К.
В. КудряшовСША в настоящее время ведут информационную, виртуальную, экономическую, политическую и финансовую войну против России. На открытую войну они не решаются ни один на один, ни с НАТО, ни вместе со всеми странами Запада. Причина этого понятна: в случае возникновения ядерной войны с Россией США не обретут победу [13, с.97].
США окончательно сделали «двойные стандарты» частью своей государственной политики, дипломатической риторики и обоснованием всех своих неправомерных действий. Ранее авторы уже отмечали, что «двойные стандарты, различные оценки однотипных явлений, процессов или объектов в конституционно-правовой реальности давно стали общей практикой не только для большинства политиков в странах Запада, но и для конституционалистов этих стран. При этом конституционные доктрины, разработанные в странах Запада, зачастую объявляются не только единственно верными, но и последовательно внедряются США в конституционное (государственное) право остального мира. Под флагом защиты конституционных доктрин и ценностей Запада в последние семьдесят лет США и их сателлиты провели десятки войн, в ходе которых число погибших достигает двадцати миллионов человек, что сопоставимо с потерями СССР во Второй мировой войне» [9, с.141].
Общеизвестно, что США очень часто для обоснования своих корыстных интересов и неправедных действий используют обвинение той или иной стороны именно в нарушении прав человека, оправдывая любые собственные меры: от дипломатического порицания, реторсии, санкций... до организации государственного переворота, революции, вторжения или бомбардировок. В связи с этим авторам представляется, что по-прежнему актуальны любые исследования, направленные на изучение основных подходов к пониманию прав человека и определение их места, роли в жизни того или иного общества и их соотношения.
Обращаясь к самой истории политико-правовых учений и практике их реализации, а также к племенным мировоззрениям и обычному праву различных народов, отметим, что сложились четыре основных подхода к пониманию прав человека [15, с.13-30].
Либеральная (она же – западная) доктрина прав человека всегда исходила из факта существования естественных и неотчуждаемых прав человека, а на законодателя возлагала обязанность закрепления в законодательстве прежде всего условий, которые ба обеспечили человеку свободное развитие. Упор в конституционном законодательстве государств, воспринявших указанную модель, делается на той группе прав, которые можно отнести к автономии личности. Однако после окончания Второй мировой войны в конституциях «второго поколения» стран Запада и многих развивающихся стран (прежде всего из-за реально существующего влияния бывших метрополий) всё чаще и шире стали закрепляться и социально-экономические права [3].
В данной модели имеющие место ограничения личности при осуществлении ею прав, свобод были связаны с вопросами обеспечения общественной морали, здравоохранения, публичного порядка, предотвращения возможности того или иного насилия, а также правами других лиц. Общеизвестно, что осуществляя свои права, нельзя посягать на права других. Однако некоторые ограничения были связаны также и с пресечением возможного злоупотребления правами, свободами. Всё это обязательно фиксируются в законе. В условиях применения этой модели конституционные обязанности гражданина формулируются в весьма ограниченном виде, а то и вовсе не упоминаются в конституциях. В своей основе это личностная, в какой-то мере индивидуалистическая модель правового статуса человека. Она воспринята в развитых государствах, во многих развивающихся странах (часто в ограниченном виде) и внедряется активно в постсоветских государствах [4].
Второй подход к проблеме понимания прав человека остаётся связанным и сейчас с марксистско-ленинской теорией и получил своё выражение в различных социалистических конституциях, как прошлого, так и современности: Албании, СРВ, БНР, КНДР, КНР, Кубы, ПНР, СССР, РСФСР и других социалистических стран. В своей основе это коллективистский подход. Он основан на приоритете коллектива (общества, класса, объединения и т.д.) по отношению к личности, на ограничении прав личности общественными интересами. При этом Н.С. Бондарь считает, что «в России с её нравственно-эстетическими идеалами и эгалитарно-коллективистскими традициями общинности пафос социального равенства всегда подавлял пафос свободы, а обязанности человека перед Богом ставились выше прав человека, что в результате привело к тому, что у нас исторически, задолго до октябрьских Декретов 1917 года (например, Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа) сформировался коллективистский тип прав и свобод, который весьма существенно отличается от господствующего на Западе индивидуалистического типа прав личности» [5, c.201-202].
«При данном подходе, устанавливаются ранги основных прав личности, главными считаются социально-экономические права (на труд, на образование и т.д.), и прежде всего право на свободу от эксплуатации человека человеком. В конституциях социалистических стран различаются права граждан (человека) и права трудящихся, при этом в отдельные периоды развития социалистических государств некоторые социально-экономические, а также политические права (например, активное и пассивное избирательное право), предоставлялись только трудящимся [6]».
В конституциях, как правило, одновременно закрепляется и обширный перечень обязанностей граждан стран социализма перед обществом и государством. «Некоторые из них, по существу, имеют моральный или декларативный характер и довольно неопределенны либо юридически являются невыполнимыми как, например, обязанность гражданина СССР способствовать укреплению могущества и авторитета Советского государства или содействовать развитию дружбы и сотрудничества с народами других стран, поддержанию и укреплению всеобщего мира и др.). Ограничения прав личности определены не границами прав других лиц, а интересами общества и государства, иногда политическими установками правящей партии, идеологическими догмами, своеобразной моралью, например, отрицательным отношением к материальному обогащению [14, c. 137-140]».
Третий подход к правам человека связан с традиционным (классическим) мусульманским правом. «В современных конституциях мусульманских стран он получил очень незаметное словесное, но принципиальное по существу выражение. Оно связано с оговорками о равенстве по шариату, с положениями о том, что мусульманское право является источником законодательства. Современные конституции мусульманских стран обычно перечисляют признаваемые международным сообществом права человека, которые нашли своё закрепление во Всеобщей декларации прав человека 1948 года, в международных пактах о правах человека 1966 года. Среди них есть и социально-экономические, и политические, и личные, но упомянутые выше оговорки снижают их значение. В конституциях имеются, например, статьи о равенстве прав женщин с мужчинами, но содержащиеся в них условия о равенстве по шариату влекут за собой лишение женщин ряда политических и гражданских прав, там же, где таких лишений нет, действует сила обычая [17]».
Согласно мусульманского учения и права «вселенский суверенитет принадлежит Аллаху, человек не может свободно распоряжаться собой, а его действия предопределены повелениями Аллаха, акцент в правовом регулировании переносится не на права, а на обязанности перед Аллахом, перед общиной правоверных мусульман, различия морали и права во многих отношениях исчезают: выполнение положенной молитвы в установленное время не только морально-религиозная, но и правовая обязанность. Именно обязанности перед Аллахом и определяют хадд как отдельную категорию преступных деяний, которые, во-первых, посягают только на интересы всей общины («права Аллаха») и, во-вторых, влекут наказания либо однозначно определенные Кораном или Сунной, либо нормативно точно установленные правоприменительной практикой праведных халифов. Парадоксально, но до сих пор нет единодушия среди мусульманских учёных-юристов в вопросе о том, что же должно быть включено в данную категорию преступлений? Большинство из них полагают, что к ним относятся прелюбодеяние, употребление спиртных напитков, кража, разбой, недоказанное обвинение в прелюбодеянии, вероотступничество и бунт [15, c.13-30]».
Считаем, что Запад очень озадачен широким распространением мусульманского права в современную эпоху, и поэтому западные юристы прилагают многочисленные усилия для создания такой нормативно-правовой базы, которая навсегда бы уравновесила требования законов шариата с условиями жизни в западном мире. Однако реально существующие корыстные интересы Запада в отношении мусульманских государств порождает двойные стандарты и существенно мешают объективному пониманию сущности института прав человека в мусульманском праве [18, c.131-135].
Также авторы считают, что имеющие там место ограничения в правах человека, кажущиеся неприемлемыми для Запада, такие как запрет сексуальной свободы человека, многожёнство, отрицание и порицание гомосексуализма, однополой семьи и многое другое, при данном подходе основаны прежде всего на религиозных канонах. И их нельзя искоренить уничтожением мусульман через постоянные атаки ракетами с беспилотников. Это может вызвать только стойкое неприятие Запада у основной массы мусульман. Так, например, организованная США «Арабская весна» не только посеяла хаос в Тунисе, Египте, Ливии, она же и дала мусульманам всего мира пищу для размышлений. Часть из них согласилась с общей идеей объединения и восстановления Халифата. Сама эта идея уходит своими корнями к истокам ислама. Однако с лёгкой руки США этой идеей воспользовались террористы, просто взяв и объявив себя «Исламским государством», и используют её теперь для своих кровавых целей, оправдывая величием идеи низменность своих средств, свои грязные дела и многочисленные преступления, дискредитируя ислам и всю мусульманскую цивилизацию. Тем не менее террористическая организация не станет Халифатом, даже если и назовёт себя «Исламским государством».
Очевидно, что если современным арабским странам удалось бы вернуться к истокам подобного единства, то это способствовало бы их многократному усилению. Скорее всего именно это главным образом и беспокоит Запад, т.е. прежде всего перспектива появления нового и нежелательного центра силы прямо у себя под боком. Само же состояние прав человека в мусульманских странах волнует Запад только тогда, когда ему необходимо оказать на них давление либо требуется представить собственному населению оправдание для вооруженного вторжения США и Великобритании в эти страны [7, c.98-101].
Доказательств этому предостаточно: вторжение в Ирак формально ради восстановления прав и свобод его граждан; уничтожение основных институтов государства и общества в Ливии формально, чтобы освободить ливийцев от власти М. Каддафи; экономические, политические санкции и балансирование на грани войны с Ираном ради смены политического режима в этой стране и т.п., с одной стороны, и полное игнорирование нарушений прав человека и свобод в их традиционном для Запада понимании союзническими монархиями Залива (прежде всего Королевством Саудовская Аравия, Катаром, Оманом, Объединёнными арабскими эмиратами), в которых они не только отсутствуют в реальной государственно-правовой жизни, но и никак не предполагаются существующей там юридической мыслью такие фундаментальные для стран Запада свободы и права человека, как то: право народа этих стран на участие в управлении делами своего государства; активное или пассивное избирательное право; свобода слова; свобода вероисповеданий или свобода совести; права собраний, митингов и многое другое. Как следствие, в указанных странах и сейчас подростку, не достигшему совершеннолетия, но принявшему участие в стихийном митинге протеста, могут отрубить голову...! Но в этом случае Запад молчит. Молчит и его главный рупор и главная ударная сила новые крестоносцы современной эпохи – США и Великобритания [10].
Четвертый подход к правам человека «сложился в обычном праве и в настоящее время в том или ином объёме сохраняется у различных племен, главным образом в Тропической Африке и Океании, хотя его элементы можно встретить в Азии и в Латинской Америке [20]».
В данном подходе «человек рассматривается как неотделимая «клеточка» племени, по существу, у него нет более или менее важных прав, которые он мог бы реализовать отдельно от племени, его права реализуются коллективно и в коллективе, даже сугубо личные вопросы, например вопросы брака, решаются при участии вождей племени, те же права, которые по обычному праву принадлежат индивиду, могут реализоваться только в границах племени, среди соплеменников [19]».
Данный подход не получил отчётливого выражения в конституционном праве, напротив, «подавляющее большинство конституций стран Тропической Африки, Океании содержат примерно тот же перечень прав и свобод личности, которые традиционны для мирового сообщества, при этом эти конституции следуют, как правило, основным законам бывших метрополий. Однако отголоски такого подхода в некоторых конституциях и законодательстве всё же имеются. Это находит отражение в конституционном регулировании палат и советов вождей в некоторых странах (Ботсвана, Соломоновы Острова и др.), в нормах конституций и законов о правах индейских племен и других аборигенов (Бразилия и др.) в порядке, согласно которому в Западном Самоа глава большой семьи (айги) голосует на выборах за всех своих домочадцев, и др». [19]
Анализируя соотношение всех названных четырёх подходов, необходимо отметить тот факт, что в настоящее время, несмотря на их существование и сохранение в конституционном праве всех государств современного мира, имеет место отчётливо прослеживающаяся тенденция к унификации прав человека, которая после гибели СССР в 1991 году лишь усилилась благодаря возрастанию роли США на мировой арене [12].
Фундамент этой унификации основан на либеральной (западной) концепции прав человека. Однако начало такой унификации было заложено странами Запада в более ранние периоды (1948 год, 1966 год и др.) благодаря принятию международных актов о правах человека прежде всего Организацией Объединенных Наций. Теоретически эти акты распространяли своё действие лишь на страны-подписанты, но в реальной жизни в результате колоссального давления организованного странами Запада (прежде всего США и Великобританией) выполнять требования этих актов стали не только участники договора. Все страны мира, по мнению Запада, должны были привести своё законодательство в соответствие с ними. Как результат этого давления во многих конституциях важнейшие из этих актов – Всеобщая Декларация прав человека 1948 года, пакты 1966 годаи другие упомянуты в качестве основы для конституционного регулирования статуса личности [11, c.134-136].
О том, как оказывалось давление, показывает нам опыт государственности СССР, который в 1948 году при голосовании за Всеобщую Декларацию прав и свобод человека на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций воздержался. Позже, до самой своей гибели 25 декабря 1991 года, СССР не подписывал указанную Декларацию. Казалось бы, тем самым СССР ясно давал понять всем странам, что не будет вводить её в действие, применять на своей территории и, следовательно, соблюдать провозглашенные ею права. Однако именно это и станет поводом для применения к СССР самых различных санкций политического, экономического, военного, культурного и иного характера?! [16]
Очевидно, что далеко не все государства смогли противостоять давлению Запада. Так, уже при подготовке новой конституции у нас в России эксперты Конституционной комиссии реализовали «шанс создать правовые гарантии от произвола в будущем» и включили многие положения упомянутой Декларации в текст проекта конституции [8, c.3-7].
Считаем, что именно это обстоятельство впоследствии способствовало распространению основных положений Декларации прав человека в России после вступления 25 декабря 1993 года в силу Конституции РФ.
Наряду с закреплением основных положений Декларации Конституция РФ впервые ввела существующий в западных странах в течение длительного времени институт «омбудсмена» в виде уполномоченного по правам человека.
Рассматривая становление самого института прав человека в либеральной (западной) его интерпретации, необходимо отметить, что складывался он постепенно и процесс этот не завершён.
Примечательно, что в самой демократической стране XVIII века, отцы-основатели США считали вполне естественным сохранение рабства, отсутствие каких-либо политических прав у женщин и бедных. Ещё в восьмидесятых годах XX века во многих американских городах таблички с надписью «Whites only» были неотъемлемой частью жизни для большинства граждан США, а события в г. Фергюсон и последовавшие за ними в 2014-2015 годы расовые волнения афроамериканцев в сотнях городов США против произвола полиции объективно показывают нам, что расизм всё ещё не покинул эту ведущую страну Запада, несмотря на улыбающегося чернокожего президента, политкорректность, толерантность, мультикультурность и многие другие изящные детали фасада «American dream».
Авторы считают, что каждый из указанных подходов может и должен иметь своё дальнейшее развитие, а имеющая место в настоящее время унификация грозит в дальнейшем всему человечеству новыми конфликтами, в том числе и, возможно, новой мировой войной. Особенно возрастает эта опасность в результате прямой агрессии, осуществляемой странами Запада в отношении как бывших социалистических стран, так и стран Третьего мира. Политический истеблишмент стран Запада, помимо прямой агрессии, осуществляет и экономическую экспансию в отношении указанных стран, оказывает различные виды давления на правящую там элиту (включая подкуп, шантаж и даже ликвидацию отдельных её представителей).
Однако, как уже отмечалось, процесс формирования самой либеральной концепции ещё не завершён. И это само по себе также создаёт ещё одну опасную угрозу человечеству. Дело в том, что перечень прав человека в его западной интерпретации продолжает расширяться и включает теперь и эвтаназию, и права сексуальных меньшинств, и однополые браки, и многое другое, способное породить будущий конфликт мировых цивилизаций. Например, однополые браки многие народы нашей планеты рассматривают как деградацию, слабость и упадок. Однополые браки действительно являются искусственной абстрактной идеей, не имевших основ ни в истории, ни в традициях мировых цивилизаций. Фактически навязывая всем такую форму брака США и Великобритания теперь требуют от мирового сообщества не только рационального уважения прав всякого человека на свободу частной жизни, политических взглядов и совести, но и требуют от нас всех одинакового отношения как к традиционным, так и к однополым бракам.
Авторам представляется, что обязательное признание их равноценности равносильно признанию равноценности добра и зла. Русские, арабы, да и многие другие нации, не захотят добровольно разрешить ввести у себя эту новую форму брака [16].
Однако уже в июле 2015 года США заявили, что теперь оценка состояния демократии в любой стране мира и степени соблюдения в ней прав человека будет зависеть в том числе, и от наличия в её законодательстве института однополого брака.
Таким образом, благодаря упомянутым актам ООН и той роли, которую стремятся играть в международных отношениях США и Великобритания, именно либеральное (т.е. западное) восприятие прав человека считается единственно правильным. Фактически это делает США и Великобританию монополистами в таких важнейших для современного мира вопросах: во-первых, что считать нарушением прав человека; и, во-вторых, где именно и кем лично они сейчас нарушаются?! Увы примеры этого негативного явления в современном мире многочисленны.
Авторы приведут лишь один из них, посещение с официальным визитом президентом США Б. Обамой Кубы в третьей декаде марта 2016 г., которое сопровождалось многими дипломатическими и политическими неловкостями. Так в ответ на критику Р. Кастро о половинчатости шагов США в вопросах снятия санкций с Кубы представители США заявили о том, что на Кубе по-прежнему продолжаются нарушения прав человека, в частности в кубинских тюрьмах всё ещё томятся в неволи современные узники совести – политические заключённые.
Именно это обстоятельство, якобы по мнению президента США Б. Обамы и не даёт конгрессу США возможность полностью отменить экономическое эмбарго против Кубы. Когда же Р.Кастро мгновенно парировал это критическое замечание и заявил в ответ назовите имена, назовите хотя бы одно имя и мы отпустим такого человека уже к вечеру сегодняшнего дня, ответа от президента США он не получил. Более того его не последовало и для СМИ самих США, когда американские журналисты завалили вопросами на эту тему Администрацию президента США и Государственный департамент США. Официальные представители названных структур США не смогли уже американской прессе назвать такие имена и, с явным раздражением и неловкостью, всё же признали, что никаких списков политзаключённых находящихся в Кубинских тюрьмах у Администрации президента США и в Госдепе США нет, либо они о них ничего реально не знают.
Однако, авторы считают, что в этом деликатном, прежде всего для самих США вопросе официальные лица этого государства лукавят. Узники томящиеся в том числе по политическим основаниям, конечно же, на Кубе есть. Но вина в этом лежит не на руководстве республики Куба, а на руководстве самих США фактически незаконно удерживающих на захваченной ими части острова Свободы в Гуантанамо своих пленников. Часть этих пленников задержано именно из-за их политических взглядов, мотивации и деятельности. Гуантанамо свидетельство попирания как прав человека, так и суверенитета государства, так как абсолютно игнорируя его мнение и не получив на то согласие США продолжают держать этот «ГУЛАГ нашего времени». Общеизвестно, что там никаким законодательством не регулируется одиночное заключение, с самой строгой изоляцией, когда человек полностью лишается возможности видеться с другими заключёнными и никак не общается с родными, что само по себе может продолжаться многие годы. Это позволяет применять к содержащимся там лицам психологическое и физическое насилие. Из-за того, что все заключённые данной тюрьмы не подлежат общеуголовной юрисдикции США, издевательства, пытки и даже убийства задержанных там лиц остаются безнаказанными.
Авторам представляется, что одно только существование тюрьмы США в Гуантанамо уже противоречит основополагающим международным принципам в сфере прав человека, а то, что там происходит, никак не соответствует ни самому понятию прав человека, ни тем обязательствам, которые есть у США перед международным сообществом в этой сфере.
Всё тот же либеральный подход используется в формулировании прав и свобод человека и гражданина и в действующей отечественной конституции. Формально перечисленные в Конституции РФ 1993 года права рассматриваются как обладающие верховенством по отношению к обычным правам, закреплённым в текущем законодательстве, и это служит основанием для того, чтобы признать юридически ничтожным любой законодательный акт, административные или другие правительственные действия, которые нарушают конституционные права или противоречат им.
Однако под влиянием либеральной мысли в нашем Отечестве фактически создаются и предпосылки нарушения норм самой Конституции РФ. Так, например, п.10 ст.4 67-ФЗ уже содержит положение, согласно которому «на основании международных договоров РФ и в порядке, установленном законом, иностранные граждане, постоянно проживающие на территории соответствующего муниципального образования, имеют право избирать и быть избранными в органы местного самоуправления, участвовать в иных избирательных действиях на указанных выборах, а также участвовать в местном референдуме на тех же условиях, что и граждане РФ» [2].
В то же время сама Конституция РФ 1993 года это полностью исключает, так как согласно п.2 ст.32 «только «граждане РФ имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме», а её п.6 ст.125 содержит ответ на все подобные случаи и закрепляет положение о том, что «акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; не соответствующие Конституции РФ международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению» [1].
К большому сожалению, это грубейшее нарушение федеральным законом Конституции РФ 1993 года далеко не единственное, что само по себе является серьёзной проблемой, причём не только юридической. Решение этой проблемы потребует не только отдельного и всестороннего её изучения, мониторинга федеральных законов, законов субъектов РФ и иных нормативных правовых актов, принимаемых федеральными государственными органами, государственными органами субъектов РФ, органами местного самоуправления и их должностными лицами, но и реальных действий от российского законодателя по устранению несоответствия своих законов и иных актов Конституции России.
