Основные черты лингвокультурологического исследования концептосферы сверхтекста
ART 970242
Автор:
О.
С. Шурупова
О.
С. Шурупова Библиографическое описание статьи для цитирования:
Шурупова
О.
С. Основные черты лингвокультурологического исследования концептосферы сверхтекста // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2017. – Т. 31. – С.
1136–1140. – URL:
http://e-koncept.ru/2017/970242.htm.
Аннотация. В статье рассмотрены основные черты лингвокультурологического исследования концептосферы сверхтекста. Автор подробно останавливается на особенностях лингвокультурологического концепта и делает вывод о путях анализа культурологического контекста сверхтекста. В статье описан алгоритм исследования лингвокультурных особенностей сверхтекста.
Ключевые слова:
концепт, культура, сверхтекст, концептосфера, лингвокультурология, культурологический контекст
Текст статьи
Шурупова Ольга Сергеевна,кандидат филологических наук, научный сотрудникЛипецкого филиала ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», Липецкshurupova2011@mail.ru
Основные черты лингвокультурологического исследования
концептосферы сверхтекста
Аннотация. В статье рассмотрены основные черты лингвокультурологического исследованияконцептосферы сверхтекста. Автор подробно останавливается на особенностях лингвокультурологического концепта и делаетвывод о путяханализа культурологического контекстасверхтекста. В статье описан алгоритм исследования лингвокультурных особенностей сверхтекста.Ключевые слова:культура, лингвокультурология, сверхтекст, концепт, концептосфера, культурологический контекст.
Окружающий мир преломляется в человеческом сознании через призму культуры, и особенности его восприятия отражаются в языке, так что в процессе усвоения родного языка у каждого его носителя формируется «фильтрующая сетка» [1], которая заставляет воспринимать мир особым образом. Получая воплощение в системе языка, культура может быть исследована посредством анализа особенностей единиц языка и языковых процессов. В центре внимания стремительно развивающейся в настоящее время лингвокультурологии науки «о живой связи языка и культуры» [2]находится воплощенная в знаковой форме концептосфера культуры, то есть «результат переживания и осмысления мира, благодаря которым в ней находит отражение ценностная информация» [3]. Можно говорить об отражении средствами языка архетипического, мифологического, религиозного, философского, научного осмысления мира. Следовательно, в фокусе рассмотрения лингвокультурологии находятся, как утверждает В.В. Красных, «не знаки языка, “овнешняющие” образы, но образы, “овнешняемые” в знаках языка»[4]. В процессе лингвокультурологического исследования языковые структуры и единицы соотносятся с базисными пластами культуры; устанавливается их корреляция с кодами культуры как системами ментефактов (единиц содержания сознания), связанных с наделенными культурными смыслами феноменами; происходит интерпретация структур языка в контексте культуры и расшифровка собственно языкового образа как знака «языка» культуры или роли его компонентов как элементов симболария культуры. Среди основных постулатов лингвокультурологии В.В. Красных выделяет изоморфизм культуры и языка; обязательное наличии культурноязыковой компетенции у человека говорящего; выступление человека говорящего одновременно и в роли субъекта культуры, и в роли субъекта языка; соотнесенность единицы языка с «языком культуры»; соотнесенность языковых единиц с кодами культуры; «крест реальности» лингвокультурологии как система координат (несмотря на «историческую память», получившую отражение в единицах языка, лингвокультуролог, тем не менее, жестко придерживается принципа синхронии); историческое шкалирование культуры по синхронным срезам [5]. Пространство лингвокультуры как самостоятельной семиотической системы, возникающей на пересечении культуры и языка, пронизано сложнейшей сетью взаимосвязей, и ее наблюдение чрезвычайно сложная задача. Особенности лингвокультуры могут быть выявлены в языковых единицах разных уровней. Впрочем, по мнению В.В. Красных, «сами по себе языковые единицы могут не быть знаками культуры, но, будучи соотнесены с тем или иным кодом культуры и проинтерпретированы в рамках кода культуры, они могут выполнять роль таковых, если воплощают в своем образном содержании культурно значимые черты мировидения» [6]. В настоящее время, воссоздавая особенности русской лингвокультуры, исследователи обращаются прежде всего к анализу фразеологических единиц, а также различных типов дискурса, однако, безусловно, «телами знаков языка культуры» могут служить фонемы;лексические средства языка; лакунарность разных типов; грамматические средства языка; функциональные средства языка например, отбор наиболее частотной лексики для общения; образные средствами языка; синтаксические единицы; дискурсивные стратегии, а также тексты и сверхтексты. В настоящее время можно с уверенностью говорить о «культурноязыковой семантике» различных единиц языка.Оказываясь в текстовом и сверхтекстовом окружении, единицы разных уровней языка взаимодействуют друг с другом, благодаря чему может быть порожден «продукт, культурологический смысл которого не сводим к каждой из его наполняющих языковых единиц» [7]. Таким образом создается особое культурологическое пространство текста или сверхтекста, в котором актуализируются культуроносные смыслы различных языковых единиц и которое может быть исследовано с позиций лигвокультурологии.Среди базовых понятий лингвокультурологии В.В. Красных выделяет когнитивную базу, то есть «определенным образом структурированную совокупность необходимо обязательных для всех представителей данного национальнолингвокультурного сообщества базовых единиц культуры и лингвокультуры» [8], к которым, несомненно, можно отнести концепты. Значимымдля постижения особенностей той или иной лингвокультуры является анализ ключевых концептов данного языка, которые и получают репрезентацию во всех вышеперечисленных языковых единицах. Концепты как получающие языковую репрезентацию единицы информации, которая может накапливаться, храниться и передаваться от поколения к поколению, предоставляют возможность исследовать ту или иную культуру.Как свидетельствуют современные исследователи, концепты составляют «наиболее глубокую, сокровенную и трудно уловимую часть мира духовной культуры, которая лишь частично объективируется в лежащей в ее основании картине мира» [9]. Приобретая опыт, человек трансформирует его в определенные концепты, «сгустки культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека», и одновременно «то, посредством чего человек… сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [10]. Характер связи между концептом и формами его языковой репрезентации довольно точно характеризует Н.Ю. Шведова, утверждающая, что понятие, которое представляет собой тот или иной концепт, «осмыслено языком средствами его дейктической системы: эта система (по своей природе закрытая, сосредоточивающая в себе лексические единицы… и концентрирующая в себе глобальные языковые смыслы, которые пронизывают собою все уровни языка) обращена к концепту и служит основанием для его смыслового строения…; таким образом, концепт существует не просто как поименованное понятие: это такая сущность, которая имеет сложное и стройное смысловое строение, предопределенное смысловым строем языка» [11]. Личный концепт, сформировавшийся в сознании конкретного носителя языка, может стать групповым, то есть принадлежащим социальной, возрастной, половой и другим группам, общенациональным и, наконец, универсальным. Мы примем следующее рабочее определение концепта: единица эмоциональносмыслового восприятия действительности, несущая комплексную информацию об отображаемом предмете или явлении и о его интерпретации индивидуальным и общенародным сознанием, аксиологичная и культурно детерминированная. К;онцепт является максимально абстрагированной идеей предмета. Соответственно, в число концептов должны быть включены не только константы существующие «постоянно или, по крайней мере, очень долгое время» концепты, например, «культура,любовь, радость, город, ангел, дом, вечность, страх, тоска, бес, человек, солдатскаямать» [12], но и концепты, связанные с теми предметами и явлениями, которые, так или иначе, воспринимает, интепретирует, оценивает носитель языка и культуры. Академик Ю.С. Степанов подчеркивает несостоятельность утверждений, что интепретируемые им концепты «являются целиком созданием автора», заявляя: даже при самых гипотетических интерпретациях концептов основанием и доказательством являются подлинные тексты [13]. В жизни тех или иных людей и даже групп людей конкретный концепт может, по словам Ю.С. Степанова, не играть роли, однако это не отменяет факта существования этих концептов, их репрезентации в текстах и возможности именно данной интерпретации. Принято разграничивать собственно культурные концепты, которые могут объективироваться невербальными средствами, и лингвокультурные, получившие языковую репрезентацию. Лингвокультурная специфика концептов проявляется в наличии у них несовпадающих когнитивных признаков, в их разной организации, в присутствии разных классификаторов единого денотата и, разумеется, в появлении практически в каждом языке безэквивалентных концептов, не имеющих соответствия в других языках. Так, к русским безэквивалентным концептам, по мнению исследователей, относятся авось, духовность, интеллигенция, пошлость, показуха, цельность, умиление, склока, лукавство, разгул. К разряду лакунарных можно отнести такие английские концепты, как сhallenge, privacy, efficiency. Справедливой представляется теория концепта, предложенная Ю.Д. Апресяном, который утверждает, что «каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации мира; выражаемые в нем значения складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается языком всем его носителям» [14]. В процессе исторического развития народа содержание значимых для него на том или ином этапе концептов зачастую изменяется, а в некоторых случаях происходит угасание концепта. Одни концепты «угасают» с течением времени, в результате тех или иных изменений в жизни народа (местничество), а слова, которые их репрезентируют, переходят в пассивный запас языка; другие появляются и обретают возможность объективации средствами языка (Интернети т.д.). Классифицируя лингвокультурные концепты, В.И. Карасик выделяет параметрические, выступающие в качестве классифицирующих категорий для сопоставления реальных характеристик объектов: пространство, время) и непараметрические концепты, среди которых можно отметить универсальные (истина, добро, красота) и этноспецифические концепты (например, душа, тоска); институциональные концепты (власть, лояльность), регулятивные концепты, в содержании которых главное место занимает аксиологический компонент (счастье, любовь, зависть); архетипические концепты, основанные на системе установок и поведенческих реакций (вражеский заговор); концепты лингвокультурные типажи как «обобщенные образы представителя определенной социальной группы» [15], например чиновник, интеллигент. Как отмечает исследователь, особенную группу составляют «категориальные концепты», которые специфичныв силу своей высокой абстрактности, их образноперцептивный компонент весьма размыт и менее значим, чем понятийный» [16]. Однако это не отменяет возможности выделения «предметных концептов». В качестве примера исследователь приводит предметные концепты гимнастерка, часы. Вступая в разнообразные связи друг с другом, концепты образуют систему, значимую для данного носителя языка, группы людей или этноса, определяющую их мировосприятие и являющуюся основой концептуальной картины мира, складывающейся в их сознании. Оказываясь частью системы, концепты вступают между собой в отношения сходства, различия и иерархии, влияют друг на друга и сами постепенно видоизменяются, приобретая новые признаки или утрачивая прежние. По словам Д.С. Лихачева, предложившего называть данную систему концептосферой, «понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры культуры нации и ее воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности» [17]. По мнению В.А. Масловой, «в структуре концептосферы есть ядро (когнитивнопропозициональная структура важного концепта), приядерная зона и периферия»[18].Можно говорить о проявлении в тексте и сверхтексте «культурологического контекста». В современной науке выделяются четыре основных уровня культурологического контекста: денотативный, когда культурные смыслы выражены эксплицитно; коннотативный, на котором культурнозначимая информация содержится в экспрессивноэмоциональнооценочных коннотациях; ассоциативный, когда культуроспецифичные компоненты представлены в ассоциативных связях лексических единиц; метафорический, объединяющий культуроспецифичные сведения, получающие отражение в тропах. По нашей мысли, денотативный культурологический контекст извлекается применительно к сверхтексту из слов и словосочетаний, обозначающих значимые культурные реалии, точнее говоря, из слов культурных маркеров, служащих репрезентантами таких концептов, как Петербург, Москва, Медный Всадник, Кремль, Владимирская горка и т.д. Уровень коннотативного контекста предполагает, что культуроспецифичная информация содержится в семантике единиц языка. Для получения подобной информации необходим анализ словарных дефиниций репрезентантов того или иногоконцепта. Ассоциативный уровень культурологического контекста отражает устойчивые ассоциативные связи, присущие лексическим единицам, с помощью которых получает языковую репрезентацию концепт. Например, Ташкент ассоциируется у носителей русского языка с теплым, «хлебным», изобильным городом. Устойчивые ассоциативные связи словрепрезентантов ключевых для данной лингвокультуры концептов отражают «черты того автостереотипа, который складывался в национальном самосознании на протяжении многих лет» [19]. Метафорический контекст объединяет паремии, крылатые выражения, цитаты из литературных произведений, то есть текстовое выражение национальной культуры. Данный подход к исследованию культурологического контекста, сформировавшийся в рамках лингвокультурологии, определенным образом сочетается как с предложенным в русле когнитивной лингвистики подходом к анализу концепта через его прямые, переносные, метафорические номинации, ассоциативное поле ключевого репрезентанта, разнообразные тексты, раскрывающие содержание концепта. Исследования текста и сверхтекста в русле лингвокультурологии предполагают и учет эспрессивности текста, которая в понимании В.Н. Телия предстает как функциональносемантическая категория, «прорыв эмоционального, субъективного, личностно заинтересованного отношения в семантику» [20]. В тексте и сверхтексте используется система языковых средств, позволяющих наиболее выразительно представить содержание и модальность данного текста. В.А. Маслова, развивая идеи В.Н. Телия, выделяет четыре вида экспрессивности, возникающих в результате взаимоотношений: текст объективная реальность, текст автор, текст адресат и текст язык [21]. Обращаясь к анализу сверхтекста, следует учитывать, какой экспрессивный эффект вызывают внетекстовый субстрат, отраженный в сверхтексте (например, некий город); какова общая коммуникативная стратегия создания данного сверхтекста (его составляющие строятся так, что вызывают определенное отношение носителей лингвокультуры к тому, что описано в пределах данного сверхтекста); каковы ценностные характеристики адресата сверхтекста, его мировоззрение и отношение к тому внетекстовому субстрату, вокруг которого объединен сверхтекст, поскольку экспрессивным является эффект подтвержденного ожидания, при котором адресат может прогнозировать дальнейшее развитие событий. Наконец, во всяком тексте и сверхтексте сосуществуют разные единицы языка, прежде всего репрезентанты сходных концептов, которые «порождают экспрессивное многоголосие, сливающееся в хорошем тексте в своеобразную “мелодию”» [22]. Исследование лингвокультурных особенностей городского сверхтекста русской художественной литературы должно включать в себя два этапа, на первом из которых происходит реконструкция городского сверхтекста художественной литературыс помощью «профилированного чтения» текстов, выявления культурных маркеров сверхтекста, определения мифологемы, лежащей в основе сверхтекста, позволяющего описать основные особенности его мифотектоникии сделать вываод о его принадлежности к монокодовым или поликодовым сверхтекстам.
Второй этап исследования городского сверхтекста художественной литературы представляет собой собственно анализ концептосферы городского сверхтекста художественной литературы.Ядерным концептом городского сверхтекста мы признаем концепт, получающий репрезентацию в названии данного города; к околоядерным концептам в большей степени отнесены абстрактные концепты; в периферийную зону концептосферы входят связанные с ними концепты, большинство из которых предметны, а также антропоцентрические, цветовые, звуковые, одорические и вкусовые концепты.Исследователь призван определить принципы организации концептосферы данного сверхтекста (как правило, концептосфера городских сверхтекстов строится на основе принципов единства, бинарности (он включает в себя принципы антитезы и оксюморона) или тернарности). Необходимым итогом лингвокультурологического исследования концептосферы городского сверхтекста русской художественной литературы должен стать анализ характерной для него сверхтекстовой картины мира, которуюможно сопоставить с русской языковой картиной мира. Это позволит сделать вывод о проявлении в данном городском сверхтексте особенностей той или иной культуры и о роли, которую городской сверхтекст играет в пределах этой культуры, прогнозировать его дальнейшее развитие и возможные изменения в его мифотектонике.Описание сверхтекстовой картины мира на основе концептосферы данного городского сверхтекста позволит получить доступ содержащемуся в нем культурологическому контексту, выявить отразившиеся в нем ментальные предпочтения нации и сделать вывод о значении этого сверхтекста для развития той или иной культуры. Таким образом, основной чертой лингвокультурологического исследования концептосферы сверхтекста являются учет того, что в основе сверхтекста лежат культурные коды, которые могут быть интепретированы посредством анализа его языковой ткани. Подвергая анализу денотативный и сигнификативный аспекты данного текста или сверхтекста, рассмотривая, из чего складывается его экспрессивность, исследователь подходит к сверхтексту как к знаку «языка» культуры. Чертой лингвокультурологического исследования текста и сверхтекста является анализ ряда лингвокультурных концептов, получающих в их пределах репрезентацию. В пределах лингвокультурологического исследования обязательно учитывается динамика интерпретации концептов культурным сознанием, то есть возможность различной оценки концепта, в том числе противоречащей его «обычной» оценке в русской языковой картине мира. Лингвокультурологическое исследование предполагает использование ряда методов и методик (концептуального анализа, аппликации концептограмм и т.д.), в том числе важнейшего для этой отрасли науки метода глубокой интроспекции. Лингвокультурология, оформившаяся как самостоятельная научная дисциплина, активно продолжает свое развитие, однако можно с уверенностью говорить о том, что лингвокультурологическое исследование сверхтекста должно проводиться с учетом названных постулатов и на основе описанных методов.
Ссылкинаисточники1.Мельникова А.А. Язык и национальный характер. СПб.: Речь, 2003. 320 с. C. 109.2.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом.2011. №4.С. 6066.С. 60.3.Зыкова И.В. Концептосфера культуры и фразеология: Теория и методы лингвокультурологического изучения. М.: ЛЕНАНД, 2015. 380 с.С. 45.4.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 61.5.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. 6.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 62.7.Комарова Л.И. Культурологическая маркированность лексических единиц в тексте // Вестник Тамбовского государственного университета. 2010. Вып. 1(81). С. 181187. С. 187.8.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 64.9.Постовалова В.И. Язык и духовный мир человека. Религиозные концепты в «антропологическом» представлении // Живодействующая связь языка и культуры: материалы Международной научной конференции, посвященной юбилею доктора филологических наук профессора В.Н. Телии:В 2х т. [редкол.: М.Л. Ковшова, Г.В. Токарев]. М.; Тула: Издво Тул. гос. унта им. Л.Н. Толстого, 2010. Т. 1. С. 1327. С. 16.10.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 43.11.Шведова, Н.Ю. К определению концепта как предмета языкознания / Н.Ю. Шведова // Языковая личность: текст, словарь, образ мира. К 70летию чл.корр. РАН Ю.Н. Караулова: Сборник статей. М.: Издво РУДН, 2006.С. 506512.C. 507.12.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 84.13.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 9.14.Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. 776 с. C. 350.15.Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009. 406 с.C. 31.16.Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009. 406 с.C. 95.17.Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Раздумья о России. СПб.: Логос, 1999. С. 493505. C. 505.18.Маслова В.А. Современные направления в лингвистике: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2008. 272 с.C. 95.19.Добросклонская Т.Г. Лингвокультурная глобализация и способы передачи культурнозначимой информации в медиатекстах // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов.М.: МАКС Пресс, 2014.С. 6470.C. 69.
20.Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 141 с. С. 72.21.Маслова В.А. Концепция экспрессивности В.Н. Телия:пути развития // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2014. С. 200207.22.Маслова В.А. Концепция экспрессивности В.Н. Телия: пути развития // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2014. С. 200207. С. 206.
Основные черты лингвокультурологического исследования
концептосферы сверхтекста
Аннотация. В статье рассмотрены основные черты лингвокультурологического исследованияконцептосферы сверхтекста. Автор подробно останавливается на особенностях лингвокультурологического концепта и делаетвывод о путяханализа культурологического контекстасверхтекста. В статье описан алгоритм исследования лингвокультурных особенностей сверхтекста.Ключевые слова:культура, лингвокультурология, сверхтекст, концепт, концептосфера, культурологический контекст.
Окружающий мир преломляется в человеческом сознании через призму культуры, и особенности его восприятия отражаются в языке, так что в процессе усвоения родного языка у каждого его носителя формируется «фильтрующая сетка» [1], которая заставляет воспринимать мир особым образом. Получая воплощение в системе языка, культура может быть исследована посредством анализа особенностей единиц языка и языковых процессов. В центре внимания стремительно развивающейся в настоящее время лингвокультурологии науки «о живой связи языка и культуры» [2]находится воплощенная в знаковой форме концептосфера культуры, то есть «результат переживания и осмысления мира, благодаря которым в ней находит отражение ценностная информация» [3]. Можно говорить об отражении средствами языка архетипического, мифологического, религиозного, философского, научного осмысления мира. Следовательно, в фокусе рассмотрения лингвокультурологии находятся, как утверждает В.В. Красных, «не знаки языка, “овнешняющие” образы, но образы, “овнешняемые” в знаках языка»[4]. В процессе лингвокультурологического исследования языковые структуры и единицы соотносятся с базисными пластами культуры; устанавливается их корреляция с кодами культуры как системами ментефактов (единиц содержания сознания), связанных с наделенными культурными смыслами феноменами; происходит интерпретация структур языка в контексте культуры и расшифровка собственно языкового образа как знака «языка» культуры или роли его компонентов как элементов симболария культуры. Среди основных постулатов лингвокультурологии В.В. Красных выделяет изоморфизм культуры и языка; обязательное наличии культурноязыковой компетенции у человека говорящего; выступление человека говорящего одновременно и в роли субъекта культуры, и в роли субъекта языка; соотнесенность единицы языка с «языком культуры»; соотнесенность языковых единиц с кодами культуры; «крест реальности» лингвокультурологии как система координат (несмотря на «историческую память», получившую отражение в единицах языка, лингвокультуролог, тем не менее, жестко придерживается принципа синхронии); историческое шкалирование культуры по синхронным срезам [5]. Пространство лингвокультуры как самостоятельной семиотической системы, возникающей на пересечении культуры и языка, пронизано сложнейшей сетью взаимосвязей, и ее наблюдение чрезвычайно сложная задача. Особенности лингвокультуры могут быть выявлены в языковых единицах разных уровней. Впрочем, по мнению В.В. Красных, «сами по себе языковые единицы могут не быть знаками культуры, но, будучи соотнесены с тем или иным кодом культуры и проинтерпретированы в рамках кода культуры, они могут выполнять роль таковых, если воплощают в своем образном содержании культурно значимые черты мировидения» [6]. В настоящее время, воссоздавая особенности русской лингвокультуры, исследователи обращаются прежде всего к анализу фразеологических единиц, а также различных типов дискурса, однако, безусловно, «телами знаков языка культуры» могут служить фонемы;лексические средства языка; лакунарность разных типов; грамматические средства языка; функциональные средства языка например, отбор наиболее частотной лексики для общения; образные средствами языка; синтаксические единицы; дискурсивные стратегии, а также тексты и сверхтексты. В настоящее время можно с уверенностью говорить о «культурноязыковой семантике» различных единиц языка.Оказываясь в текстовом и сверхтекстовом окружении, единицы разных уровней языка взаимодействуют друг с другом, благодаря чему может быть порожден «продукт, культурологический смысл которого не сводим к каждой из его наполняющих языковых единиц» [7]. Таким образом создается особое культурологическое пространство текста или сверхтекста, в котором актуализируются культуроносные смыслы различных языковых единиц и которое может быть исследовано с позиций лигвокультурологии.Среди базовых понятий лингвокультурологии В.В. Красных выделяет когнитивную базу, то есть «определенным образом структурированную совокупность необходимо обязательных для всех представителей данного национальнолингвокультурного сообщества базовых единиц культуры и лингвокультуры» [8], к которым, несомненно, можно отнести концепты. Значимымдля постижения особенностей той или иной лингвокультуры является анализ ключевых концептов данного языка, которые и получают репрезентацию во всех вышеперечисленных языковых единицах. Концепты как получающие языковую репрезентацию единицы информации, которая может накапливаться, храниться и передаваться от поколения к поколению, предоставляют возможность исследовать ту или иную культуру.Как свидетельствуют современные исследователи, концепты составляют «наиболее глубокую, сокровенную и трудно уловимую часть мира духовной культуры, которая лишь частично объективируется в лежащей в ее основании картине мира» [9]. Приобретая опыт, человек трансформирует его в определенные концепты, «сгустки культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека», и одновременно «то, посредством чего человек… сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [10]. Характер связи между концептом и формами его языковой репрезентации довольно точно характеризует Н.Ю. Шведова, утверждающая, что понятие, которое представляет собой тот или иной концепт, «осмыслено языком средствами его дейктической системы: эта система (по своей природе закрытая, сосредоточивающая в себе лексические единицы… и концентрирующая в себе глобальные языковые смыслы, которые пронизывают собою все уровни языка) обращена к концепту и служит основанием для его смыслового строения…; таким образом, концепт существует не просто как поименованное понятие: это такая сущность, которая имеет сложное и стройное смысловое строение, предопределенное смысловым строем языка» [11]. Личный концепт, сформировавшийся в сознании конкретного носителя языка, может стать групповым, то есть принадлежащим социальной, возрастной, половой и другим группам, общенациональным и, наконец, универсальным. Мы примем следующее рабочее определение концепта: единица эмоциональносмыслового восприятия действительности, несущая комплексную информацию об отображаемом предмете или явлении и о его интерпретации индивидуальным и общенародным сознанием, аксиологичная и культурно детерминированная. К;онцепт является максимально абстрагированной идеей предмета. Соответственно, в число концептов должны быть включены не только константы существующие «постоянно или, по крайней мере, очень долгое время» концепты, например, «культура,любовь, радость, город, ангел, дом, вечность, страх, тоска, бес, человек, солдатскаямать» [12], но и концепты, связанные с теми предметами и явлениями, которые, так или иначе, воспринимает, интепретирует, оценивает носитель языка и культуры. Академик Ю.С. Степанов подчеркивает несостоятельность утверждений, что интепретируемые им концепты «являются целиком созданием автора», заявляя: даже при самых гипотетических интерпретациях концептов основанием и доказательством являются подлинные тексты [13]. В жизни тех или иных людей и даже групп людей конкретный концепт может, по словам Ю.С. Степанова, не играть роли, однако это не отменяет факта существования этих концептов, их репрезентации в текстах и возможности именно данной интерпретации. Принято разграничивать собственно культурные концепты, которые могут объективироваться невербальными средствами, и лингвокультурные, получившие языковую репрезентацию. Лингвокультурная специфика концептов проявляется в наличии у них несовпадающих когнитивных признаков, в их разной организации, в присутствии разных классификаторов единого денотата и, разумеется, в появлении практически в каждом языке безэквивалентных концептов, не имеющих соответствия в других языках. Так, к русским безэквивалентным концептам, по мнению исследователей, относятся авось, духовность, интеллигенция, пошлость, показуха, цельность, умиление, склока, лукавство, разгул. К разряду лакунарных можно отнести такие английские концепты, как сhallenge, privacy, efficiency. Справедливой представляется теория концепта, предложенная Ю.Д. Апресяном, который утверждает, что «каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации мира; выражаемые в нем значения складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается языком всем его носителям» [14]. В процессе исторического развития народа содержание значимых для него на том или ином этапе концептов зачастую изменяется, а в некоторых случаях происходит угасание концепта. Одни концепты «угасают» с течением времени, в результате тех или иных изменений в жизни народа (местничество), а слова, которые их репрезентируют, переходят в пассивный запас языка; другие появляются и обретают возможность объективации средствами языка (Интернети т.д.). Классифицируя лингвокультурные концепты, В.И. Карасик выделяет параметрические, выступающие в качестве классифицирующих категорий для сопоставления реальных характеристик объектов: пространство, время) и непараметрические концепты, среди которых можно отметить универсальные (истина, добро, красота) и этноспецифические концепты (например, душа, тоска); институциональные концепты (власть, лояльность), регулятивные концепты, в содержании которых главное место занимает аксиологический компонент (счастье, любовь, зависть); архетипические концепты, основанные на системе установок и поведенческих реакций (вражеский заговор); концепты лингвокультурные типажи как «обобщенные образы представителя определенной социальной группы» [15], например чиновник, интеллигент. Как отмечает исследователь, особенную группу составляют «категориальные концепты», которые специфичныв силу своей высокой абстрактности, их образноперцептивный компонент весьма размыт и менее значим, чем понятийный» [16]. Однако это не отменяет возможности выделения «предметных концептов». В качестве примера исследователь приводит предметные концепты гимнастерка, часы. Вступая в разнообразные связи друг с другом, концепты образуют систему, значимую для данного носителя языка, группы людей или этноса, определяющую их мировосприятие и являющуюся основой концептуальной картины мира, складывающейся в их сознании. Оказываясь частью системы, концепты вступают между собой в отношения сходства, различия и иерархии, влияют друг на друга и сами постепенно видоизменяются, приобретая новые признаки или утрачивая прежние. По словам Д.С. Лихачева, предложившего называть данную систему концептосферой, «понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры культуры нации и ее воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности» [17]. По мнению В.А. Масловой, «в структуре концептосферы есть ядро (когнитивнопропозициональная структура важного концепта), приядерная зона и периферия»[18].Можно говорить о проявлении в тексте и сверхтексте «культурологического контекста». В современной науке выделяются четыре основных уровня культурологического контекста: денотативный, когда культурные смыслы выражены эксплицитно; коннотативный, на котором культурнозначимая информация содержится в экспрессивноэмоциональнооценочных коннотациях; ассоциативный, когда культуроспецифичные компоненты представлены в ассоциативных связях лексических единиц; метафорический, объединяющий культуроспецифичные сведения, получающие отражение в тропах. По нашей мысли, денотативный культурологический контекст извлекается применительно к сверхтексту из слов и словосочетаний, обозначающих значимые культурные реалии, точнее говоря, из слов культурных маркеров, служащих репрезентантами таких концептов, как Петербург, Москва, Медный Всадник, Кремль, Владимирская горка и т.д. Уровень коннотативного контекста предполагает, что культуроспецифичная информация содержится в семантике единиц языка. Для получения подобной информации необходим анализ словарных дефиниций репрезентантов того или иногоконцепта. Ассоциативный уровень культурологического контекста отражает устойчивые ассоциативные связи, присущие лексическим единицам, с помощью которых получает языковую репрезентацию концепт. Например, Ташкент ассоциируется у носителей русского языка с теплым, «хлебным», изобильным городом. Устойчивые ассоциативные связи словрепрезентантов ключевых для данной лингвокультуры концептов отражают «черты того автостереотипа, который складывался в национальном самосознании на протяжении многих лет» [19]. Метафорический контекст объединяет паремии, крылатые выражения, цитаты из литературных произведений, то есть текстовое выражение национальной культуры. Данный подход к исследованию культурологического контекста, сформировавшийся в рамках лингвокультурологии, определенным образом сочетается как с предложенным в русле когнитивной лингвистики подходом к анализу концепта через его прямые, переносные, метафорические номинации, ассоциативное поле ключевого репрезентанта, разнообразные тексты, раскрывающие содержание концепта. Исследования текста и сверхтекста в русле лингвокультурологии предполагают и учет эспрессивности текста, которая в понимании В.Н. Телия предстает как функциональносемантическая категория, «прорыв эмоционального, субъективного, личностно заинтересованного отношения в семантику» [20]. В тексте и сверхтексте используется система языковых средств, позволяющих наиболее выразительно представить содержание и модальность данного текста. В.А. Маслова, развивая идеи В.Н. Телия, выделяет четыре вида экспрессивности, возникающих в результате взаимоотношений: текст объективная реальность, текст автор, текст адресат и текст язык [21]. Обращаясь к анализу сверхтекста, следует учитывать, какой экспрессивный эффект вызывают внетекстовый субстрат, отраженный в сверхтексте (например, некий город); какова общая коммуникативная стратегия создания данного сверхтекста (его составляющие строятся так, что вызывают определенное отношение носителей лингвокультуры к тому, что описано в пределах данного сверхтекста); каковы ценностные характеристики адресата сверхтекста, его мировоззрение и отношение к тому внетекстовому субстрату, вокруг которого объединен сверхтекст, поскольку экспрессивным является эффект подтвержденного ожидания, при котором адресат может прогнозировать дальнейшее развитие событий. Наконец, во всяком тексте и сверхтексте сосуществуют разные единицы языка, прежде всего репрезентанты сходных концептов, которые «порождают экспрессивное многоголосие, сливающееся в хорошем тексте в своеобразную “мелодию”» [22]. Исследование лингвокультурных особенностей городского сверхтекста русской художественной литературы должно включать в себя два этапа, на первом из которых происходит реконструкция городского сверхтекста художественной литературыс помощью «профилированного чтения» текстов, выявления культурных маркеров сверхтекста, определения мифологемы, лежащей в основе сверхтекста, позволяющего описать основные особенности его мифотектоникии сделать вываод о его принадлежности к монокодовым или поликодовым сверхтекстам.
Второй этап исследования городского сверхтекста художественной литературы представляет собой собственно анализ концептосферы городского сверхтекста художественной литературы.Ядерным концептом городского сверхтекста мы признаем концепт, получающий репрезентацию в названии данного города; к околоядерным концептам в большей степени отнесены абстрактные концепты; в периферийную зону концептосферы входят связанные с ними концепты, большинство из которых предметны, а также антропоцентрические, цветовые, звуковые, одорические и вкусовые концепты.Исследователь призван определить принципы организации концептосферы данного сверхтекста (как правило, концептосфера городских сверхтекстов строится на основе принципов единства, бинарности (он включает в себя принципы антитезы и оксюморона) или тернарности). Необходимым итогом лингвокультурологического исследования концептосферы городского сверхтекста русской художественной литературы должен стать анализ характерной для него сверхтекстовой картины мира, которуюможно сопоставить с русской языковой картиной мира. Это позволит сделать вывод о проявлении в данном городском сверхтексте особенностей той или иной культуры и о роли, которую городской сверхтекст играет в пределах этой культуры, прогнозировать его дальнейшее развитие и возможные изменения в его мифотектонике.Описание сверхтекстовой картины мира на основе концептосферы данного городского сверхтекста позволит получить доступ содержащемуся в нем культурологическому контексту, выявить отразившиеся в нем ментальные предпочтения нации и сделать вывод о значении этого сверхтекста для развития той или иной культуры. Таким образом, основной чертой лингвокультурологического исследования концептосферы сверхтекста являются учет того, что в основе сверхтекста лежат культурные коды, которые могут быть интепретированы посредством анализа его языковой ткани. Подвергая анализу денотативный и сигнификативный аспекты данного текста или сверхтекста, рассмотривая, из чего складывается его экспрессивность, исследователь подходит к сверхтексту как к знаку «языка» культуры. Чертой лингвокультурологического исследования текста и сверхтекста является анализ ряда лингвокультурных концептов, получающих в их пределах репрезентацию. В пределах лингвокультурологического исследования обязательно учитывается динамика интерпретации концептов культурным сознанием, то есть возможность различной оценки концепта, в том числе противоречащей его «обычной» оценке в русской языковой картине мира. Лингвокультурологическое исследование предполагает использование ряда методов и методик (концептуального анализа, аппликации концептограмм и т.д.), в том числе важнейшего для этой отрасли науки метода глубокой интроспекции. Лингвокультурология, оформившаяся как самостоятельная научная дисциплина, активно продолжает свое развитие, однако можно с уверенностью говорить о том, что лингвокультурологическое исследование сверхтекста должно проводиться с учетом названных постулатов и на основе описанных методов.
Ссылкинаисточники1.Мельникова А.А. Язык и национальный характер. СПб.: Речь, 2003. 320 с. C. 109.2.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом.2011. №4.С. 6066.С. 60.3.Зыкова И.В. Концептосфера культуры и фразеология: Теория и методы лингвокультурологического изучения. М.: ЛЕНАНД, 2015. 380 с.С. 45.4.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 61.5.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. 6.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 62.7.Комарова Л.И. Культурологическая маркированность лексических единиц в тексте // Вестник Тамбовского государственного университета. 2010. Вып. 1(81). С. 181187. С. 187.8.Красных В.В. Основные постулаты и некоторые базовые понятия лингвокультурологии // Русский язык за рубежом. 2011. №4. С. 6066. С. 64.9.Постовалова В.И. Язык и духовный мир человека. Религиозные концепты в «антропологическом» представлении // Живодействующая связь языка и культуры: материалы Международной научной конференции, посвященной юбилею доктора филологических наук профессора В.Н. Телии:В 2х т. [редкол.: М.Л. Ковшова, Г.В. Токарев]. М.; Тула: Издво Тул. гос. унта им. Л.Н. Толстого, 2010. Т. 1. С. 1327. С. 16.10.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 43.11.Шведова, Н.Ю. К определению концепта как предмета языкознания / Н.Ю. Шведова // Языковая личность: текст, словарь, образ мира. К 70летию чл.корр. РАН Ю.Н. Караулова: Сборник статей. М.: Издво РУДН, 2006.С. 506512.C. 507.12.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 84.13.Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. 922 с. С. 9.14.Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. 776 с. C. 350.15.Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009. 406 с.C. 31.16.Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009. 406 с.C. 95.17.Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Раздумья о России. СПб.: Логос, 1999. С. 493505. C. 505.18.Маслова В.А. Современные направления в лингвистике: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2008. 272 с.C. 95.19.Добросклонская Т.Г. Лингвокультурная глобализация и способы передачи культурнозначимой информации в медиатекстах // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов.М.: МАКС Пресс, 2014.С. 6470.C. 69.
20.Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 141 с. С. 72.21.Маслова В.А. Концепция экспрессивности В.Н. Телия:пути развития // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2014. С. 200207.22.Маслова В.А. Концепция экспрессивности В.Н. Телия: пути развития // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2014. С. 200207. С. 206.
