Полный текст статьи
Печать

Первая попытка китайцев по построению республики по европейскому образцу была не вполне удачной. Весьма продолжительное время, получившее в литературе название «Эра милитаристов» (1916-1928 гг.), китайское общество не могло сделать выбор из множества концепций построения нового Китайского государства и приступить к разработке проекта его политического будущего. До конца 20-х гг. власть в Пекине самым запутанным образом попеременно переходила от одних политиков к другим, опиравшимся на поддержку противостоящих кланов милитаристов.

Его заморские советники, представители великих держав, считали, что «Китай не был готов к демократии в любом её виде», а «китайский народ... не способен в какой-либо значительной мере к общественному сотрудничеству».

Попытки осознания китайским обществом, что представляет собой Китай, сделались первостепенными в центре культурного и политического возрождения после Первой мировой войны среди представителей «Движения 4 мая». Это движение сформировалось тогда, когда многие китайские интеллектуалы «пытались представить себе новый Китай и его место в мире».

Те, кто разделял воззрения Чэн Дусю, настаивали на том, что государство должно заботиться о своих гражданах. Сам Чэн Дусю говорил, что «большинство нашего народа пребывает в летаргическом сне и не представляет, что не только наша нравственность, политика и техника, а даже самые распространенные товары для повседневного пользования совсем не подходят для борьбы».

Другие, кто группировался вокруг идей, выразителем которых был Лу Синь, считали, что проблема лежит в культуре. Необходима была не только политическая революция, но также революция культурная, поскольку «без отказа от бесполезных знаний, пустых форм и фраз, без отказа от уважения традиций в Китае не получится образование современного, высокопроизводительного и справедливого общества».

Реакцией на протесты 4 мая 1919 г. стал призыв к созиданию новой китайской культуры и построения нового, мощного, единого, справедливого национального государства. Лян Цичао предлагал путь к такому государству: развиваться вместе с Западом, чтобы достичь слияния и преобразования китайской и западной цивилизаций в новую цивилизацию.

Звучали также призывы сделать Китай богатым и сильным государством в пределах бывшей империи. Вдохновляюще на многих действовали результаты русской революции, а также расширение освободительного движения по всей Азии.

Среди тех, кто увидел в протестном движении 1919 г. Новые возможности для Китая был и Сунь Ятсен. Неудачное завершение Синьхайской революции отнюдь не означало, что Сунь Ятсен смирился с победой антидемократического лагеря. Вынужденный покинуть родину, он перебрался в Японию и там продолжил консолидировать вокруг себя силы, несогласные с политическим курсом, по которому вели Китай постоянно сменявшие друг друга политические клики. Созданная по его инициативе Китайская революционная партия готовилась к борьбе.

Начавшееся противостояние между Югом и Севером страны после смерти Юань Шикая, Сунь Ятсен решил использовать для новой попытки распространить в Китае демократические порядки. Доктор Сунь приступил к глубокому переосмыслению формулируемой им идеологии, которая смогла бы сплотить население Китая в борьбе за светлое будущее. Он пришёл к выводу, что народ его страны ещё не осознал необходимость установления у себя подлинного свободного волеизъявления. Но это не значит, что так будет всегда. Сунь Ятсен верил в демократический потенциал, заложенный в китайском обществе. Он был убеждён, что, достигнув подлинной свободы, китайцы достигнут успехов и в экономике, выделяя, прежде всего транспортную инфраструктуру, тяжёлую и лёгкую промышленность и самое передовое аграрное производство. Понимая, что Китай ещё долго будет оставаться преимущественно аграрной страной, он считал, что сельское хозяйство должно основываться на механизации, развитой ирригационной системе, электрофикации и т.п.

В отличие от прежнего Сунь Ятсена-романтика, «новый» Сунь Ятсен стал отличаться прагматизмом и взвешенным подходом к оценке роли иностранной помощи Китаю. Не развитие США или Японии подтолкнуло его к переосмыслению пройденного пути, вдохновляющим примером стала большевистская революция в России, убеждавшая в том, что будущее принадлежит социализму.

Хотя Сунь Ятсен никогда не был приверженцем коммунистической доктрины, он высоко оценил деятельность большевиков Советской России «за их высокую отдачу, их беспощадную целеустремленность и обещание превратить отсталую страну в страну богатую и сильную». Сунь Ятсен в социальной политике большевиков увидел в первую очередь инструмент усиления государства. Он считал, что в большой политике альтруизм не уместен.

По мнению А.В. Меликсетова, «усиление национально-освободительных мотивов, поиски новых путей демократизации китайского общества, детальная разработка программы социально-экономических преобразований, - вот основные тенденции развития «трёх народных принципов» Сунь Ятсена в годы мировой войны. В этой эволюции его идей прослеживается стремление максимально использовать все достижения западных стран. Вместе с тем и на новом этапе в суньятсенизме сохраняется стремление, сложившееся ещё в начале века, направить развитие Китая иным, по сравнению с Европой и Америкой, таким путём, чтобы найти «своё», «китайское» решение наиболее быстрой и наименее болезненной модернизации китайского общества».

Новая революционная волна, захлестнувшая Китай, заставила доктора Суня вернуться к активной политической практике. Он увидел, какие последствия для страны имело «Движение 4 мая» и посчитал необходимым расширить социальную поддержку своих идей. Для этого нужна была принципиально новая партия, которая в отличие от Китайской революционной партии опиралась бы на массовую поддержку самых разных слоёв общества в самом Китае. Такой партией стала Китайская национальная партия – Чжунго гоминьдан. Новый Гоминьдан во главе с Сунь Ятсеном отличался от прежней партии образца 1912 г. укрепленной централизацией и усиленной милитаризацией. Доктор Сунь планировал распространить кампанию по объединению страны на её северные провинции.

Гоминьдан  призвал к действию. Этот призыв во всех провинциях подхватили активисты «Движения 4 мая». Крестьянские ассоциации и железнодорожные рабочие северных провинций одобряли патриотическую позицию Гоминьдан и выступали с осуждением северных политиков за их корыстолюбие и вероломство.

К середине 20-х гг. настроения населения во многих частях Китая переменились настолько, что Гоминдан стал превращаться в силу, с которой вынуждены были считаться не только китайцы, но и иностранные державы.

В связи с этим один из представителей британских дипломатических кругов сообщал в Лондон о том, что «Гоминьдан... обладает организацией мирового масштаба с отделениями и связанными сообществами по всей планете... Идейная платформа этого сообщества всегда отличалась предельным демократизмом, и в своих программных установках его вожди заявляют о приверженности социализму».

Более всего иностранцев, наблюдавших за развитием ситуации в Китае и переменами, происходившими в Гоминьдан, настораживало то, что в её рядах «стремительно множатся секции экстремистов-революционеров», которые взяли верх в партии. Они «узурпировали идею паназиатского движения с главной целью разгрома Британии как великой деспотической державы, чинящей тиранию на территории всей Азии, и поэтому главного препятствия на пути демократии во всем мире». Но особенная опасность усугублялась тем, что «за последние несколько лет» укрепились тесные связи Гоминьдан с Советской Россией.

Готовясь к военному походу на Север, лидер Гоминьдан действовал весьма энергично и напористо. Уверившись в том, что большевистская доктрина и практика Советской России могла предоставить новый действенный инструментарий в борьбе за демократическое преобразование общества и национальное освобождение Китая, он устремился навстречу марксистским идеям.

Поверив в то, что коммунисты суть самые бескомпромиссные борцы за народное освобождение, Сунь Ятсен пошел на контакты с КПК, стремясь вовлечь её в состав Гоминьдана. Это вызвало резкое неприятие со стороны поддерживавших его  милитаристов и части собственных соратников по партии. Достаточно настороженно к новой тактике доктора Суня отнеслись и в Японии, а также представители великих держав.

Извлекая урок из неудачного сотрудничества с южными милитаристами, Сунь Ятсен стал на путь организации и подготовки собственной партийной революционной армии и нашел в этом поддержку со стороны Советской России. Представители Коминтерна заверили китайского лидера в том, что он может рассчитывать на любую их помощь в осуществлении своих замыслов. Помимо поддержки этой авторитетной коммунистической организации, он заручился и обещаниями наркома по иностранным делам РСФСР Г.В. Чичерина предоставить Китаю различную помощь, в том числе по созданию боеспособной армии.

Другой высокопоставленный советский чиновник А.А. Иоффе подписал с Сунь Ятсеном коммюнике, в котором говорилось, что Китай не собирается строить у себя социализм, т.к. для этого не имеется соответствующих предпосылок, но будет добиваться национальной независимости и может рассчитывать на помощь со стороны Советской России. Эти заверения вскоре были подкреплены конкретными делами.

Симпатии, которые испытывал Сунь Ятсен к своему северному соседу, способствовали его уважительному отношению к коммунистам. Большие надежды возлагал доктор Сунь на делегацию, которая отправилась в Москву в августе 1923 г. Она не только получила там необходимые консультации на специально организованных курсах, но и привезла средства, столь необходимые для создания собственного государственного аппарата и армии.

Внимательно изучая опыт Советской России, Сунь Ятсен реформировал Гоминьдан, открыв его для представителей КПК. В этом ему помогал представитель китайских коммунистов Ли Дачжао, с которым у доктора Суня сложились деловые, доверительные отношения.

Будучи человеком слова, Сунь Ятсен своим авторитетом буквально «продавил» среди членов Гоминьдан идею о сотрудничестве с КПК. Разработанная и постоянно совершенствуемая им идейно-теоретическая платформа, базирующаяся на «трёх народных принципах», смогла сплотить непримиримых антагонистов, и пока был жив Сунь Ятсен, Гоминьдан был партией для всех китайцев.

Постепенно в руках у Сунь Ятсена оказалась вполне боеспособная армия, отличавшаяся от войск северных и южных милитаристов высокой патриотической мотивацией. По словам британского историка Джонатана Фенби, который написал биографию генералиссимуса Чан Кайши и среди прочего уделил внимание военной академии Вампу, от неё ожидали что она «переломит ситуацию, поставит на службу правому делу тысячи, десятки тысяч хорошо обученных кадров. Её слушателям были обещаны высокие оклады, качественное материальное довольствие. Уклад внутренней жизни подчинялся суровой партийной дисциплине: все приказы начальника академии подписывал и начальник её политотдела, державший ответ за свои действия исключительно перед доктором Сунем. В стенах учебного заведения офицеры выковывали бы свою идеологическую выучку, чтобы с убеждённостью вести за собой в революцию широкие солдатские массы».

Ожидания оправдались. Это доказали сражения против войск «бумажных тигров», как язвительно охарактеризовали наёмников гуанчжоуских купцов, попытавшихся свергнуть правительство Гоминьдан в октябре 1924 г. Это окрылило Сунь Ятсена и он стал убеждать своих товарищей начать поход на Пекин.

Хотя первые попытки Сунь Ятсена объединить Китай вооруженной рукой не увенчались успехом, но к концу 1924 г. благоприятный момент для решения этой задачи наступил. Северные милитаристские клики окончательно разругались друг с другом за право возглавлять республику. В то же время военная мощь армии Гоминьдан многократно усилилась, что часть северных правителей посчитала, что налаживать сотрудничество с этой партией стало выгоднее, чем выступать её противником.

Встревоженный ходом событий Дуань Цижуй поспешил собрать конференцию для обсуждения мер по мирному решению межкитайских противоречий. Будучи убеждённым противником кровопролития, Сунь Ятсен принял приглашение посетить это мероприятие.

По пути в Пекин он выступал перед населением на митингах и разъяснял суть своих «трёх народных принципов». Эта поездка стала вершиной в его политической карьере. Он стал подлинным общенародным лидером.

Однако по прибытии в Тяньцзинь Сунь Ятсена сразила неизлечимая болезнь.  Он скончался в Пекине 12 марта 1925 г. Символично, что, предчувствуя приближающийся конец, Сунь Ятсен нашёл в себе силы обратиться к правительству и народу СССР со следующими словами: «Я завещаю Гоминьдан продолжить работу в области национально-революционного движения, чтобы Китая смог сбросить с себя ярмо, навязав которое империалисты низвели его до положения полуколониальной страны. Ради этой цели я повелел партии и впредь укреплять сотрудничество с вами. Я глубоко убеждён, что и ваше правительство будет, как и прежде, помогать моему государству.

Дорогие товарищи! Прощаясь с вами, я хочу выразить мою пламенную надежду – надежду на то, что скоро наступит рассвет.

Настанет время, когда Советский Союз, как лучший друг и союзник, будет приветствовать могучий и свободный Китай, когда в великой битве за свободу угнетённых наций мира обе страны рука об руку пойдут вперёд и добьются победы».

Представляется, что такая позиция одного из самых ярких мыслителей и политиков Китая ХХ века является дополнительным аргументом в пользу того стратегического партнёрства, которое наметилось в наше время между Китайской Народной Республикой и Российской Федерацией.

Таким образом, следует отметить, что после поражения Синьхайской революции Сунь Ятсен, серьёзно пересмотрел свои теоретические выводы, скорректировал идеологический курс, которого должны были придерживаться сторонники независимого Китая. По его инициативе была создана новая массовая партия – Гоминьдан. Она привлекала в свои ряды все патриотически-настроенные слои населения.

Благодаря харизме Сунь Ятсена удалось примирить коммунистов Китая и их оппонентов из буржуазно-демократического лагеря. Вместе они создали единый антиимпериалистический союз. Сунь Ятсен был сторонником сближения с СССР и пока был жив этот революционный и политический деятель, Гоминьдан успешно претворял в жизнь свою патриотическую платформу.