Институциональные аспекты российского лидерства
ART 86667
Автор:
Ю.
С. Горбатова
Ю.
С. Горбатова Библиографическое описание статьи для цитирования:
Горбатова
Ю.
С. Институциональные аспекты российского лидерства // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 11. – С.
3156–3160. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86667.htm.
Аннотация. В статье речь идёт о лидерстве страны как её региональной миссии институционального прогресса на основе национальных конкурентных преимуществ в системе международных экономических отношений, о понятии «лидерская рента» как дополнительном доходе за своё лидерство в регионе мира, а также о понятии «лидерское бремя» как превращённой стоимости этого лидерства.
Ключевые слова:
промышленность, развитие, лидерство, инвестиции, потенциал, конкуренция, лидерская рента, преимущество
Текст статьи
Горбатова Юлия Сергеевна,Студентка Института экономики управления и права, г.КазаньGorbatova.yulya95@mail.ru
Институциональные аспекты российского лидерства
Аннотация.В статье речь идёт о лидерстве страны как её региональной миссии институционального прогресса на основе национальных конкурентных преимуществ в системе международных экономических отношений, о понятии «лидерской ренты» как дополнительного дохода за своё лидерство в регионе мира, а также о понятии «лидерского бремени» как превращённой стоимости этого лидерства.
Ключевые слова: лидерство, лидерская рента, конкуренция, потенциал, преимущество, капитал, труд, промышленность, инвестиции, развитие, рост.
Последние события на мировых рынках и в системе международных экономических отношений показали, что страна, которая претендует на лидерство в мире, не может рассчитывать на полную поддержку своего лидерства со стороны не только прямых конкурентов, но даже и союзников по своему лидерству. И главная причина этого не в лидерских амбициях той страны, которая поставила своей целью стать лидером в экономическом сообществе, а в неспособности союзников этой странылидераподдержать это лидерство. Поэтому страналидердолжна нести дополнительное бремя своего лидерства с тем, чтобы её союзники могли адекватно и эффективно взаимодействовать со своим лидером на мировых рынках. Главным бонусом странылидера за это «бремя лидерства» выступает «лидерская рента» в виде дополнительного дохода сотносительногопреимущества её абсолютных возможностей. Эту мысль развивают авторы О.Буклемишев и Ю.Данилов [1]. В обоснование своего мнения они ссылаются на Э.Мэддисона, который в своей главной монографии [2] приводит данные об экономической динамике различных стран и регионов, начиная с I века н.э. по настоящее время. По его мнению лидерство в этот период в мире имели попеременно Индия, Китай, Европа, США сейчас наблюдается очередная смена лидерства. Далее авторы статьи уточняют, чтопо некоторым данным в 2014 году Китай обошёл США по показателю валового внутреннего продукта (ВВП) с учётом паритета покупательной способности (ППС)[1, с. 5]. Это подтверждает и другой автор В.Попов, который в продолжение темы задаётся вопросом: догоняютли развивающиеся страны ушедших вперёд? Он отмечает: В XVI XIX вв. Россия постоянно отставала от запада ни реформы Петра I в нач. XVIIIв., ни отмена крепостного права в сер. XIX в., ни реформы С.Витте и П.Столыпина в нач. ХХ в. не изменили этой тенденции к отставанию. Лишь в 19301960х гг. Россия (СССР) впервые в истории стала догонять западные страныпричём, как и другая, тоже незападная, экономика Японии [3, с. 33]. В этой связи, возникает вопрос о способности развитых экономик сохранить своё лидерство и о возможностях развивающихся экономик добиться этого лидерства. Например, Концепция долгосрочного развития РФ, утверждённая Правительством РФ 17 ноября 2008 года (№ 1662Р), поставила задачу войти к 2020 году в пятёрку стран мировых лидеров [1, с. 5]. Чем это обосновывается? Есть мнение экспертов, что мировым лидером по количественным показателям может стать не только развитая экономика, но и развивающаяся (например, как российская). Чем крупнее экономика, тем потенциально более ёмок рынок сбыта и шире спектр инвестиционных возможностей. Данный «эффект масштаба», по мнению экспертов, играет всё более важную роль при принятии бизнесрешений участниками международных экономических отношений [1, с. 6 ]. Правда, пример той же Японии говорит о том, что не только ёмкость рынка развивающихся стран имеет значение для быстрого роста потенциала их экономического развития. Бурный рост японской экономики в 70х гг. ХХ века эксперты объясняли «нарушением принципов свободного рынка» через организацию страны как единой корпорации (JapanIncorporated). Этому, по мнению экспертов, способствовали специфичные институциональные отношениямежду:а) правительством (MITI Министерство международной торговли и промышленности Японии) и фирмами;б) банками и нефинансовымикомпаниями (германояпонская система);в) работодателями и наёмными работниками (пожизненный найм) [3, с. 37].
На волне мировых кризисов отчётливо наметился ещё один тренд развития мировой экономики в целом и её национальных составляющих, в частности это полицентричность мировой экономики как системы национальных экономик [1, с. 7]. Здесь речь идёт, прежде всего, об институтах развития экономик мира, где на первое место выходит государственный институт как источник насилия с одной стороны так и фактор роста, с другой. Примером именно такого системного подхода к институциональным источникам экономического роста выступает Китай, на который равняются страны Азии и который, в некоторой степени, подрывает устои в целом мирового механизма «свободного рынка»(laizes faire), бросая вызов западным развитым экономикамсо стороны развивающихся [3, с. 48]. С этим мнением указанных авторов перекликаются и основные выводы в статье Председателя Правительства РФ Д.Медведева: к важным экономическим инновациям последнего времени относятся индивидуализация товаров и услуг вместо стандартизации массового производства, промышленные сектора с более быстрым оборотом капитала вместо отраслей с традиционными технологиями, новая модель глобализации с соответствующей ей новой моделью [институционального] протекционизма[4, с. 12]. Правда, такой эксперт, как М.Делягин, критикует Премьера российского правительства за то, что он в «формулируемых им дискурсах не занимается ни сущностными изысканиями, ни минимальным аргументированием но, как серфер, лишь скользит по поверхности явлений, не заботясь об их причинах и основаниях, которые определяют их сравнительную реальную значимость» [5, с. 72].С этим замечанием гдето можно согласиться, но только не в отношении какойто персоналиииз российского правительства, а по отношению ко всему нашему исполнительному институту власти. И не только российскому: в регионах также, на наш взгляд, мало работают над конкретикой опережающего развития своих территорий.
Например, в Татарстане была принята нужная Программа социальноэкономического развития республики на 20112015 годы (Закон РТ от 22 апреля 2011 года за № 13ЗРТ). В Программе перед Республикой Татарстан были поставлены задачи, требующие создания инновационной диверсифицированной экономики и на этой основе повышения ее конкурентоспособности, что потребовало поискаинституциональных факторов и ловушек, которые могли бы стать ограничениями для дальнейшего развития региона.Тогдажеспециалисты республиканских ведомств пришли к следующим выводам: важное значение для поступательного развития региона Татарстана имеют основные институциональные факторы. Это влияние институциональных факторов на сектора экономики эксперты распределили по трём группам:1)высокое (по актуальности):
ценовая и тарифная политика;
уровень жизни (экология и экосистема).2) среднее (по актуальности):
размещение производительных сил;
теневая экономика;
средний класс;
инновационное развитие.
3) невысокое (по актуальности):
имущественные отношения;
человеческий капитал и рынок труда;
монополизация;
урбанизация;
финансы;
государственный активизм[6].Как видим, в Программе имеются хорошие начинания и грамотные оценки, но почему тогда мы не видим по завершении срока действия Программы реальных успехов на основе поставленных в ней задач? Нам кажется, что главная причина этого в том, регионы России берут на себя слишком много ответственности, не имея при этом достаточных ресурсов для практического выхода намеченных планов. Вот этого объединения усилий всех регионов России не хватает нашей стране в целом (в единстве, как теперь принято говорить) для осуществления прорыва в число лидеров мировой экономики. А возможность для этого есть и возможность реальная. Например, «ещё в 1990 году можно было говорить о безусловном доминировании трёх основных центров мировой экономики США, ЕС и Японии, совокупная доля которых в мировом ВВП составляла 73,8%. Однако уже в 2013 году эта доля сократилась до 52,1%, освободив по крайней мере одно место для нового лидера в лице Китая» [1, с. 7]. Между тем, сроки для обретения лидирующих позиций у России не такие большие. Международные рейтинги не жалуют её потенциал роста на ближайшие годы. Так, международное рейтинговое агентство Moody's Investors Service в августе2015 года выпустило аналитическую записку, в которой ухудшило прогноз по ВВП России на нынешний 2016 год:ожидалось снижение ВВП России в 2016 году на 0,51,5% против нулевого роста ВВП страны по предыдущей оценке. Но что характерно: прогноз экономического роста в государствах G20 на 2016 год тоже был понижен экспертами Moody's с 3,1% до 2,8%. Тогда же эксперты Moody's ухудшили прогноз роста ВВП Китая на 2016 год до 6,3% с ожидавшихся ранее 6,5%. В июле 2015 года МВФулучшил прогнозпо динамике ВВП России на 2015 год до спада в 3,4% с ожидавшихся в апреле 3,8%, но ухудшил прогноз роста на 2016 год до 0,2% с 1,1%. Всемирный банк ожидал падения экономики России в 2015 году на 3,8%, а в 2016 году лишь на0,1% [7].При всём значении индивидуализации и персонификации современной экономики, проблемы валовых показателей национальных хозяйств никто со счетов не сбрасывал. Эксперты утверждают, что в современной глобальной экономической системе лидерство страны по валовым показателям развития экономики для государства автоматически транслируется в дополнительные выигрыши в лице т.н. «лидерской ренты». Иначе говоря, это дополнительный доход, извлекаемый страной (или её резидентами) за счёт реализации возможностей, которые связаны с её нахождением в числе крупнейших экономик мира [1, с. 9]. Понятно, что отдельный регион даже такой развитый, как Татарстан, вряд ли сможет в одиночку претендовать на лидерство в мировой экономике. Даже для такой мощной и самодостаточной экономики, как российская, требуется международное сотрудничество и кооперация производств. Например, когда мы начинали в своё время нашу первую индустриализацию в 2030х гг. ХХ века, немцы жаловались советскому руководству, что СССР требует оказания технической помощи «в чрезмерных объёмах» [8, с. 120]. С другой стороны, регион Татарстана может на общероссийском направлении достижения мирового лидерства использовать, например,свои сравнительные конкурентные преимущества в лице практического развития системы тогоже «исламского банкинга». Так, зампред Комитета по финансовым рынкам Госдумы РФ Д.Савельев заявил на слушаниях, что в нашем ближнем зарубежье есть весьма успешные примеры доступа к рынку исламских финансов. Два года назад профильный департамент был создан в Госбанке Азербайджана, который активно приступил к работе, и благодаря этомуудалось привлечь в азербайджанскую экономику $700 млн. долл. Причем это были «длинные» деньги, вложенные преимущественно в инфраструктурные проекты. Со своей стороны, казахстанские власти реализуют сейчас проект по созданию азиатского финансового центра, и там непременно появитсяотделение исламских финансов. Введение исламского банкинга важно в контексте укрепления связей России с нашими партнерами по ЕврАзЭс. Ведь стремимся мы к построению единого экономического пространства, в том числе в сфере финансового рынка. А две страны, Киргизия и Казахстан, уже имеют не только законодательство, но и работающие институты исламского финансирования[9]. Но это только как дополнение общим усилиям регионов России по решению стратегической задачи обеспечения лидерства в мире.В этом деле, мы думаем, не надо изобретать велосипеда, а следует идти по хорошо отработанным алгоритмам прогрессивного движения. Например, руководство по инвестиционной политике стран ОЭСР (Policy Framework for Investment, PFI) это, как отмечают эксперты, комплексный анализ и мониторинг российской инвестиционной политики (в качестве основы). В своей работе PFI определяет следующие стороны этого сложного процесса:а)анализ эффективности инвестиционной политики в стране;б) диалог на межрегиональном уровне по совершенствованию инвестиционной политики в стране;в) мониторинг проводимой в стране инвестиционной политики.В этом смысле,рекомендации PFI о России говорят следующее:а) требуется усовершенствовать механизм оценки регулирующего воздействия (ОРВ), реализуемый на практике Министерством экономического развития РФ;
б) усилить эффективность механизма защиты прав иностранных инвесторов в Российской Федерации;в) снизить неопределённость в регулировании инвестиционной деятельности за счёт расширения сферы применения заключаемых на двухсторонней основе межгосударственных соглашений [10, с. 151154].Мы же в России пока основные надежды в деле поступательного развития и завоевания лидерских позиций в экономическом мире попрежнему возлагаем, прежде всего, на наши энергоресурсы в качестве источника этого экономического лидерства. По своей сути, в этом ничего плохого нет есть положительные примеры такого подхода в экономиках Норвегии, стран Ближнего Востока и Южной Америки. Но для России этого мало. Как замечают аналитики, именно удорожание нефти создаёт оптимистические (и часто неоправданные) ожидания их дальнейшего роста. В каждый момент достигнутый уровень цен на нефть воспринимается рынком (с небольшой коррекцией) как «данный навсегда», и от него отсчитывается его будущая динамика. Откуда: как кратко, так и долгосрочные прогнозы цен на нефть, используемые для бюджетного планирования, обычно носят инерционный характер, т.е. экстраполируют в будущее текущие тенденции (и часто с рисками для бюджетной политики) [11, с. 1011].Как будто это списано с алгоритма действий нашего российского правительства.А глобальный рынок такого упрощённого подхода к своей прогнозной оценке не прощает, и прежде всего в финансовой сфере. Так, наш известный экономист С.Глазьев отмечает, что в результате неуправляемой «болтанки» курса национальной валюты (с подачи руководства Банка России и его партнёров по банковскому сектору) произошла существенная декапитализация российской экономики: более чем вдвое упал оборот финансового рынка, резко снизились деловая активность и объём инвестиций (до 5% по ВВП и до 8% по основному капиталу) [12, с. 36]. Тем самым, по мнению акад. С.Глазьева, оказалась достигнутой одна из задач внешнего давления по линии антироссийский санкций: широкое распространение кризисных явлений из спекулятивного сектора и сферы внешней торговли на потребление, распределение (включая бюджетные отношения) и на создание национального дохода, т.е. на процессы общественного воспроизводства. С учётом того, что в структуре кредитов в России велика доля крупных компаний, рентабельными секторами российской экономики (при средневзвешенной кредитной ставке до одного года в 17,3%) оказались в 2014 году только четыре направления: металлургия, сельское хозяйство и лесопереработка (благодаря импортозамещению), добыча полезных ископаемых и химическое производство [13]. Как видно из этих цифр и фактов, без конкурентной промышленности и промышленной инфраструктуры России в лидеры не попасть. Значит,требуется грамотная и эффективная промышленная политика. С точки зрения другого российского известного экономиста Ю.Винслава, промышленная политика государства это системный феномен, элементы общей структуры которого нельзя произвольно исключить из практики и из законодательства при неизбежной утрате качества задействуемого государственного регулирования [на уровне всей хозяйственнойсистемы]. Откуда, по его мнению, следует: эффективность формирования и реализации отечественной промышленной политики в решающей мере будет зависеть от привлечения [к её целям и задачам] в качестве стратегического партнёра государства крупнокорпоративногосектора экономики. И здесь, по мнению Ю.Винслава, особое значение приобретают его следующие сегменты:а) крупнейшие сырьевые компании (диверсификация бизнеса);б) интегрированные структуры ОПК (конверсионные проекты);в) наукоёмкие корпорации (гражданскиепромышленные НИОКР) [14, с. 32].В этом смысле, позицию Ю.Винславаподдерживают, только со стороны оценки воздействующихна российскую экономику факторов извне, такие не менее известные авторы и эксперты, как В.Мау и А.Улюкаев. В своей совместной работе они отмечают, что в 1998 году Россия столкнулась со стандартным долговым кризисом… в условиях достаточно жёсткой денежнокредитной политики. Согласно теории [15]такая комбинация факторов приводит к валютному кризису первого поколения. Напротив, в 20082009гг.кризис в России представлял собой в экономическом отношении уже более сложную модель: с одной стороны, это был глобальный кризис, а с другой кризис модели роста на основе расширенного спроса за счёт рентных доходов ТЭК России. Наконец, в 20142015 гг. Россия столкнулась с одновременным проявлением сразу трёх кризисных компонент:а) кризис структурных темпов роста (диспропорции в совокупной факторной производительности);б) внутренний циклический кризис (изменения внутренней конъюнктуры уровня деловойактивности);в) кризис внешнеэкономической конъюнктуры (мировые цены на нефть,внешние антироссийские санкции) [16, с. 67]. Незадолго до выхода этой статьи В.Мау подвёл итоги ушедшего 2014 года, где он озвучил собственное видение основных проблем России, куда он включил восемь проблемных точек развития мировой экономики в целом и российской как составного её элемента, в частности:
глобальный структурный кризис (догоняющее развитие);
кризис национальной модели роста (мировые цены на энергоносители);
кризис геополитики (региональные конфликты в мире);
кризис геоэкономики (внешнеэкономические санкции стран запада);
валютный кризис (ценовой шок на мировых рынках энергоресурсов);
циклический кризис (отчасти, внутриполитический);
демографический кризис (отчасти, миграционный);
трансформационный кризис (дефицит новаций в экономике и политике)[17, с. 1112].В подтверждение этого своего мнения В.Мау приводит сравнительные данные по темпам прироста ВВП в мире и в России (Табл. 1).Таблица 1Темпы прироста ВВП в крупнейших экономиках (в %)[17, с. 6]
Регионы2008 год2010 год2012 год2014 годМир в целом3,05,43,43,3G 7
0,32,91,41,7Еврозона0,42,0
0,70,8ОЭСР0,33,01,41,9BRICS6,99,15,65,3Россия5,24,53,40,2 Источники: IMF, WEO Data base, 2014, October
Судя по приведённым в Табл. 1 цифрам, в российской экономике на рубеже 20142015 годов действительно происходили не совсем приятные для её поступательного развития процессы. Отсюда обратимся снова к мнению авторов О.Буклемишева и Ю.Данилова: «лидерская рента» формируется в ведущих экономиках по следующим «гравитационным каналам» развития:а) потенциально более высокая ёмкость и, следовательно, ликвидность внутреннего рынка капиталов (накоплений);б) потенциально более высокая ёмкость внутренних рынков товаров и услуг (потреблений);в) активное применение национальной валюты в международной торговле и инвестировании (сбережениях);г) формирование условий для притока человеческого капитала (интеллектуального труда);д) ведущие позиции в международных институтах (влияние на принятие решений на международном уровне)[1, с. 9]. Из этих директивных положенийуказанные авторы делают вывод: одним из главных факторов повышения конкурентоспособности национальных социальноэкономических систем на международном уровне является их эндогенность или устойчивость их основных макроэкономических показателей по отношению к динамике (волатильности) внешних факторов влияния. И тут же они предупреждают, что «лидерская рента» таит в себе и, как бы уже мы сказали, определённое «лидерское бремя». Так, США за счёт эмиссии доллара как ведущей резервной валюты мира ежегодно извлекают выгоду на сумму в $100 млрд. долл. или порядка 1% своего ВВП. Нос другой стороны, в соответствии с «дилеммой Триффина»(1947 г.), эмитент резервной валюты, предоставляя мировому хозяйству дополнительные её объёмы, может одновременно формировать в своей национальной экономике устойчивый дефицит текущего счёта и / или зависимость от иностранного финансирования, что опятьтаки характерно для тех же самых США. Поэтому О.Буклемишев и Ю.Данилов рекомендуют для России, в случае её мировых лидерских амбиций, два возможных сценария:а) вступление в одно из наднациональных «пространств» лидерства;
б) формирование нового «пространства» на основе своего «лидерского ядра» (за счёт, прежде всего, передовой производительности труда) [1, с. 1114]. Мыже, со своей стороны,считаем, что у России на сегодня есть все потенциальные возможности для выбора именно второго пути, а именно: формирование своего «лидерского ядра» на основе такого международного регионального образования, как Евразийское экономическое сообщество. Для этого требуется только освободить российскую экономику от балласта финансового спекулятивного капитала и сделать стратегическую ставку на диверсификацию национального производства и инновационное развитие. Всё это озвучено в последнем Обращении Президента России В.Путина к Федеральному Собранию[17].Это обращение к стране станет тем более актуальным, если мы обратим внимание на данные, которыми оперирует ужеупоминавшийся нами С.Глазьев: падение производства и инвестиций, наблюдаемое за весь 2015 год, происходит при наличии свободных производственных мощностей (в среднем, по российской промышленности их загрузка составляет 60%), неполной занятости активного трудового населения, превышения сбережений над инвестициямии избытка сырьевых ресурсов. Экономика России, констатирует наш известный эксперт, работает не более чем на две трети своей мощности и продолжает оставаться донором мировой финансовой системы, которая и создала этот замкнутый круг для развивающихся экономик на пути их к экономическому прогрессу [18, с. 4]. В этой связи, а такжев плане критики проводимой Правительством РФ и Центробанком нынешней экономической политики в России, С.Глазьев напоминает, что многочисленные исследования свидетельствуют: повышение процентной ставки и сжатие денежноймассы, как правило, не приводят к снижению инфляции но наоборот всегда и везде гарантируют падение объёмов производства, снижение инвестиционной активности и лавину банкротств. И вот затем, в условиях дефицита товаров и услуг, как раз повышается инфляция. С другой стороны, свободное обращение национальной валюты никакого научного обоснования в качестве инструмента по таргетированию инфляции также не имеет. Любые колебания внешнеэкономической конъюнктуры опрокидывают планы регуляторов по достижению целевого уровня инфляции в стране.Откудахрестоматия теории управления гласит: избирательная способность управляющей системы не должна быть ниже разнообразия объекта управления[18, с. 3336]. Поэтому мы ещё раз хотим отметить, что если российская экономика хочет стать одним из мировых лидеров и получать «лидерскую ренту», ей надо взять за основу своего развития независимый общенациональный стратегический курс на международное взаимовыгодное экономическое сотрудничество со своимиближайшими и надёжными партнёрами по ЕвразЭС, на основе общих с нимиконкурентных преимуществ и свободной торговли и обмена в рамках стандартов ВТО. Регионы России в этом деле будут источниками новаций. Ссылки на источники1. БуклемишевО., Данилов Ю. Экономическое лидерство и «лидерская рента» // Мировая экономика и международные отношения, 2015, № 102. Maddison A. Contours of the World Economy I 2030 AD. New York: Oxford University Press, 20073.Попов В. В поисках новых источников роста. Догоняют ли развивающиеся страны развитые? // Вопросы экономики, 2015, № 104.Медведев Д. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы // Вопросы экономики, 2015, № 10
5. Делягин М. Российскаий либерализм: интеллектуальный паралич и угроза развитию // Российский экономический журнал, 2015, № 5
6. Закон РТ № 13ЗРТ «Об утверждении Программы социальноэкономического развития Республики Татарстан на 20112015 гг». Принят Госсоветом РТ 31 марта 2011 г. Опубликован 22 апреля 2011 г.7. Доступно: http://www.vz.ru/28/08/2015/economic/
8. Корнейчук Б. Роль иностранного участия в советской индустриализации: институциональный аспект // Вопросы экономики, 2015, № 99. Доступно: http://www.vz.ru/28/01/2016/economic/
10. Коваль А. Руководство по инвестиционной политике ОЭСР ключ к увеличению инвестиций // Вопросы экономики, 2015, № 1011. Гурвич Е., Беляков И., Прилепский И. Нефтяной суперцикл и бюджетная политика // Вопросы экономики, 2015, № 912. Глазьев С. Национальная валютнофинансовая система: дестабилизирующие усилия запада и меры по их нейтрализации // Российский экономический журнал, 2015, № 413. Источник: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН14. Винслав Ю. Федеральный закон о промышленной политике: снова об актуальности законодательной новации как таковой, о системных изъянах и направлениях доработки конкретной версии документа // Российский экономический журнал, 2015, № 415. Krugman P. A Model of BalanceofPayments Crises // Journal of Money, Credit and Banking, Vol. 11, 1979, No. 3. pp. 31132316. Улюкаев А., МауВ. От экономического кризиса к экономическому росту, или как не дать кризису превратиться в стагнацию // Вопросы экономики, 2015, № 417. Путин В. Обращение Президента России к Федеральному Собранию // Российская Газета, 4 декабря 2015 года18.Глазьев С.О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития // Российский экономический журнал, 2015, № 5
Институциональные аспекты российского лидерства
Аннотация.В статье речь идёт о лидерстве страны как её региональной миссии институционального прогресса на основе национальных конкурентных преимуществ в системе международных экономических отношений, о понятии «лидерской ренты» как дополнительного дохода за своё лидерство в регионе мира, а также о понятии «лидерского бремени» как превращённой стоимости этого лидерства.
Ключевые слова: лидерство, лидерская рента, конкуренция, потенциал, преимущество, капитал, труд, промышленность, инвестиции, развитие, рост.
Последние события на мировых рынках и в системе международных экономических отношений показали, что страна, которая претендует на лидерство в мире, не может рассчитывать на полную поддержку своего лидерства со стороны не только прямых конкурентов, но даже и союзников по своему лидерству. И главная причина этого не в лидерских амбициях той страны, которая поставила своей целью стать лидером в экономическом сообществе, а в неспособности союзников этой странылидераподдержать это лидерство. Поэтому страналидердолжна нести дополнительное бремя своего лидерства с тем, чтобы её союзники могли адекватно и эффективно взаимодействовать со своим лидером на мировых рынках. Главным бонусом странылидера за это «бремя лидерства» выступает «лидерская рента» в виде дополнительного дохода сотносительногопреимущества её абсолютных возможностей. Эту мысль развивают авторы О.Буклемишев и Ю.Данилов [1]. В обоснование своего мнения они ссылаются на Э.Мэддисона, который в своей главной монографии [2] приводит данные об экономической динамике различных стран и регионов, начиная с I века н.э. по настоящее время. По его мнению лидерство в этот период в мире имели попеременно Индия, Китай, Европа, США сейчас наблюдается очередная смена лидерства. Далее авторы статьи уточняют, чтопо некоторым данным в 2014 году Китай обошёл США по показателю валового внутреннего продукта (ВВП) с учётом паритета покупательной способности (ППС)[1, с. 5]. Это подтверждает и другой автор В.Попов, который в продолжение темы задаётся вопросом: догоняютли развивающиеся страны ушедших вперёд? Он отмечает: В XVI XIX вв. Россия постоянно отставала от запада ни реформы Петра I в нач. XVIIIв., ни отмена крепостного права в сер. XIX в., ни реформы С.Витте и П.Столыпина в нач. ХХ в. не изменили этой тенденции к отставанию. Лишь в 19301960х гг. Россия (СССР) впервые в истории стала догонять западные страныпричём, как и другая, тоже незападная, экономика Японии [3, с. 33]. В этой связи, возникает вопрос о способности развитых экономик сохранить своё лидерство и о возможностях развивающихся экономик добиться этого лидерства. Например, Концепция долгосрочного развития РФ, утверждённая Правительством РФ 17 ноября 2008 года (№ 1662Р), поставила задачу войти к 2020 году в пятёрку стран мировых лидеров [1, с. 5]. Чем это обосновывается? Есть мнение экспертов, что мировым лидером по количественным показателям может стать не только развитая экономика, но и развивающаяся (например, как российская). Чем крупнее экономика, тем потенциально более ёмок рынок сбыта и шире спектр инвестиционных возможностей. Данный «эффект масштаба», по мнению экспертов, играет всё более важную роль при принятии бизнесрешений участниками международных экономических отношений [1, с. 6 ]. Правда, пример той же Японии говорит о том, что не только ёмкость рынка развивающихся стран имеет значение для быстрого роста потенциала их экономического развития. Бурный рост японской экономики в 70х гг. ХХ века эксперты объясняли «нарушением принципов свободного рынка» через организацию страны как единой корпорации (JapanIncorporated). Этому, по мнению экспертов, способствовали специфичные институциональные отношениямежду:а) правительством (MITI Министерство международной торговли и промышленности Японии) и фирмами;б) банками и нефинансовымикомпаниями (германояпонская система);в) работодателями и наёмными работниками (пожизненный найм) [3, с. 37].
На волне мировых кризисов отчётливо наметился ещё один тренд развития мировой экономики в целом и её национальных составляющих, в частности это полицентричность мировой экономики как системы национальных экономик [1, с. 7]. Здесь речь идёт, прежде всего, об институтах развития экономик мира, где на первое место выходит государственный институт как источник насилия с одной стороны так и фактор роста, с другой. Примером именно такого системного подхода к институциональным источникам экономического роста выступает Китай, на который равняются страны Азии и который, в некоторой степени, подрывает устои в целом мирового механизма «свободного рынка»(laizes faire), бросая вызов западным развитым экономикамсо стороны развивающихся [3, с. 48]. С этим мнением указанных авторов перекликаются и основные выводы в статье Председателя Правительства РФ Д.Медведева: к важным экономическим инновациям последнего времени относятся индивидуализация товаров и услуг вместо стандартизации массового производства, промышленные сектора с более быстрым оборотом капитала вместо отраслей с традиционными технологиями, новая модель глобализации с соответствующей ей новой моделью [институционального] протекционизма[4, с. 12]. Правда, такой эксперт, как М.Делягин, критикует Премьера российского правительства за то, что он в «формулируемых им дискурсах не занимается ни сущностными изысканиями, ни минимальным аргументированием но, как серфер, лишь скользит по поверхности явлений, не заботясь об их причинах и основаниях, которые определяют их сравнительную реальную значимость» [5, с. 72].С этим замечанием гдето можно согласиться, но только не в отношении какойто персоналиииз российского правительства, а по отношению ко всему нашему исполнительному институту власти. И не только российскому: в регионах также, на наш взгляд, мало работают над конкретикой опережающего развития своих территорий.
Например, в Татарстане была принята нужная Программа социальноэкономического развития республики на 20112015 годы (Закон РТ от 22 апреля 2011 года за № 13ЗРТ). В Программе перед Республикой Татарстан были поставлены задачи, требующие создания инновационной диверсифицированной экономики и на этой основе повышения ее конкурентоспособности, что потребовало поискаинституциональных факторов и ловушек, которые могли бы стать ограничениями для дальнейшего развития региона.Тогдажеспециалисты республиканских ведомств пришли к следующим выводам: важное значение для поступательного развития региона Татарстана имеют основные институциональные факторы. Это влияние институциональных факторов на сектора экономики эксперты распределили по трём группам:1)высокое (по актуальности):
ценовая и тарифная политика;
уровень жизни (экология и экосистема).2) среднее (по актуальности):
размещение производительных сил;
теневая экономика;
средний класс;
инновационное развитие.
3) невысокое (по актуальности):
имущественные отношения;
человеческий капитал и рынок труда;
монополизация;
урбанизация;
финансы;
государственный активизм[6].Как видим, в Программе имеются хорошие начинания и грамотные оценки, но почему тогда мы не видим по завершении срока действия Программы реальных успехов на основе поставленных в ней задач? Нам кажется, что главная причина этого в том, регионы России берут на себя слишком много ответственности, не имея при этом достаточных ресурсов для практического выхода намеченных планов. Вот этого объединения усилий всех регионов России не хватает нашей стране в целом (в единстве, как теперь принято говорить) для осуществления прорыва в число лидеров мировой экономики. А возможность для этого есть и возможность реальная. Например, «ещё в 1990 году можно было говорить о безусловном доминировании трёх основных центров мировой экономики США, ЕС и Японии, совокупная доля которых в мировом ВВП составляла 73,8%. Однако уже в 2013 году эта доля сократилась до 52,1%, освободив по крайней мере одно место для нового лидера в лице Китая» [1, с. 7]. Между тем, сроки для обретения лидирующих позиций у России не такие большие. Международные рейтинги не жалуют её потенциал роста на ближайшие годы. Так, международное рейтинговое агентство Moody's Investors Service в августе2015 года выпустило аналитическую записку, в которой ухудшило прогноз по ВВП России на нынешний 2016 год:ожидалось снижение ВВП России в 2016 году на 0,51,5% против нулевого роста ВВП страны по предыдущей оценке. Но что характерно: прогноз экономического роста в государствах G20 на 2016 год тоже был понижен экспертами Moody's с 3,1% до 2,8%. Тогда же эксперты Moody's ухудшили прогноз роста ВВП Китая на 2016 год до 6,3% с ожидавшихся ранее 6,5%. В июле 2015 года МВФулучшил прогнозпо динамике ВВП России на 2015 год до спада в 3,4% с ожидавшихся в апреле 3,8%, но ухудшил прогноз роста на 2016 год до 0,2% с 1,1%. Всемирный банк ожидал падения экономики России в 2015 году на 3,8%, а в 2016 году лишь на0,1% [7].При всём значении индивидуализации и персонификации современной экономики, проблемы валовых показателей национальных хозяйств никто со счетов не сбрасывал. Эксперты утверждают, что в современной глобальной экономической системе лидерство страны по валовым показателям развития экономики для государства автоматически транслируется в дополнительные выигрыши в лице т.н. «лидерской ренты». Иначе говоря, это дополнительный доход, извлекаемый страной (или её резидентами) за счёт реализации возможностей, которые связаны с её нахождением в числе крупнейших экономик мира [1, с. 9]. Понятно, что отдельный регион даже такой развитый, как Татарстан, вряд ли сможет в одиночку претендовать на лидерство в мировой экономике. Даже для такой мощной и самодостаточной экономики, как российская, требуется международное сотрудничество и кооперация производств. Например, когда мы начинали в своё время нашу первую индустриализацию в 2030х гг. ХХ века, немцы жаловались советскому руководству, что СССР требует оказания технической помощи «в чрезмерных объёмах» [8, с. 120]. С другой стороны, регион Татарстана может на общероссийском направлении достижения мирового лидерства использовать, например,свои сравнительные конкурентные преимущества в лице практического развития системы тогоже «исламского банкинга». Так, зампред Комитета по финансовым рынкам Госдумы РФ Д.Савельев заявил на слушаниях, что в нашем ближнем зарубежье есть весьма успешные примеры доступа к рынку исламских финансов. Два года назад профильный департамент был создан в Госбанке Азербайджана, который активно приступил к работе, и благодаря этомуудалось привлечь в азербайджанскую экономику $700 млн. долл. Причем это были «длинные» деньги, вложенные преимущественно в инфраструктурные проекты. Со своей стороны, казахстанские власти реализуют сейчас проект по созданию азиатского финансового центра, и там непременно появитсяотделение исламских финансов. Введение исламского банкинга важно в контексте укрепления связей России с нашими партнерами по ЕврАзЭс. Ведь стремимся мы к построению единого экономического пространства, в том числе в сфере финансового рынка. А две страны, Киргизия и Казахстан, уже имеют не только законодательство, но и работающие институты исламского финансирования[9]. Но это только как дополнение общим усилиям регионов России по решению стратегической задачи обеспечения лидерства в мире.В этом деле, мы думаем, не надо изобретать велосипеда, а следует идти по хорошо отработанным алгоритмам прогрессивного движения. Например, руководство по инвестиционной политике стран ОЭСР (Policy Framework for Investment, PFI) это, как отмечают эксперты, комплексный анализ и мониторинг российской инвестиционной политики (в качестве основы). В своей работе PFI определяет следующие стороны этого сложного процесса:а)анализ эффективности инвестиционной политики в стране;б) диалог на межрегиональном уровне по совершенствованию инвестиционной политики в стране;в) мониторинг проводимой в стране инвестиционной политики.В этом смысле,рекомендации PFI о России говорят следующее:а) требуется усовершенствовать механизм оценки регулирующего воздействия (ОРВ), реализуемый на практике Министерством экономического развития РФ;
б) усилить эффективность механизма защиты прав иностранных инвесторов в Российской Федерации;в) снизить неопределённость в регулировании инвестиционной деятельности за счёт расширения сферы применения заключаемых на двухсторонней основе межгосударственных соглашений [10, с. 151154].Мы же в России пока основные надежды в деле поступательного развития и завоевания лидерских позиций в экономическом мире попрежнему возлагаем, прежде всего, на наши энергоресурсы в качестве источника этого экономического лидерства. По своей сути, в этом ничего плохого нет есть положительные примеры такого подхода в экономиках Норвегии, стран Ближнего Востока и Южной Америки. Но для России этого мало. Как замечают аналитики, именно удорожание нефти создаёт оптимистические (и часто неоправданные) ожидания их дальнейшего роста. В каждый момент достигнутый уровень цен на нефть воспринимается рынком (с небольшой коррекцией) как «данный навсегда», и от него отсчитывается его будущая динамика. Откуда: как кратко, так и долгосрочные прогнозы цен на нефть, используемые для бюджетного планирования, обычно носят инерционный характер, т.е. экстраполируют в будущее текущие тенденции (и часто с рисками для бюджетной политики) [11, с. 1011].Как будто это списано с алгоритма действий нашего российского правительства.А глобальный рынок такого упрощённого подхода к своей прогнозной оценке не прощает, и прежде всего в финансовой сфере. Так, наш известный экономист С.Глазьев отмечает, что в результате неуправляемой «болтанки» курса национальной валюты (с подачи руководства Банка России и его партнёров по банковскому сектору) произошла существенная декапитализация российской экономики: более чем вдвое упал оборот финансового рынка, резко снизились деловая активность и объём инвестиций (до 5% по ВВП и до 8% по основному капиталу) [12, с. 36]. Тем самым, по мнению акад. С.Глазьева, оказалась достигнутой одна из задач внешнего давления по линии антироссийский санкций: широкое распространение кризисных явлений из спекулятивного сектора и сферы внешней торговли на потребление, распределение (включая бюджетные отношения) и на создание национального дохода, т.е. на процессы общественного воспроизводства. С учётом того, что в структуре кредитов в России велика доля крупных компаний, рентабельными секторами российской экономики (при средневзвешенной кредитной ставке до одного года в 17,3%) оказались в 2014 году только четыре направления: металлургия, сельское хозяйство и лесопереработка (благодаря импортозамещению), добыча полезных ископаемых и химическое производство [13]. Как видно из этих цифр и фактов, без конкурентной промышленности и промышленной инфраструктуры России в лидеры не попасть. Значит,требуется грамотная и эффективная промышленная политика. С точки зрения другого российского известного экономиста Ю.Винслава, промышленная политика государства это системный феномен, элементы общей структуры которого нельзя произвольно исключить из практики и из законодательства при неизбежной утрате качества задействуемого государственного регулирования [на уровне всей хозяйственнойсистемы]. Откуда, по его мнению, следует: эффективность формирования и реализации отечественной промышленной политики в решающей мере будет зависеть от привлечения [к её целям и задачам] в качестве стратегического партнёра государства крупнокорпоративногосектора экономики. И здесь, по мнению Ю.Винслава, особое значение приобретают его следующие сегменты:а) крупнейшие сырьевые компании (диверсификация бизнеса);б) интегрированные структуры ОПК (конверсионные проекты);в) наукоёмкие корпорации (гражданскиепромышленные НИОКР) [14, с. 32].В этом смысле, позицию Ю.Винславаподдерживают, только со стороны оценки воздействующихна российскую экономику факторов извне, такие не менее известные авторы и эксперты, как В.Мау и А.Улюкаев. В своей совместной работе они отмечают, что в 1998 году Россия столкнулась со стандартным долговым кризисом… в условиях достаточно жёсткой денежнокредитной политики. Согласно теории [15]такая комбинация факторов приводит к валютному кризису первого поколения. Напротив, в 20082009гг.кризис в России представлял собой в экономическом отношении уже более сложную модель: с одной стороны, это был глобальный кризис, а с другой кризис модели роста на основе расширенного спроса за счёт рентных доходов ТЭК России. Наконец, в 20142015 гг. Россия столкнулась с одновременным проявлением сразу трёх кризисных компонент:а) кризис структурных темпов роста (диспропорции в совокупной факторной производительности);б) внутренний циклический кризис (изменения внутренней конъюнктуры уровня деловойактивности);в) кризис внешнеэкономической конъюнктуры (мировые цены на нефть,внешние антироссийские санкции) [16, с. 67]. Незадолго до выхода этой статьи В.Мау подвёл итоги ушедшего 2014 года, где он озвучил собственное видение основных проблем России, куда он включил восемь проблемных точек развития мировой экономики в целом и российской как составного её элемента, в частности:
глобальный структурный кризис (догоняющее развитие);
кризис национальной модели роста (мировые цены на энергоносители);
кризис геополитики (региональные конфликты в мире);
кризис геоэкономики (внешнеэкономические санкции стран запада);
валютный кризис (ценовой шок на мировых рынках энергоресурсов);
циклический кризис (отчасти, внутриполитический);
демографический кризис (отчасти, миграционный);
трансформационный кризис (дефицит новаций в экономике и политике)[17, с. 1112].В подтверждение этого своего мнения В.Мау приводит сравнительные данные по темпам прироста ВВП в мире и в России (Табл. 1).Таблица 1Темпы прироста ВВП в крупнейших экономиках (в %)[17, с. 6]
Регионы2008 год2010 год2012 год2014 годМир в целом3,05,43,43,3G 7
0,32,91,41,7Еврозона0,42,0
0,70,8ОЭСР0,33,01,41,9BRICS6,99,15,65,3Россия5,24,53,40,2 Источники: IMF, WEO Data base, 2014, October
Судя по приведённым в Табл. 1 цифрам, в российской экономике на рубеже 20142015 годов действительно происходили не совсем приятные для её поступательного развития процессы. Отсюда обратимся снова к мнению авторов О.Буклемишева и Ю.Данилова: «лидерская рента» формируется в ведущих экономиках по следующим «гравитационным каналам» развития:а) потенциально более высокая ёмкость и, следовательно, ликвидность внутреннего рынка капиталов (накоплений);б) потенциально более высокая ёмкость внутренних рынков товаров и услуг (потреблений);в) активное применение национальной валюты в международной торговле и инвестировании (сбережениях);г) формирование условий для притока человеческого капитала (интеллектуального труда);д) ведущие позиции в международных институтах (влияние на принятие решений на международном уровне)[1, с. 9]. Из этих директивных положенийуказанные авторы делают вывод: одним из главных факторов повышения конкурентоспособности национальных социальноэкономических систем на международном уровне является их эндогенность или устойчивость их основных макроэкономических показателей по отношению к динамике (волатильности) внешних факторов влияния. И тут же они предупреждают, что «лидерская рента» таит в себе и, как бы уже мы сказали, определённое «лидерское бремя». Так, США за счёт эмиссии доллара как ведущей резервной валюты мира ежегодно извлекают выгоду на сумму в $100 млрд. долл. или порядка 1% своего ВВП. Нос другой стороны, в соответствии с «дилеммой Триффина»(1947 г.), эмитент резервной валюты, предоставляя мировому хозяйству дополнительные её объёмы, может одновременно формировать в своей национальной экономике устойчивый дефицит текущего счёта и / или зависимость от иностранного финансирования, что опятьтаки характерно для тех же самых США. Поэтому О.Буклемишев и Ю.Данилов рекомендуют для России, в случае её мировых лидерских амбиций, два возможных сценария:а) вступление в одно из наднациональных «пространств» лидерства;
б) формирование нового «пространства» на основе своего «лидерского ядра» (за счёт, прежде всего, передовой производительности труда) [1, с. 1114]. Мыже, со своей стороны,считаем, что у России на сегодня есть все потенциальные возможности для выбора именно второго пути, а именно: формирование своего «лидерского ядра» на основе такого международного регионального образования, как Евразийское экономическое сообщество. Для этого требуется только освободить российскую экономику от балласта финансового спекулятивного капитала и сделать стратегическую ставку на диверсификацию национального производства и инновационное развитие. Всё это озвучено в последнем Обращении Президента России В.Путина к Федеральному Собранию[17].Это обращение к стране станет тем более актуальным, если мы обратим внимание на данные, которыми оперирует ужеупоминавшийся нами С.Глазьев: падение производства и инвестиций, наблюдаемое за весь 2015 год, происходит при наличии свободных производственных мощностей (в среднем, по российской промышленности их загрузка составляет 60%), неполной занятости активного трудового населения, превышения сбережений над инвестициямии избытка сырьевых ресурсов. Экономика России, констатирует наш известный эксперт, работает не более чем на две трети своей мощности и продолжает оставаться донором мировой финансовой системы, которая и создала этот замкнутый круг для развивающихся экономик на пути их к экономическому прогрессу [18, с. 4]. В этой связи, а такжев плане критики проводимой Правительством РФ и Центробанком нынешней экономической политики в России, С.Глазьев напоминает, что многочисленные исследования свидетельствуют: повышение процентной ставки и сжатие денежноймассы, как правило, не приводят к снижению инфляции но наоборот всегда и везде гарантируют падение объёмов производства, снижение инвестиционной активности и лавину банкротств. И вот затем, в условиях дефицита товаров и услуг, как раз повышается инфляция. С другой стороны, свободное обращение национальной валюты никакого научного обоснования в качестве инструмента по таргетированию инфляции также не имеет. Любые колебания внешнеэкономической конъюнктуры опрокидывают планы регуляторов по достижению целевого уровня инфляции в стране.Откудахрестоматия теории управления гласит: избирательная способность управляющей системы не должна быть ниже разнообразия объекта управления[18, с. 3336]. Поэтому мы ещё раз хотим отметить, что если российская экономика хочет стать одним из мировых лидеров и получать «лидерскую ренту», ей надо взять за основу своего развития независимый общенациональный стратегический курс на международное взаимовыгодное экономическое сотрудничество со своимиближайшими и надёжными партнёрами по ЕвразЭС, на основе общих с нимиконкурентных преимуществ и свободной торговли и обмена в рамках стандартов ВТО. Регионы России в этом деле будут источниками новаций. Ссылки на источники1. БуклемишевО., Данилов Ю. Экономическое лидерство и «лидерская рента» // Мировая экономика и международные отношения, 2015, № 102. Maddison A. Contours of the World Economy I 2030 AD. New York: Oxford University Press, 20073.Попов В. В поисках новых источников роста. Догоняют ли развивающиеся страны развитые? // Вопросы экономики, 2015, № 104.Медведев Д. Новая реальность: Россия и глобальные вызовы // Вопросы экономики, 2015, № 10
5. Делягин М. Российскаий либерализм: интеллектуальный паралич и угроза развитию // Российский экономический журнал, 2015, № 5
6. Закон РТ № 13ЗРТ «Об утверждении Программы социальноэкономического развития Республики Татарстан на 20112015 гг». Принят Госсоветом РТ 31 марта 2011 г. Опубликован 22 апреля 2011 г.7. Доступно: http://www.vz.ru/28/08/2015/economic/
8. Корнейчук Б. Роль иностранного участия в советской индустриализации: институциональный аспект // Вопросы экономики, 2015, № 99. Доступно: http://www.vz.ru/28/01/2016/economic/
10. Коваль А. Руководство по инвестиционной политике ОЭСР ключ к увеличению инвестиций // Вопросы экономики, 2015, № 1011. Гурвич Е., Беляков И., Прилепский И. Нефтяной суперцикл и бюджетная политика // Вопросы экономики, 2015, № 912. Глазьев С. Национальная валютнофинансовая система: дестабилизирующие усилия запада и меры по их нейтрализации // Российский экономический журнал, 2015, № 413. Источник: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН14. Винслав Ю. Федеральный закон о промышленной политике: снова об актуальности законодательной новации как таковой, о системных изъянах и направлениях доработки конкретной версии документа // Российский экономический журнал, 2015, № 415. Krugman P. A Model of BalanceofPayments Crises // Journal of Money, Credit and Banking, Vol. 11, 1979, No. 3. pp. 31132316. Улюкаев А., МауВ. От экономического кризиса к экономическому росту, или как не дать кризису превратиться в стагнацию // Вопросы экономики, 2015, № 417. Путин В. Обращение Президента России к Федеральному Собранию // Российская Газета, 4 декабря 2015 года18.Глазьев С.О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития // Российский экономический журнал, 2015, № 5
