Полный текст статьи
Печать

Проблема борьбы с коррупцией в России десятки лет является  одной из приоритетных задач государства. Очевидно, что совершенствуется отечественное законодательство в целях реализации программы противодействия коррупции[1,3,4]. Освещаемые в средствах массовой информации сведения о деятельности правоохранительных служб в противодействии   этому преступному явлению свидетельствует о том, что в России коррупция укоренилась в высших эшелонах власти и приобрела массовый характер. Определенно, что юридические механизмы воздействия не способны, в полном объеме установить причины возникновения и развития коррупционного поведения личности, соответственно превентивные методы не достаточно эффективны. Следовательно, к исследованию проблемы коррупции необходим комплексный междисциплинарный подход. Очевидно, что успех в борьбе с коррупцией возможен только в случае научного психологического сопровождения. Как отмечает доктор психологических наук М.М. Решетников, коррупция – только в ее последствиях правовая и экономическая, а исходно – сугубо психологическая и общечеловеческая [27,28].

Известно, что проблема коррупции на современном этапе привлекает внимание не только законодательные органы и правоприменителей, но и  историков, политиков, чиновников, экономистов, журналистов, обычных граждан и ученных различных социальных институтов России и зарубежья.

Проведя исторический экскурс, убеждаемся, что коррупция древнейшее  и достаточно сложное явление. Термин «коррупция» имеет латинские корни, «corruptio» в буквальном смысле означает «порча, испорченность».  В римском праве термин означал, противоправные действия в судебной практике и понимался, как «повреждать, ломать, разрушать, подкупать». Произошел он от словосочетания correi  - несколько участников в одной из сторон обязательного отношения по поводу единственного предмета, rumpere - ломать, повреждать, отменять. Принято считать, что именно из этих двух корней образовался термин, означающий порчу или повреждение судебного процесса [11].

 О деструктивном влиянии коррупции на развитие личности, общества, культуры, права и государства известно человечеству не одно тысячелетие. Так, в архивах Древнего Вавилона  упоминается о реформе Царя Лагаша (вторая половина XXIV в. до н.э.), целью которой было пресечение злоупотребления чиновников и судей, а также вымогательства. Позднее о коррупции  упоминается  в Законах Вавилонского царя Хаммурапи, XIX в. до н.э[9 ]. Известно, что древний мыслитель Аристотель, в работе «Политика» указывает на коррупцию как на явление способное привести государство к гибели [8].

Как отметила О.В. Ванновская, история коррупции столь же древняя, как и история человеческой цивилизации и имеет свои культурно-исторические предпосылки» [11].

 К примеру, в древней Руси, коррупция  существовала в форме «посула», то есть незаконном вознаграждении, о чем упоминается в Двинской уставной грамоте XIV века, позже  в Белозерской  уставной грамоте XV века, которая позволяла  жаловаться великому князю на наместников [10].

М.М. Решетников, упоминает, что коррупция существовала во времена Александра Невского, которому приходилось одаривать хана, чтобы оставаться у власти [27]. Российский историк, профессор Василий Осипович Ключевский, в свое время определял взяточничество как часть азиатской культуры и распространение взяточничества на Руси связывал с монголо-татарским игом [11].

Возможно, этот период является началом формирования российской ментальности, и одаривание постепенно укоренилось в массовом сознании как вполне приемлемый способ урегулирования собственных интересов. Не секрет, что одаривают некое должностное лицо с целью успешного продвижения по карьерной лестнице, трудоустройства, поступления минуя конкурс в учебное заведение и во многих других ситуациях.

  Исторические документы отражают процесс формирования методов противодействия коррупции в России, а также насколько эти методы в действительности были эффективны.

Так, Иван Грозный контролировал доходы бояр, чтобы они не имели возможности обогатиться без его «благославления, а свое богатство считали «царским подарком», и первым в истории России ввел смертную казнь, как наказание за чрезмерность во взятках. М. М. Решетников пишет, - «идея, что статус  и богатство должны быть именно наградой, а не результатом личных достижений, остается укорененной в сознании определенной части российской элиты до настоящего времени» [27].

В эпоху правления Петра I , в XVII веке создаются  фискальные органы для охраны интересов казны и государства. В это же время в России впервые появляются антикоррупционные компании и публичные наказания [27].

В дальнейшем антикоррупционные методы пытались усовершенствовать Елизавета Петровна, Екатерина II, применяя все более жесткие санкции, но достигнуть желаемого результата не удалось. Александр I констатировал «Непостижимо, все грабят, почти не встречаешь честного человека»[27].

         Следовательно, коррупция в России  преимущественно имела две формы - взяточничество и казнокрадство, а методами борьбы с коррупцией являлись «кнут и пряник, «но неподкупный чиновник оставался недостижимым идеалом», пишет М.М. Решетников.

Последующие попытки усовершенствования методов противодействия коррупции не оказали конструктивного влияния. Не удалось предложить либо внедрить рабочий механизм ликвидации коррупции  ни одному из правителей и в последующие сотни лет.

По истечение веков мы убеждаемся, что коррупция, как сложное социальное явление  приобрело новые элементы и взаимосвязи, как отметила доктор юридических наук Т. Я. Хабриева, «эволюционирует в зависимости от предпринимаемых мер противодействия»[32].

М. М. Решетников, пишет «чиновников особенно не волновала борьба со взяточничеством, так как они лучше других понимали, что нет иных способов решения множества проблем. Десятки взаимоисключающих, противоречащих законов и инструкций иногда заведомая глупость, которых очевидна, препятствуют рассмотрению дел» [27].

Проблему российской коррупции озвучил профессор Т.А. Нестик и профессор Ю.В. Латов, что виновато – «плохие законы или культурные традиции?»[22].

Очевидно, что несовершенство законов является фундаментом, на котором выстраивается «отчаивается» и «совершенствуется» противозаконная коррупционная деятельность субъекта власти. Попытки пересмотра законов поручается тем же чиновникам, которые получив очередной проект федерального или регионального закона, обязательно прописывают в нем свои права и обязанности [27]. Несовершенство законов благотворно влияет на развитие коррупции, что впоследствии отражается на расширении границ ее деятельности. Коррупция выстраивает более сложные и жесткие отношения, «совершенствуясь» проникает во все сферы деятельности современного человека. Отечественное уголовное законодательство на современном этапе определяет взятку и казнокрадство иначе, более того вносятся дополнения в определение преступлений коррупционного содержания, а значит наблюдается тенденция роста ее «профессионализма».

Доктор экономических наук, В.В. Радаев, определяет взятку, «как примитивную начальную форму отношений». Как пишет автор, она характерна для «чиновника мелкой и средней руки, представителей малого бизнеса». Взятка переросла в систему обмена услугами, которые  не сводятся к личным подаркам-подношениям» [26].

Понятие «услуга» в настоящее время в массовом сознании ассоциируется с чем-то дозволительным и вполне приемлемым, « ты мне, а я тебе». Предполагаем, что связанно это не только с правовой неграмотностью, а в первую очередь с преступной традицией, которой не каждый способен противостоять. Мнение о том, что дружить необходимо с «нужными» и «полезными» людьми, передается молодому поколению как «наука» жизни.  Полезными и нужными являются должностные лица со всеми их  властными и материальными ресурсами. Таким образом, на бытовом уровне и выше «нужные» и «полезные» друг другу выстраивают неформальные взаимовыгодные отношения. Клановость и кумовщина, «банановый»  механизм приближения к власти характерны для нашей культуры, пишет В. Цепляев. Автор определяет, что подобные формы отношений, которые не преследуются законом, создают коррупционную среду [33]. Участники особо не задумываются о безнравственности и противозаконности, так как  личные интересы  превыше всего, главное обойти закон и остаться незамеченным, скрыть истинные мотивы и цели, выглядеть в глазах общественности законопослушным. Арсенал власти  должностного лица имеющего «полезных» и «нужных» в своем окружении позволяет ему усомниться, что все тайное становится явным. Все упирается в честь и совесть. Законы - вторичное явление [23].

Доктор экономических наук С. П. Глинкина указывает, что надстраивание неформальных коррупционных отношений над отношениями «уставными», придает коррупции организованный характер[13]. Известно, что преступления коррупционного содержания латентны, так как участники коррупционной «сделки» стремятся урегулировать взаимоотношения на уровне «конфиденциальности». А определить коррупционера - одиночку, согласно правовой позиции, значит не раскрыть неформальную связь, не установить второе заинтересованное лицо. Следовательно, коррупционер одиночка в правовой природе возможен только в ситуации отказа одного из соучастников от неформальной сделки. Как правило, есть тот, кто дает или предлагает и тот, который имеет выбор, принимать участие в неформальной сделке или остаться в нормативно - правовом поле. Следовательно, с правовой точки зрения неформальная связь образует преступную группу либо более сложную форму - преступную организацию [2,25].

Установлено, что со времен зарождения государственности до настоящего периода коррупция остается непреодолимой, закоренелой и не разрешенной задачей. Очевидно, что не установлены причины способствующие развитию коррупции и нет объективного ответа или универсального определения этому социальному явлению.

Так, доктор психологических наук А. Л. Журавлев и доктор психологических наук А.В. Юревич, описывают три важных свойства проявляемых российским массовым сознанием:

1. Относительно толерантное отношение к проблеме коррупции, как «минимальному уровню зла», которое не заслуживает серьезного осуждения.

2. Выраженное осуждение коррупции в массовом сознании вызывают не сами по себе акты коррупции, а запредельные размеры взяток.

3. Одновременно проявляется система  двойных стандартов: «я и мое окружение - другие» [17,18].

Очевидно, что коррупция сложное, многоаспектное, многоуровневое социальное явление, которое системно организованно и интегрирует в себя экономическую, юридическую, социальную, управленческую, этическую, политическую составляющие [13,17,18].

В свою очередь, А.Л. Журавлев, А.В. Юрьевич, подчеркивают, что психологическая составляющая коррупции органически включена в  исследуемое многоаспектное социальное явление.

В контексте исследования психологических составляющих коррупции, коррупционное поведение рассматривается, как поведение должностного лица, направленное на получение личной выгоды путем злоупотребления служебным положением [11].

Согласно отечественному федеральному закону «О противодействии коррупции», под коррупцией следует понимать: злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование должностного положения вопреки законным интересам общества и государства. Закон определил цели отклоняющегося поведения чиновников, а именно выгода в виде денег, ценностей иного имущественного характера и определяет круг лиц [1].

Коррупция вышла на транснациональный уровень, а, следовательно, возрастает необходимость, «принятия глобальных международно-правовых мер», пишет Т.Я. Хабриева [32].

Ю.М. Антонян и  В.Е. Эминовым, коррупция рассматривается  в контексте рынка - оборота, который занимает  определенный и устойчивый сектор, в нем нарушается все, что запрещено законами. Не исключая ситуации незаконного оборота должностей, голосов избирателей, полномочий и возможностей, различных значимых решений [5,6].

Коррупция, с точки зрения политологов, представляет собой  явление политической сферы. Так, французский профессор политической социологии Морис Дюверже, отмечает, что коррупция особенно проявляется во время выборов, так как участники прибегают к коррупционным практикам. Тем самым деформируется политическая организация общества [15]. Поступки  соответственно связаны с удержанием власти, а коррупционное поведение выражается в нелегитимном использовании должностным лицом своего положения.

С точки зрения социологии коррупция определяется как особая социальная структура, с совокупностью устойчивых и достаточно универсальных норм  и принципов взаимоотношений людей.  Нормы и принципы приспособлены к существованию в различных сферах жизни общества. В данном контексте исследуются не отдельные, единичные случаи и персоны, а социальные группы, поддерживающие эту структуру. Структура в данном случае неофициальная, неформальная система, которая выстраивается параллельно с официальными механизмами социального регулирования. Коррупционное поведение  субъекта власти в «параллельной системе» определяется, как «неформальное, девиантное» поведение  управляющей элиты» [14].

При всем объеме полученных теоретических и эмпирических результатов в различных  научных направлениях, О.В. Ванновская, указывает на существующую проблему в исследовании коррупции, которая не позволяет получить объективные данные о масштабах, генезисе и о ее структуре. Как определяет автор, связано это с недостаточной разработанностью ее методологических основ [11].

Также определено, что при исследовании коррупции ученых различных социальных институтов не привлекает внимание сам субъект коррупционной сделки, не акцентируется внимание на психологических аспектах и на процессах, которые протекают в психике личности. Этот пробел в исследовании  проблем коррупции и коррупционного поведения правомерно отметил Ю. М. Антонян, указывая на недостатки, подчеркивая однополярность всех существующих исследовании.  Очевидно, что изучаются «правовые и социологические аспекты при полном игнорировании психологических». Создается впечатление, пишет Ю.М. Антонян, «что берут и дают взятки, не живые люди с их страстями и влечениями, а некие роботы, лишенные потребности и чувств». Закономерно отмечая, «поэтому и предлагаемые меры борьбы с этим явлением не учитывают необходимость решения важнейших вопросов индивидуально-психологического и социально-психологического характера» [5].

В процессе исследования  нами установлено, что в большинстве научных определений коррупция рассматривается в контексте социальной структуры, исследуются социальные группы, а коррупционное поведение сравнивается с девиантным или отклоняющимся от норм профессиональным поведением личности. Нормы описываются как статичное иерархически организованное образование, состоящее из систем запретов. Границы допустимого профессионального поведения определены в юридической практике[20].

Определено, что коррупция это не только древнее, сложное, многоаспектное социальное явление, а некий «продукт» коррупционного поведения должностного лица, который обладая определенными властными резервами, выстраивает неофициальные отношения в пользу собственных интересов. Пренебрегает законы государства, заведомо располагая сведениями о неизбежном суровом наказании за ненормативное поведение. Чиновник, который предстает перед обществом законопослушным, стремится тайно удовлетворить личные потребности и интересы. Определенно, что коррупционное поведение личности непосредственно связано с профессиональной деятельностью. Профессия для коррупционера  предоставляет возможность достижения актуальных целей. 

Как определяет доктор философских наук Ж. Т. Тощенко, парадоксальная кентавр-личность, «мошенники в статусе официальных лиц, умело скрывающие свое истинное лицо и свою реальную деятельность» [30,31].

С точки зрения психологии, парадоксальная личность, склонная к совершению коррупционных преступлений, определена кандидатом психологических наук О.В. Ванновской «коррупциогенной»[11].

Согласно концепции О.В. Ванновской, коррупциогенная личность исследуется как социальный тип, обладающий высокой склонностью к коррупции и низкой антикоррупционной устойчивостью. Данная научная позиция позволяет отметить специфику качеств человека, реализующего коррупционное преступление, выявить содержательную структуру парадоксальных свойств личности коррупционера и объяснить психологические механизмы коррупционного поведения личности.

Бесспорно, что психологическое исследование проблемы коррупции и коррупциогенной личности требует анализа с учетом полученных теоретических и эмпирических результатов междисциплинарного характера, в том числе уголовного права,  криминальной психологии, криминологии.

Установлено, что юридические конструкты определили четыре элемента состава преступления, характеризующие коррупционное поведение в общей системе норм.

В контексте юридической практики речь идет о субъекте, обладающем специальными признаками. В данном случае должностное лицо в сфере государственной, муниципальной или судебной власти. [2,25].

Объекты, которым наносится ущерб коррупционным поведением, юристами определены как общественные отношения в сфере государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Объективная сторона четырехэлементного конструкта определяет преступления коррупционного содержания, как общественно опасные деяния, то есть преступления и описаны как, злоупотребление должностными полномочиями, нецелевое расходование бюджетных средств, нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов, превышение должностных полномочий, незаконное участие в предпринимательской деятельности, получение взятки, дача взятки, посредничество во взяточничестве, мелкое взяточничество, служебный подлог, а также иные мошеннические действия  должностных лиц в совокупности с преступлениями коррупционного характера [2].

Согласно юридической теории, субъективная сторона характеризуется психической деятельностью личности  непосредственно связанная с коррупционным поведением и образует психологическое внутреннее содержание. Характеризует процессы, протекающие в психике личности, которые не поддается непосредственному восприятию органами чувств. В процессе расследования преступления  коррупционного содержания субъективная сторона познается путем анализа и оценки отклоняющегося профессионального поведения,  а также  иных объективных обстоятельств указывающих на отклонение от предписаний декларируемых норм [25]. Однако, юридическая концепция на уровне определения субъективной стороны, не ставит перед собой цель определение психологических механизмов запускающих процесс коррупционного поведения личности, а отсылает к знаниям, имеющим определено психологические корни.

Учитывая, что коррупциогенная личность реализует преступную деятельность в процессе профессиональной, то есть трудовой деятельности,  для анализа характерных черт коррупциогенной личности и поиска психологических составляющих, нами рассмотрены научные позиции трудовой девиантности, предложенные отечественными теоретиками: Е. П. Ермолаевой, Б. Г. Ребзуевым, Ю. Д. Красовским. Проведен анализ исследования признаков коррупционного поведения в контексте позиции западных ученых в исследовании отклоняющегося поведения на рабочем месте Дж. Гринберга, Р. Холлингера, Дж. Кларка, Р. Беннета, С. Робинсона, В. Ли, П. Спектора, C. Фокса [16,21].

Однако теоретический анализ показал, что научные позиции подтвердили ненормативность и деструктивную составляющую коррупционного поведения, но исследуя внешние факторы, поведенческие особенности, характеризуя поведение как девиантное трудовое в широком контексте не способны определить внутренние характеристики коррупциогенной личности, что в свою очередь, не позволяет объяснить причины возникновения и развития коррупционного поведения.

Рассматривая коррупциогенную личность в рамках криминоло-психологического подхода, определено, что она находится на социально-психологической дистанции от ценностей, одобряемых обществом и законом. Как определяют Ю.М. Антонян, М.И. Еникеев, В.Е. Эминов, «они как бы отстранены, отчужденны от общества, и от малых социальных групп или существенно ослабили  связи с ними» [5,6].

О.В. Ванновская  определяет социальное отчуждение личности, как  «результат  господствующей в современном мире аномии общества» [11]. Теория «отчуждения» как универсальный источник преступного поведения, определяет коррупциогенную личность в контексте, где личность находится на социально-психологической дистанции от общества и его ценностей, но не устанавливает психологические механизмы реализации преступного поведения.

При всей объективности рассмотренных нами концепций, они скорее носят описательный характер. Очевидно, что исследуются внешние признаки коррупционного поведения личности. Коррупциогенная личность исследуется по продуктам деятельности, по «отпечаткам», по тем явлениям, которые «лежат на поверхности». Определяя коррупцию, как психологическую реальность не раскрывают внутренние психологические характеристики парадоксальной личности. Поэтому для более глубокого исследования психологических характеристик, изменен контекст исследования и парадоксальная личность нами рассмотрена  в рамках метапозиции доктора психологических наук Т.И. Чирковой, психологии разрушения. Концепция определяет психологические механизмы  «запускающие» разрушающий процесс приводящий  личность в «предельные зоны», то есть, формируя ее склонной к коррупционному поведению или поддающейся коррупционному давлению.

Нами рассмотрены пять психологических механизмов: рефлексия, как основополагающий механизм       психологии развития и психологии разрушения, категории «отношения», переживание, установки и психические состояния.

При анализе психологических механизмов коррупциогенной личности учтены методологические  принципы психологии разрушения, предложенные Т.И. Чирковой [34].

В первую очередь, что механизмы обладают порождающей функцией, при определённых условиях, поэтому для запуска коррупционного поведения необходимы провоцирующие факторы. Психические состояния парадоксальности коррупциогенной личности представляют собой сложнейшую системную организацию, а принцип индивидуализации даёт возможность понять и объяснить феноменологию разнообразия вариантов личностного разрушения.

 Динамика функционирования механизмов психологии разрушения подчиняется принципу континуума. Разрушительной силой обладают крайности континуума, то есть «предельные зоны». Качество личности уверенность в себе и в своих крайних проявлениях самоуверенности и самоуничижении превращаются в разрушительную силу.

 В психологии разрушения механизмы действуют «от сложного к простому». Процессы разрушения личности затрагивают в первую очередь сознательную, произвольную саморегуляцию.

Принцип приоритетности воздействия среды внешней и внутренней на функционирование механизмов психологии разрушения. Отмечено, что для «запуска» механизмов психологии разрушения личности приоритетна внутренняя среда самого субъекта, а именно его установки, переживания, состояния.

Принцип пространственно-временного действия механизмов психологического разрушения, то есть процессы психологического разрушения могут быть длительными, а могут происходить молниеносно. Принцип действия механизмов психологии разрушения не только в ответ на непосредственное действие каких-либо факторов, но и опосредованных.

Длительное сохранение в памяти пережитого факта разрушения чего-то чрезвычайно значимого для человека может спровоцировать цепную реакцию мести, состояние отчаяния, агрессивности. Принцип интеграции в функционировании психических состояний в психологии разрушения проявляется в том, что негативная направленность  подчиняет себе механизмы других уровней [20].

В рамках исследования и выявления  психологических механизмов коррупциогенной личности,  механизмы рассмотрены не как разрозненная, независимая или отдельно функционирующая конструкция, а как сложная, целостная, синергическая система.

Все механизмы психического разрушения обладают потенциальной возможностью преодоления психического состояния.

Таким образом, для выявления психологических механизмов, обусловливающих поведение коррупциогенной личности в ситуации выбора в пользу совершения преступления коррупционного содержания, было организовано эмпирическое исследование в исправительной колонии №5   УФСИН, Кировской области.

В нашем эмпирическом исследовании приняли участие лица (N=71), осужденные  за совершение коррупционных преступлений, предусмотренные уголовным законом РФ. В их числе лица, (до вступления обвинительного приговора в  законную силу), состоявшие на должностях Государственной гражданской службы Российской Федерации и Субъектов РФ, лица замещавшие  должности муниципальной службы в органах местного самоуправления, а также лица, ранее проходившие службу в правоохранительных органах. В настоящее время осужденные отбывают наказание . Время нахождения в исправительной колонии от 1 года до 2 лет.  Средний возраст респондентов 35 лет.

Согласно действующему уголовному законодательству Российской Федерации лица привлечены к уголовной ответсвенности за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, злоупотребление должностными полномочиями; нецелевое расходование бюджетных средств, нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов, превышение должностных полномочий; присвоение полномочий должностного лица, получение взятки, дача взятки, служебный подлог. Методический аппарат исследования психологических механизмов составили следующие психодиагностические методики:

Экспертная система включает в себя:

-       многомерный профессионально-психологический личностный тест (МППЛТ-1.3) А. В. Сидоренкова для оценки свойств личности, описания личностной структуры профессионала применялся [29].

-       Компьютеризированная система антикоррупционной диагностики «АКорД»[12].

-       Опросник временной перспективы Ф.Зимбардо[19].

-       Дифференциальный опросник рефлексии Е.Н.  Осина и Д.А, Леонтьева[24].

Достоверность и объективность результатов обеспечивалось методической обоснованностью процедуры эмпирического исследования, использованием методов математико-статистической обработки данных.

Статистический анализ результатов эмпирического исследования проводился в программной среде SPSS 15 (Trial Version)  с использованием следующих методов:

-       Корреляционный анализ Пирсона

-       Эксплораторный факторный анализ методом главных компонентов с применением Варимакс - вращения

-       Конфирматорный факторный анализ.

         Компьютеризованная диагностическая система «АКорД» предназначена для выявления уровня антикоррупционной устойчивости субъекта деятельности. Система предоставляет возможность индивидуального и группового, бланкового и компьютеризованного  тестирования. Имеются вопросные и цифровые шкалы достоверности. В основе измерительных шкал использованы методы семантического дифференциала, кластерного и Z анализа.

         В процессе проведенного исследования установлены 23 значимые взаимосвязи психологических механизмов, которые позволили выявить и описать парадоксальные качества коррупциогенной личности. В соответствии с выраженными взаимосвязями нами установлены три типа коррупциогеной личности, которые определены, как «организатор», «исполнитель» и «пособник». 

Очевидно, что первый тип – лидер, руководитель – организатор, которому из практических соображений важно иметь доброе мнение о себе среди людей придерживающихся просоциальных норм и ценностей. Поэтому расположение и уважение этих людей имеет для него особое значение. Внешне поступки и поведение имеют форму законопослушного, придерживающегося моральных и нравственных норм человека. Он демонстрирует качества обязательности и пунктуальности. Дисциплинирован и хорошо организован. От окружающих и подчиненных требуют соблюдение ответственности и порядка. Умело ориентируется в мире социального поведения и отношений между людьми. Распознает существенные характеристики личности другого человека. Умеет предвосхищать динамику поведения людей в коммуникативной ситуации, то есть предвидит перспективу зародившихся отношении, их развитие и результат. Выполняет свои обязанности, обещания, руководствуется чувством долга в контексте некоторой функциональной деятельности. В коллективе для сохранения социального одобрения может уступать и жертвовать своими интересами. Проявляет высокую социальную сознательность. Поддерживает общечеловеческие ценности. Альтруизм используется в прагматических целях. Поэтому интересы других людей не только принимаются во внимание и учитываются, но нередко могут ставиться выше своих собственных интересов, как побуждающего и направляющего собственную активность.

Другая сторона – скрытая от окружающих. Личность отдает предпочтение строить отношения на основе неформальных связей, незакрепленных в нормативных актах. Смел и беззастенчив в общении, хорошо ориентируется в незнакомой ему обстановке и среди незнакомых ему людей. Артистичен, маскирует  истинные мысли, чувства и переживания. По этой причине реакции  в слабой мере соответствуют внутреннему состоянию, истинным мыслям и переживаниям. В работе стремится не обременять себя соблюдением всех формальных сторон этой работы и требуемой серьезности. Беспечно относится к социальным поступкам и безразличен к собственным проступкам. Отдает предпочтение психологическим приемам воздействия. Склонен к манипулятивным поступкам. Профессиональная деятельность для него значима, поэтому стремится к карьерному продвижению. Гибко меняет свои личностные позиции в различных ситуациях.  Его цели ориентированы на тактические и текущие задачи. В своих интересах и идеях стремится к практическому, то есть личному, семейному жизнеобеспечению. Характерно преобладание материальных потребностей. Как следствие, профессиональная деятельность связана с решением практических вопросов и т.д.

         Таким образом, установлено, что первый тип коррупциогенной личности обладает рядом ярко выраженных противоречивых, парадоксальных качеств. Это объясняется ситуацией взаимодействия, в которую постоянно включена личность, склонная к реализации коррупционного поведения.

         Второй тип  коррупциогеной личности  -  исполнитель.

         Не задумываясь о последствиях, отвлекаясь на незначимые объекты, осознано действует на грани дозволенного, что доставляет моральное удовольствие. Предположительно это является причиной совершения преступления и вытеснения в определенной ситуации ценностных установок. Успешно выполняет ту работу, в которой можно не комплексовать и нарушать нормы и запреты.  Он не придает особого значения собственным проступкам. Находится в поиске удовольствия, новизны ощущений и старается избегать переживаний и болезненных тем. Задумываясь о собственных неудачах и негативном прошлом,  рассматривает случившееся с позиции - «все решено судьбой», «чему быть того не миновать», либо перекладывает ответственность на других лиц. Считает, что в его жизни все решает случай или судьба. Неадекватно воспринимает собственные поступки и не заботится по поводу социальной приемлемости, поэтому не предвидит последствий и результатов. Скромность, смущение демонстрирует в манипулятивных целях, либо с целью войти в доверие, создать благоприятное о себе впечатление, то есть хорошо ориентируется в сложившейся ситуации. В профессиональной деятельность и в коллективе чаще ведет себя свободно, не забивая голову правильностью или неправильностью своих поступков. Не испытывает особых переживаний и угрызений совести по поводу  сказанных слов или действий. Способен спровоцировать скандал, проявить хамство, если что-то не входит в его планы или не соответствует требованиям, желаниям или ожиданиям.

          Третий тип – пособник.

         Коррупциогенная личность стремится к осведомленности в деталях, и быть включенным в текущую ситуацию, но не  прогнозирует развитие событий на относительно продолжительный период времени. Мероприятия заранее  не планирует и ориентируется на текущие задачи поставленные  руководством. В большей степени придает значение настоящему в ущерб будущему. Ориентируясь только на тактические задачи, не достаточно уделяет внимания перспективным стратегическим целям. Не способен прогнозировать поведение людей на относительно продолжительный период. Готов принимать участие в мероприятиях, которые не поддаются личному контролю и зависят от случайности и воли других людей. Способен скрывать истинные цели, сам поддается манипуляциям или подстраивается под другого человека. Наблюдаемые антикоррупционые установки определили, что для рассматриваемого типа установки наиболее значимы, поэтому играть открыто в заключении коррупциогенной сделки не решится. В общении использует недоговоренность или иносказательность. Посредством наигранности способен подстраивать под себя, либо подстраиваться сам, в зависимости от поставленных им целей. В общении гибок и искусно устраивает отношения с совершенно разными  людьми. Данный тип коррупциогенной личности предположительно способен успешно вести устные переговоры, склонять к сделке, создавать условия, выполнять указания организатора.

         Следовательно, в процессе проведенного исследования нами установлены три типа коррупциогенной личности с различными характерными чертами. Предположительно в ситуации подготовки или исполнения объективной стороны преступления, каждый тип выбирает собственный стиль, имеет преступный характерный «подчерк», психологические особенности. Что в очередной раз доказывает парадоксальность и сложность коррупциогенной личности.

         Таким образом, нами установлено, что ведущими психологическими механизмами коррупционного поведения являются рефлексия, временная ориентация личности, парадоксальное состояние самодостаточности с коррупционными установками личности. Из чего следует вывод, что структура психологических механизмов коррупциогенной личности представлена: неразвитыми формами рефлексии; гедонистической временной ориентацией; парадоксальными свойствами личности – высоким уровнем  саморегуляции и самодостаточности; личностными чертами, актуализирующие представление Я- концепции в коррупционном поведении.

         Результаты проведенного исследования имеют практическую и теоретическую значимость, так как методологический и методический аппараты исследования позволили выявить парадоксальное сочетание психологических механизмов коррупциогенной личности, что позволяет проводить в дальнейшем исследования с целью выявления лиц склонных к совершению преступлений коррупционного содержания. Следовательно, установить  личность, для которой честь, совесть и законы вторично, так как  она сознательно отвергла эту альтернативу и не смогла поступить иначе, за что пришлось заплатить определенную цену – свободу и доброе имя.