Институт преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo) в немецкой и российской цивилистике
Е.
С. ДаниловаБиблиографическое описание статьи для цитирования:
Данилова
Е.
С. Институт преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo) в немецкой и российской цивилистике // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 11. – С.
1086–1090. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86234.htm.
Аннотация. В статье исследуется история возникновения преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), анализируются нормы немецкого и российского законодательства, закрепляющие данный институт. Автор дает характеристику критериям недобросовестности при ведении переговоров, освещает существующие в науке подходы к правовой природе преддоговорной ответственности, делает вывод о самостоятельности данного вида ответственности.
Ключевые слова:
ведение переговоров о заключении договора, недобросовестность, преддоговорная ответственность
Текст статьи
Данилова Екатерина Сергеевна
студентка ФГБОУ ВПО «Ивановскийгосударственныйуниверситет»,г. ИвановоE.S.Danilova@yandex.ru
Институт преддоговорной ответственности (culpaincontrahendo)в немецкой и российской цивилистике
Аннотация. В статье исследуется история возникновения преддоговорной ответственности (culpaincontrahendo), анализируются нормы немецкого и российского законодательства, закрепляющие данный институт. Автор дает характеристику критериям недобросовестности при ведении переговоров, освещает существующие в науке подходы к правовой природе преддоговорной ответственности, делает вывод о самостоятельности данного вида ответственности.Ключевые слова:ведение переговоров о заключении договора, недобросовестность, преддоговорная ответственность.
Понятие culpa in contrahendo(преддоговорной ответственности) было предложено в середине XIXвека немецким ученым Р. Иерингом для характеристики случаев возмещения ущерба в случае недействительности договора.
Он отмечал, что «требование добросовестностираспространяется как на установленные, так и на находящиеся в процессе становления договорные отношения; нарушение ее в обоих случаях служит основанием договорного иска о возмещении вреда». Следовательно, culpaincontrahendoпредставляет собой не что иное, как договорнуюответственность по недействительным или по не достигшим окончательного оформления договорамв частном ее выражении»[1].
Ответственность стороны по договору ограничивалась Р. Иерингом в концепции лишь «негативным интересом», то есть возмещением убытков, которые могли возникнуть вследствие недействительности договора. Негативный интерес, однако, не может превышать пределы позитивного, то есть интереса стороны в надлежащем исполнении договора контрагентом.В этом, как пишут Ф. Кесслер и Э. Файн, и состоит суть института, названного Иерингом «culpa in contrahendo». Они отмечают, что учение Иеринга особенно верно для немецкой правовой системы. Создатели ГГУ, правда, были не готовы принять общую теорию преддоговорной ответственности, но в некоторых его статьях влияние теорий Иеринга хорошо прослеживается[2]. В первоначальной редакции ГГУ 1900 г. существовало лишь несколько норм, возникших под влиянием учения оculpa in contrahendo(например, §179, 307). К 1930м гг. институт ответственности заculpa in contrahendoохватывал уже все случаи вины в рамках переговоров вне зависимости не только от действительности договора, но и от самого по себе внешнего факта его заключения. С внесением изменений в ГГУ Законом о модернизации обязательственного права в 2001 г. институт culpa in contrahendo, разработанный доктриной, получил законодательное закрепление (§241, 280). На основе §311, договорное правоотношение возникает не только вследствие совершения сторонами договора, но и в результате вступления в переговоры о заключении сделки[3]. В рамках такого подготовительного правоотношения существуют преддоговорные обязанности, которые связаны с необходимостью добросовестного ведения переговоров. Неисполнение или ненадлежащее исполнениетаких обязанностей порождает преддоговорную ответственность. Таким образом, данноеправило позволяет устранить неопределенность, связаннуюс определением основания ответственности заculpa in contrahendo.В отечественной доктрине институт culpaincontrahendoначал разрабатыватьсяв советское время. В частности, на основаниист. 151, 157, 195 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 246, 281, 403, 431, 345, 444 ГК РСФСР 1964 г. и другихнорм законодательства делались выводы о том, что единственное основание для возникновенияпреддоговорной ответственности этонедобросовестное поведение стороны в процессе ведения переговоров, которое выражаетсяв отказе от сделанной ранее оферты и влечет возникновениеу недобросовестной стороныобязанности по возмещению потерпевшей стороне отрицательного договорногоинтереса, т.е. убытков, понесенныхв связи с подготовкой к заключению договора[4]. Долгое время состояние ответственности заculpa in contrahendoв российском гражданском праве было во многом сходно с ситуацией, существовавшей вГерманиидо реформы обязательственного права2001 г. ГК РФ закрепляет правила, устанавливающие такую ответственность как в случаях заключения недействительного договора (ст. 178, 183), так и при совершении действительной, но убыточной для добросовестной стороны сделки (ст. 580, 612 и 613, 693 и 694, 894 и др).ВКонцепции развития гражданского законодательства Российской Федерации было сформулировано предложение о включении в ГК РФ норм о преддоговорной ответственности (п. 7.7 раздела V): «В целях предотвращения недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора в ГК следует для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков»[5].
В развитие данной концепции Президентом был подписан Федеральный закон от 08.03.2015 N 42ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации», которым была введена новая ст. 434.1, закрепляющая институт преддоговорной ответственности.В качестве общего правила установлены нормыо свободе граждан и юридических лиц в проведении переговоров о заключении договора и об отсутствии ответственности за недостижение соглашения. Так, каждая сторона самостоятельно несет расходына ведение переговоров и не может быть привлечена к какойлибо ответственности в случае, если переговоры так и не завершатся заключением договора. Эти постулаты в полной мере вытекают из принципа свободы договора, подразумевающего, в том числе, свободу вступать в договорные отношения. Однако из этого правила делаются определенные исключения.Вместе с тем при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении на сторон налагается обязанность действовать добросовестно. Несомненно, ни одна из сторонне должна злоупотреблять своим правом на свободное ведениепереговоров, а также на выбор приемов, способов и тактики переговоров.
Кроме этого,изложены критерии признания участника переговоров недобросовестным(перечень не носит исчерпывающего характера): первый вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной (равным образом ведение таких переговоров лишь для вида).Подобное нарушение является наиболее распространенным в судебной практике, стороны идут на него с целью получения от другой стороны важной для бизнеса информации, либо исключительно с намерением подчеркнуть свою коммерческую привлекательность в глазах других контрагентов, либо с целью предотвращения вступления другой стороны в соглашение с конкурирующим третьим лицом.При этом ведение параллельных переговоров с третьими лицами само по себе не может свидетельствовать об отсутствии намерения заключить договор и может повлечь ответственность только в том случае, если ведущая параллельные переговоры сторона приняла на себя обязательство по обеспечению эксклюзивности переговоров с определенным контрагентом.Вторым критериемнедобросовестности является предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны.При этом не следует забывать, что сообщение ложной информации влечет ответственность по данной статье только в случае умысла или грубой неосторожности. Вряд ли можно признать недобросовестным обман, произошедший в условиях, когда само лицо не знало и не должно было знать о недостоверности сообщаемой информации. Вместе с тем действует презумпция вины стороны, но она может доказывать, что сама в момент предоставления сведений считала их правдивыми и не имела оснований в них сомневаться.В случаеесли договор все же был заключен, ответственность за предоставление ложной информации наступает уже по специальной статье 432.1 ГКРФо недостоверных заверениях. Ф. Кесслер и Э. Файн утверждают, что каждая сторона обязана раскрывать при ведении переговоров вопросы, имеющие важное значение для принятиярешения другой стороной, при условии, что последний не в состоянии обеспечить себя такой информацией самостоятельно. Ответственность в данном случае будет наступать как при введении в заблуждение, так и при намеренном умолчаниио фактах, касающихся предмета сделки или иных важных обстоятельств. При этом предлагается на недобросовестную сторону возложить обязанность восстановить положение, существовавшее до нарушения обязанности по раскрытию информации. Поскольку в большинстве случаев, если бы потерпевшая сторона была изначально информирована надлежащим образом, она несомненно отказалась бы от вступления в переговоры, то имеет смысл измерять размер ответственности на основании ее действительного интереса, а не с точки зрения выгоды, то есть предполагаемого интереса. Действительно, лицо не имеет правана возмещение его ожидаемой прибыли[2]. Третий критерий внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.Следует согласитьсяс В.К. Гницевичем в том, что подобноевнезапное прекращение переговоров подпадает под формулуvenire contra factum proprium (лат.«поступать вопреки собственному прежнему поведению») и не соответствует сформировавшемусяу противоположнойстороны убеждению вположительномисходе переговоров, и поэтомунарушает принцип добросовестности[6]. Нужно подчеркнуть, что ответственность возможна только в том случае, если переговоры прерываются безосновательно на поздней стадии,когда у другой стороны уже сформировалось обоснованное ожидание их благополучногоисхода, особенно когда большинство параметров сделки уже согласовано. В германской судебной практике ожидание успешногоисхода переговоров довольно редко признается обоснованным до того момента, когда переговоры достигают стадии направления оферты[7]. На данном этапе прерывающая переговоры сторона обязана конкретизировать основания, по которым она это делает, и указать действия, совершив которые, противоположная сторона вправе рассчитывать на продолжение переговоров, а также срок для их совершения. В случае если сторона, прерывая переговоры,указывает в качестве основания прекращения переговоров утрату интереса к совершению сделки, подобное поведение может быть признано недобросовестным, а следовательно, повлечь ответственность при совершениианалогичной сделки до истечения определенного периода времени с момента прекращения предыдущих переговоров(к примеру, одного года). Вследствие недобросовестных действий возникает обязанность возместить убытки, включающие не только расходы контрагента, связанные с ведением переговоров, но и потери от утраты возможности заключить договор с третьим лицом.В первом случае имеет местореальный ущерб (на самом деле расходы на ведение переговоров могут быть значительными: аренда помещений для переговоров, расходы на авиаперелеты, если переговоры ведутся в разных городах или странах).Во втором случае имеется в виду по сути упущенная выгода, связанная с тем, что подобный договор на подобного рода условиях заключить уже не представляется возможным.Для взыскания убытков необходимо доказать причинноследственную связь между их возникновением и нарушением контрагентом принципа добросовестного ведения переговоров(то есть если он ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно), а также их размер, который оценивается судом с точки зрения требований добросовестности и разумности.Период, за который будут взыскиваться убытки ставится в зависимость от доказательств начала возникновения причинноследственной связи между понесенными убытками и проводимыми переговорами.В п. 5 ст.434.1 ГК РФ закрепляется возможность заключения соглашения о переговорах, в котором стороны вправе уточнить порядок ведения переговоров, в том числе распределив расходы, связанные с ведением переговоров. Также такое соглашение может содержать условие о запрете на ведение параллельных переговоров с третьими лицами в течение определенного срока (это так называемое условие об эксклюзивности переговоров), порядок раскрытия информации,режим конфиденциальности в отношении полученной информации и т.п. Подобные соглашения разумно заключать в процессе переговоров о заключении крупных инвестиционных, финансовых контрактов.Следует отличать соглашение о ведении переговоров от предварительного договора: первое не порождает обязанности заключить договор в будущем. Следовательно, на основании такого соглашения нельзя предъявить иск о понуждении к заключению договора.Итак, ответственность в преддоговорных отношениях основывается на предположении о том, что вступление в переговоры представляет собой специальный юридический факт, на основании которого между сторонами возникает связь особого рода доверительное отношение, которое требует от них проявления взаимной добропорядочности[8].Дискуссионным является вопрос о правовой природе ответственности за culpa in contrahendo. Некоторые авторысчитают, что преддоговорная ответственность по своему характеру является договорной, а в качествепримера приводят неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, установленных предварительным договором[9]. Нельзя согласиться с такой позицией, поскольку, как уже было отмечено, следуетразличать соглашение о ведении переговоров и предварительный договор, которые имеют различную правовую природу. Врамках последнего не может возникнуть преддоговорная ответственность, так каксделка, пусть и предварительная, уже была совершена, следовательно, налицо соответствующий юридический факт.С учетом развитиясовременного права такую ответственность нельзя считать договорной (вслед за Р. Иерингом), поскольку она возникает на стадии переговоров до заключения сделки. Так, О.Н. Садиков утверждает, что предпочтение необходимоотдать деликтной ответственности, поскольку предполагаемые участники договора до его заключенияне связаны взаимными обязанностями, и применение норм о договорной ответственности лишено формальноюридических оснований[10].Однако преддоговорную ответственность нельзя в полной мере относить и к деликтной в силу отсутствия в ее основании соответствующего юридического факта. Таким образом, действия стороны формально невозможно определитьни как нарушающие договор (которого еще не существует), ни как посягающие на абсолютные права и блага другой стороны (так какв силу принципа свободы договора каждый субъект гражданского оборота вправе по своему усмотрениюрешать,вступать или не вступать в обязательственные отношения).Поэтому ответственность за culpa in contrahendo представляетсяособым видом гражданской ответственности, именуемым преддоговорным.Основаниемуказанной ответственности являетсяполный состав правонарушения: неправомерное поведение недобросовестной сторонына стадии ведения переговоров, ее вина, наличие вреда, причиненного добросовестной стороне, и причинноследственной связимежду неправомерным поведением и причинениемвреда[11].Подводя итог,отметим: положительным моментом новойстатьио преддоговорной ответственности является то, что она учитывает успешныйопыт зарубежного законодательства в части формулировок норм, предлагающих правоприменителюнекоторые ориентиры для толкования такого оценочного понятия, как недобросовестность при ведении переговоров;но вместе с тем оставляет перечень примеров недобросовестного поведения открытым. Этим обеспечивается необходимая гибкость судебнойпрактики.
Ссылки на источники1.Гницевич К.В. Учение о culpa in contrahendo в немецкой юридической науке второй половины XIX века // Римское частное и публичное право: многовековой опыт развития европейского права: Материалы заседаний IV Международной конференции (Москва —Иваново —Суздаль, 2530 июня 2006 г.) / Под ред. Д.И. Полывянного и др. Иваново, 2006. С. 105111.2.Kessler F., Fine E. Culpa in contrahendo, bargaining in good faith, and freedom of contract: a comparative study / Harv. L. Rev. 1964. 3.Германское право. Ч. 1. Гражданское уложение = Teil 1, Burgerliches Gesetzbuch / Науч. ред. В. В. Залесский; Авт. введения В. Бергман, Е. А. Суханов; Пер. с нем. А. А. Лизунов и др. М., 1996.4.Вильнянский С.И.Лекции по советскому гражданскому праву. Ч. 1. Харьков, 1958;Новицкий И.Б., Лунц Л.А.Общее учение об обязательстве. М., 1950. (автор главы И.Б. Новицкий).5.Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // СПС КонсультантПлюс.6.Гницевич В.К.Преддоговорная ответственность в российском гражданском праве(culpa in contrahendo) // ВестникВАС РФ. 2009. № 3. 7.Мазур О.В. Преддоговорная ответственность: анализ отдельных признаков недобросовестного поведения // Закон. 2012. №5. 8.Кетц З., Лорман Ф.Введение в обязательственное право // Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии. М., 2001.9.Богданов В.В. Гражданскоправовая ответственность в преддоговорных отношениях // Журнал российского права. 2010. № 2. 10.Садиков О.Н. Недействительные и несостоявшиеся сделки // Юридический мир. 2000. № 6. 11.
Сергеев А., Терещенко Т. Преддоговорная ответственность: основания для защиты интересов стороны, пострадавшей от недобросовестного ведения переговоров. 2010. Режим доступа: http://www.juristlib.ru/book_9814.html (дата обращения: 22.11.2015)
студентка ФГБОУ ВПО «Ивановскийгосударственныйуниверситет»,г. ИвановоE.S.Danilova@yandex.ru
Институт преддоговорной ответственности (culpaincontrahendo)в немецкой и российской цивилистике
Аннотация. В статье исследуется история возникновения преддоговорной ответственности (culpaincontrahendo), анализируются нормы немецкого и российского законодательства, закрепляющие данный институт. Автор дает характеристику критериям недобросовестности при ведении переговоров, освещает существующие в науке подходы к правовой природе преддоговорной ответственности, делает вывод о самостоятельности данного вида ответственности.Ключевые слова:ведение переговоров о заключении договора, недобросовестность, преддоговорная ответственность.
Понятие culpa in contrahendo(преддоговорной ответственности) было предложено в середине XIXвека немецким ученым Р. Иерингом для характеристики случаев возмещения ущерба в случае недействительности договора.
Он отмечал, что «требование добросовестностираспространяется как на установленные, так и на находящиеся в процессе становления договорные отношения; нарушение ее в обоих случаях служит основанием договорного иска о возмещении вреда». Следовательно, culpaincontrahendoпредставляет собой не что иное, как договорнуюответственность по недействительным или по не достигшим окончательного оформления договорамв частном ее выражении»[1].
Ответственность стороны по договору ограничивалась Р. Иерингом в концепции лишь «негативным интересом», то есть возмещением убытков, которые могли возникнуть вследствие недействительности договора. Негативный интерес, однако, не может превышать пределы позитивного, то есть интереса стороны в надлежащем исполнении договора контрагентом.В этом, как пишут Ф. Кесслер и Э. Файн, и состоит суть института, названного Иерингом «culpa in contrahendo». Они отмечают, что учение Иеринга особенно верно для немецкой правовой системы. Создатели ГГУ, правда, были не готовы принять общую теорию преддоговорной ответственности, но в некоторых его статьях влияние теорий Иеринга хорошо прослеживается[2]. В первоначальной редакции ГГУ 1900 г. существовало лишь несколько норм, возникших под влиянием учения оculpa in contrahendo(например, §179, 307). К 1930м гг. институт ответственности заculpa in contrahendoохватывал уже все случаи вины в рамках переговоров вне зависимости не только от действительности договора, но и от самого по себе внешнего факта его заключения. С внесением изменений в ГГУ Законом о модернизации обязательственного права в 2001 г. институт culpa in contrahendo, разработанный доктриной, получил законодательное закрепление (§241, 280). На основе §311, договорное правоотношение возникает не только вследствие совершения сторонами договора, но и в результате вступления в переговоры о заключении сделки[3]. В рамках такого подготовительного правоотношения существуют преддоговорные обязанности, которые связаны с необходимостью добросовестного ведения переговоров. Неисполнение или ненадлежащее исполнениетаких обязанностей порождает преддоговорную ответственность. Таким образом, данноеправило позволяет устранить неопределенность, связаннуюс определением основания ответственности заculpa in contrahendo.В отечественной доктрине институт culpaincontrahendoначал разрабатыватьсяв советское время. В частности, на основаниист. 151, 157, 195 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 246, 281, 403, 431, 345, 444 ГК РСФСР 1964 г. и другихнорм законодательства делались выводы о том, что единственное основание для возникновенияпреддоговорной ответственности этонедобросовестное поведение стороны в процессе ведения переговоров, которое выражаетсяв отказе от сделанной ранее оферты и влечет возникновениеу недобросовестной стороныобязанности по возмещению потерпевшей стороне отрицательного договорногоинтереса, т.е. убытков, понесенныхв связи с подготовкой к заключению договора[4]. Долгое время состояние ответственности заculpa in contrahendoв российском гражданском праве было во многом сходно с ситуацией, существовавшей вГерманиидо реформы обязательственного права2001 г. ГК РФ закрепляет правила, устанавливающие такую ответственность как в случаях заключения недействительного договора (ст. 178, 183), так и при совершении действительной, но убыточной для добросовестной стороны сделки (ст. 580, 612 и 613, 693 и 694, 894 и др).ВКонцепции развития гражданского законодательства Российской Федерации было сформулировано предложение о включении в ГК РФ норм о преддоговорной ответственности (п. 7.7 раздела V): «В целях предотвращения недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора в ГК следует для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков»[5].
В развитие данной концепции Президентом был подписан Федеральный закон от 08.03.2015 N 42ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации», которым была введена новая ст. 434.1, закрепляющая институт преддоговорной ответственности.В качестве общего правила установлены нормыо свободе граждан и юридических лиц в проведении переговоров о заключении договора и об отсутствии ответственности за недостижение соглашения. Так, каждая сторона самостоятельно несет расходына ведение переговоров и не может быть привлечена к какойлибо ответственности в случае, если переговоры так и не завершатся заключением договора. Эти постулаты в полной мере вытекают из принципа свободы договора, подразумевающего, в том числе, свободу вступать в договорные отношения. Однако из этого правила делаются определенные исключения.Вместе с тем при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении на сторон налагается обязанность действовать добросовестно. Несомненно, ни одна из сторонне должна злоупотреблять своим правом на свободное ведениепереговоров, а также на выбор приемов, способов и тактики переговоров.
Кроме этого,изложены критерии признания участника переговоров недобросовестным(перечень не носит исчерпывающего характера): первый вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной (равным образом ведение таких переговоров лишь для вида).Подобное нарушение является наиболее распространенным в судебной практике, стороны идут на него с целью получения от другой стороны важной для бизнеса информации, либо исключительно с намерением подчеркнуть свою коммерческую привлекательность в глазах других контрагентов, либо с целью предотвращения вступления другой стороны в соглашение с конкурирующим третьим лицом.При этом ведение параллельных переговоров с третьими лицами само по себе не может свидетельствовать об отсутствии намерения заключить договор и может повлечь ответственность только в том случае, если ведущая параллельные переговоры сторона приняла на себя обязательство по обеспечению эксклюзивности переговоров с определенным контрагентом.Вторым критериемнедобросовестности является предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны.При этом не следует забывать, что сообщение ложной информации влечет ответственность по данной статье только в случае умысла или грубой неосторожности. Вряд ли можно признать недобросовестным обман, произошедший в условиях, когда само лицо не знало и не должно было знать о недостоверности сообщаемой информации. Вместе с тем действует презумпция вины стороны, но она может доказывать, что сама в момент предоставления сведений считала их правдивыми и не имела оснований в них сомневаться.В случаеесли договор все же был заключен, ответственность за предоставление ложной информации наступает уже по специальной статье 432.1 ГКРФо недостоверных заверениях. Ф. Кесслер и Э. Файн утверждают, что каждая сторона обязана раскрывать при ведении переговоров вопросы, имеющие важное значение для принятиярешения другой стороной, при условии, что последний не в состоянии обеспечить себя такой информацией самостоятельно. Ответственность в данном случае будет наступать как при введении в заблуждение, так и при намеренном умолчаниио фактах, касающихся предмета сделки или иных важных обстоятельств. При этом предлагается на недобросовестную сторону возложить обязанность восстановить положение, существовавшее до нарушения обязанности по раскрытию информации. Поскольку в большинстве случаев, если бы потерпевшая сторона была изначально информирована надлежащим образом, она несомненно отказалась бы от вступления в переговоры, то имеет смысл измерять размер ответственности на основании ее действительного интереса, а не с точки зрения выгоды, то есть предполагаемого интереса. Действительно, лицо не имеет правана возмещение его ожидаемой прибыли[2]. Третий критерий внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.Следует согласитьсяс В.К. Гницевичем в том, что подобноевнезапное прекращение переговоров подпадает под формулуvenire contra factum proprium (лат.«поступать вопреки собственному прежнему поведению») и не соответствует сформировавшемусяу противоположнойстороны убеждению вположительномисходе переговоров, и поэтомунарушает принцип добросовестности[6]. Нужно подчеркнуть, что ответственность возможна только в том случае, если переговоры прерываются безосновательно на поздней стадии,когда у другой стороны уже сформировалось обоснованное ожидание их благополучногоисхода, особенно когда большинство параметров сделки уже согласовано. В германской судебной практике ожидание успешногоисхода переговоров довольно редко признается обоснованным до того момента, когда переговоры достигают стадии направления оферты[7]. На данном этапе прерывающая переговоры сторона обязана конкретизировать основания, по которым она это делает, и указать действия, совершив которые, противоположная сторона вправе рассчитывать на продолжение переговоров, а также срок для их совершения. В случае если сторона, прерывая переговоры,указывает в качестве основания прекращения переговоров утрату интереса к совершению сделки, подобное поведение может быть признано недобросовестным, а следовательно, повлечь ответственность при совершениианалогичной сделки до истечения определенного периода времени с момента прекращения предыдущих переговоров(к примеру, одного года). Вследствие недобросовестных действий возникает обязанность возместить убытки, включающие не только расходы контрагента, связанные с ведением переговоров, но и потери от утраты возможности заключить договор с третьим лицом.В первом случае имеет местореальный ущерб (на самом деле расходы на ведение переговоров могут быть значительными: аренда помещений для переговоров, расходы на авиаперелеты, если переговоры ведутся в разных городах или странах).Во втором случае имеется в виду по сути упущенная выгода, связанная с тем, что подобный договор на подобного рода условиях заключить уже не представляется возможным.Для взыскания убытков необходимо доказать причинноследственную связь между их возникновением и нарушением контрагентом принципа добросовестного ведения переговоров(то есть если он ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно), а также их размер, который оценивается судом с точки зрения требований добросовестности и разумности.Период, за который будут взыскиваться убытки ставится в зависимость от доказательств начала возникновения причинноследственной связи между понесенными убытками и проводимыми переговорами.В п. 5 ст.434.1 ГК РФ закрепляется возможность заключения соглашения о переговорах, в котором стороны вправе уточнить порядок ведения переговоров, в том числе распределив расходы, связанные с ведением переговоров. Также такое соглашение может содержать условие о запрете на ведение параллельных переговоров с третьими лицами в течение определенного срока (это так называемое условие об эксклюзивности переговоров), порядок раскрытия информации,режим конфиденциальности в отношении полученной информации и т.п. Подобные соглашения разумно заключать в процессе переговоров о заключении крупных инвестиционных, финансовых контрактов.Следует отличать соглашение о ведении переговоров от предварительного договора: первое не порождает обязанности заключить договор в будущем. Следовательно, на основании такого соглашения нельзя предъявить иск о понуждении к заключению договора.Итак, ответственность в преддоговорных отношениях основывается на предположении о том, что вступление в переговоры представляет собой специальный юридический факт, на основании которого между сторонами возникает связь особого рода доверительное отношение, которое требует от них проявления взаимной добропорядочности[8].Дискуссионным является вопрос о правовой природе ответственности за culpa in contrahendo. Некоторые авторысчитают, что преддоговорная ответственность по своему характеру является договорной, а в качествепримера приводят неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, установленных предварительным договором[9]. Нельзя согласиться с такой позицией, поскольку, как уже было отмечено, следуетразличать соглашение о ведении переговоров и предварительный договор, которые имеют различную правовую природу. Врамках последнего не может возникнуть преддоговорная ответственность, так каксделка, пусть и предварительная, уже была совершена, следовательно, налицо соответствующий юридический факт.С учетом развитиясовременного права такую ответственность нельзя считать договорной (вслед за Р. Иерингом), поскольку она возникает на стадии переговоров до заключения сделки. Так, О.Н. Садиков утверждает, что предпочтение необходимоотдать деликтной ответственности, поскольку предполагаемые участники договора до его заключенияне связаны взаимными обязанностями, и применение норм о договорной ответственности лишено формальноюридических оснований[10].Однако преддоговорную ответственность нельзя в полной мере относить и к деликтной в силу отсутствия в ее основании соответствующего юридического факта. Таким образом, действия стороны формально невозможно определитьни как нарушающие договор (которого еще не существует), ни как посягающие на абсолютные права и блага другой стороны (так какв силу принципа свободы договора каждый субъект гражданского оборота вправе по своему усмотрениюрешать,вступать или не вступать в обязательственные отношения).Поэтому ответственность за culpa in contrahendo представляетсяособым видом гражданской ответственности, именуемым преддоговорным.Основаниемуказанной ответственности являетсяполный состав правонарушения: неправомерное поведение недобросовестной сторонына стадии ведения переговоров, ее вина, наличие вреда, причиненного добросовестной стороне, и причинноследственной связимежду неправомерным поведением и причинениемвреда[11].Подводя итог,отметим: положительным моментом новойстатьио преддоговорной ответственности является то, что она учитывает успешныйопыт зарубежного законодательства в части формулировок норм, предлагающих правоприменителюнекоторые ориентиры для толкования такого оценочного понятия, как недобросовестность при ведении переговоров;но вместе с тем оставляет перечень примеров недобросовестного поведения открытым. Этим обеспечивается необходимая гибкость судебнойпрактики.
Ссылки на источники1.Гницевич К.В. Учение о culpa in contrahendo в немецкой юридической науке второй половины XIX века // Римское частное и публичное право: многовековой опыт развития европейского права: Материалы заседаний IV Международной конференции (Москва —Иваново —Суздаль, 2530 июня 2006 г.) / Под ред. Д.И. Полывянного и др. Иваново, 2006. С. 105111.2.Kessler F., Fine E. Culpa in contrahendo, bargaining in good faith, and freedom of contract: a comparative study / Harv. L. Rev. 1964. 3.Германское право. Ч. 1. Гражданское уложение = Teil 1, Burgerliches Gesetzbuch / Науч. ред. В. В. Залесский; Авт. введения В. Бергман, Е. А. Суханов; Пер. с нем. А. А. Лизунов и др. М., 1996.4.Вильнянский С.И.Лекции по советскому гражданскому праву. Ч. 1. Харьков, 1958;Новицкий И.Б., Лунц Л.А.Общее учение об обязательстве. М., 1950. (автор главы И.Б. Новицкий).5.Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // СПС КонсультантПлюс.6.Гницевич В.К.Преддоговорная ответственность в российском гражданском праве(culpa in contrahendo) // ВестникВАС РФ. 2009. № 3. 7.Мазур О.В. Преддоговорная ответственность: анализ отдельных признаков недобросовестного поведения // Закон. 2012. №5. 8.Кетц З., Лорман Ф.Введение в обязательственное право // Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии. М., 2001.9.Богданов В.В. Гражданскоправовая ответственность в преддоговорных отношениях // Журнал российского права. 2010. № 2. 10.Садиков О.Н. Недействительные и несостоявшиеся сделки // Юридический мир. 2000. № 6. 11.
Сергеев А., Терещенко Т. Преддоговорная ответственность: основания для защиты интересов стороны, пострадавшей от недобросовестного ведения переговоров. 2010. Режим доступа: http://www.juristlib.ru/book_9814.html (дата обращения: 22.11.2015)
