О применении лингвокогнитивных знаний в анализе языка писателя (на примере метафор повести Е. И. Замятина «Островитяне»)
Е.
И. АсташинаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Асташина
Е.
И. О применении лингвокогнитивных знаний в анализе языка писателя (на примере метафор повести Е. И. Замятина «Островитяне») // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 11. – С.
46–50. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86013.htm.
Аннотация. В статье автор представляет результаты лингвокогнитивного анализа метафорических единиц повести Е. И.Замятина «Островитяне». Известная осложненность восприятия замятинского текста, препятствующая развитию лингвистического замятиноведения, подтолкнула автора статьи к поиску ее источников. Изучение метафорики повести позволило определить перцептивный балласт замятинского дискурса – высокий порог активности таких ментальных механизмов его интерпретации, как аналогизация, ассоциирование, апперцепция.
Ключевые слова:
сравнение, метафора, метафоризация, контекст, движение, дефинитивный, бессоюзная связь
Текст статьи
АсташинаЕвгения Игоревна,Магистр филологии по направлению 032700 «Филология» (профиль –Русский язык), аспирант направления подготовки 45.06.01 «Языкознание и литературоведение» (программа «Русский язык») Брянского государственного университета имени академика И.Г.Петровского, г. Брянскunnamehuman@rambler.ru
О применениилингвокогнитивных знанийванализеязыка писателя(на примере метафор повести Е.И.Замятина «Островитяне»)
Аннотация.В статье автор представляетрезультаты лингвокогнитивного анализа метафорических единиц повестиЕ.И.Замятина«Островитяне». Известная осложненность восприятия замятинского текста, препятствующая развитию лингвистического замятиноведения,подтолкнула автора статьи к поиску ее источников. Изучение метафорики повестипозволило определить перцептивный балласт замятинского дискурса –высокий порог активности таких ментальных механизмов его интерпретации, как аналогизация, ассоциирование, апперцепция.Ключевые слова:контекст, сравнение, метафора, метафоризация,дефинитивный, бессоюзная связь, движение.
Лингвокогнитивноепространство научной мысли представлять так же непросто, как мысленно обозревать то, что называется сознанием. Когнитивистикаявляется «попыткой» «функционально идентифицировать ментальные состояния», запечатленные в языке, «в терминах ихвзаимодействия между собой, в абстракции от материальной реализации в мозгу» [1]. Необходимо учитывать сложность самого языкового знака. Понимание этого явления невозможно без умения видеть, вопервых,философию сосуществования формы и содержания; вовторых, многоступенчатую абстрагированность этого сосуществованияв языке.Форма языкового знака помимо узуального значения содержит диалектически новое, конкретное.«Новое включается в старые рамки, оно осмысляется как новый род старого вида. ... Познать или понятьявление –это значит включить его в совокупность наших знаний, установитькоординаты, на скрещении которых его можно будет найти. И все же действительно новыми являются не координаты, а их взаимоотношение, их скрещение. ... Лингвистический знак по своей внутренней структуре соответствует скрещению координат различных степеней обобщения в зависимости от семиологического плана, которому он принадлежит»[2].Осознание скрещений особенно или единственно важно для понимания знакаиадекватного его анализа.Поэтому предмет когнитивной лингвистикисугубо умозрительный–это абстракция абстракций.Тем более неоднозначно по сложности лингвокогнитивное изучение художественного текста, обладающего еще большейстепенью отвлеченности–она усугубляется авторской интенцией. Широко известна тенденция дискурсивного и концептуального описания текстов.Лингвистами Томского государственного педагогического университета (Карпенко С.М., Болотнова Н.С., Васильева А.А.и др.)идея о смысловом развертывании текста развита в теорию ассоциативного развертывания поэтического текста, предполагающую выявление текстовых структур и их элементов –ассоциативной доминанты и способов ассоциативного развертывания[3].Такие структуры сложно отличить от когнитивных, если бы данная теория нацеливалась на абстрагирование результатов исследовательской интерпретации текста до ментальных моделей строения авторского и интерпретаторского сознания. Останавливаясь на описании и распутывании смысловых сетей только текста, теория напоминает, однако,о детерминированности человеческой мысли, проявляющейся в тексте, который этоймысльюпорожден.Лингвокогнитологическое представление об ассоциациях характеризуется несколько инымпорядкомпроникновения в содержание текста. Под ассоциацией понимается ментальное «связывание двух явлений, двух представлений, двух объектов и т.п., обычно стимула и сопровождающей его реакции»[4]. Ассоциации кладутся в основуосознанного или иррационального введениятекстовыхаллюзий, реминисценций, всевозможных цитат,а также образностисоответствующейприроды. При их анализе данные языковые конструкцииразбираются на языковую форму/ значение и смыслы, и поиск ассоциаций осуществляется не столько в языковой синтагматике, парадигматике или эпидигматике, скольков более отвлеченных от материальной стороны языкового знака пространствах –в области пропозиционально структурированного сознания. В этом отношенииинтересен замятинский текст, известный читателю специфической сложностью в восприятииего художественности, котораяоставляет амбивалентные впечатления: ее сложно назвать «поэтической», но невозможно отказать ей в образности. Рассмотрим на примере некоторых оригинальных метафор повести «Островитяне» (1917) отдельные особенности ментальной модели текста писателя иавторского сознания.(При этом обратимся и к лекционным заметкам Замятинапо технике художественной прозы «“Островитяне”: примеры»).Особенно ярко метафоризованы портретнопсихологические образы Кембла, леди Кембл, массовый образ джесмондского светского общества. Автор обнаруживаетпсихологизм в специфике движения объектовдействительностии использует их динамические образыпри метафоризации.Наиболее важнымиоказываются впечатления от взаимодействия явлений реального и художественного пространства повести между собой и читателем. Сам автор называет внутреннюю характеристику своих героев «импрессионистской» [5].В связи с этим в повести немногочисленны примеры прямого –номинирующего –художественногоповествования иописания. Напротив, чаще всего изображаются различного рода «вещные» процессыи действия героев, а не конкретные элементыих облика (художественные детали). Поэтомупортретнопсихологические метафоры «Островитян» функционируют как устойчивые, но генерирующие, элементы художественного пространства. Метафорический образ закрепляется за денотатом и на протяжении всего текста произведения трансформируется с разной степенью сложности. Изучиви сформулировавментальный принцип, по которому созданы данные и подобные образы, возможно, мы выявимважныйстилевойпризнак замятинскоготекстас позиций когнитивной лингвистики.Обратимся к контекстам(при этом важно следить за порядкомих вхождений в текст повести).I.За Кемблом закреплен образ грузовикатрактора. Автором обыгрываются сущностные характеристики движенияфилософского понятияи движения обозначенной машины. Это пространственные, визуальные, звуковые, функциональные характеристики, проявляющиеся в контекстах повестисовместно илисамостоятельно. Впервомтекстовом появленииКемблописан метонимическим смещением –образ обуви увеличивается до образа героя, которому эта обувь принадлежит–а также частично метафорической характеризацией движения, которая поясняется сравнением с грузовоймашиной:Громадные квадратные башмаки, шагающие, как грузовой трактор, медленно и непреложно[6].Здесь несомненно метафорично значение наречия непреложно. В дистрибуции с нимисравнительной конструкцией, содержащей художественный образтемы о Кембле, наречие медленнотоже приобретает контекстуальные смысловые оттенки.
Если медленно–привычный физический параметр, то непреложноможет становиться признакомдвижениятолько в художественном пространстве. В русском общелитературном языке непреложнызаконы, правила, истины, факты и подобные явления идеального порядка. Движение же, скорее, ровное, прямолинейное. При характеризациидвижения наречием непреложнопроисходит метафорический таксономический сдвигв смысловом пространстве фразы. Метафора дополняется сравнением для его обоснования
ввизуальномсходствепоходки человека и движения массивной машины. Смысловая аномалия данной языковой конструкции сдерживается поясняющим сравнением, а также семантикосинтаксической связьюнепреложно с медленно. В обратной связи,помещенное между сравнениеми метафоризованным членомоднородной пары,смысловое пространство лексемы медленновключаетсяв образную текстовую игру. Впрепозиции относительно сравнительного оборотанаречиемедленноимело бы только прямое лексическое значениео медленной ходьбе человека. Однако настройка мысли интерпретатора на перенос значений, возникающаяпри восприятии метонимии, метафорического признака действия, сравнения рассматриваемого контекста,сохраняется и при осознании лексемы медленно. Метафоричность заражает текстовую тканьчерез активациюи ускорениемыслительныхмеханизмованалогизации интерпретатора текста, «считывающего»объяснения слов переносного значения словами, употребленными в прямоми, наоборот, уточняющего узуальные значения контекстуальными. С каждым новым появлением метафоры отношения ее структуры становятся болееотвлеченными,ведь через нее описываются более абстрактные явления действительности
речь, мышление, смех Кембла.
Ожидаемо,движения Кембла метафорически кодируютсяв глаголахразличных семантических групп.Нераспространенные и распространенные глаголысобственно движения сферы источника координируются автором с глаголамиговорения, мышленияи эмотивнымиглаголамисферы цели метафоризации. Данная пропорция объясняется еще сравнением с известной машиной. Так, вконтексте … он не говорил, а полз, медленно култыхался, как тяжело нагруженный грузовиктрактор на широчайших колесах[7]действие глагола говоритьметафорически переименовывается в глаголы движения ползти, култыхаться. Метафорическая модельговорить как Кембл ползтиобъясняется образами сравненияс медленно перемещающимся грузовикомтрактором, и, более того, подкрепляется языковым потенциалом к такому смысловому сближению. Семантическая структура глагола ползтисодержит семы, отвечающие контекстуальным смыслам предложения: Ползти–‘2. Разг.Оченьмедленно, с трудом идти, ехать, плыть. || Медленнопередвигаться, перемещатьсяв какомл. направлении. 3. Раздаваться, распространяться, медленнопроникая кудал. (онегромких, нерезких звуках, о слухах и т. п.)’ [8]. Култыхаться –интересный редкий глагол1, родствен пермскомудиалектизму култышкатьсо значением ‘хромать’[10], которое усугубляет неуклюжесть образа говорящего Кембла. Более того, данный глагол вносит новый визуальный образ вертикального движения от напряжения медленно перемещающейся тяжелой машины. Вертикальное движение по глаголу култыхаться«резонирует» с вибрацией голосовых связок. Предложение Медленно и тяжело переваливается трактор –все прямо –ни на дюйм с пути[7] однозначно спредыдущими, но лишено совсем неметафорических подсказок. В нем сравнение синтезировалось с метафорой, и полученное сжатием смысловое новообразование заняло все предложение.Онобыло бы непонятно или понято в прямом значении, если бы не основывалось на образахпредыдущихконтекстовповести: в воображении вновь возникает нагруженный трактор, движущийся медленно,напряженно (он переваливается, култыхаетсяпод ношей)и непреложно, т. е. прямо, не сойдет ни на дюйм с пути.
Смысловыеотношенияконструкции все прямо–ни на дюйм с путидоказывают верностьинтерпретациинаречия непреложно, приведеннойвыше. 1Национальный корпус русского языка содержит 5 документов с 6 вхождениями глагола култыхаться, два из которых замятинские (из «Островитян») и самые ранние [9].Так, контекстуально мотивированный метафорический образ грузовикатракторазакрепляется за Кемблом в качестве его идентифицирующего маркера. Теперь, впитав сравнение,метафора используется для выражения авторской идеи наравне со словами, употребленными в прямом значении. Так, постепенно она приобретает дефинитивную функцию. В бессоюзной синтаксической конструкции с пояснительными отношениями Кембл недоуменно морщил лоб: грузовиктрактор ходил только по камню, тяжелые колеса увязали в зыбком «пусть»[11] недоумение Кембла объясняетсяразвернутойметафорой, основанной на том же образе грузовикатрактора,сакцентомна пространственных характеристиках движения машиныпо зыбкой поверхности. Неумение преодолевать интеллектуальные трудности даже будничной жизни, скованной традициями и стереотипными стратегиями поведения, уподобляется сложной проходимости грузового трактора на мягком грунте. Новый ракурс метафорического образа вносит развитие в художественный образ «Кембл». Метафорапоследнего контекста осложненафилософскими смыслами о вербальном мышлении.Онаяркий аргумент против «тезиса однонаправленности метафорической проекции», о критических откликах на который говорится в [12]. Образы когнитивной структуры источникаметафорической проекции и структуры ее цели взаимоорганизуютсяи переструктурируются. В метафоругрузовиктрактор ходил только по камню, тяжелые колеса увязали в зыбком «пусть», основанную на образах конкретных предметовисточника метафоризации, вошелэлемент зыбкое «пусть»из сферы цели метафорической проекции. Ейсвойственна абстрактная, умозрительная«фактура», ведь она о невещественном явлении действительности мышлении, о недоуменииот зыбкого «пусть».И зыбкое «пусть»
словосочетание о языковой единице,котораяне называет определенного, но чтото обозначает.Безусловно, таксономически неверно появление зыбкого «пусть»на «плотном» пути грузовикатрактора. Но в метафоре возможно все. Более того, столкновение этих образов только уточняет психологический портрет героя. «Пусть» здесь –субстантивированный ‘3. уступительный союз. Употребляется для выражения допущения в значении: допустим, положим, готов согласиться’ и/или ‘4. уступительноограничительный союз. Употребляется в простом предложении в значении: хотя бы, даже’ [13]. Это намек на принцип мышления героя
«тяжеловесность»мысли Кембла (антиномия –легкость мысли), не учитывающей многообразие мира, увязающейв нем, т.е. приводящей в недоумение. Кембл не зналдопущений, полета мысли от одного предположения к другому, в речи, особенно логической, математической, нередко фиксирующихся конструкциями с начальным пусть. Кембл не предполагал–онруководствовался однозначными общеизвестными истинами.
Контекст...[Кембл] страдальчески наморщил лоб, и было слышно, как пыхтит тяжелый грузовик, не в силах стронуться с места[14]продолжает тему о недоумении героя, о его уже увязших мыслях, ноужев звуковых образах буксирующего тяжелого грузовика.Описание интеллектуального просветленияосновано на техже образах тяжелой, нагруженной,машины, но уже беспрепятственно и быстро продвигающейся по проложенному пути: Туман в голове Кембла разбредался, по наезженному шоссе грузовик тащил кладь уверенно и быстро[15]. В последних двух примерахдефинитивное соотношение обозначаемогои метафорическогообозначающего переданы синсемантической сочинительной связью и бессоюзной семантически и структурно обусловленной связью (соответственно), т.е. такими связямисложного предложения, которые отражают ВЗАИМозависимость его частей.Обозначаемые и обозначающие образы сближаются с каждым контекстом.Так, легко распознаваемые метафорические образы о медленном, переваливающемся движении нагруженного трактора, отмечающие поведенческую «тяжеловесность» и неуклюжесть Кембла и в его смехе, впредложенииМедленно култыхаясь, и в самом смехе волоча какойто груз, Кембл хохотал, раскатываясь все больше…[16] занимаютвовсе ряд трех однородных деепричастныхоборотов.При этом базовый образ грузовикатрактора словесно уже не обозначен.Связи с источником смысловой мотивации художественно затемняются.Примечательно, что форма глагола култыхатьсяповторяется в метафоре, снова описывающей звук –звук смеха. До этого данный глагол использовался в метафоре о говоренииКембла. Возможно, в авторском языковом сознании култыханиенагруженного трактора,устойчивоедля повести «Островитяне»,ассоциировалось с вибрацией голосовых связок. В идейнопроблематическом аспекте «Островитян» важнамашиннаяметафора темы о Кембле, ведущим образом которой становится теперь движущаяся на скорости неуправляемаямашина, за рулемкоторой находится Кембл. Метафорическая пропорция «Кембл
грузовой трактор»обобщается и усложняется введением функции:«Кембл Неуправляемая машина (Кембл)». Мотивирующий образданной метафоры появляетсяиз сна Кембла2и до конца повести объясняет поведение героя, т.е. выполняет ту же дефинитивную функцию: 1. Кембл сам не верил, но остановиться не смог: руль был испорчен, гудело, несло через что попало и... страшно или хорошо?;2. Но руль был явно испорчен: Кембла несло и несло, через «следовательно» и через что попало ...;3. ... он здесь жил –или нет: кудато летел на взбесившемся автомобиле, летел через что попало –летел как во сне[18].
Данные метафоры свидетельствуют опсихологическоми психическомперерожденииКембла, онинеобходимыдля полного понимания произведения. Так как нам интересен механизм метафоризации, отметим, что и эта трансформация машинной метафоры о Кембле лишена эффекта неожиданности, присущего процессу осознания метафоры как таковой. Метафоры приведенных выше контекстов мотивируются другим, сновиденческим, образом смыслового пространства произведения. Более того, в контексте 1заявлена дефинитивная функция метафоры через бессоюзнопояснительную синтаксическую связь. Далее метафора вырывается в контекст 2без ссылок на производящие смыслыис некоторыми изменениями: она теряет звуковой параметр, т.к. описывает бесплотные сферы сознания Кембла, алогичного мышления, под воздействием любовных чувств потерявшего способность проводить силлогические и/или детерминистические нити. Мысль о них рождает лексема следовательно[19].«Следовательно»
новое служебное(и вводное) слово замятинского текста, наряду с «пусть»призванное именовать,словно инстанции, «повороты»и «пункты»мышления (следовательнои пустьвыделены кавычкамии как слова, выполняющие несвойственные им функции, и,возможно, как названия).Такая субстантивация подчинительных союзов (следовательновпредложенииможет бытьвводнымсловом), к тому жев контекстах о мышлении –освещение когнитивного уровня языка, более глубоких пластов содержанияязыковых единиц. Особенно цененздесьэтот факт тем, что он замечен и отображен Е.И.Замятиным.Затем метафора контекстов 12трансформируется в метафору контекста 3в результате индуктивного смыслового расширения и сложного синтеза образов. По синтаксической форме контекст 3парадигматичен с большинством приведенных выше предложений с бессоюзной связью и пояснительными отношениями. Но, подобно развитию метафорыо Кембле, основанной на образе движущегося грузовикатрактора, данная метафорас каждым контекстом абстрагируется в сфере цели от «конкретных» явлений художественного пространства. Через движение неуправляемой машины описывается сначала собственно движение Кембла (контекст 1), затем 2А знаете, вспомнил Кембл, мне уж который раз снится, будто я в автомобиле, и руль испорчен. Через заборы, через что попало, и самое главное...[17].ход его мыслей (контекст 2)и его существованиев мире (контекст 3).
II.Подчеркнуто отрицательную коннотацию имеют метафоры, маркирующие леди Кембл. Одна из них основана на синтезе образа внешностигероини и образа некоего резковыраженного каркаса, похожего на конструкцию из спиц зонтика: ... шевелились мумийные, страшные плечи, и кости, кости ... Так выпирает каркас в старом, сломанном ветром, зонтике. По узнаваемой схеме, намечается мотивирующий метафору образ –здесь он вынесен в предложение. В контексте Леди Кембл нагнулась –выскочили ключицы и лопатки, и еще какието кости –весь каркас разломанного зонтика[20] активируется дефинитивная функция метафоры.
Более рельефная и динамичная метафора темы о леди Кембл описывает еегубы. В заметке «“Островитяне”: примеры» «подготовка, сосредоточение внимания[курсив –Е. А.] читателя на самой главной черте миссисКембл –ее губах» [21] отмечены отдельнымихудожественнымифактамиэтапами описания героини. Это подтверждает наше выделение метафоризационнойстадииввода базового образамаркера, стадииего развитияв темео леди Кембл, каки в темеКембла(что мы стремились показать выше), а также джесмондского общества (о чем см. ниже).Так, на основании визуальных, в том числе мимических,свойств губ героини они сравниваются с червямии их движениями: Бледнорозовые, тончайшие и необычайнодлинные, как черви, они [губы] извивались, шевелили вниз и вверх хвостиками[22]. В метафорическом сопоставлении актуализируются характеристики по цвету, размеру, динамике, гибкости губчервей (их «амплитудности»). Эксплицитное сравнение как черви разъясняет метафорический сдвиг в координировании губ лексически несочетающимся в нейтральнообразном тексте предикатом. Дефинитивность отношений обозначаемого и обозначающего и своеобразная атрибутивность метафоры синтаксически оформляется здесь в бессоюзной конструкции следования второй ее части из первой. Уже вконтексте … леди Кембл улыбалась, черви вытягивались, в извивах нацеливались на добычу[22] непосредственно, без прямого сравнительного соотношениянапоминаютсякогнитивные структуры источника и цели метафорической проекции, вновь в бессоюзной обусловленной синтаксической конструкции. Всугубо динамическом направлении,самостоятельно от напоминаний о мотивирующих единицах занимая синтаксические позиции, метафоризация выходит в последующие контексты, в которых метафоры составляют «палитру поз» движущихся, кишащих червей. При этом развитие метафоризации темы о леди Кембл соблюдает когнитивный принцип иконичности текстовой организации.
В контексте … Это Бог знает что! –черви леди Кембл пошевеливались, высовывались …[23], несмотря на то, что губычерви выполняют свою основную функцию –участие в воспроизводстве речи, их движения совершаются не в полное мере. На это указывает словообразовательные свойства глагола движения пошевеливалисьс основой наива: префикс повносит значение ‘2) (только от основ глаголов несовершенного вида ссуффиксами ыва, ива, ва) неопределенную длительность и повторяемость действия или состояния, протекающего с перерывами, время от времени, в ослабленной степени, например:побаливать, поглядывать, позвякивать, похаживать, почитывать’ [24]. Более же полно метафорический потенциал раскрывается при описании мимических движений губ, проявляющих эмоции героини. И черви наиболее динамичны в следующих контекстах:Черви леди Кембл развертывались, шевелились(губычерви продолжают движения);… бледнорозовые черви зловеще шевелились и ползли. О’Келли запнулся –и бледнорозовые черви тоже остановились[25](движения губчервей становятся более интенсивными–нацеленными на перемещение, преодоление пространства, словно для агрессивного участия в диалоге с О’Келли; губычерви«отвечают» собеседникунапряженными паузами в движении);Черви миссис Кембл вились и шипели на медленном огне[25](нарастающая агрессивность губчервей передается метафорическим образом резких движений,вызванных от воздействия высокой температуры, с соответствующим звуковым сопровождением; контекстпредставляет собой метафору, по матрешечному принципу вмещающую в себя еще одну);Черви лежали недвижные, вытянутые –и, наконец, с трудом дрогнули ...[25](неожиданный покой и обессиленность губчервей точно передают эмоциональное состояние леди Кембл; динамика образа разворачивается, «вытягивается» в пространстве).Как видим, метафоры темы о губах леди Кембл изза более наглядного сопоставления метафоризованных образов чаще функционируют самостоятельно (в отличие от представленных выше). Их трансформация отражает смену эмоциональных оттенков внутреннего состояния леди Кембл, динамику ее внутреннего мира.III.При метафоризации темы о джесмондском обществе автора интересует коллективное сознание. Поэтому описанию подвержены «массовые волнения»
движенияобщества как массы, а не его представителейпо отдельности. Обозначающим образом вновь выбрано «впечатление» от движениятеперь ужеогромной змеи с переливающейся чешуей.Интересно непосредственное, отраженное в грамматике метафорических текстовподтверждение предназначенностиметафорыдля овербализации абстрактных категорий действительности и человеческого сознания. В метафорах темы о джесмондском обществе конкретный, единичныйобраз сферы источника призван рассказать обабстрактном и «многочисленном», собирательном явлении:вопервых, о движении, вовторых, о движении большого количества людей, воспринятых как целое. В связи с этим сфераисточник данной метафоры представлен лексемамив формах единственного числа, а сферацель –множественного числа. Тем более парадоксальнымстановится метафора, денотат которой репрезентируется антиномичными языковыми средствами. Однако метафоракак когнитивный механизм привычен для человеческого сознания и чаще всего расшифровывается.Попытаемся проанализировать их и мы. Метафоризациятемы о джесмондском светском обществе усложнена традиционной, но легкой неожиданностью.Мотивация метафорического образа здесь свернута, метафора входит в текст выполнением сразу дефинитивной функции, на языковом уровне проявленной снова в бессоюзной обусловленной синтаксической связи: Топали, свистели, клокотали все двадцать рядов скамей, шевелилась и переливалась двадцать раз окрутившаясязмея –и вдруг застыла и вытянула голову ...[26].Связь двух структур знания метафорической проекции сохраняется в силу повтора количественного числительногодвадцать. Развитие метафоры об английском обществе стремительно. В приведенной вышесинтаксической конструкции происходит не только соотнесениеобозначаемого и обозначающего, но и метафорическая трансформация созданного образапо использовавшемуся ранее когнитивному принципу иконичной трансляции текстового содержания. Обществозмея взволнованно шевелится и вдруг настороженно замирает. Действительно, в возбужденном состоянии ощущения любого живого организма особенно остры и категоричны, их последовательность непредсказуема.Сокращение временных и пространственных параметров рождения метафоры сбалансировано ее подробным и живописным существованиемв тексте повести.
Так, данная метафоризация отличается от предыдущих художественных алгоритмов частотными и попеременными прорывами метафоры в сферу источника и сферу цели метафорической проекции. В тексте эта особенность отражена смешениемобразов двух структур знания, в том числе синтаксическим. При этом назначение пересечений сфер сложно назвать дефинитивным. В контексте Двадцатиколечная змея обвивалась теснее, дышала чаще, и Кембл видел: шевелилась и вытягивалась вперед Диди –и он сам вытягивался, захваченный кольцами змеи[26]порядок возникновения обозначаемых образов вслед за обозначающими нелогичен для дефиниции. Но их соотнесение как общего и конкретного возможно всобирательной метафоре.Предложение И все судорожней вытягивалась змея –впитать запах крови, кругом топали и ревели нечленораздельное
[26] является продолжениемпредыдущего контекста и развитием его метафоры с соблюдением того же принципа иконичности (в нем мы наблюдаем учащение движения при приближении к его цели). Здесь нет дефинитивности, но и выделение частного из целого здесь не столь очевидно
обозначаемыйобраз помещен в глаголы неопределенноличнойграмматической формы. Неоднозначность субъекта усиливает языковую аномальность столкновения противоположных форм грамматического числачастей предложения
единственного числа существительного змея, глагола вытягивать имножественного числа предикатов топалии ревели.В извлечении из замятинского текста предложениене совсем ясно изза сложности темарематического воссоздания информации, а числовой дисбаланс делает понимание конструкции почти невозможным–не только по семантическим, но и по структурным параметрам. Однако самостоятельная целостность метафоры и текста исключает опасность непонимания. В этом ключе особенно интересно наглядно наблюдатьметафору как мощный когнитивный механизмсинтетического сближения и/или столкновения несмежных образов объектов действительности.Метафоризациятемы о джесмондском обществе имеет большой перерыв в развитии. Поэтому в метафорическомтекстеВетер свистел. От фонаря легла длинная светлая полоса, и в этой полосе пестрой чешуей переливались лица, котелки, воротнички медленным, бесконечным движением ползущей змеи. Слов уже было не разобрать: змея переливалась и сердито урчала[27]
обозначающее намечено дефинитивно сравнительными оборотами и предикативной частью бессоюзного предложения с распространенными существительными в творительном падеже. Данный текст примечателен раздроблением образов метафорических сфер. От образаисточника двигающейся змеи с переливающейся чешуей отделяется образ этой чешуи.Неявный совокупный субъект действияизсферы цели расчленяется на части тела и элементы одежды.«Массовость»метафоры распадаетсяна составляющие, как бы размножается,для изображения коллективной суеты. Движение змеи«избыточно»передаетсядвумя лексемами действиядвижениеи ползущая. Массовый переполох воспринимается особенно масштабным в намеренно суженном пространстве в световой полосеот фонаря. Волнение джесмодских леди и джентельменов, которое усиливается до состояния, «слышимого» как нечленораздельное сердитое урчание, захватывает читателя. Данный эффект достигается ощутимой трансформацией монолитного ранее образа движения змеи, употреблением глаголов и отглагольных слов, быстрой сменой световых, зрительных, звуковых образов. Метафора воздействует на комплекс «рецепторов» интерпретатора, запускает группу мыслительных операций дешифровки текста. Результаты подобного анализа текстадают более и более осознанное представление о многосложности художественного языка, в том числе метафорических единиц, а также об их интерпретации.
Далее метафора получаетавтономное функционированиев текстев качестве искусного метафорического дублера:Серобелая чешуя быстрее переливалась под фонарем, змея зашуршала по асфальту, поползла к редакции «Джесмондской Звезды» и двадцатью кольцами развернулась перед темными окнами. В редакции никого не было[27]. Выделенный дочерний образ чешуи сохранил самостоятельность.Сохранились и основные образы предыдущих контекстов(фонарь, двадцать колец). Это связывает метафорическую конструкцию с общей текстовой тканью и позволяет ей действовать в контексте независимо.Контекст Кипели и переливались. Вымахивали руки. Зловеще свивались и развивались кольца, и все еще чегото ждали, не расходились[28] обращает читательское внимание на лексическое значение слова переливаться. Лексема является полисемантом. Во вхождениях в контексты [26],[27]и рассматриваемый [28] она выступает в разных ЛСВ –‘2. Двигаться, перемещаться из стороны в сторону при качке, покачивании (о жидкости)’ и ‘3. Блестеть, сверкать переходящими один в другой оттенками, тонами’ [29] соответственно. Это создает семантическую игру неоднозначного, в поисках определенность заставляет внимательного читателя возвращаться к прочитанному. Удачное завершение такого интеллектуального анализа вводит интерпретаторскую мысль в состояние легкого катарсиса.На последующих этапах метафоризации вкачестве самостоятельной языковой единицы сложной структуры метафора развивается в метонимически суженные и метафорически углубленные контекстыс повторяющимся образом блестящей и шуршащей чешуи, однажды отделившемся от метафорического целого: Серобелая чешуя тревожно шуршала и переливалась[30].Аномальность метонимии усугубляетсяв контекстеБез двух минут... Чешуя напряглась, замерла, не шевелилась. Бифштекснорумяные посетители боксов и скачек не отрывались от часов[30]. В нем олицетворенная связью с целым (змеей) чешуя психологизируется метафоричностью образа этого целого. Обозначающее и обозначаемое выступают здесь перифразами. Особенно этоощущается в контексте Сразу зашевелилась чешуя, заурчала, и все громче. Все были оскорблены: и любители бокса и скачек, и сторонники культуры. ... чешуя бешено закрутилась, запестрела платками и криками[30].Пунктирное мерцание элементов сфер метафоризации описанных случаев усиливает динамику метафорического образа и его изменений необходимостью перехода интерпретаторской мысли из одной когнитивной сферы в другую. В процессе восприятиямноголинейной динамической структуры «массовых» метафор декодирующие интеллектуальные силы затрачиваются на расшифровку метафор, а также на корреляцию обозначаемых и обозначающих образов между собой и со своими когнитивными структурами.Это усложняет восприятие метафоры.В атрибутивном ракурсе метафоризации темы о джесмондском обществе задействованы пространственные характеристики движения и его онтологического отраженияв окружающей действительности –светового и звукового(переливы и шорох чешуи во время движения змеи), атакже временные параметры(дневное описание джесмондской змеи локально, змея шевелится на одном месте, вечером же она крадется).
***Обозначимтипичность метафоризации конкретного замятинского текста.Основной ее признак–структурносмысловая эксплицитность.Анализ рассмотренных метафорпозволяет выделить своеобразные этапы метафорообразования.Замятинский текст вынуждает запоминать образы метафорических сфер в их соотношении. Как мы наблюдали, знания сфер источника заключены чаще всего в сравнениях повести «Островитяне» различных форм, а сферы цели –в остальной текстовой атрибуции. Постепенно соотношения метафоризации сохраняется в памяти читателякак раз к тому моменту текстовой жизнипроизведения в системе «авторинтерпретатор», когдаметафора вырастает до самостоятельного функционирования наравне с другими единицами текстав качестве художественной детали того или иного художественного образа. Именно осознание разницы между известной и новой текстовой информацией оставляет эстетический эффект.
Представленный анализ метафоризации «Островитян» позволяет описать механизм сохранения тектовой информации следующим образом. Праметафорический образ эксплицитно привязывается к прототипическому и затем вовсе замещает его уже как метафорический(мы отмечали в процессе анализа метафор повести «Островитяне» случаи сближения обозначаемого и обозначающего при метафоризации, что составляет соответственно сферу цели и источника метафорической проекции). Врезультате «повторения основных зрительных образов, чтобы читатель все время видел действующих лиц» [31],восприятие метафоры стимулирует воспоминание о прототипе. В сознании читателя при интерпретации замятинского текста возникает «связь между психическими явлениями, при крой актуализация (восприятие, представление) одного из них влечет за собой появление другого» [32] (воспоминания), т.е. ассоциативная связь образов. При его изученииследует говорить об ассоциации как психическом и ментальном явлении, а не текстуальном.
Метафорическое уплотнение, концентрация, иными словами, развитие,художественного пространстваповестиобеспечивается соблюдением одного из основных когнитивных принципов организации текста –апперцептивного поступления нового знания. Ассоциированиесопровождается сменойракурсов интеллектуального обзора известного, дающей новые знания о нем. Так, метафорытемы о Кембле используют разные характеристики сущностного функционирования трактора движения машины, а также «зоологически точные» движения червей темы о леди Кембли змеи темы о джесмондском обществе, котораяв силу именно апперцепциибыла метонимически замещена чешуей.Наиболее наглядный пример апперцептивного поступления текстовых знаний –мерцание элементов метафоризационных сфер в теме о джесмодском обществе. На когнитивном уровне это совершается передвижением фреймовой рамки по «существу» образа.Перемещениемфреймовой рамки максимально полно раскрывается изобразительный потенциал выбранного для метафоризации образа, вмещенного в языковую форму. В силу этого метафора получает возможность самостоятельно выполнять дефинитивную, а также нарративную функции
движение фреймовой рамки отражается в повествовательной структуре текста.
Именно поэтому художественные образы героев повести предельно динамичны. Мы полагаем,в лекционных заметках «“Островитяне”: примеры» под действиемпонимается динамика описанной природы: Внутренняя характеристика миссис Дьюли, данная не описанием, ... а действием.Характеристика Кембла: импрессионистская –башмаки. Опять –характеристика в действии[31].При метафоризациитемы о леди Кембли Джесмондапередвижениемфреймовой рамки создается текст иконического принципа развития.Такие тексты повествовательны по определению.
В результате замятинская метафора становится неидентичным отражением явлений художественного пространства литературного произведения. Она удваивает отвлеченность и без того умозрительного художественного текста. В итоге интерпретатор замятинского текста перманентно концентрируетсяна перевод значений в смыслы, на перекодировку кодов. Именно это создает некоторую усложненность восприятия и понимания произведений изучаемого автора.
Несмотря на то, что «хорошая метафора объемлет совокупность сущностных характеристик объекта и не нуждается в дополнении» [33], эксплицитность замятинской метафоры не только не лишает смысла ее создания и использования, но и оказывается основой образности, художественности замятинского текста. Если традиционная художественность «совершается» в поиске объяснений аномальности того или иного образа метафоры, эпитета, метонимии и т.д. словесного произведения, и образ при этом является ключом к расшифровке текста, всего или его фрагмента, то художественность «Островитян» результат интеллектуальной работы интерпретатора текста, направленной на анализ функционирования и развития метафорического образа. Стоит высказать предположения о языковой личности Е.И.Замятина. Ей свойственны признаки психологического типа визуалов. Когнитивным приемом передвижения фреймовой рамки и использованием принципа иконичности развертывания текста писатель оперирует как кинокамерой. Не случайны опыты написания Замятиным киносценариев, критических статей о кинематографе. Интересны и актуальны исследования этого пласта творческого наследия писателя лингвокогнитивным аппаратом.В целом, подобные лингвокогнитивные исследования замятинского текста существенно расширят и углубят лингвистическое замятиноведение, только набирающее обороты своего развития. Как новый аналитический материал замятинский текст способен испытать исследовательский аппарат когнитивной лингвистики. Материалыданной статьи –результаты изысканий этого рода. А раскрытые Замятиным познавательные и изобразительные возможности языка дополнят знания стилистики кодирования и декодирования текста.Данная тема имеет дальнейшие перспективы развития. В представленном направлении возможно исследовать всю прозу Е.И.Замятина.
Ссылки на источники1. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // ВЯ, 1994. № 4. С. 18.2. КарцевскийС.О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // ЗвегинцевВ.А. История языкознания XIXXXвеков в очерках и извлечениях. В 2 ч. Ч.II. М.: «Просвещение», 1965. С. 86.3. Карпенко С.М. К вопросу о типах ассоциативных доминант в лексической структуре поэтического текста (на материале лирики Н.С.Гумилёва) // Вестник ТГПУ. Выпуск 4 (82). 2009 г. С. 112115.4. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С.Кубряковой. –М.: Филологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, 1997. –С. 13.5. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 377, 379.6.Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 390.7. Там же. С. 394.8. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 2. КО. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1986. –С. 258.9. Национальный корпус русского языка (НКРЯ). URL: http://search.ruscorpora.ru10.Даль В.И. Толковый словарь живаго великорускаго языка. В 4х т. Т. 2. [Электронный ресурс]. –С.Петербург –Москва: Издание книгопродавцатипографа М. О. Вольфа, 1881. –С. 220.11. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 399. 12. Баранов А.Н. Дескриптивная теория метафоры и типология метафорических моделей [Электронный ресурс] // Международная конференция по компьютерной лингвистике «Диалог 2003». URL: //http://www.dialog21.ru/Archive/2003/Baranov.htm(дата обращения: 17.03.2015 г.).13. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 562, 563.14. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 401.15. Там же. С. 402.16. Там же. С. 405.17. Там же. С. 412.18. Там же. С. 414, 416, 419.19. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 4. СЯ. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1988. –С. 133.20. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 397, 410.21. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 378.22. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 398.23. Там же. С. 408.24. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 150.25. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 409, 417, 718.26. Там же. С. 412,413.27. Там же. С. 437.28. Там же. С. 440.29. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 74.30. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 439, 440.31. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 378, 377.32. Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. –М.: Политиздат, 1990. –С. 28.33. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры / Общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. —М.: Прогресс, 1990. —С. 19.
О применениилингвокогнитивных знанийванализеязыка писателя(на примере метафор повести Е.И.Замятина «Островитяне»)
Аннотация.В статье автор представляетрезультаты лингвокогнитивного анализа метафорических единиц повестиЕ.И.Замятина«Островитяне». Известная осложненность восприятия замятинского текста, препятствующая развитию лингвистического замятиноведения,подтолкнула автора статьи к поиску ее источников. Изучение метафорики повестипозволило определить перцептивный балласт замятинского дискурса –высокий порог активности таких ментальных механизмов его интерпретации, как аналогизация, ассоциирование, апперцепция.Ключевые слова:контекст, сравнение, метафора, метафоризация,дефинитивный, бессоюзная связь, движение.
Лингвокогнитивноепространство научной мысли представлять так же непросто, как мысленно обозревать то, что называется сознанием. Когнитивистикаявляется «попыткой» «функционально идентифицировать ментальные состояния», запечатленные в языке, «в терминах ихвзаимодействия между собой, в абстракции от материальной реализации в мозгу» [1]. Необходимо учитывать сложность самого языкового знака. Понимание этого явления невозможно без умения видеть, вопервых,философию сосуществования формы и содержания; вовторых, многоступенчатую абстрагированность этого сосуществованияв языке.Форма языкового знака помимо узуального значения содержит диалектически новое, конкретное.«Новое включается в старые рамки, оно осмысляется как новый род старого вида. ... Познать или понятьявление –это значит включить его в совокупность наших знаний, установитькоординаты, на скрещении которых его можно будет найти. И все же действительно новыми являются не координаты, а их взаимоотношение, их скрещение. ... Лингвистический знак по своей внутренней структуре соответствует скрещению координат различных степеней обобщения в зависимости от семиологического плана, которому он принадлежит»[2].Осознание скрещений особенно или единственно важно для понимания знакаиадекватного его анализа.Поэтому предмет когнитивной лингвистикисугубо умозрительный–это абстракция абстракций.Тем более неоднозначно по сложности лингвокогнитивное изучение художественного текста, обладающего еще большейстепенью отвлеченности–она усугубляется авторской интенцией. Широко известна тенденция дискурсивного и концептуального описания текстов.Лингвистами Томского государственного педагогического университета (Карпенко С.М., Болотнова Н.С., Васильева А.А.и др.)идея о смысловом развертывании текста развита в теорию ассоциативного развертывания поэтического текста, предполагающую выявление текстовых структур и их элементов –ассоциативной доминанты и способов ассоциативного развертывания[3].Такие структуры сложно отличить от когнитивных, если бы данная теория нацеливалась на абстрагирование результатов исследовательской интерпретации текста до ментальных моделей строения авторского и интерпретаторского сознания. Останавливаясь на описании и распутывании смысловых сетей только текста, теория напоминает, однако,о детерминированности человеческой мысли, проявляющейся в тексте, который этоймысльюпорожден.Лингвокогнитологическое представление об ассоциациях характеризуется несколько инымпорядкомпроникновения в содержание текста. Под ассоциацией понимается ментальное «связывание двух явлений, двух представлений, двух объектов и т.п., обычно стимула и сопровождающей его реакции»[4]. Ассоциации кладутся в основуосознанного или иррационального введениятекстовыхаллюзий, реминисценций, всевозможных цитат,а также образностисоответствующейприроды. При их анализе данные языковые конструкцииразбираются на языковую форму/ значение и смыслы, и поиск ассоциаций осуществляется не столько в языковой синтагматике, парадигматике или эпидигматике, скольков более отвлеченных от материальной стороны языкового знака пространствах –в области пропозиционально структурированного сознания. В этом отношенииинтересен замятинский текст, известный читателю специфической сложностью в восприятииего художественности, котораяоставляет амбивалентные впечатления: ее сложно назвать «поэтической», но невозможно отказать ей в образности. Рассмотрим на примере некоторых оригинальных метафор повести «Островитяне» (1917) отдельные особенности ментальной модели текста писателя иавторского сознания.(При этом обратимся и к лекционным заметкам Замятинапо технике художественной прозы «“Островитяне”: примеры»).Особенно ярко метафоризованы портретнопсихологические образы Кембла, леди Кембл, массовый образ джесмондского светского общества. Автор обнаруживаетпсихологизм в специфике движения объектовдействительностии использует их динамические образыпри метафоризации.Наиболее важнымиоказываются впечатления от взаимодействия явлений реального и художественного пространства повести между собой и читателем. Сам автор называет внутреннюю характеристику своих героев «импрессионистской» [5].В связи с этим в повести немногочисленны примеры прямого –номинирующего –художественногоповествования иописания. Напротив, чаще всего изображаются различного рода «вещные» процессыи действия героев, а не конкретные элементыих облика (художественные детали). Поэтомупортретнопсихологические метафоры «Островитян» функционируют как устойчивые, но генерирующие, элементы художественного пространства. Метафорический образ закрепляется за денотатом и на протяжении всего текста произведения трансформируется с разной степенью сложности. Изучиви сформулировавментальный принцип, по которому созданы данные и подобные образы, возможно, мы выявимважныйстилевойпризнак замятинскоготекстас позиций когнитивной лингвистики.Обратимся к контекстам(при этом важно следить за порядкомих вхождений в текст повести).I.За Кемблом закреплен образ грузовикатрактора. Автором обыгрываются сущностные характеристики движенияфилософского понятияи движения обозначенной машины. Это пространственные, визуальные, звуковые, функциональные характеристики, проявляющиеся в контекстах повестисовместно илисамостоятельно. Впервомтекстовом появленииКемблописан метонимическим смещением –образ обуви увеличивается до образа героя, которому эта обувь принадлежит–а также частично метафорической характеризацией движения, которая поясняется сравнением с грузовоймашиной:Громадные квадратные башмаки, шагающие, как грузовой трактор, медленно и непреложно[6].Здесь несомненно метафорично значение наречия непреложно. В дистрибуции с нимисравнительной конструкцией, содержащей художественный образтемы о Кембле, наречие медленнотоже приобретает контекстуальные смысловые оттенки.
Если медленно–привычный физический параметр, то непреложноможет становиться признакомдвижениятолько в художественном пространстве. В русском общелитературном языке непреложнызаконы, правила, истины, факты и подобные явления идеального порядка. Движение же, скорее, ровное, прямолинейное. При характеризациидвижения наречием непреложнопроисходит метафорический таксономический сдвигв смысловом пространстве фразы. Метафора дополняется сравнением для его обоснования
ввизуальномсходствепоходки человека и движения массивной машины. Смысловая аномалия данной языковой конструкции сдерживается поясняющим сравнением, а также семантикосинтаксической связьюнепреложно с медленно. В обратной связи,помещенное между сравнениеми метафоризованным членомоднородной пары,смысловое пространство лексемы медленновключаетсяв образную текстовую игру. Впрепозиции относительно сравнительного оборотанаречиемедленноимело бы только прямое лексическое значениео медленной ходьбе человека. Однако настройка мысли интерпретатора на перенос значений, возникающаяпри восприятии метонимии, метафорического признака действия, сравнения рассматриваемого контекста,сохраняется и при осознании лексемы медленно. Метафоричность заражает текстовую тканьчерез активациюи ускорениемыслительныхмеханизмованалогизации интерпретатора текста, «считывающего»объяснения слов переносного значения словами, употребленными в прямоми, наоборот, уточняющего узуальные значения контекстуальными. С каждым новым появлением метафоры отношения ее структуры становятся болееотвлеченными,ведь через нее описываются более абстрактные явления действительности
речь, мышление, смех Кембла.
Ожидаемо,движения Кембла метафорически кодируютсяв глаголахразличных семантических групп.Нераспространенные и распространенные глаголысобственно движения сферы источника координируются автором с глаголамиговорения, мышленияи эмотивнымиглаголамисферы цели метафоризации. Данная пропорция объясняется еще сравнением с известной машиной. Так, вконтексте … он не говорил, а полз, медленно култыхался, как тяжело нагруженный грузовиктрактор на широчайших колесах[7]действие глагола говоритьметафорически переименовывается в глаголы движения ползти, култыхаться. Метафорическая модельговорить как Кембл ползтиобъясняется образами сравненияс медленно перемещающимся грузовикомтрактором, и, более того, подкрепляется языковым потенциалом к такому смысловому сближению. Семантическая структура глагола ползтисодержит семы, отвечающие контекстуальным смыслам предложения: Ползти–‘2. Разг.Оченьмедленно, с трудом идти, ехать, плыть. || Медленнопередвигаться, перемещатьсяв какомл. направлении. 3. Раздаваться, распространяться, медленнопроникая кудал. (онегромких, нерезких звуках, о слухах и т. п.)’ [8]. Култыхаться –интересный редкий глагол1, родствен пермскомудиалектизму култышкатьсо значением ‘хромать’[10], которое усугубляет неуклюжесть образа говорящего Кембла. Более того, данный глагол вносит новый визуальный образ вертикального движения от напряжения медленно перемещающейся тяжелой машины. Вертикальное движение по глаголу култыхаться«резонирует» с вибрацией голосовых связок. Предложение Медленно и тяжело переваливается трактор –все прямо –ни на дюйм с пути[7] однозначно спредыдущими, но лишено совсем неметафорических подсказок. В нем сравнение синтезировалось с метафорой, и полученное сжатием смысловое новообразование заняло все предложение.Онобыло бы непонятно или понято в прямом значении, если бы не основывалось на образахпредыдущихконтекстовповести: в воображении вновь возникает нагруженный трактор, движущийся медленно,напряженно (он переваливается, култыхаетсяпод ношей)и непреложно, т. е. прямо, не сойдет ни на дюйм с пути.
Смысловыеотношенияконструкции все прямо–ни на дюйм с путидоказывают верностьинтерпретациинаречия непреложно, приведеннойвыше. 1Национальный корпус русского языка содержит 5 документов с 6 вхождениями глагола култыхаться, два из которых замятинские (из «Островитян») и самые ранние [9].Так, контекстуально мотивированный метафорический образ грузовикатракторазакрепляется за Кемблом в качестве его идентифицирующего маркера. Теперь, впитав сравнение,метафора используется для выражения авторской идеи наравне со словами, употребленными в прямом значении. Так, постепенно она приобретает дефинитивную функцию. В бессоюзной синтаксической конструкции с пояснительными отношениями Кембл недоуменно морщил лоб: грузовиктрактор ходил только по камню, тяжелые колеса увязали в зыбком «пусть»[11] недоумение Кембла объясняетсяразвернутойметафорой, основанной на том же образе грузовикатрактора,сакцентомна пространственных характеристиках движения машиныпо зыбкой поверхности. Неумение преодолевать интеллектуальные трудности даже будничной жизни, скованной традициями и стереотипными стратегиями поведения, уподобляется сложной проходимости грузового трактора на мягком грунте. Новый ракурс метафорического образа вносит развитие в художественный образ «Кембл». Метафорапоследнего контекста осложненафилософскими смыслами о вербальном мышлении.Онаяркий аргумент против «тезиса однонаправленности метафорической проекции», о критических откликах на который говорится в [12]. Образы когнитивной структуры источникаметафорической проекции и структуры ее цели взаимоорганизуютсяи переструктурируются. В метафоругрузовиктрактор ходил только по камню, тяжелые колеса увязали в зыбком «пусть», основанную на образах конкретных предметовисточника метафоризации, вошелэлемент зыбкое «пусть»из сферы цели метафорической проекции. Ейсвойственна абстрактная, умозрительная«фактура», ведь она о невещественном явлении действительности мышлении, о недоуменииот зыбкого «пусть».И зыбкое «пусть»
словосочетание о языковой единице,котораяне называет определенного, но чтото обозначает.Безусловно, таксономически неверно появление зыбкого «пусть»на «плотном» пути грузовикатрактора. Но в метафоре возможно все. Более того, столкновение этих образов только уточняет психологический портрет героя. «Пусть» здесь –субстантивированный ‘3. уступительный союз. Употребляется для выражения допущения в значении: допустим, положим, готов согласиться’ и/или ‘4. уступительноограничительный союз. Употребляется в простом предложении в значении: хотя бы, даже’ [13]. Это намек на принцип мышления героя
«тяжеловесность»мысли Кембла (антиномия –легкость мысли), не учитывающей многообразие мира, увязающейв нем, т.е. приводящей в недоумение. Кембл не зналдопущений, полета мысли от одного предположения к другому, в речи, особенно логической, математической, нередко фиксирующихся конструкциями с начальным пусть. Кембл не предполагал–онруководствовался однозначными общеизвестными истинами.
Контекст...[Кембл] страдальчески наморщил лоб, и было слышно, как пыхтит тяжелый грузовик, не в силах стронуться с места[14]продолжает тему о недоумении героя, о его уже увязших мыслях, ноужев звуковых образах буксирующего тяжелого грузовика.Описание интеллектуального просветленияосновано на техже образах тяжелой, нагруженной,машины, но уже беспрепятственно и быстро продвигающейся по проложенному пути: Туман в голове Кембла разбредался, по наезженному шоссе грузовик тащил кладь уверенно и быстро[15]. В последних двух примерахдефинитивное соотношение обозначаемогои метафорическогообозначающего переданы синсемантической сочинительной связью и бессоюзной семантически и структурно обусловленной связью (соответственно), т.е. такими связямисложного предложения, которые отражают ВЗАИМозависимость его частей.Обозначаемые и обозначающие образы сближаются с каждым контекстом.Так, легко распознаваемые метафорические образы о медленном, переваливающемся движении нагруженного трактора, отмечающие поведенческую «тяжеловесность» и неуклюжесть Кембла и в его смехе, впредложенииМедленно култыхаясь, и в самом смехе волоча какойто груз, Кембл хохотал, раскатываясь все больше…[16] занимаютвовсе ряд трех однородных деепричастныхоборотов.При этом базовый образ грузовикатрактора словесно уже не обозначен.Связи с источником смысловой мотивации художественно затемняются.Примечательно, что форма глагола култыхатьсяповторяется в метафоре, снова описывающей звук –звук смеха. До этого данный глагол использовался в метафоре о говоренииКембла. Возможно, в авторском языковом сознании култыханиенагруженного трактора,устойчивоедля повести «Островитяне»,ассоциировалось с вибрацией голосовых связок. В идейнопроблематическом аспекте «Островитян» важнамашиннаяметафора темы о Кембле, ведущим образом которой становится теперь движущаяся на скорости неуправляемаямашина, за рулемкоторой находится Кембл. Метафорическая пропорция «Кембл
грузовой трактор»обобщается и усложняется введением функции:«Кембл Неуправляемая машина (Кембл)». Мотивирующий образданной метафоры появляетсяиз сна Кембла2и до конца повести объясняет поведение героя, т.е. выполняет ту же дефинитивную функцию: 1. Кембл сам не верил, но остановиться не смог: руль был испорчен, гудело, несло через что попало и... страшно или хорошо?;2. Но руль был явно испорчен: Кембла несло и несло, через «следовательно» и через что попало ...;3. ... он здесь жил –или нет: кудато летел на взбесившемся автомобиле, летел через что попало –летел как во сне[18].
Данные метафоры свидетельствуют опсихологическоми психическомперерожденииКембла, онинеобходимыдля полного понимания произведения. Так как нам интересен механизм метафоризации, отметим, что и эта трансформация машинной метафоры о Кембле лишена эффекта неожиданности, присущего процессу осознания метафоры как таковой. Метафоры приведенных выше контекстов мотивируются другим, сновиденческим, образом смыслового пространства произведения. Более того, в контексте 1заявлена дефинитивная функция метафоры через бессоюзнопояснительную синтаксическую связь. Далее метафора вырывается в контекст 2без ссылок на производящие смыслыис некоторыми изменениями: она теряет звуковой параметр, т.к. описывает бесплотные сферы сознания Кембла, алогичного мышления, под воздействием любовных чувств потерявшего способность проводить силлогические и/или детерминистические нити. Мысль о них рождает лексема следовательно[19].«Следовательно»
новое служебное(и вводное) слово замятинского текста, наряду с «пусть»призванное именовать,словно инстанции, «повороты»и «пункты»мышления (следовательнои пустьвыделены кавычкамии как слова, выполняющие несвойственные им функции, и,возможно, как названия).Такая субстантивация подчинительных союзов (следовательновпредложенииможет бытьвводнымсловом), к тому жев контекстах о мышлении –освещение когнитивного уровня языка, более глубоких пластов содержанияязыковых единиц. Особенно цененздесьэтот факт тем, что он замечен и отображен Е.И.Замятиным.Затем метафора контекстов 12трансформируется в метафору контекста 3в результате индуктивного смыслового расширения и сложного синтеза образов. По синтаксической форме контекст 3парадигматичен с большинством приведенных выше предложений с бессоюзной связью и пояснительными отношениями. Но, подобно развитию метафорыо Кембле, основанной на образе движущегося грузовикатрактора, данная метафорас каждым контекстом абстрагируется в сфере цели от «конкретных» явлений художественного пространства. Через движение неуправляемой машины описывается сначала собственно движение Кембла (контекст 1), затем 2А знаете, вспомнил Кембл, мне уж который раз снится, будто я в автомобиле, и руль испорчен. Через заборы, через что попало, и самое главное...[17].ход его мыслей (контекст 2)и его существованиев мире (контекст 3).
II.Подчеркнуто отрицательную коннотацию имеют метафоры, маркирующие леди Кембл. Одна из них основана на синтезе образа внешностигероини и образа некоего резковыраженного каркаса, похожего на конструкцию из спиц зонтика: ... шевелились мумийные, страшные плечи, и кости, кости ... Так выпирает каркас в старом, сломанном ветром, зонтике. По узнаваемой схеме, намечается мотивирующий метафору образ –здесь он вынесен в предложение. В контексте Леди Кембл нагнулась –выскочили ключицы и лопатки, и еще какието кости –весь каркас разломанного зонтика[20] активируется дефинитивная функция метафоры.
Более рельефная и динамичная метафора темы о леди Кембл описывает еегубы. В заметке «“Островитяне”: примеры» «подготовка, сосредоточение внимания[курсив –Е. А.] читателя на самой главной черте миссисКембл –ее губах» [21] отмечены отдельнымихудожественнымифактамиэтапами описания героини. Это подтверждает наше выделение метафоризационнойстадииввода базового образамаркера, стадииего развитияв темео леди Кембл, каки в темеКембла(что мы стремились показать выше), а также джесмондского общества (о чем см. ниже).Так, на основании визуальных, в том числе мимических,свойств губ героини они сравниваются с червямии их движениями: Бледнорозовые, тончайшие и необычайнодлинные, как черви, они [губы] извивались, шевелили вниз и вверх хвостиками[22]. В метафорическом сопоставлении актуализируются характеристики по цвету, размеру, динамике, гибкости губчервей (их «амплитудности»). Эксплицитное сравнение как черви разъясняет метафорический сдвиг в координировании губ лексически несочетающимся в нейтральнообразном тексте предикатом. Дефинитивность отношений обозначаемого и обозначающего и своеобразная атрибутивность метафоры синтаксически оформляется здесь в бессоюзной конструкции следования второй ее части из первой. Уже вконтексте … леди Кембл улыбалась, черви вытягивались, в извивах нацеливались на добычу[22] непосредственно, без прямого сравнительного соотношениянапоминаютсякогнитивные структуры источника и цели метафорической проекции, вновь в бессоюзной обусловленной синтаксической конструкции. Всугубо динамическом направлении,самостоятельно от напоминаний о мотивирующих единицах занимая синтаксические позиции, метафоризация выходит в последующие контексты, в которых метафоры составляют «палитру поз» движущихся, кишащих червей. При этом развитие метафоризации темы о леди Кембл соблюдает когнитивный принцип иконичности текстовой организации.
В контексте … Это Бог знает что! –черви леди Кембл пошевеливались, высовывались …[23], несмотря на то, что губычерви выполняют свою основную функцию –участие в воспроизводстве речи, их движения совершаются не в полное мере. На это указывает словообразовательные свойства глагола движения пошевеливалисьс основой наива: префикс повносит значение ‘2) (только от основ глаголов несовершенного вида ссуффиксами ыва, ива, ва) неопределенную длительность и повторяемость действия или состояния, протекающего с перерывами, время от времени, в ослабленной степени, например:побаливать, поглядывать, позвякивать, похаживать, почитывать’ [24]. Более же полно метафорический потенциал раскрывается при описании мимических движений губ, проявляющих эмоции героини. И черви наиболее динамичны в следующих контекстах:Черви леди Кембл развертывались, шевелились(губычерви продолжают движения);… бледнорозовые черви зловеще шевелились и ползли. О’Келли запнулся –и бледнорозовые черви тоже остановились[25](движения губчервей становятся более интенсивными–нацеленными на перемещение, преодоление пространства, словно для агрессивного участия в диалоге с О’Келли; губычерви«отвечают» собеседникунапряженными паузами в движении);Черви миссис Кембл вились и шипели на медленном огне[25](нарастающая агрессивность губчервей передается метафорическим образом резких движений,вызванных от воздействия высокой температуры, с соответствующим звуковым сопровождением; контекстпредставляет собой метафору, по матрешечному принципу вмещающую в себя еще одну);Черви лежали недвижные, вытянутые –и, наконец, с трудом дрогнули ...[25](неожиданный покой и обессиленность губчервей точно передают эмоциональное состояние леди Кембл; динамика образа разворачивается, «вытягивается» в пространстве).Как видим, метафоры темы о губах леди Кембл изза более наглядного сопоставления метафоризованных образов чаще функционируют самостоятельно (в отличие от представленных выше). Их трансформация отражает смену эмоциональных оттенков внутреннего состояния леди Кембл, динамику ее внутреннего мира.III.При метафоризации темы о джесмондском обществе автора интересует коллективное сознание. Поэтому описанию подвержены «массовые волнения»
движенияобщества как массы, а не его представителейпо отдельности. Обозначающим образом вновь выбрано «впечатление» от движениятеперь ужеогромной змеи с переливающейся чешуей.Интересно непосредственное, отраженное в грамматике метафорических текстовподтверждение предназначенностиметафорыдля овербализации абстрактных категорий действительности и человеческого сознания. В метафорах темы о джесмондском обществе конкретный, единичныйобраз сферы источника призван рассказать обабстрактном и «многочисленном», собирательном явлении:вопервых, о движении, вовторых, о движении большого количества людей, воспринятых как целое. В связи с этим сфераисточник данной метафоры представлен лексемамив формах единственного числа, а сферацель –множественного числа. Тем более парадоксальнымстановится метафора, денотат которой репрезентируется антиномичными языковыми средствами. Однако метафоракак когнитивный механизм привычен для человеческого сознания и чаще всего расшифровывается.Попытаемся проанализировать их и мы. Метафоризациятемы о джесмондском светском обществе усложнена традиционной, но легкой неожиданностью.Мотивация метафорического образа здесь свернута, метафора входит в текст выполнением сразу дефинитивной функции, на языковом уровне проявленной снова в бессоюзной обусловленной синтаксической связи: Топали, свистели, клокотали все двадцать рядов скамей, шевелилась и переливалась двадцать раз окрутившаясязмея –и вдруг застыла и вытянула голову ...[26].Связь двух структур знания метафорической проекции сохраняется в силу повтора количественного числительногодвадцать. Развитие метафоры об английском обществе стремительно. В приведенной вышесинтаксической конструкции происходит не только соотнесениеобозначаемого и обозначающего, но и метафорическая трансформация созданного образапо использовавшемуся ранее когнитивному принципу иконичной трансляции текстового содержания. Обществозмея взволнованно шевелится и вдруг настороженно замирает. Действительно, в возбужденном состоянии ощущения любого живого организма особенно остры и категоричны, их последовательность непредсказуема.Сокращение временных и пространственных параметров рождения метафоры сбалансировано ее подробным и живописным существованиемв тексте повести.
Так, данная метафоризация отличается от предыдущих художественных алгоритмов частотными и попеременными прорывами метафоры в сферу источника и сферу цели метафорической проекции. В тексте эта особенность отражена смешениемобразов двух структур знания, в том числе синтаксическим. При этом назначение пересечений сфер сложно назвать дефинитивным. В контексте Двадцатиколечная змея обвивалась теснее, дышала чаще, и Кембл видел: шевелилась и вытягивалась вперед Диди –и он сам вытягивался, захваченный кольцами змеи[26]порядок возникновения обозначаемых образов вслед за обозначающими нелогичен для дефиниции. Но их соотнесение как общего и конкретного возможно всобирательной метафоре.Предложение И все судорожней вытягивалась змея –впитать запах крови, кругом топали и ревели нечленораздельное
[26] является продолжениемпредыдущего контекста и развитием его метафоры с соблюдением того же принципа иконичности (в нем мы наблюдаем учащение движения при приближении к его цели). Здесь нет дефинитивности, но и выделение частного из целого здесь не столь очевидно
обозначаемыйобраз помещен в глаголы неопределенноличнойграмматической формы. Неоднозначность субъекта усиливает языковую аномальность столкновения противоположных форм грамматического числачастей предложения
единственного числа существительного змея, глагола вытягивать имножественного числа предикатов топалии ревели.В извлечении из замятинского текста предложениене совсем ясно изза сложности темарематического воссоздания информации, а числовой дисбаланс делает понимание конструкции почти невозможным–не только по семантическим, но и по структурным параметрам. Однако самостоятельная целостность метафоры и текста исключает опасность непонимания. В этом ключе особенно интересно наглядно наблюдатьметафору как мощный когнитивный механизмсинтетического сближения и/или столкновения несмежных образов объектов действительности.Метафоризациятемы о джесмондском обществе имеет большой перерыв в развитии. Поэтому в метафорическомтекстеВетер свистел. От фонаря легла длинная светлая полоса, и в этой полосе пестрой чешуей переливались лица, котелки, воротнички медленным, бесконечным движением ползущей змеи. Слов уже было не разобрать: змея переливалась и сердито урчала[27]
обозначающее намечено дефинитивно сравнительными оборотами и предикативной частью бессоюзного предложения с распространенными существительными в творительном падеже. Данный текст примечателен раздроблением образов метафорических сфер. От образаисточника двигающейся змеи с переливающейся чешуей отделяется образ этой чешуи.Неявный совокупный субъект действияизсферы цели расчленяется на части тела и элементы одежды.«Массовость»метафоры распадаетсяна составляющие, как бы размножается,для изображения коллективной суеты. Движение змеи«избыточно»передаетсядвумя лексемами действиядвижениеи ползущая. Массовый переполох воспринимается особенно масштабным в намеренно суженном пространстве в световой полосеот фонаря. Волнение джесмодских леди и джентельменов, которое усиливается до состояния, «слышимого» как нечленораздельное сердитое урчание, захватывает читателя. Данный эффект достигается ощутимой трансформацией монолитного ранее образа движения змеи, употреблением глаголов и отглагольных слов, быстрой сменой световых, зрительных, звуковых образов. Метафора воздействует на комплекс «рецепторов» интерпретатора, запускает группу мыслительных операций дешифровки текста. Результаты подобного анализа текстадают более и более осознанное представление о многосложности художественного языка, в том числе метафорических единиц, а также об их интерпретации.
Далее метафора получаетавтономное функционированиев текстев качестве искусного метафорического дублера:Серобелая чешуя быстрее переливалась под фонарем, змея зашуршала по асфальту, поползла к редакции «Джесмондской Звезды» и двадцатью кольцами развернулась перед темными окнами. В редакции никого не было[27]. Выделенный дочерний образ чешуи сохранил самостоятельность.Сохранились и основные образы предыдущих контекстов(фонарь, двадцать колец). Это связывает метафорическую конструкцию с общей текстовой тканью и позволяет ей действовать в контексте независимо.Контекст Кипели и переливались. Вымахивали руки. Зловеще свивались и развивались кольца, и все еще чегото ждали, не расходились[28] обращает читательское внимание на лексическое значение слова переливаться. Лексема является полисемантом. Во вхождениях в контексты [26],[27]и рассматриваемый [28] она выступает в разных ЛСВ –‘2. Двигаться, перемещаться из стороны в сторону при качке, покачивании (о жидкости)’ и ‘3. Блестеть, сверкать переходящими один в другой оттенками, тонами’ [29] соответственно. Это создает семантическую игру неоднозначного, в поисках определенность заставляет внимательного читателя возвращаться к прочитанному. Удачное завершение такого интеллектуального анализа вводит интерпретаторскую мысль в состояние легкого катарсиса.На последующих этапах метафоризации вкачестве самостоятельной языковой единицы сложной структуры метафора развивается в метонимически суженные и метафорически углубленные контекстыс повторяющимся образом блестящей и шуршащей чешуи, однажды отделившемся от метафорического целого: Серобелая чешуя тревожно шуршала и переливалась[30].Аномальность метонимии усугубляетсяв контекстеБез двух минут... Чешуя напряглась, замерла, не шевелилась. Бифштекснорумяные посетители боксов и скачек не отрывались от часов[30]. В нем олицетворенная связью с целым (змеей) чешуя психологизируется метафоричностью образа этого целого. Обозначающее и обозначаемое выступают здесь перифразами. Особенно этоощущается в контексте Сразу зашевелилась чешуя, заурчала, и все громче. Все были оскорблены: и любители бокса и скачек, и сторонники культуры. ... чешуя бешено закрутилась, запестрела платками и криками[30].Пунктирное мерцание элементов сфер метафоризации описанных случаев усиливает динамику метафорического образа и его изменений необходимостью перехода интерпретаторской мысли из одной когнитивной сферы в другую. В процессе восприятиямноголинейной динамической структуры «массовых» метафор декодирующие интеллектуальные силы затрачиваются на расшифровку метафор, а также на корреляцию обозначаемых и обозначающих образов между собой и со своими когнитивными структурами.Это усложняет восприятие метафоры.В атрибутивном ракурсе метафоризации темы о джесмондском обществе задействованы пространственные характеристики движения и его онтологического отраженияв окружающей действительности –светового и звукового(переливы и шорох чешуи во время движения змеи), атакже временные параметры(дневное описание джесмондской змеи локально, змея шевелится на одном месте, вечером же она крадется).
***Обозначимтипичность метафоризации конкретного замятинского текста.Основной ее признак–структурносмысловая эксплицитность.Анализ рассмотренных метафорпозволяет выделить своеобразные этапы метафорообразования.Замятинский текст вынуждает запоминать образы метафорических сфер в их соотношении. Как мы наблюдали, знания сфер источника заключены чаще всего в сравнениях повести «Островитяне» различных форм, а сферы цели –в остальной текстовой атрибуции. Постепенно соотношения метафоризации сохраняется в памяти читателякак раз к тому моменту текстовой жизнипроизведения в системе «авторинтерпретатор», когдаметафора вырастает до самостоятельного функционирования наравне с другими единицами текстав качестве художественной детали того или иного художественного образа. Именно осознание разницы между известной и новой текстовой информацией оставляет эстетический эффект.
Представленный анализ метафоризации «Островитян» позволяет описать механизм сохранения тектовой информации следующим образом. Праметафорический образ эксплицитно привязывается к прототипическому и затем вовсе замещает его уже как метафорический(мы отмечали в процессе анализа метафор повести «Островитяне» случаи сближения обозначаемого и обозначающего при метафоризации, что составляет соответственно сферу цели и источника метафорической проекции). Врезультате «повторения основных зрительных образов, чтобы читатель все время видел действующих лиц» [31],восприятие метафоры стимулирует воспоминание о прототипе. В сознании читателя при интерпретации замятинского текста возникает «связь между психическими явлениями, при крой актуализация (восприятие, представление) одного из них влечет за собой появление другого» [32] (воспоминания), т.е. ассоциативная связь образов. При его изученииследует говорить об ассоциации как психическом и ментальном явлении, а не текстуальном.
Метафорическое уплотнение, концентрация, иными словами, развитие,художественного пространстваповестиобеспечивается соблюдением одного из основных когнитивных принципов организации текста –апперцептивного поступления нового знания. Ассоциированиесопровождается сменойракурсов интеллектуального обзора известного, дающей новые знания о нем. Так, метафорытемы о Кембле используют разные характеристики сущностного функционирования трактора движения машины, а также «зоологически точные» движения червей темы о леди Кембли змеи темы о джесмондском обществе, котораяв силу именно апперцепциибыла метонимически замещена чешуей.Наиболее наглядный пример апперцептивного поступления текстовых знаний –мерцание элементов метафоризационных сфер в теме о джесмодском обществе. На когнитивном уровне это совершается передвижением фреймовой рамки по «существу» образа.Перемещениемфреймовой рамки максимально полно раскрывается изобразительный потенциал выбранного для метафоризации образа, вмещенного в языковую форму. В силу этого метафора получает возможность самостоятельно выполнять дефинитивную, а также нарративную функции
движение фреймовой рамки отражается в повествовательной структуре текста.
Именно поэтому художественные образы героев повести предельно динамичны. Мы полагаем,в лекционных заметках «“Островитяне”: примеры» под действиемпонимается динамика описанной природы: Внутренняя характеристика миссис Дьюли, данная не описанием, ... а действием.Характеристика Кембла: импрессионистская –башмаки. Опять –характеристика в действии[31].При метафоризациитемы о леди Кембли Джесмондапередвижениемфреймовой рамки создается текст иконического принципа развития.Такие тексты повествовательны по определению.
В результате замятинская метафора становится неидентичным отражением явлений художественного пространства литературного произведения. Она удваивает отвлеченность и без того умозрительного художественного текста. В итоге интерпретатор замятинского текста перманентно концентрируетсяна перевод значений в смыслы, на перекодировку кодов. Именно это создает некоторую усложненность восприятия и понимания произведений изучаемого автора.
Несмотря на то, что «хорошая метафора объемлет совокупность сущностных характеристик объекта и не нуждается в дополнении» [33], эксплицитность замятинской метафоры не только не лишает смысла ее создания и использования, но и оказывается основой образности, художественности замятинского текста. Если традиционная художественность «совершается» в поиске объяснений аномальности того или иного образа метафоры, эпитета, метонимии и т.д. словесного произведения, и образ при этом является ключом к расшифровке текста, всего или его фрагмента, то художественность «Островитян» результат интеллектуальной работы интерпретатора текста, направленной на анализ функционирования и развития метафорического образа. Стоит высказать предположения о языковой личности Е.И.Замятина. Ей свойственны признаки психологического типа визуалов. Когнитивным приемом передвижения фреймовой рамки и использованием принципа иконичности развертывания текста писатель оперирует как кинокамерой. Не случайны опыты написания Замятиным киносценариев, критических статей о кинематографе. Интересны и актуальны исследования этого пласта творческого наследия писателя лингвокогнитивным аппаратом.В целом, подобные лингвокогнитивные исследования замятинского текста существенно расширят и углубят лингвистическое замятиноведение, только набирающее обороты своего развития. Как новый аналитический материал замятинский текст способен испытать исследовательский аппарат когнитивной лингвистики. Материалыданной статьи –результаты изысканий этого рода. А раскрытые Замятиным познавательные и изобразительные возможности языка дополнят знания стилистики кодирования и декодирования текста.Данная тема имеет дальнейшие перспективы развития. В представленном направлении возможно исследовать всю прозу Е.И.Замятина.
Ссылки на источники1. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // ВЯ, 1994. № 4. С. 18.2. КарцевскийС.О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // ЗвегинцевВ.А. История языкознания XIXXXвеков в очерках и извлечениях. В 2 ч. Ч.II. М.: «Просвещение», 1965. С. 86.3. Карпенко С.М. К вопросу о типах ассоциативных доминант в лексической структуре поэтического текста (на материале лирики Н.С.Гумилёва) // Вестник ТГПУ. Выпуск 4 (82). 2009 г. С. 112115.4. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С.Кубряковой. –М.: Филологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова, 1997. –С. 13.5. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 377, 379.6.Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 390.7. Там же. С. 394.8. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 2. КО. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1986. –С. 258.9. Национальный корпус русского языка (НКРЯ). URL: http://search.ruscorpora.ru10.Даль В.И. Толковый словарь живаго великорускаго языка. В 4х т. Т. 2. [Электронный ресурс]. –С.Петербург –Москва: Издание книгопродавцатипографа М. О. Вольфа, 1881. –С. 220.11. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 399. 12. Баранов А.Н. Дескриптивная теория метафоры и типология метафорических моделей [Электронный ресурс] // Международная конференция по компьютерной лингвистике «Диалог 2003». URL: //http://www.dialog21.ru/Archive/2003/Baranov.htm(дата обращения: 17.03.2015 г.).13. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 562, 563.14. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 401.15. Там же. С. 402.16. Там же. С. 405.17. Там же. С. 412.18. Там же. С. 414, 416, 419.19. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 4. СЯ. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1988. –С. 133.20. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 397, 410.21. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 378.22. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 398.23. Там же. С. 408.24. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 150.25. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 409, 417, 718.26. Там же. С. 412,413.27. Там же. С. 437.28. Там же. С. 440.29. Словарь русского языка: в 4х т. Т. 3. ПР. / АН СССР, Инт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. –М.: Русский язык, 1987. –С. 74.30. Замятин Е. И. Островитяне // Собрание сочинений: В 5 т. Т.1. Уездное. –М.: Русская книга, 2003. –С. 439, 440.31. Замятин Е. И. «Островитяне»: примеры // Собрание сочинений: В 5 т. Т.5. Трудное мастерство. –М.: Республика, Дмитрий Сечин, 2011. –С. 378, 377.32. Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. –М.: Политиздат, 1990. –С. 28.33. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры / Общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. —М.: Прогресс, 1990. —С. 19.
