Полный текст статьи
Печать

В веренице крупных исторических событий и дат в текущем году особое место отводится значимому юбилею – 300-летию полиции России. Днем рождения российской полиции принято считать 25 мая 1718 г., когда Петр I утвердил «Пункты, данные генерал-полицмейстеру», в соответствии с которыми происходило дальнейшее формирование полицейской системы (регулярной полиции) в России [1, с. 18].

Заметим, что как самостоятельный государственный орган полиция сформировалась значительно позднее, чем появились полицейские функкции.

Функция социально-правовой защиты лиц, содействующих в раскрытии преступлений, берет свое начало в глубокой древности и неразрывно связана с историей оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел как целостной системы разведывательно-поисковых мер с использованием преимущественно негласных сил, средств и методов для борьбы с преступностью.

При этом под социально-правовой защитой понимается реализация мер, предусмотренных законодательством, в целях обеспечения прав и законных интересов лиц, оказывающих содействие в раскрытии преступлений, и создания им необходимых условий для эффективного участия в этом процессе.

Необходимость такой социальной и правовой защиты обусловлена особым характером деятельности, как правило, негласной, осуществляемой этими людьми в криминальной среде и связанной с конспиративным поведением, особенностью криминальной среды и характером общественно опасных деяний, в предупреждении и выявлении которых принимают участие эти граждане.

Социальная защита лиц, содействующих в раскрытии преступлений, выражается как в виде льгот или преимуществ, так и в форме предоставления определенных материальных благ. Правовая защита обеспечивает реализацию прав по охране их жизни, физической неприкосновенности и свободы.

Как утверждают историки, некоторые обычаи и правила по розыску преступников имели свое отражение уже в первых правовых актах древнерусского раннефеодального государства. Во времена великокняжеской династии Рюриковичей таким правовым актом была Русская Правда.

В соответствии с нормами этого «свода законов» первыми сыскными агентами в истории оперативно-розыскной деятельности были емцы – поимщики вора (статья 41 Краткой редакции Русской Правды), люди, которые осуществляли так называемое «гонение следа», т.е. розыск преступника, скрывшегося с места преступления, по оставленным им следам [2, с. 6].

Поскольку емцы являлись княжескими чиновниками, они состояли на содержании у князя, т.е. получали за свою работу вознаграждение. Кроме того, за помощь в поиске воров они получали вознаграждение и от потерпевших. Конечно, нельзя с полной уверенностью об этом говорить, но, возможно, это были первые ростки социальной и правовой защиты лиц, содействовавших раскрытию преступлений.

На наш взгляд, это был и процесс зарождения уголовного сыска, поскольку именно в XI веке на Руси появились первые государственные должности в сфере раскрытия преступлений: уже упомянутые нами емцы, а также вирники и мешальники.

Особо важным должностным лицом был вирник. Он, объезжая свой (вирный) округ, судил за преступления и взыскивал «виру» (денежный штраф), при этом изобличал преступников и осуществлял их розыск. Его помощником был мешальник. Название этой должности происходило от слова «мешь» — «метка», которую мешальник ставил на специальных полочках, ведя таким образом учет принятых в виру денег или вещей. За свою работу эти должностные лица получали «корм» с населения (статья 42 Краткой редакции Русской Правды) [3].

Хотя Русская Правда и не дает нам полной картины организации розыскных действий при раскрытии преступлений в эпоху Киевской Руси, все же в летописи имеются документы, свидетельствующие, что уже в то время активно применялись негласные средства. Так, к примеру, в древнерусских летописях, в частности, в «Повести временных лет», воеводой Яном Вышатичем, по приказу князя, были направлены в Белоозеро тайные люди для разоблачения волхвов-смердов из Ярославля, возглавивших восстание смердов в Ростовской земле в 1071 году [4, с. 190].

В дальнейшем на Руси, с ростом имущественного неравенства людей и углублением классового расслоения общества, феодальное государство берет на себя функцию преследования преступников, защищая в первую очередь интересы феодалов. Конечно, в этот период не могло существовать какого-то бы ни было полицейского аппарата, но в каждом княжестве под предводительством князя велась сыскная работа, за которую в пользу лиц, ее осуществлявших, были установлены особые пошлины с жителей той местности, где проводился розыск.

По мере укрепления централизованного феодального государства совершенствовалась и сыскная работа, акцент делался на розыск государственных преступников и лихих людей – любых опасных с точки зрения феодального суда злоумышленников.

Приемы розыска, закрепленные в Русской Правде, продолжали использоваться на протяжении многих веков. Так, в Судебнике Ивана III (1497 г.) по делам о краже применялся свод, который осуществлялся самим пострадавшим. Также сохранялся и принцип коллективной ответственности общины за убийство, совершенное на ее территории, в том случае, если общинники не смогли или не захотели найти преступника. В Судебнике Ивана IV (1550 г.) процедура «облихования» порождала особый субъект — лихого человека, а также понятие лихих дел, к которым относились разбой, грабеж, поджог, убийство, особые виды татьбы. Люди, осуществлявшие сыск «лихих», получали за свою работу жалование от князей и «кормление» от общинников, на чьей территории совершалось преступление.

В Москве и Московском уезде сыском занимался Земский приказ (Земский двор). Он имел штат специальных чиновников (окольничий, дьяки, подьячие, другие приказные служки). На остальной территории государства сыск осуществляли губные учреждения (губные избы), возглавляемые губными старостами. В их подчинении находились тюремные сторожа, палачи, бирючи (глашатаи). Губным старостам оказывали содействие сотские, пятидесятские, десятские. Деятельность губных учреждений контролировал расположенный в Москве Разбойный приказ. Кроме того, сыском занимались и представители центральной власти на местах: в уездах – наместники, в волостях – волостели. В их подчинении находились различные чиновники – тиуны, доводчики и другие. К компетенции вышеперечисленных инстанций и чиновников относился не только собственно уголовный сыск, но и следствие, суд и наказание преступников [5, с. 159-164].

Уголовным сыском занимались также особые чиновники, действующие на временной либо постоянной основе – недельщики, приставы, особые обыщики и другие. Кроме того, некоторые обязанности по уголовному сыску (и вообще по борьбе с преступностью) государство возлагало на само население (крестьянскую общину).

В период царствования новой династии – Романовых – активно готовится и в 1649 г. принимается новое Соборное Уложение, ставшее первым полным собранием законодательных актов, включавших вопросы государственного, административного, финансового, гражданского, уголовного права и судопроизводства, и действовавшее около 200 лет.

Ранее сложившиеся формы и методы розыскного процесса нашли в нем отражение и правовое закрепление. Уложением вновь учреждается институт сыщиков, созданный еще в период межцарствования и упраздненный в 1627 г., при этом на постоянной основе и в новом статусе: положение сыщиков стало выше положения губных старост, которые состояли в их ведении. Следовательно, у сыщиков выше стала и плата за службу.

С приходом на престол Петра I (1672-1725) сначала в Петербурге (1718 г.), а потом и в Москве (1722 г.) впервые была создана регулярная полиция – специальный аппарат, отделенный от общеадминистративных органов государственного управления.

В 1837 году было издано положение о земской полиции. Одной из главных задач полицейских органов стала борьба с преступностью.

В 1866 году в Санкт-Петербурге при канцелярии обер-полицмейстера была учреждена сыскная полиция, просуществовавшая вплоть до 1917 года. В ее задачу входило раскрытие общеуголовных преступлений, проведение дознания по ним, розыск преступников и пропавших без вести.

6 июля 1908 г. в соответствии с законом «Об организации сыскной части» на всей территории Российской империи были созданы сыскные отделения, а оперативно-розыскная деятельность впервые на законодательном уровне была выделена как самостоятельная функция.

9 августа 1910 года министром внутренних дел П.А. Столыпиным была издана Инструкция чинам сыскных отделений, которая определяла их задачи и структуру. Каждое сыскное отделение состояло из четырёх структурных подразделений-столов: личного задержания; розысков; наблюдения; справочного регистрационного бюро. Чины сыскных отделений выполняли возложенные на них задачи с помощью «систематического надзора за преступными и порочными элементами путем негласной агентуры и наружного наблюдения» [6, с. 1].

Чины сыскных отделений при работе с агентурным аппаратом не имели четкой правовой базы, регламентирующей оперативную работу. Выделяемый сыскной кредит был недостаточным для покрытия всех нужд сыскной полиции.

Инструкция чинам сыскных отделений устанавливала негласные источники получения информации сотрудниками сыска, в частности, это были сообщения секретных агентов [6, с. 25]. В п. 58 Инструкции указывалось, что непосредственной задачей деятельности сыскной полиции при расследовании преступления является «собирание сведений исключительно негласным наблюдением, расспросами, справками, без допросов в официальном тоне, и дописыванием необходимых сведений не на виду у посторонних».

С негласными агентами работали все чины сыскного отделения. Получая сведения от агента, чин сыскного отделения оформлял агентурную записку, в которой отмечалось, кем составлен документ, кто и когда предоставил сведения. Эта записка передавалась начальнику сыскного отделения. Он обеспечивал хранение агентурных данных и секретных сведений. При этом источники информации не подлежали разглашению [7, с. 688].

Негласные агенты и осведомители, как и внештатные сотрудники сыскной полиции, служили по вольному найму и вербовались из различных слоев населения. Некоторые из них за оказанные сыску услуги получали определенное вознаграждение, другие удовлетворялись помощью со стороны сыскной полиции по подысканию какой-либо работы или службы.

Постоянных негласных агентов, оказывающих регулярные услуги сыскной полиции, было очень мало. Начальник московской сыскной полиции А.Ф. Кошко вообще считал, что «вредно их заводить, так как уследить за ними невозможно, и, в конце концов, они начнут провокаторствовать, когда увидят, что их деятельность не оправдывает их существования, в смысле получаемого ими содержания» [8, с. 154].

За проделанную работу и предоставленные сведения агентам выплачивалось денежное вознаграждение. Суммы, выплачиваемые негласным агентам в качестве вознаграждения, учитывались по определенной форме и относились к сыскному кредиту – к суммам нужд на сыскные надобности. Размер денежных выплат негласным агентам напрямую зависел от ценности сведений, передаваемых агентом. Запрещалось предоставлять агентам незаконные льготы.

По Инструкции 1910 г. начальники сыскных отделений обязаны были наблюдать за тем, чтобы «негласные агенты не проявляли инициативы в преступных предприятиях, не склоняли других лиц к вступлению на противозаконный путь и не принимали ни под каким видом участия в преступных посягательствах». Чтобы те же агенты «не выдавали себя за лиц, состоящих на службе, и не пользовались при этом какими-либо удостоверениями, визитными и иными карточками, выясняющими их работу и т.п.» [6, с. 17]. Разумеется, эти требования предъявлялись к тем негласным агентам, которые не являлись представителями преступного мира, а вербовались из хозяев гостиниц, ресторанов, прислуги и другого подобного контингента.

Назначение на службу в сыскную полицию проходило только с ведома и согласия начальника сыскного отделения. В соответствии с общим порядком о назначении чинов полиции в Инструкции чинам сыскных отделений указывалось, что «лица, привлекающиеся к ответственности за преступления, а равно и зарегистрированные где- либо за порочное поведение, - на службу в сыскные отделения не допускаются» [6, с. 4].

К 1914 году в царской России сложилась крайне нестабильная внутренняя социально-политическая обстановка. Потребность в решении проблем борьбы с преступностью была настолько велика, что Департамент полиции начал проводить мероприятия по реформированию сыскной полиции, несмотря на начавшуюся первую мировую войну, в которой участвовала Россия.

Эта реорганизация проводилась по двум основным направлениям: улучшение качества личного состава сыскных отделений и упорядочение правил установления личности и циркулярного розыска [9, с. 189-190].

К сожалению, структура сыскной полиции не была полностью реорганизована: не был создан центральный орган управления розыскной деятельностью, не была принята новая инструкция, не была разработана необходимая нормативно-правовая регламентация оперативно-розыскной деятельности в целом, и социально-правовой защиты лиц, содействующих раскрытию преступлений, в частности.

Таким образом, на протяжении своего многовекового развития российское государство уделяло внимание социальной и правовой защищенности лиц, содействовавших ему в раскрытии преступлений. Однако систематического, планового, а тем более нормативного регламентирования ее на уровне закона не существовало вплоть до конца ХХ века. Другими словами, только в современной истории, с принятием Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», когда российские правоохранительные органы получили необходимую законодательную базу, обеспечивающую организацию оперативно-розыскной деятельности и создающую условия, гарантирующие правовую и социальную защиту лицам, оказывающим негласное содействие силовым структурам, стало возможным говорить о социально-правовой защищенности лиц, содействующих органам внутренних дел.