С.
В. ЛёксинАннотация: Статья посвящена рассмотрению вопросов гуманистического образования и "словесности" в творчестве венецианских гуманистов XV-XVI вв.
Ключевые слова: гуманизм, Венеция, Возрождение, ученость
Как известно, характерной чертой идеологии ренессансного гуманизма был провозглашенный им новый идеал человека, и одной из важнейших составляющих этого идеала была образованность, основанная на знании гуманитарных дисциплин и античной словесности. В подтверждение этого можно можно процитировать восклицание венецианского гуманиста Эрмолао Барбаро (Младшего): "Я знаю только двух Богов: Христа и словесность!" [[1]].
Можно выделить несколько факторов, сыгравших свою роль в развитии интеллектуальной культуры в Венеции в эпоху Возрождения: система образования, гуманистическое общение (под которым в данном случае подразумеваются не только беседы и дискуссии, но также переписка) и книжное дело и библиотеки.
Если говорить о системе образования в Венеции в XV‑XVI вв., то прежде всего, нужно сказать, что, конечно же, основу ее (как, пожалуй, и любой другой системы образования) составляли профессиональные педагоги. Учитель в Венеции мог быть либо нанятым непосредственно республикой, либо знатным семейством в качестве домашнего учителя, либо находиться "в свободном плавании" в поиске возможности заработать уроками. При этом непосредственно на службе Синьории состояло, как правило, не более трех-четырех человек, поскольку эта должность была очень престижной и, вероятно, хорошо оплачиваемой [[2]].
В Венеции к последней трети XV в. действовали три государственные школы ─ в двух преподавали риторику и гуманитарные дисциплины, в третьей, расположенной близ моста Риальто в основном изучали логику и натурфилософию [[3]]. Говоря о факторах, непосредственно связанных с развитием культуры и науки, можно отметить, что благодаря успешной внешней политике по расширению материковых владений, Террафермы (terra ferma - букв. "твердая земля", "суша"), в 1406 г. в состав республики официально вошла Падуя, известная своим старейшим (после Болоньи в Италии) университетом. Многие будущие венецианские гуманисты получали образование именно в Падуанском университете. Более того: республика Св. Марка (как еще называли Венецианскую республику в связи с тем, что именно Святой Марк является ее покровителем) после присоединения Падуи выделила университету ежегодное пособие в 4000 дукатов [[4]].
В XV в. среди патрицианских семей возможность нанимать учителей, которые бы занимались только с их детьми, стала одним из символов престижа, говорящего о политическом и финансовом могуществе такой семьи [[5]]. Домашнее образование вообще было нередким явлением для этой эпохи. Этой проблемы коснулся в своем трактате "О браке" и Франческо Барбаро.
В своем сочинении Барбаро говорил не только о важности освященного христианской и античной традицией брака, но также ставил в качестве приоритетной заботу о развитии, воспитании и образовании подрастающего поколения. Всю ответственность за это он возлагает на женщин. Барбаро, исходя из собственного примера, считает, что ребенок должен быть не только хорошо воспитан и ему привиты добродетели благородного человека и христианина: он с отрочества должен изучать греческую литературу, риторику, историю, философию и многое другое [[6]]. Примечателен один факт. Конечно, говоря о воспитании и образовании детей, Барбаро подразумевает только мальчиков; более того ─ о женском образовании в начале XV в. и долгое время после и речи быть не могло (хотя образованные женщины были) [[7]], но мы встречаем упоминание о некоей Эвридике, достойной большой похвалы за то, что она в зрелом возрасте обучилась наукам, чтобы учить своих детей, и обучала их на примере авторов, учащих жить добродетельно и счастливо. И Эвридика здесь приводится в пример как назидание другим матерям [[8]]. Данный случай, на мой взгляд, свидетельствует о том, насколько для Барбаро, носителя идей гуманизма, на период начала XV в. находящегося "в авангарде" духовной жизни, большей приоритетностью, по сравнению с гендерными ролями, обладало духовное развитие человека в русле нового гуманитарного знания. Хотя, конечно, ни о каких попытках пересмотра гуманистом взаимоотношений между полами в этом аспекте и речи быть не может.
В среде венецианских гуманистов постоянно возникали дискуссии и даже споры на интеллектуальные темы. При этом круг вопросов, вызывавших эти дискуссии ─ и эпистолярные [[9]], и имевшие место в личных беседах – как в домах нобилей [[10]], так и просто на улице ─ были самые различные. Например, Маттео Коллацио во время прогулки по Риальто обсуждал с одним из своих друзей вопрос о роли гражданственности в речах другого, не менее заслуженного венецианского гуманиста Доменико Морозини [[11]]. Особо интересен эпистолярный спор Эрмолао Барбаро Младшего (1453‑1493), внука Франческо Барбаро, с Джованни Пико делла Мирандола (1463-1494) [[12]].
Частью этого спора является письмо 1486 г. Эрмолао Барбаро, адресованное Джованни Пико делла Мирандола и опубликованное в переводе Ю.А. Шичалина в сборнике "Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век)"[[13]].
В одном из своих писем Барбаро позволил себе нелестно отозваться о схоластической, "варварской" философии. Это письмо было адресовано Пико делла Мирандоле, и положило начало их диспуту. В ответ Мирандола выдвинул тезис о том, что "только три вещи украшают философию: находящаяся в согласии с нею жизнь автора, истинность и скупость речи". Ораторов же он считает лживыми; в высоких материях красота лишь вредна [[14]]. В ответ Барбаро пишет полное остроумия и тонкой иронии письмо, в котором он фактически "ставит все с ног на голову", говоря, что "под видом защиты ты насмерть поражаешь тех, кого защищаешь" [[15]], и фактически "сталкивает лбами" своего оппонента с "варварами", поскольку "можно ли было прибегнуть к более коварному приему, чем с величайшим красноречием пытаться защитить тех, кто признан виновным перед красноречием?" [[16]]. Однако за сатирой идут логические построения. Эрмолао уподобляет философию божеству, которая "не только допускает, чтобы ее украшали, но любит это и к этому стремится". Далее, предлагая свой вариант этой иерархии, говорит, что "риторика есть часть той философии, которую мы называем практической". В целом его аргументация носит скорее примирительный характер: "Не меньше заслуживает насмешек утверждающий ,что не должна речь философа быть гладкой и изящной, словно найдется кто-нибудь, кто потребует от философа того, что невыносимо даже в ораторе; но как речь, утопающая в роскоши и изнеженная, так и речь неопрятная, грязная, неясная, грубая – достоинство и величие философии унижает" [[17]]. Тем самым он как бы призывает оппонента к компромиссу, хотя не признает себя побежденным. Завершает Эрмолао Барбаро свое письмо словами: "Ты поймал ветер в сети…Поэтому прошу тебя, мой Пико… ты, житель суши, не стремись в море… Впрочем, ты поступил по обычаю людей, щедрых от избытка: у кого много перца, тот перчит и овощи" [[18]]. Конечно, Барбаро, приравнявший словесность к Христу (хотя и говоря только о своих ценностях), не мог не столкнуться с столь же сильной антитезой, что и произошло с Джованни Пико дела Мирандола. Но это столкновение, на мой взгляд, имеет подлинно гуманистический и подлинно научный характер, поскольку непримиримость внешняя сочетается с внутренней готовностью к примирению (или даже поражению), тем более что в данном случае теория соединяется с практикой: замечания Барбаро о красноречии "защитника варваров" так же справедливы по отношению к Пико, как и тот факт, что, в чем-то преувеличивая значение риторики, он защищает свою позицию и сводит на нет чужую с помощью богатого арсенала сугубо научных логических приемов, и кроме того, доказывая свою правоту, разрушает антитезу "риторика-философия", возвышая философию - предмет, значение которого вроде бы должен был отрицать или принижать.
Возвращаясь к эпистолярному жанру, стоит сказать, что гораздо больше писем носило личный характер. Однако на наш взгляд тем достовернее было личное мнение автора. К числу таких писем можно отнести переписку Франческо Барбаро, опубликованную в двух томах в Брешии в 1743 г. [[19]] и в 1884 г. в Салерно под редакцией Р. Саббадини [[20]].
Особенно интересны письма гуманиста к своему сыну, Захарии, в которых автор дает наставления сыну относительно постижения гуманитарных наук.
Франческо Барбаро определил для своего сына Захарии те ожидания, которым он соответствовал или которые превосходил этот отцовский пример благородного человека в учености, добродетели и служении республике: "Позаботься, чтобы имя твое было тобой украшено славой о добродетелях и добрых искусствах, а не тускнело из-за порочности. Взращивай надежду, о которой твой ум рассуждал с ранних твоих лет, и прежде всего остального [взращивай] благочестие, из которого происходит не только бессмертная слава, но также величайшее наслаждение и польза. Если [твой наставник] Лоренцо Чезано здесь, работай усердно, чтобы развить свой ум с его знаниями и добродетелями, чтобы не позволить зернам достоинств, данных тебе от природы и Господа, погибнуть, а если дашь им созреть, то признаешь себя рожденным для чести нашей страны и для славы и величия нашей семьи. Будь здоров" [[21]]. Как мы видим, в этом письме сочетаются традиционные христианские мотивы ("зерна добродетели") и современные автору ценности ─ причем как гуманистические (развитие ума), так и свойственные венецианской знати (честь страны, слава и величие семьи).
В письме Франческо Барбаро Санто Веньеру от 6 октября 1419 г. гуманист доказывал епископу пользу гуманистического знания для руководителей республики. Они уже однажды обсуждали этот вопрос в Далмации, в Заре, где Веньер теперь был наместником. Греческие и римские писатели, как утверждал Барбаро, "с их высоким умом и утонченной эрудицией оставили потомкам много значительных и прекрасных сочинений, касающихся просвещения молодых и управления городом" [[22]].
Поскольку, по мнению автора, эти труды были полезными для Венеции, он пишет: "многих патрициев нашего возраста я видел настолько преданными этим гуманистическим наукам, что республика может ожидать пользу от их учености и опору не меньшую, чем получаемое ими удовольствие и уважение"[[23]].
И хотя было много людей достойных, но лишенных образования, Барбаро доказывал, что и они могли бы стать еще лучше, "если бы присовокупили к своим превосходным природным дарованиям, по примеру известных личностей, достоинства образованности" [[24]].
Также интересны письма Грегорио Коррера (1409-1464), гуманиста, драматурга, переводчика античных текстов. Дело в том, что несмотря на увлечение светской гуманистической литературой, он, находясь под влиянием своего дяди, сделал выбор в пользу карьеры священнослужителя (что обычно не мешало заниматься изучением гуманитарных наук), и потому, возможно сам для себя сделал вывод о бессмысленности изучения творений древних язычников [[25]]. Однако письма свидетельствуют о внутреннем конфликте гуманиста между христианской добродетелью и "искушениями словесности" [[26]]. Стоит отметить, что венцом несложившейся церковной карьеры Коррера была должность апостольского протонотария, но выше ему подняться не удалось, вероятно, из-за смерти покровительствовавшего ему кардинала Антонио Коррера, его дяди [[27]].
Напряжение между светским и религиозным знанием ощущалось в письме некому картезианскому послушнику. Он пишет: "Не позволяй книгам, кроме тех, что написаны во имя Господа, соблазнять тебя. Тебе это будет не трудно; мне это было тяжелее. Я любил бессмысленные учения света, и даже соблазны мирской словесности ─ и даже сейчас я не прекратил их любить"[[28]].
Интерес к гуманистической учености порождал у венецианцев присущий всем гуманистам эпохи интерес к книгам: они искали их, собирали, брали и давали взаймы, переписывали, делились радостью новых открытий и обменивались друг с другом. Так, Франческо Барбаро в одном из своих писем, адресованных Поджо Браччолини, поздравил его с находками древних рукописей во время собора в Констанце 1415 г [[29]]. Еще больше он был, разумеется, рад собственным открытиям, радостью которых поделился в письме к Гварино Веронезе. Гуманист, будучи послом к папской курии в 1426 г., однажды сбился с пути и в мрачном складе, принадлежащем монастырю Санта Мария ди Фраскати, наткнулся на валявшиеся среди винных бочек греческие и латинские книги, достойные библиотеки Варрона или Птолемея, прекрасно написанные, но всеми забытые: "в это время одному Варвару (Барбаро) удача и упорство нашли близ Рима сокровища греческой учености, которых римляне позволили похоронить в запустении и грязи"[[30]].
Гуманистов объединяли общие интересы и деятельность по разысканию и изучению античных памятников, созданию новых библиотек и коллекций произведений искусства древности, а с началом книгопечатания в Италии в 60-е годы XV в. ─ по распространению на его основе ренессансных идей и мировоззренческих принципов [[31]]. И хотя в начале 1470-х в отрасли наступил кризис, спрос на классические тексты оставался огромным [[32]].
Таким образом, привлеченные нами источники позволяют говорить и том огромном значении, которое венецианские гуманисты придавали образованию и "словесности". Эту тему гуманисты поднимали в своих трактатах, речах; обсуждали в письмах и других произведениях. Образование в ренессансной гуманистической традиции всегда имело высокую ценность, однако в восприятии венецианских гуманистов образование также играло большое значение при формировании личности представителей подрастающего поколения венецианской аристократии.
Говоря о гуманистическом общении, стоит сказать, что венецианские гуманисты наравне с современниками принимали активное участие в поиске, сохранении и включении произведений "божественного красноречия" в научный оборот; активно обменивались античными и современными текстами и обсуждали их идейное содержание в многочисленных беседах и диспутах. Закономерно, что вместе с культом гуманистической учености имело место такое же восторженно-уважительное отношение к книге и печатному слову ─ не в последнюю очередь благодаря активному развитию типографского и библиотечного дела.
Ссылки на источники:
[1]. Цит. по: Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М., 1978. С. 117.
[2]. Lowry M. The world of Aldus Manutius. Oxford, 1979. P. 180.
[3]. Ibid. P. 181.
[4]. Норвич Д. История Венецианской республики. М., 2009. С. 369-370.
[5]. Ibid. P. 185.
[6]. Barbaro, Francesco. De re uxoria. Libri duo. Antwerp. 1535. P. 189. – URL: http://books.google.ru/books?id=o7ITAAAAQAAJ&printsec=frontcover&dq=Barbaro,+Francesco.+De+re+uxoria.+Libri+duo&hl=ru&sa=X&ei=0WnTT4OqD46K4gTq2fGjAw&redir_esc=y#v=onepage&q&f=true
[7]. Рябова Т.Е. Итальянский гуманизм XV века и проблемы женского образования // Школа и педагогическая мысль Средних Веков, Возрождения и начала Нового времени / под ред. К.И. Салимовой, В.Г. Безрогова. М., 1991. С. 183.
[8]. "Euridice quoque Barbara non mediocre laude digna censeri debet. Haec jam natu grandior virtutis ac disciplinae monumenta literas didicit, ut quem ad modum fecit, filiis non solum esset autor vitae, sed permulta reliquerer humanitatis condimenta. Et ne risu abundant, ec eis utantur sermonibus, qui temeritati conjuncti sunt, saepe corripiant: Illud enim stultitiae, hoc furoris argumentum est. Ad haec quae factu turpia sunt, etiam ne dictum ipsis familiaria sint, caveant" Barbaro, Francesco. De re uxoria. P. 171.
[9]. Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М., 1978.
С. 154
[10]. "… Maximus fuit in eo colendi ingenii ardor et vehemens optimarum artium studium. Multos ille eruditissimos ac summos viros hospitalitate donavit." Giustiniani, Leonardo. Funerbis oratio pro Carolo Zeno // Orazioni, elogi e vite scritte da letterati veneti patrizi in lode di Dogi ed altri illustri soggetti compresavi alcuna inedita, e tutte per la prima volta volgarizzate. Tomo primo. Venezia, 1795. VI. P. 143. – URL: http://books.google.ru/books?id=YBdAAAAAcAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=true
[11]. "…Nam paucis ante diebus mihi in Riuo alto casu factus obvius inquit: Modo Mathaee cum viro gravissimo Dominico Mauroceno sumus in re letteraria versati, post multa, creda quo me pertentaret, ut fit, dixit se quaedam habere dubia, neque hactenus comperisse: qui ea sibi solverit, ea quae ferebat difficilia, haec esse…" Collacio, Matteo. De verbo civilitate et de genere artis rhetoricae in magnos rhetores Victorinum et Quintilianum gewidmet Dominicus Maurocenus. Venedig. 1486. P. a-i. – URL: http://dfg-viewer.de/show/?set%5Bmets%5D=http%3A%2F%2Fdaten.digitale-sammlungen.de%2F~db%2Fmets%2Fbsb00049748_mets.xml
[12]. Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. С. 154
[13]. Барбаро, Эрмолао (Младший). Эрмолао Барбаро ─ Джованни Пико делла Мирандола. Письмо (1486 г.)/ пер. Ю.А. Шичалина // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век). М., 1985.
[14]. Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. С. 151-152.
[15]. Барбаро, Эрмолао (Младший). Эрмолао Барбаро ─ Джованни Пико делла Мирандола. Письмо (1486 г.). С. 281.
[16]. Там же. С. 282.
[17]. Там же. С. 285.
[18]. Там же. С. 289.
[19]. Barbaro, Francesco. Diatriba praeliminaris in duas partes divisa ad Francisci Barbari et aliorum ad ipsum epistolae ab anno Christi 1425 ad annum 1453. Brescia, 1743 – URL: http://books.google.ru/books?id=_X5BAAAAcAAJ&printsec=frontcover&dq=inauthor:%22Francesco+Barbaro%22&hl=ru&sa=X&ei=i1vUT4aBJq7Y4QTfvZyvAw&ved=0CFwQ6AEwBw#v=onepage&q&f=true
[20]. Barbaro, Francesco. Centotrenta lettere inedite di Francesco Barbaro precedute dall'ordinamento critico cronologico dell'intero suo epistolario. Salerno, 1884 – URL: http://books.google.ru/books?id=mYoKAAAAIAAJ&dq=editions:OCLC758734153&lr=&hl=ru
[21]. "…Cura ut cum laude virtutis et bonarum atrium potius illustres nomen tuum, quam obscures pro ignavia. Expetationem, quam nobis dedit indoles tua ad ineunte aetate, et super omnia pietatem cole, quae non solum gloriam immortalem, sed etiam maximam jucunditatem et utilitatem parit. Si Laurentius Cesanus istic est, da operam, ut litaris et moribus suis colas ingenium tuum, ne semina illa virtutibus, quae tibi a Deo at natura data sunt, perire patiaris; quae si adolescere permiseris, ad laudem patriae, ad gloriam, et amplitudinem gentis nostrae te natum esse cognosces. Vale." Barbaro, Francesco. Epistola LVIII. Franciscus Barbarus Zacharia filio S. (Octobris, 1438) // Epistolae Francisci Barbari et aliorum ad ipsum. Brescia, 1743. Vol. 2. P. 74.
[22]. "…qui pleraque summis ingeniis exquisitaque doctrina de ingenius moribus et institutis urbanis graviter et ornate scripta posteris reliquerunt…". Barbaro, Francesco. Franciscus Barbarus Sancto Venerio ladrensis urbis praefecto sai. // Centotrenta lettere inedite di Francesco Barbaro precedute dall'ordinamento critico cronologico dell'intero suo epistolario. Salerno, 1884. P. 65.
[23]. "…aetate nostra complures Patricio loco natos tanta cura in haec studia humanitatis ferri viderem, ut non minus utilitatis et adiumenti resp. quam ipsi studiosi iucunditatis ac ornamenti sperare possint". Ibid. P. 65.
[24]. "…Si clarissimorum hominum exemplo ad eximiam naturam adiumenta quoque doctrinae coniunxissent". Ibid. P. 65.
[25]. King M.L. Venetian humanism in an age of patrician dominance. Princeton, 1986. P. 35.
[26]. Correr, Gregorio. Soliloquium ad Deum de vita sua et de vita et obitu beatae memoriae Antonii Episcopi Ostiensis et cardinalis patrui sui; Ejustem Corrarii epistola ad Novitium Carthusianum de vitae Regularis// Contarini, Giovanni Battista. Anecdota Veneta. Vol. I. Venice, 1757. P. 15. – URL: http://books.google.ru/books?id=xOU_AAAAcAAJ&printsec=frontcover&dq=Contarini+Anecdota+Veneta&hl=ru&sa=X&ei=nl3UT7XcDKnh4QT1wtnKAw&ved=0CDYQ6AEwAA#v=onepage&q&f=true
[27]. King M.L. Venetian humanism in an age of patrician dominance. P. 355-357.
[28]. "…Nullae te delectent litterae praeter eas, quae in nomine Domini nostri scriptae sunt. [T]ibi hoc facile erit, mihi dificilius esset; inanes saeculi disciplinas et gentilium litterarum illecebras sectatus sum, et adhuc secretari non desino". Correr, Gregorio. Ejustem Corrarii epistola ad Novitium Carthusianum de vitae Regularis // Contarini, Giovanni Battista. Anecdota Veneta. Vol. I. Venice, 1757. P. 30. – URL: http://books.google.ru/books?id=xOU_AAAAcAAJ&printsec=frontcover&dq=Contarini+Anecdota+Veneta&hl=ru&sa=X&ei=nl3UT7XcDKnh4QT1wtnKAw&ved=0CDYQ6AEwAA#v=onepage&q&f=true
[29]. Barbaro, Francesco. Epistola I. Francisci Barbari Veneti ad Poggium Secretarium Apostolicum pro inventis Codicibus collaudatio, et ad rimandos ceteros exhortation // Diatriba praeliminaris in duas partes divisa ad Francisci Barbari et aliorum ad ipsum epistolae ab anno Christi 1425 ad annum 1453. Brescia, 1743. Vol. 2. P. 1-8.
[30]. "… ut intellegeres hac aetate unius Barbari fortunam et diligentiam thesauros quosdam graecae disciplinae prope urbem romanam repperisse, quos populous romanus in squalore ac sordibus sepultos iacere ac latere patiebatur". Barbaro, Francesco. Centotrenta lettere inedite di Francesco Barbaro precedute dall'ordinamento critico cronologico dell'intero suo epistolario. Salerno, 1884. P. 71.
[31]. Durant, W. The Renaissance: A History of Civilization in Italy from 1304-1576 A.D. New York, 1953. P. 314.
[32]. Lowry M. The world of Aldus Manutius. P. 20.
