренней, свободы духа не светится в глазах людей. И эта энергия без свободы напоминает холодный блеск ножа, который ещё не успели иступить. Это свобода слепых орудий в руках Жёлтого Дьявола Золота»[1, с. 241].До А.М.Горького об Америке такникто не писал, никто не посмел посягнуть на американскую «святая святых», вскрыть мировой заговор еврейской банкирской элиты, решившей именно в Америке осуществить свой проект по манипулированию сознанием большинства и созданию легко управляемогосообщества. Причём, это легко управляемое сообщество должно воспринимать всё, что происходит так, будто оно само всё это делает по своей же воле.Как видим, художническое чутьё писателя было столь мощным и сильным, что победило так называемуюполиткорректность, вскрыв его сильнейшую волю к борьбе за обездоленных не только в России, но и в Америке: «Я впервые вижу такой чудовищный город, и никогда ещё люди не казались мне так ничтожны, так порабощены.И в тоже время я нигде не встречал их такими трагикомически довольными собой, каковы они в этом жадном и грязном желудкеобжоры, который впал от жадности в идиотизм и с диким рёвом скота пожирает мозги и нервы»[1, с. 242].И далее, рассуждая о степени угнетённости духа рядовых американцев, их привычках, доведённых до автоматизма, Горький точно подмечает: «Старые, молодые и дети все одинаково безмолвны, однообразно спокойны. Привыкли к этим стремлениям без цели, привыкли думать, что тут есть цель… привыкли принимать эту отвратительную жизнь как должное, неизбежное.Люди в домах города Жёлтого Дьявола спокойно переносят всё, что убивает человека»[1, с.243].
Детализируя описание картины жизни простых американцев, писатель создаёт целую галерею образов, совокупно символизирующихужас нищеты и покорности судьбе. Это и старуха с свинцовыми погасшими глазами, и рыжеволосая девушкас тёмными глазами, считающая петли чулка, который вяжет, и два мальчика, строящие дом из щепок, который разрушается у них на глазах, а они даже не понимают причины этого разрушения. И вот вершина обезличения «лысый череп, тускло блеснувший за стеклом, однообразно качается над какимто стаканом». Нельзя не обратить вниманияна символику цвета, использованнуюв этих портретных характеристиках:тусклый, мутный, грязный, тёмный и др., которая подчёркивает душевную опустошённость героев, их обречённость. Описание «воздушной дороги», ведущейв квартал бедных, «компостной ямы города», как его называет Горький, заканчивается риторическим вопросом о будущем детей НьюЙорка, которые «кажутся цветами, которые чьято грубая рука выбросила из окон домов в грязь улицы. Развеиз этих детей вырастутздоровые, сильные, гордые люди?[1, с.244].Вопрос очень важный, заставляющийзадуматься об очень многом, но только не ньюйоркцев. Они и богатые и бедные всё для себя решили.А вот для писателя и читателя этот вопрос весьма актуален, и чтоб сделатьправильный выбор, нужно понять:чего не надо делать, с чем бороться и какие идеалы иметь.Создавая картинужизни ИстСайда, Горькийоткровенно признаётся: «Я очень много видел нищеты, мне хорошо знакомоеё зелёное, бескровное, костлявое лицо. Её глаза, тупые от голода и горящие жадностью, хитрые и мстительные или рабски покорные и всегда нечеловеческие, я всюду видел, но ужас нищеты ИстСайда мрачнее всего, что я знаю»[1, с.244].Далее очерк практически превращается в репортаж с места событий, не верить которому или сомневаться в чёмлибо не приходится, точно, детально, ярко, остро публицистично обрисованыобитатели этого района НьюЙорка: «Они, эти люди: женщина с ребёнком, которая не может накормитьсвоё дитя, старик с хищным лицом, роющийся в куче мусора, худой и бледный юноша, все они жалкие микробы нищеты, живые упрёки жадности богатых рабов Жёлтого Дьявола»[1, с.244].Своеобразным кульминационным моментом противопоставленностивсего всему в НьюЙоркеявляется в произведении описание ночи: всей дневной трущобнойтемноте и грязигорода и его обитателей противопоставлена ночь с её вспыхивающими жёлтыми огнями, когда всё начинает сверкатьразнообразнойрекламой, с вывесок ресторанов льётся ослепляющийсвет расплавленного золота: «Страшно много огня в этом городе! Его хитрое сверкание полно острой жажды вытянуть из карманов людей ничтожные крупицы их заработка. Но когда смотришь на огонь, заключённый в прозрачные темницы из стекла, понимаешь, что здесь, как всё, огонь порабощён. Он служит Золоту, для Золота и враждебно далёк от людей»[1, с.247].Со всей очевидностью писателю понятно, что именно ночью, под покровом темнотыразворачивают свои щупальца хищные тёмные силы, превращающиелюдей теперь уже в рабов удовольствий, и люди идут на зов Жёлтого Дьявола, покупают не нужные им вещи и «смотрят отупляющее их зрелища». Да, именно обезличение человека днём и отупление ночьювот приёмы и принципы формирования индифферентной, равнодушной толпы, «Моbа», игрушки в руках кукловода. И эту технологию увидел, разгадал А.М.Горький, проник, тем самым, в преступные замыслы хозяев Америки! В этомто заключается задача любого произведения просвещать народ, формировать в его сознании активную гражданскую позицию, призывать к борьбе за свободу подлинную, а не мнимую.Как видим, писатель, избрав форму путевого очерка, разоблачает суть капиталистического мира Америкии существующих в нём «свободных» законов, превращающих народ в толпу, личность в раба, аденьги, золото в бога.
Следующие два очерка цикла «В Америке» «Царство скуки» и «Моb» дополняют и развивают идеи первого. Так, в «Царстве скуки»писатель очень подробно описывает американскую индустрию развлечений, направленную на выхолащиваниедушевнодуховного начала в человеке, на превращение личности в часть толпы: «Человека сразу ошеломили, ему раздавили этим блеском сознание, изгнали из него мысль… Пьяно и безвольно люди идут кудато среди сверкания огня… Удовольствия бесчисленны…»[1, с.254].И вновь Горький использует приём контраста: призрачный город из тысяч огней словно бы возникает из океана именно ночью, манит к себе людей, искушаетих своими развлечениями, а люди, ослеплённые видимым великолепием, становятся его пленниками, ибо не знают, не научены отдыхать, и безвольно поддаются скуке выходного дня, которая, «издыхая под гнётом отвращения к себе самой, кружитсяв медленной агонии и вовлекает в свой унылый танец десятки тысяч однообразно чёрных людей, сметая их, как ветер сор улицв безвольные кучи и снова разбрасывая, и снова сметая»[1, с.255]. Город, как видим, хищное существо, здесь, как и в Городе Жёлтого Дьявола, всё поставлено на поток, всё направлено против человекаи превращает его в животное.Особенно ярко, с чувствомнегодования и презрения к толпе,истязающей обезьянумать и её малыша. Публикенравится наблюдать за страданиями зверя, при этом никто не воспротивилсяпроявленной бесчеловечности, наоборот, по мнению А.М.Горького, люди, воспитанные в атмосфере лжи, лицемерия,порочной морали мёртвые души, которые «ослеплены и с восхищением, молча, пьют дрянной яд»[1, с.263].
Наблюдая, исследуя психологию толпы в очерке «Моb», писатель ищет первопричину такой формы поведения человека, а также пытается показать те метаморфозы, которые происходят с людьми, утрачивающими своего лица «необщее выраженье», превращающимися в безликую, инстинктивно реагирующую на всё массу, угрожающую обществу своей непредсказуемостью.Однаизглавныхпричин, формирующих толпу, по мнению А.М.Горького, отсутствие у людей духовной и интеллектуальной составляющей их жизни: «научив людей работать, их не научили жить, и потому день отдыха является для них трудным днём… они не чувствуют себя способными наполнить день чемлибо иным, кроме привычной, механической работы…Выйдя на улицу, они сливаются в группы, молча стоят на углах улиц, смотрят на всё вокруг, к ним подходят ещё и ещё живые куски, и стремление частей к созданию целого создаёт толпу»[1, с.266].И вот уже на углу площади образуется плотное чёрное телос множеством голов. Таким видится писателю, наблюдающему из окна своей квартиры,процесс стихийно возникающей толпыв выходные дни.Конечно, Горький пользуется образамисимволами: плотное чёрное тело, тусклое лицо, страшное животное.Для усиления впечатления в описании используется и гиперболизация: толпа следит за другими, не похожими на неё людьми, повертывая в их сторону «сотни своих голов»и изучая их «всеобнимающим взглядом». Кроме того, приём контраста здесь способствуетболееглубокому и точному пониманию поведенческих мотивов толпы. Именнопоэтомутолпавсегда противопоставлена тем, кто на неё не похож: хозяину, который ей даёт работу, за что она и уважает его; красивым женщинам в дорогих колясках, и их толпа встречает враждебно; чистым, здоровым детям, которых у неё нет. Всё это порождает у толпы зависть и враждебность. Подмечает писатель и страхи толпы перед сильным и хитрым врагом, которыйзабрал у неё вкусные вещи, красивых женщин, розовых детейи др. и раздаёт это всё, кому хочет, только не ей. В описании несчастного случая с пьяным, попавшим под трамвай, Горький создаёт динамичную картину происходящего, акцентируя внимание на мгновенное превращение еёединое целое, с животным рёвомбросившейся на вагон, радостным крикомвозвещающей о том, что и она нашла своё дело. Магическое слово «Линч» объединяет толпу, делает её сильнее и могущественнее и уже никто не властен над ней, творящей самосуд.И только полицейский с его свинцовойпалкой символом непобедимой властиспособен укротить стихию толпы. Именно всемогущество власти, сформировавшей у народа Америки слепое поклонениеи подчинение ей разгадал А.М.Горький и как философ, и как художник слова, что и вызвало к немувраждебное отношениеэтой власти, вылившеесяв травлю в американской прессе тех лет.
Ссылки на источники1.М.Горький. Полное собрание сочинений. Художественные произведения в 25 тт. М., «Наука», 1970г.т.6.2.М.Горький. Полное собрание сочинений. Письма в 24 тт.М., Наука, 1999, т.5.3. М.Горький. Собрание сочинений в 30 томах. М., Гослитиздат. 19491953гг. т.28.
Naumenko PorokhinAlla, Doctor of Philology, Professor, Professor, Military University of Defense of the Russian Federation, Moscow naumenko.porohina @ gmail.ru Poetics contrast cycle Gorky "In America" Abstract.This article analyzes the poetics of journalistic cycle Gorky "In America." Characterized welcome contrast as the primary means of expression in three essays: "The City of the Yellow Devil," "Kingdom of boredom», «Mob». Keywords:Bitter, essay, poetics contrast, journalism, cycle, "In America."
