Правда о «голом человеке» (по роману З.Прилепина «Обитель»)

Пока рецензенты и литературоведы спорят о жанре романа, какой он любовный, исторический, авантюрный, Прилепинв передаче «Наблюдатель» на телеканале «Культура» расставил все точки над «и» и сказал, что «Обитель» о человеке, что этот роман онтологический [1].По словам автора, в центре повествования русский человек, который попадает в разные сложные ситуации. И человек этот обнажен. «Он голый не потому, что он без свойств, а потому, что он со всеми свойствами одновременно. Он не из Серебряного века, но и не из Красного века, он не большевик и не белый, вроде московский, но предки из деревни, вроде образованный, но не особо, что-то чувствует, но не понял» – сказал о своем герое писатель в интервью газете Ведомости [2].

Соловки – театр абсурда: здесь высокое соседствует с низким. Здесь есть свои театры, библиотеки, газета и журнал, музей, но есть и баланы, и «выставленные на комарика». Здесь словно остались тени людей с ампутированными душами. Омертвевшие, привыкшие к каждодневному унижению, они не испытывают чувства сострадания к ближнему. Живут только в этот скоротечный момент времени, радуясь, осознавая, что это не они попали под раздачу, а другой; смеются, когда достается не им, а рядом стоящему: «…кто-то вскрикнул от неожиданности, и крик был такой жалкий, что в строю засмеялись: забавно же, когда человеку так неожиданно больно» [3, с.458]. А вот еще: перед строем наказывали вора, укравшего селедку с кухни – били селедкой по лицу, а стоящих рядом с Артемом интересует: «Селедку-то выбросят или в суп кинут потом?» [3, с.190]. Душа у человека очерствела и превратилась в маленький, порой совсем ненужный, мешающий орган. Смерть на Соловках настолько обыденное дело, что вид мертвого языка удавленника «еле тронул в Артеме человеческое, почти неосязаемо.

Если б Артем задумался об этом, он решил бы так: это же не человек лежит; потом: что человек – это вот он, идущий по земле, видящий, слышащий и разговаривающий, – а лежит нечто другое, к чему никакого сочувствия и быть не может» [3, с.96].

И, конечно, вопрос: почему место действия Соловки. Захар Прилепин сказал, Соловки – это место, где человек раскрывается по-особенному [1]. «Соловки хороши тем, что здесь все видны, как голые, и раздевать не надо», – говорит батюшка Иоанн [3, с.519]. Вот и Артем весь как на ладони, гонимый лишь одним желанием – жить и выжить! Выжить при любых обстоятельствах и любым способом. Вырвать из острых зубов Соловков свою никчемную жизнь. И трудный путь прошел Артем Горяинов, чтобы понять, осознать, прочувствовать это невероятное, близкое к животному желание жить. Жить во имя жизни. Спрятаться, чтобы никто не увидел, не заметил, чтобы забыли. Артем как зверь на гоне, которого преследует сама смерть. И в своем бешенном желании выжить он примеряет на себя разные роли: сборщик ягоды, работник на баланах, спортсмен, оруженосец Эйхманиса и последняя отчаянно сыгранная роль, которая наконец-то вывела его к пониманию земного бытия и затеплилась надежда, что не все потеряно, что он вышел на путь веры и не свернет с нее – взаимоотношения с Галиной.

Играя свои роли, Артем проходит по кругам соловецкого ада, меняя маски, совершая противоположные поступки. То он примеряет маску великодушного благородного рыцаря: отдает Филиппку свою еду в лазарете, покупает Осипу булавку, угощает Митю и леопардов брынзой; то издевается, морально уничтожает, а потом бросает в парашу кружку чекиста Ситникова, который сидит с ним в карцере. Он ищет, рыщет, пытаясь подсознательно найти, нащупать в потемках Соловков тот единственный правильный путь, который подарит жизнь. Артем – актер в театре, название которому Соловки. А вот акценты в этом безумном спектакле Прилепин, однозначно не ответив на вопрос: какой он Артем Горяинов, предлагает расставить читателю самому, увидеть их сквозь строки романа.

В «Обители» нет ни одной лишней детали. Все подчинено единой цели: рассказать о человеке, о «голом» человеке, о его выборе. О выборе, который делается, балансируя на грани жизни и смерти. «Не по плису, не по бархату хожу, а хожу-хожу по острому ножу…» – напевает Артем [3, с.85] и эта песенка-напоминание лейтмотивом проходит через весь роман.

В поведении Артема Горяинова доминирует авантюризм, соседствующий с абсолютным пренебрежением к собственной жизни. Собирать ягоды для него слишком «пресное» занятие, поэтому он попадает на баланы; он не может промолчать как другие и вступает в конфликт с Ксивой; он совершает побег с Галиной; он меняется местами с Захаром, когда отсчитывают каждого десятого в строю для расстрела.

Показателен в этом отношении момент, когда Артем попал в команду Эйхманиса. По дороге на остров Малая Муксольма Артем вслед за Эйхманисом сорвал гроздь рябины. Сначала он сомневается в разумности такого поступка «… после начлагеря рвать ягоды… в этом имелся некоторый вызов…» [3, с.258]. Но очень быстро оправдал себя, решив, что рябина не принадлежит Эйхманису. Артем словно играет со своей судьбой, ходит по острому лезвию, где одно неверное движение, один неверный шаг, слабое дуновение ветра может привести к непоправимым последствиям. Почувствовав фарт, Артем не останавливается, он идет дальше и, когда все расселяются по домам, он продолжает сидеть на траве, изредка отрывая ягоды рябины и затем долго катает их во рту «с зуба на зуб, будто потешаясь» [2, с.259]. Во всем этом эпизоде чувствуется вызов судьбе, который еще больше обостряется, когда Артем хозяйничает, обедая за одним столом с Эйхманисом. В то время, как красноармейцы «благоразумно» заняли места подальше от стола, другие лагерники постарались не мешать начлагеря, а Курез-шах и Кабир-шах присаживались только на корточки и «при малейшем движении Эйхманиса, вставали» [3, с.264], Артем чувствует себя раскрепощенно, ловко орудуя ножом и передавая еду своим собратьям по несчастью. Артем – истинно русский человек в поступках которого вызов судьбе, русская удаль, отсутствие чувства опасности: «… хожу-хожу по тонкому ножу...» [3, с.85]. Он словно тестирует окружающую действительность и пытается приспособить ее к себе. Он играет, дразнит судьбу. Ночью за столом перестает жевать только тогда, когда Эйхманис смотрит на него и то «не от страха, а скорей тихо и навязчиво валяя дурака» [3, с.272]. Этот вызов, брошенный самой жизни, доставляет Артему невероятное, близкое к животному удовольствие.

Повествование романа отличается невероятным вниманием автора ко всякого рода деталям, каждая из которых несет в себе глубинный смысл. Так, мотив наготы присутствует в произведениив разных проявлениях.

Во-первых, нагота физическая. Люди на Соловках раздеты, у них просто нет одежды. Так, придя в сушилку, которая обслуживала «в основном администрацию, но иногда работники, тоже из числа заключенных, могли смилостивиться и взять шмотье у простых лагерников» после работы на баланах, Артем увидел там несколько столпившихся людей по пояс голых, поскольку «сменной одежды они не имели» [3, с. 96].

Наготав романе является признаком причастности к определенному кругу заключенных на Соловках – к блатным. В первый день работы на баланах Артем заметил, что под портами у блатного Ксивы нет другой одежды – он совсем голый. И позже, он предстает перед читателем то в пиджаке, одетом прямо на голое тело [3, с. 121], то и вовсе по пояс голый [3, с. 116]. Дело в том, что на Соловках нельзя было выводить на работу голого человека, чем и пользовались блатные. Они «сплошь и рядом прятали свои вещи либо рвали штаны, рубахи или даже обувь – лишь бы не ходить на работу» [3, с. 113]. Однажды Артем стал свидетелем ужасной сцены, как Крапин раздевал до голатех, кто пришел с дневной смены и одевал, уходящих на ночные работы.

Побритые наголо во время экспедиции с Эйхманисом лагерники, здесь ключевым становится слово, имеющее значение «голый», словно совершают переход в другую социальную группу. Захар «все гладил голову, удивленный своим видом: в деревнях наголо бриться было не принято – по бритой голове в былые времена определяли каторжников – и вот он им стал» [3, с. 287].

Отсутствие одежды характерно для «отбросов» соловецкого лагеря. Почти наг беспризорник, живущий под нарами. Он «был еще человеческого вида, только невозможно грязен и очень худ и, самое главное, почти гол. В качестве верхней одежды он использовал кешер – то есть мешок с дырами для рук и головы, а на ногах у него ничего не было – только веревкой приделанная большая консервная банка в области паха. Видимо, она заменяла ему белье» [3, с. 110].

Отсутствие одежды делает жизнь обитателей Соловков невыносимо мучительной. Почти до нага раздевают на глиномялке. Жабра, узнав, что Артема посадят в карцер, просит отдать пиджак и рассказывает, что это подвал, загоняя в который «оставляют только белье. Если белья нет – голый» [3, с. 166].

Женская нагота ассоциируется в «Обители» с похотью и безнравственностью. «Голые и белые», – думает Артем о смеющихся в душе женщинах, когда моется в лазарете[3, с. 149]. И рождает в нем осознание близости обнаженного женского тела похотливое влечение.Еще неоднократно голая женщина будет связана в романе с похотью. Так, например, на Лисьем острове мужчины сидят недалеко от бани в надежде, что оттуда выйдет голаяГаля.

Мотив наготы очень тесно связан с образом Галины. «Сможете, я вижу, Артем, – она впервые назвала его по имени, это прозвучало так голо, так остро, так приятно, как если бы она показала живот, немного голого живота… или увидела немного его голого тела и назвала это тело по имени…» – читаем в описании первой встречи Артема и Галины в ИСО, когда она склоняет его стать стукачом [3, с. 180]. Позже его словно сведет с ума увиденная в Йодопроме ее голая незащищенная шея, а от вида полностью обнаженной Галины Артем словно «совершенно одурел» [3, с. 443].

Но не только физическая нагота присутствует в романе. Мотив наготы автор использует и для того, чтобы передать психологическое состояние героя. Артем ощущает себя совершенно голым, полностью лишившись надежды на поддержку со стороны Эйхманиса, когда в лагере сменяется начальник: «…свое какое-никакое благополучие он отчего-то связывал с бывшим уже начлагеря и без него оказывался словно гол и незащищен» [3, с. 412].

О совсем другой наготе, наготе не физической говорит Мезерницкий.Все в Соловках «почти голые – у большинства из нас нет ни званий, ни орденов, ни регалий, только сроки» [3, с. 233]. И словно вторит ему батюшка Иоанн на Секирной горе: «Соловки хороши тем, что здесь все видны, как голые, и раздеваться не надо» [3, с. 519]. Соловки – то место, где не спрятаться под одеждой. Здесь люди, находящиеся в буквальном смысле этого слова на краю земли и на краю жизни предстают перед читателями такими, какие они есть на самом деле. Здесь обязательно рано или поздно открывается их подлинное лицо.

Прилепин использует образ наготы и для выражения своей авторской позиции, отношения к описываемым событиям, которые видит глазами главного героя. В кровавую ночь Артем смотрит на нагих мужчин в бане, «отмывающихся после убийства» [3, с. 469], и их нагота омерзительно-отвратительна.

Мотив наготы используется и как средство характеристики героев. В театре Эйхманис проходит мимо Гали, как «проходят мимо голой, без стекла, керосиновой лампы» [3, с. 390], боясь получить болезненный ожог. Искусительница Галина словно источает чувство опасности и в действиях Эйхманиса звучит предупреждение Артему, но он уже находится в сетях этой любовной игры.

И даже Бог, который сниться Артему в лагере, голый.

«– Бог здесь голый. Я не хочу на голого Бога смотреть.

Бог на Соловках голый. Не хочу его больше. Стыдно мне» [3, с. 664].

Артем находится в лагере за то, что убил отца. Голого отца! «…ужасно было, что он голый… Я убил отца за наготу», – признается Артем Гале [3, с. 462]. И, скорее всего, причиной убийства стала нефизическая нагота, а то, что безумно любимый Артемом отец обнажил свои слабости и не смог скрыть свой грех от сына и жены.

Впервые другая нагота – нагота душевная появляется в романе после кровавой ночи. В душе Артема словно образовалась дыра, «и если выйти на улицу – на голые струны, в самую душу нападает снег» [3, с. 476].

Что значит по Прилепину голый человек? Какой он? Думается, что ответ очевиден. Только человек без Веры и без Бога гол и незащищен. «Как много в природе страшного, смертельного, ледяного. Как мало умеет голый человек», – говорит автор романа, имея в виду не отсутствие одежды, а отсутствие Веры у героя во время неудавшегося побега.

Не случайно среди полуобнаженных людей на Секирке появляется владычка Иоаннв рясе. Его не раздели. Не посмели! «Голого попа даже чекисты бояться», – смеется владычка[3, с. 511]. И от этих слов «будто забрезжила надежда». Вера и смирение помогают батюшке проходить через выпавшие на его долю испытания.

Мечется, ищет свой путь к спасению Артем Горяинов, балансирует на острие ножа между Богом и чертом. Главному герою на протяжении всего романа не однажды предоставляется возможность выбора. Но он остается глух и слеп к знакам, которые посылает ему само Провидение. Не ответил он на вопрос Василия Петровича о своей вере, не взял Евангелие у владычки, исцарапал лик святого, открывшийся ему на стене на Секирке. С другой стороны, не принимает он и соловецкую религию: «… религия тут общая – советская, а жертвоприношения свои» [3, с. 267]. Только вот жертвоприношения в этой религии человеческие жизни!

Настрадавшись, совершив череду ошибок, Артем все-таки взывает к Богу: «…ответь же Ты мне, ну что ты молчишь?» Что-то шевельнулось в душе героя: «Господи, я Артем Горяинов, рассмотри меня сквозь темноту. Рядом со мной женщина – рассмотри и ее. Ты же не можешь взять меня в одну ладонь, а вторую ладонь оставить пустой? Возьми и ее. В ней было мое семя – она не чужой мне человек, я не готов ответить за ее прошлое, но готов разделить ее будущее» [3, с. 614].

В финале романа Артем словно ощутил свою наготу перед Богом и тщетно старался спрятать ее за одеждой, но убит был голым, как раньше голым убил своего отца.Обрел ли Артем Веру? На этот вопрос каждый читатель даст свой ответ. Но совершенно очевидно, чтодорога героя былатрудным путем мытарств по лабиринтам своей собственной души.