К оценке фатальности «варварского натиска» для Западной Римской империи
ART 86392
Авторы:
Д.
А. Волошин, Н.
С. Ткаленко
Д.
А. Волошин, Н.
С. Ткаленко Библиографическое описание статьи для цитирования:
Волошин
Д.
А.,
Ткаленко
Н.
С. К оценке фатальности «варварского натиска» для Западной Римской империи // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 11. – С.
1826–1830. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86392.htm.
Аннотация. В статье обозначены ключевые характеристики, позволяющие судить о соотношении военных сил Римской империи и вторгавшихся на ее территорию варваров. Привлекая историографический материал, автор выходит на более общую проблему, заключающуюся в определении роли «военного фактора» в падении Римской империи.
Текст статьи
Ткаленко Никита Сергеевич,студент 2го курса исторического факультета Армавирского государственного педагогического университетаnik.tkalenko.1996@mail.ru
Научный руководительВолошин Дмитрий Алексеевич,кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей и отечественной истории Армавирского государственного педагогического университетаvoloschindim@mail.ru
К оценке фатальности «варварского натиска» для Западной Римской империи
Аннотация. В статье обозначены ключевые характеристики, позволяющие судить о соотношении военных сил Римской империи и вторгавшихся на ее территорию варваров. Привлекая историографический материал, автор выходит на более общую проблему заключающуюся в определении роли «военного фактора» в падении Римской империи.Ключевые слова:Римская империя, римская армия,легионеры,варвары, варварские нашествия, федераты.
Первый человек, который бросил в лицо противнику оскорбление, а не камень, основатель цивилизации. Видимо, цивилизацию до сих пор отделяло от варварства всего лишь расстояние, которое пролетает брошенный камень.Люк Босси
Вопрос о соотношении военных сил варваров и армии Римской империи является предметом исключительного внимания исследователей неслучайно, ибо ответ на него может стать ключом к пониманию механизма крушения эталонной империи древности. И этот вопрос вряд ли повиснет в воздухе немым укором собственной нерешенности важнейшие даты известны, ключевые цифры определены, все эпохальные битвы оценены, реконструированы и тщательно взвешены… Однако«вопрос вопросов» так и остался без ответа: «Как удалось такому сравнительно незначительному количеству варварских племен, стадиальноотстававших в техникотехнологическом плане, реализовать операцию вторжения и длительного оседания в Империи, завершив еестоль эпическим моментом свержением Императора руками малоизвестного варвара?».И если разбить вопрос на части, то ответ отыщется достаточно быстро. Если попытатьсядать ответ такой же единый и всеобъемлющий, то… Останется лишь удивиться, почему это произошло в принципе, столь ненатуральной и нелепой может показаться разница военных потенциалов противоборствующих сторон, явное несовпадение их «весовых категорий». Однако факт остается фактом: Римская империя перестала существовать, и не последнюю роль в этом сыграло внешнее давление со стороны германских племен.Подавляющее большинство исследователей в падении Римской империи обнаруживают процессуальную бинарность, заключающуюся в ослаблении римского государства и росте военной мощи и концентрации варварских племен на его границах. И хотя современные специалисты в общем единодушны в том, что внешнее давление варваров на границы империи и военные неудачи сыграли вполне определенную роль в падении Западной Римской империи, сама трактовка и подходы к данному вопросу чрезвычайно разнятся[1].
Так, Г. Вейс (18221897 гг.), оценивая имперскую цивилизацию Рима, отмечает: «Когдато суровые и аскетичные, они покорили мир при помощи меча, но удержали его благодаря умению «ладить» с чужими богами, перенимать наукуи искусство более развитых, но менее воинственных народов»[2].
Ф. Альтгейм (вторая половина XXв.), напротив, на первый план выносит именно военнополитические факторы, полагая, что непобедимая конница гуннов сыграла решающую роль в падении античного мира[3]. Экстраполируя на античную историю современные представления и схемы, в разложении римской армии IIIв. н.э. он видит аналогию разложения гитлеровской армии в 1944 г.: армия из наемной и профессиональной превратилась в национальную, состоящую из рекрутов, что означало снижение уровня ее боеспособности.
И впоследующем историки [4] отстаивают вывод о решающей роли военного давления варваров в упадке Рима; иногда причины варварских вторжений трактуются как итог чисто «механических» процессов (перенаселение, давление соседей) без учета их социальной подоплеки [5].
Многие современные специалисты отходят от вышеобозначенных крайностей интерпретации, выражающихся в абсолютизации или игнорирования «военного фактора» в изучении проблемы. В то же время следует учитывать, что варианты современных трактовок проблемы напрямую зависят от того, с каких позиций историк подходит к ключевым вопросам закономерностей исторического развития империи как таковой:
1. Одна группа исследователейантиковедов отмечают следующую общую историческую закономерность: как только империя перестает расширяться, она начинает клониться к закату. Т.е. расширение империи закономерно поставило ее в абсолютную зависимость от хозяйственной и военной поддержки со стороны покоренных народов, что может считаться «залогом» ее неизбежного падения.2. Другая группа призывает более критически относиться к данному утверждению и считают, что его следует истолковать совсем подругому: империи не расширяются потому, что в силу конкретноисторических внутренних и внешних причин не имеют возможностей к расширению, поэтому и клонятся к закату.
В этой связи показателен подход, представленный в работе Р. Виттакера «Границы империи. Социальноэкономический анализ». Империя как военноэкспансионистское государство всегда держалась на необходимости «постоянно расширяться» [6]; прекращение территориального роста означало прекращение возможности ее дальнейшего развития.
Следующиймомент заключается в том, что варварские вторжения традиционно рассматриваются как сила, применение которой против империи обнаружило ее многочисленные слабости.
Е. Корнеманн возлагает вину и ответственность за крах империи на императора Августа, сократившего и ослабившего военные силы [7]. Римляне проигрывали сражения с варварами изза слабого использования кавалерии, варваризации римской армии, потери ее солдатами боевого и морального духа.
Профессор Лондонского Королевского колледжа А. Камерон полагал, что в эпоху поздней империи в военной области ситуация была нестабильной: если на восточных рубежах сохранялось равновесие сил, то на севере постоянно нарастало давление со стороны варваров, противостоять которому становилось все труднее. Успешное наступление германцев в Vв. было вызвано не столько их собственной мощью, сколько прогрессирующим ослаблением римской обороны [8].
Также М. Грант полагает, что одна из причин гибели Западной Римской империи общая неспособность армии выполнять поставленные перед ней задачи. Сложившееся негативное общественное настроение и почти полная потеря взаимопонимания между армией и народом привели к фатальному ослаблению его военных сил [9].
В своей книге «Падение Римской империи. Военное объяснение» А. Феррил утверждает, что «именно военные неудачи Рима должны лежать в основе любого объяснения причин падения Римской империи» [10].По его мнению, происходила структурная реорганизация в армии, приведшая к «фатальным» изменениям в соотношении между кавалерией и пехотой. Вреальных сражениях с готами и гуннами кавалерия римлян практически не принимала участия как правило, происходили столкновения римской пехоты с варварами, которые широко использовали кавалерию и ее мобильные возможности.
Тевтобург, Каталаунские поля, Адрианополь... Эти битвы рефреном прошли вдоль линий разлома цивилизации и варварства в самом широком смысле этого слова. Потому отдельного внимания заслуживают авторы, в чьих работах анализируются исторические последствия отдельных сражений и военных кампаний для существования Империи. Одни полагают, что падение авторитета власти в Западной империи продолжалось стремительными темпами после Каталаунской битвы; другие представляют Адрианопольскую битву катастрофой, после которой римская власть уже не смогла оправиться. Битва при Адрианополе была началом конца Римской империи прежде всего потому, что Балканы оказывались беззащитны перед набегами варваров [11]. Тема значения битвы при Адрианополе звучит также в работах У. Гоффарта [12], Т. Бернса [13]. По их мнению, широкое привлечение и использование варваров в военнополитических сферах жизни Западной Римской империи носило для нее губительный характер и имело фатальные последствия.
Военные неудачи Римской империи и неэффективность ее армии в этот период становятся очевидными, поэтому ученые все чаще задаются вопросом: Как, почему, в какой степени то, что можно назвать военным искусством варваров, превзошло военное искусство римлян? Касаясь проблемы причин столь кардинального изменения соотношения сил между империей и варварами, историки говорят о везении и удаче, правильном использовании варварами своего геополитического и географического положения [14].
Не слишком много ясности вносит в решение проблемы и пресловутый спор о числах, ведь общую численность римской армии определить довольно сложно. Согласно современнику Юстиниана Иоанну Лидийцу, почерпнувшему сведения из архивов префектуры претория, где он работал, армия Диоклетиана составляла 435 266 человек, из которых 389 704 служили в сухопутных войсках, а 45 562 на флоте. Агафий, тоже писавший в VI в., считал, что некогда численность армии доходила до 645 000 человек. Но самые полные, а возможно, и самые достоверные сведения предоставляет«Список всех гражданских и военных должностей и административных постов Востока и Запада» (NotitiadignitatumetadministrationumomniumtamciviliumquammilitaruminpartibusOrientisetOccidentis). Последняя запись в той части документа, которая касается Восточной Империи, сделана в 408 г., тогда как записи, посвященные Западной Империи, велись, правда, в неточном и отрывочном виде, вплоть до 423 г. Даже если признать эти даты достоверными, то остаются два неясных момента: с одной стороны, имперская администрация, повидимому, присоединяла по мере формирования новыевойсковые части; с другой стороны, численность разных воинских соединений. Ф. Лот не принял на веру этот источник, увидев в нем чистую «фантасмагорию»[15]. Другие историки придерживаются приблизительной цифры в 600 000 человек, подтверждающей предположение Агафия (см. таблицу). Анонимный автор трактата «О военном деле» высказывает противоречивое суждение: к утверждению, что у Империи было очень много солдат, оплачивавшихся слишком дорого и «засиживавшихся» надолго в армии, он добавляет, что войны и дезертирства, вызванные отвращением к солдатской жизни, опустошили войско[16]. Возможно, сведения, предоставленные «Списком», имеют главным образом фискальное значение и соответствуют прежде всего общей сумме расходов, требующихся для армии тогда следовало бырассматривать список личного состава и его географическое размещение как теоретические.
Империя
Пограничные войска
Мобильные войска
телохранители
Общаячисленность
конница
пехота
общаячисленность
конница
пехота
общаячисленность
Восточная Империя112 000138 000250 00021 50078 500100 0003500353 500Западная Империя 29 500105 500135 00023 50089 50013 0002500250 500
В целом141 500
243 500
385 000= 63%45 000
168 000
213 000
6000
604 000
Общая численность конницы 186 500 человек = 30%.Общая численность пехоты 411 500 человек = 68%.
К регулярным формированиям добавлялись, особенно с конца IV в., силы федератов, т. е.,варварских народов, главным образом германцев, сражавшихся под командованием своих вождей и получавших от Рима при поступлении на службу общую сумму в качестве платы за службу и расходов на содержание. Часто доходило до того, что федераты составляли существенную часть армий, пытавшихся дать отпор захватчикам. Уже в эпоху Юстиниана роль федератов становится значительной и во многом определяющей, по меньшей мере в действующей армии, так что «временами римские войска, вероятно, были такими же римскими, как армия Франко во время гражданской войны 19361938 гг. была испанской»[17].
Французский исследователь Ф. Контамин, опираясь на ряд обобщающих исследований на французском языке о войне и армиях античности [18,19,20] отмечает, что неумолимый натиск варварских племен относительно редко прерывался крупными сражениями и продолжительными осадами. Чаще всего римские войска отказывались вступать в открытые столкновения с вражескими силами, постепенно разлагаясь изнутри [21].
Автор утверждает, что внешне войска императорского Рима на протяжении долгого времени внешне выглядели прекрасно между тем, римская армия имела серьезные недостатки, значительно умалявшие ее достоинства. Среди последних трудности комплектования (римские граждане не испытывали никакого влечения к тяготам и опасностям военной службы), варваризация (властям приходилось все чаще прибегать к услугам варваров, что усугубляло разрыв между населением Римской империи и ее армией) и др.
Таким образом, контраст между внешней мощью военного аппарата и его слабой эффективностью оказался поразителен: теоретически римская армия была огромным безупречно налаженным механизмом, а в действительности его колеса «заедало» все больше и больше.
Варварские армии, нападавшие на Западную Империю, никогда не были многочисленными: к примеру, аламаннов, сражавшихся при Аргенторате (Страсбурге) в 357 г., в лучшем случае было не более 25 000; в 378 г. в сражении при Адрианополе объединенные силы гуннов, аланов, остготов и вестготов, которые разгромили армию Валента, составляли примерно 18 000 человек, 10 000 из которых были вестготами; в 429 г. Гензерих привел в Африку около 16 000 воинов, треть которых состояла из вандалов силингов, аланов и готов, остальные были вандалами хасдингами. В начале завоевания Италии Юстинианом Витигис мог выставить от 25 000 до 30 000 воинов против армии Велизария, впрочем, еще более малочисленной. Через 20 лет, на втором этапе войны, под командованием Тотилы находилось в лучшем случае только 25 000 бойцов. Таким образом, каждый из основных варварских народов располагал силами примерно от 10 000 до 30 000 воинов. Более того, изза низкого демографического уровня варварам не хватало солдат, потери восполнялись с трудом: чтобы не сражаться ослабленными силами, им приходилось прибегать к помощи либо других племен, либо покоренного населения, энтузиазм которого,естественно, был незначительным.
У варваров не было ничего похожего на сложную и хорошо продуманную организацию войска гонимые голодом, они часто были вынуждены бродить, разделившись на маленькие, очень уязвимые отряды, по крайней мере до тех пор, пока оборона на местах не была полностью дезорганизована. Положение варваров осложнялось также и тем, что они были вовсе не армиями, а кочующими народами: повозки, кладь, скот, женщины, дети и старики, которых они везли с собой, ограничили быстроту передвижения их войск и требовали постоянного надзора и защиты: «Варвары имеют обыкновение отправляться на войну со всем, чем они владеют, обремененные множеством людей и своим имуществом» [22].
Однако Ф. Контамин не считает, что победа варваров (с их немногочисленными армиями, примитивной тактикой, почти полным отсутствием тылового обеспечения) необъяснима. Исследователь прежде всего отмечает разницу между военными силами германцев и римлян в период нашествий на позднюю Империю, выразившуюся в соотношении солдат и мирного населения не в пользу Рима: варвары использовали в военных целях всех взрослых мужчин с 1416 лет, т. е. четвертую или пятую часть всего народа, до тех пор, пока силы не оставляли их; с другой стороны, в Империи, где проживало несколько десятков миллионов человек, можно было набрать,и то ценой чрезмерных усилий, лишь 500 000 или 600 000 солдат, из которых две трети или даже три четверти были фактически не в состоянии воевать, т. о. соотношение солдат и мирного населения теоретически составляло сотые доли, практически же порядка четырех сотых.
Кроме того, автор ставит под сомнение и численное превосходство императорских войск в зависимости от обстоятельств римское государство должно было одновременно противостоять нескольким варварским народам. Так, в период между 407410 гг. войска вестготов, вандалов, аланов, свевов, насчитывающие в целом примерно 60 000 воинов, едва ли были малочисленной, чем все мобильные армии римлян в Италии, Испании и Галлии.
Хотя военное снаряжение варваров было в целом весьма несовершенным, тем не менее, некоторые германские народы, благодаря контактам со степными кочевниками, стали замечательными наездниками. К тому же некоторые предметы их вооружения длинный меч, франциска были великолепны в техническом отношении, тогда как у римлян не было подобногооружия. Неразвитость искусства осадной войны у варваров являлась бы серьезной помехой только в том случае, если бы города активно оборонялись: на самом деле одни из них были захвачены внезапно, в результате измены или болееменее продолжительной осады, другие сами открыли ворота в надежде на пощаду. Лишь немногим удавалось сдерживать противника так долго, чтобы в случае необходимости римская армия могла собраться и подойти на помощь. Другими словами, действия римлян были успешными, только если население проявляло волю к самозащите. Однако в силу различных причин, которые так или иначе выходят за рамки военных вопросов, эту волю оно проявляло весьма редко. К тому же, по мнению Ф. Контамина, репутация варваров была такова, что одна только весть об их приближении вызывала панику и сковывала волю к сопротивлению.
*
**
Таким образом, главный исторический урок Римской империи для современников заключается в том, что время «варварского натиска» на ее границы оказалось временем упущенных возможностей. Наскольковесомым был фактор психологического свойства, заключавшийся в явной недооценке варварской угрозы, сказать довольно сложно. С одной стороны Тевтобургская катастрофа далекого 9 г. н.э. не насторожила в Риме разве что безумного… Волна паники и ксенофобии захлестнула тогда сознание его жителей. Но шло время: ответные карательные экспедиции плюс явная нерентабельность завоевания германских территорий, все это в совокупности подействовало успокаивающе на Империю.Между тем это был первый грозный знак будущих потрясений, ибо в нем слилось все и военнотактический успех варваров и удивительная легкость, с которой те шли на предательство. Тевтобургская бойня стала символом этой самой «силы слабых», триумфа примитивного над сложным… Именно в этой парадигме позже и растворилась Римская государственность, очертив для своих потомков контуры «имперской трагедии на все времена». Комплекс фундаментальных причин, лежавших в основе Тевтобургской катастрофы, так и не получивший своего разрешения, через несколько веков воплотился уже в катастрофеАдрианопольской… За свою многовековую историю римляне не раз громко заявляли о себе, громя «варварский элемент» со всей имперской мощью. Эти бесчисленные большие и малые победы являлись итогом подавляющего все на своем пути цивилизационного лидерства с его тактикойтехникотехнологического превосходства.Реализация этой доктрины требовала чрезвычайной концентрации мобилилизационных и сугубо экономических ресурсов. Таков был исторический (и во многом безальтернативный) выбор этой цивилизации.В итоге разбалансированная имперская машина не выдержала давления отнюдь не самого фатального свойства. Время, однако же, показало: грандиозная жертва римлян была напрасной, «сила слабых» вновь актуальна, «бегство вперед», сметающее все на своем пути, более чем реально. Одним словом старое доброе «Великое переселение народов. Версия 2.0.». Дело остается за малым за Империей...
Ссылки на источники1. Волошин Д.А. О роли «военного фактора» в падении Западной Римской империи (в зарубежной историографии) // Сборник научных трудов по материалам международной научнопрактической конференции «Современные направления теоретических и прикладных исследований ‱2008». Т.22. Искусствоведение, архитектура и строительство, История. Одесса: Черноморье, 2008. С.6064.C. 60.2. Вейс Г. История культуры народов мира. Древний Рим. Возвышение и упадок империи. М.: ЭКСМО, 2005. С.2.3. Altheim F. Niedergang der Alten Welt. Bd. 2. Fr. am Main:
Vittorio Klostermann,1953. S.24, 311.4.См.:Johnes A.H.M. The later Roman Empire (284602). Vol. 3. Oxford, 1964. 5. Дряхлов В.Н. Взаимоотношения германских племен и Римской империи в IIIIVвв. (рейнсковерхнедунайский регион): Автореф. дисс… к.и.н. М.,1988. C.5.6. Wittaker R. Frontiers of the Roman Empire: A Social and Economic Study. Baltimore: The Johns Hopkins UniversityPress,1994. P.23.7. Kornemann E. Das Problem des Untergangs der Antiken Welt // Vergangenheit und Gegenwart. 1922. №12. S.179203.8. Cameron Av. The Later Roman Empire. A.D. 284430. London: Fontana Press, 1993. P.169.9. Грант М. Крушение Римской империи. Пер. с англ. Б. Бриксмана. М.: ТЕРРАКнижный клуб, 1998. C. 40.10. Ferrill A. The Fall of the Roman Empire. The Military Explanation. New York:Thames & Hudson,1986. P.7, 37, 87.11.См.:Stein E. Vom römischen zum byzantinischen Staate (284476 n.Chr.). Wien: Verlag von L.W. Seidel & Sohn,1928.12. См.: Goffart W. Barbarians and Romans, A.D. 418584. Princeton: Princeton University Press,1975.13. См.: Burns T.S. Barbarians Within the Gates of Rome. A Study of Roman Military Policy and the Barbarians, 375425 A.D. Bloomington and Indianapolis, 1994.14. Клауде Д. История вестготов. Пер. с нем. С.В. Иванова. СПб.: Евразия, 2002. С.7, 24.15. Lot F., Pfister C., Ganshof F. Les destinées de l‱Empire en Occident de 395 à 768. Paris:LesPresses universitaires de France,1940. P.19.16. Волошин Д.А. К вопросу соотношения и сравнительной характеристики военных сил римлян и варваров в период поздней Империи (в зарубежной историографии) // История и обществознание: научный и учебнометодический ежегодник исторического факультета АГПУ / гл. ред. А.А. Панарин. Вып. VII. Армавир: РИЦ АГПУ, 2009. 188 с. С.7984. C. 81.17. Teall J.L. Barbarians in Justinian‱s Armies // Spec. 1965. №40. P.312.18. См.: Problèmes de la guerre à Rome / Sous la dir. JP. Brisson. Paris: La Haye, 1969.19. См.: Harmand J. La guerre antique, de Sumer à Rome. Paris:P.U.F., 1973.20. См.: Garland Y. La guerre dans L‱Antiquité. Paris:F. Nathan,1972.21. Contamine Ph. La Guerre au Moyen Age. P.: Presses Universitaires de France, 1975; врус. пер.: КонтаминФ. Войнавсредниевека/ Пер. сфр. Ю.П. Малинина, А.Ю. Карачинского, М.Ю. Некрасова / Ред. Ю.П. Малинин. СПб.: Ювента, 2001. С.1213, 1517.22. Lactance. De mortibus persecutorum / Ed. J. Moreau. Paris:Edition du Cerf, 1954. Vol. I.P. 88.
Научный руководительВолошин Дмитрий Алексеевич,кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей и отечественной истории Армавирского государственного педагогического университетаvoloschindim@mail.ru
К оценке фатальности «варварского натиска» для Западной Римской империи
Аннотация. В статье обозначены ключевые характеристики, позволяющие судить о соотношении военных сил Римской империи и вторгавшихся на ее территорию варваров. Привлекая историографический материал, автор выходит на более общую проблему заключающуюся в определении роли «военного фактора» в падении Римской империи.Ключевые слова:Римская империя, римская армия,легионеры,варвары, варварские нашествия, федераты.
Первый человек, который бросил в лицо противнику оскорбление, а не камень, основатель цивилизации. Видимо, цивилизацию до сих пор отделяло от варварства всего лишь расстояние, которое пролетает брошенный камень.Люк Босси
Вопрос о соотношении военных сил варваров и армии Римской империи является предметом исключительного внимания исследователей неслучайно, ибо ответ на него может стать ключом к пониманию механизма крушения эталонной империи древности. И этот вопрос вряд ли повиснет в воздухе немым укором собственной нерешенности важнейшие даты известны, ключевые цифры определены, все эпохальные битвы оценены, реконструированы и тщательно взвешены… Однако«вопрос вопросов» так и остался без ответа: «Как удалось такому сравнительно незначительному количеству варварских племен, стадиальноотстававших в техникотехнологическом плане, реализовать операцию вторжения и длительного оседания в Империи, завершив еестоль эпическим моментом свержением Императора руками малоизвестного варвара?».И если разбить вопрос на части, то ответ отыщется достаточно быстро. Если попытатьсядать ответ такой же единый и всеобъемлющий, то… Останется лишь удивиться, почему это произошло в принципе, столь ненатуральной и нелепой может показаться разница военных потенциалов противоборствующих сторон, явное несовпадение их «весовых категорий». Однако факт остается фактом: Римская империя перестала существовать, и не последнюю роль в этом сыграло внешнее давление со стороны германских племен.Подавляющее большинство исследователей в падении Римской империи обнаруживают процессуальную бинарность, заключающуюся в ослаблении римского государства и росте военной мощи и концентрации варварских племен на его границах. И хотя современные специалисты в общем единодушны в том, что внешнее давление варваров на границы империи и военные неудачи сыграли вполне определенную роль в падении Западной Римской империи, сама трактовка и подходы к данному вопросу чрезвычайно разнятся[1].
Так, Г. Вейс (18221897 гг.), оценивая имперскую цивилизацию Рима, отмечает: «Когдато суровые и аскетичные, они покорили мир при помощи меча, но удержали его благодаря умению «ладить» с чужими богами, перенимать наукуи искусство более развитых, но менее воинственных народов»[2].
Ф. Альтгейм (вторая половина XXв.), напротив, на первый план выносит именно военнополитические факторы, полагая, что непобедимая конница гуннов сыграла решающую роль в падении античного мира[3]. Экстраполируя на античную историю современные представления и схемы, в разложении римской армии IIIв. н.э. он видит аналогию разложения гитлеровской армии в 1944 г.: армия из наемной и профессиональной превратилась в национальную, состоящую из рекрутов, что означало снижение уровня ее боеспособности.
И впоследующем историки [4] отстаивают вывод о решающей роли военного давления варваров в упадке Рима; иногда причины варварских вторжений трактуются как итог чисто «механических» процессов (перенаселение, давление соседей) без учета их социальной подоплеки [5].
Многие современные специалисты отходят от вышеобозначенных крайностей интерпретации, выражающихся в абсолютизации или игнорирования «военного фактора» в изучении проблемы. В то же время следует учитывать, что варианты современных трактовок проблемы напрямую зависят от того, с каких позиций историк подходит к ключевым вопросам закономерностей исторического развития империи как таковой:
1. Одна группа исследователейантиковедов отмечают следующую общую историческую закономерность: как только империя перестает расширяться, она начинает клониться к закату. Т.е. расширение империи закономерно поставило ее в абсолютную зависимость от хозяйственной и военной поддержки со стороны покоренных народов, что может считаться «залогом» ее неизбежного падения.2. Другая группа призывает более критически относиться к данному утверждению и считают, что его следует истолковать совсем подругому: империи не расширяются потому, что в силу конкретноисторических внутренних и внешних причин не имеют возможностей к расширению, поэтому и клонятся к закату.
В этой связи показателен подход, представленный в работе Р. Виттакера «Границы империи. Социальноэкономический анализ». Империя как военноэкспансионистское государство всегда держалась на необходимости «постоянно расширяться» [6]; прекращение территориального роста означало прекращение возможности ее дальнейшего развития.
Следующиймомент заключается в том, что варварские вторжения традиционно рассматриваются как сила, применение которой против империи обнаружило ее многочисленные слабости.
Е. Корнеманн возлагает вину и ответственность за крах империи на императора Августа, сократившего и ослабившего военные силы [7]. Римляне проигрывали сражения с варварами изза слабого использования кавалерии, варваризации римской армии, потери ее солдатами боевого и морального духа.
Профессор Лондонского Королевского колледжа А. Камерон полагал, что в эпоху поздней империи в военной области ситуация была нестабильной: если на восточных рубежах сохранялось равновесие сил, то на севере постоянно нарастало давление со стороны варваров, противостоять которому становилось все труднее. Успешное наступление германцев в Vв. было вызвано не столько их собственной мощью, сколько прогрессирующим ослаблением римской обороны [8].
Также М. Грант полагает, что одна из причин гибели Западной Римской империи общая неспособность армии выполнять поставленные перед ней задачи. Сложившееся негативное общественное настроение и почти полная потеря взаимопонимания между армией и народом привели к фатальному ослаблению его военных сил [9].
В своей книге «Падение Римской империи. Военное объяснение» А. Феррил утверждает, что «именно военные неудачи Рима должны лежать в основе любого объяснения причин падения Римской империи» [10].По его мнению, происходила структурная реорганизация в армии, приведшая к «фатальным» изменениям в соотношении между кавалерией и пехотой. Вреальных сражениях с готами и гуннами кавалерия римлян практически не принимала участия как правило, происходили столкновения римской пехоты с варварами, которые широко использовали кавалерию и ее мобильные возможности.
Тевтобург, Каталаунские поля, Адрианополь... Эти битвы рефреном прошли вдоль линий разлома цивилизации и варварства в самом широком смысле этого слова. Потому отдельного внимания заслуживают авторы, в чьих работах анализируются исторические последствия отдельных сражений и военных кампаний для существования Империи. Одни полагают, что падение авторитета власти в Западной империи продолжалось стремительными темпами после Каталаунской битвы; другие представляют Адрианопольскую битву катастрофой, после которой римская власть уже не смогла оправиться. Битва при Адрианополе была началом конца Римской империи прежде всего потому, что Балканы оказывались беззащитны перед набегами варваров [11]. Тема значения битвы при Адрианополе звучит также в работах У. Гоффарта [12], Т. Бернса [13]. По их мнению, широкое привлечение и использование варваров в военнополитических сферах жизни Западной Римской империи носило для нее губительный характер и имело фатальные последствия.
Военные неудачи Римской империи и неэффективность ее армии в этот период становятся очевидными, поэтому ученые все чаще задаются вопросом: Как, почему, в какой степени то, что можно назвать военным искусством варваров, превзошло военное искусство римлян? Касаясь проблемы причин столь кардинального изменения соотношения сил между империей и варварами, историки говорят о везении и удаче, правильном использовании варварами своего геополитического и географического положения [14].
Не слишком много ясности вносит в решение проблемы и пресловутый спор о числах, ведь общую численность римской армии определить довольно сложно. Согласно современнику Юстиниана Иоанну Лидийцу, почерпнувшему сведения из архивов префектуры претория, где он работал, армия Диоклетиана составляла 435 266 человек, из которых 389 704 служили в сухопутных войсках, а 45 562 на флоте. Агафий, тоже писавший в VI в., считал, что некогда численность армии доходила до 645 000 человек. Но самые полные, а возможно, и самые достоверные сведения предоставляет«Список всех гражданских и военных должностей и административных постов Востока и Запада» (NotitiadignitatumetadministrationumomniumtamciviliumquammilitaruminpartibusOrientisetOccidentis). Последняя запись в той части документа, которая касается Восточной Империи, сделана в 408 г., тогда как записи, посвященные Западной Империи, велись, правда, в неточном и отрывочном виде, вплоть до 423 г. Даже если признать эти даты достоверными, то остаются два неясных момента: с одной стороны, имперская администрация, повидимому, присоединяла по мере формирования новыевойсковые части; с другой стороны, численность разных воинских соединений. Ф. Лот не принял на веру этот источник, увидев в нем чистую «фантасмагорию»[15]. Другие историки придерживаются приблизительной цифры в 600 000 человек, подтверждающей предположение Агафия (см. таблицу). Анонимный автор трактата «О военном деле» высказывает противоречивое суждение: к утверждению, что у Империи было очень много солдат, оплачивавшихся слишком дорого и «засиживавшихся» надолго в армии, он добавляет, что войны и дезертирства, вызванные отвращением к солдатской жизни, опустошили войско[16]. Возможно, сведения, предоставленные «Списком», имеют главным образом фискальное значение и соответствуют прежде всего общей сумме расходов, требующихся для армии тогда следовало бырассматривать список личного состава и его географическое размещение как теоретические.
Империя
Пограничные войска
Мобильные войска
телохранители
Общаячисленность
конница
пехота
общаячисленность
конница
пехота
общаячисленность
Восточная Империя112 000138 000250 00021 50078 500100 0003500353 500Западная Империя 29 500105 500135 00023 50089 50013 0002500250 500
В целом141 500
243 500
385 000= 63%45 000
168 000
213 000
6000
604 000
Общая численность конницы 186 500 человек = 30%.Общая численность пехоты 411 500 человек = 68%.
К регулярным формированиям добавлялись, особенно с конца IV в., силы федератов, т. е.,варварских народов, главным образом германцев, сражавшихся под командованием своих вождей и получавших от Рима при поступлении на службу общую сумму в качестве платы за службу и расходов на содержание. Часто доходило до того, что федераты составляли существенную часть армий, пытавшихся дать отпор захватчикам. Уже в эпоху Юстиниана роль федератов становится значительной и во многом определяющей, по меньшей мере в действующей армии, так что «временами римские войска, вероятно, были такими же римскими, как армия Франко во время гражданской войны 19361938 гг. была испанской»[17].
Французский исследователь Ф. Контамин, опираясь на ряд обобщающих исследований на французском языке о войне и армиях античности [18,19,20] отмечает, что неумолимый натиск варварских племен относительно редко прерывался крупными сражениями и продолжительными осадами. Чаще всего римские войска отказывались вступать в открытые столкновения с вражескими силами, постепенно разлагаясь изнутри [21].
Автор утверждает, что внешне войска императорского Рима на протяжении долгого времени внешне выглядели прекрасно между тем, римская армия имела серьезные недостатки, значительно умалявшие ее достоинства. Среди последних трудности комплектования (римские граждане не испытывали никакого влечения к тяготам и опасностям военной службы), варваризация (властям приходилось все чаще прибегать к услугам варваров, что усугубляло разрыв между населением Римской империи и ее армией) и др.
Таким образом, контраст между внешней мощью военного аппарата и его слабой эффективностью оказался поразителен: теоретически римская армия была огромным безупречно налаженным механизмом, а в действительности его колеса «заедало» все больше и больше.
Варварские армии, нападавшие на Западную Империю, никогда не были многочисленными: к примеру, аламаннов, сражавшихся при Аргенторате (Страсбурге) в 357 г., в лучшем случае было не более 25 000; в 378 г. в сражении при Адрианополе объединенные силы гуннов, аланов, остготов и вестготов, которые разгромили армию Валента, составляли примерно 18 000 человек, 10 000 из которых были вестготами; в 429 г. Гензерих привел в Африку около 16 000 воинов, треть которых состояла из вандалов силингов, аланов и готов, остальные были вандалами хасдингами. В начале завоевания Италии Юстинианом Витигис мог выставить от 25 000 до 30 000 воинов против армии Велизария, впрочем, еще более малочисленной. Через 20 лет, на втором этапе войны, под командованием Тотилы находилось в лучшем случае только 25 000 бойцов. Таким образом, каждый из основных варварских народов располагал силами примерно от 10 000 до 30 000 воинов. Более того, изза низкого демографического уровня варварам не хватало солдат, потери восполнялись с трудом: чтобы не сражаться ослабленными силами, им приходилось прибегать к помощи либо других племен, либо покоренного населения, энтузиазм которого,естественно, был незначительным.
У варваров не было ничего похожего на сложную и хорошо продуманную организацию войска гонимые голодом, они часто были вынуждены бродить, разделившись на маленькие, очень уязвимые отряды, по крайней мере до тех пор, пока оборона на местах не была полностью дезорганизована. Положение варваров осложнялось также и тем, что они были вовсе не армиями, а кочующими народами: повозки, кладь, скот, женщины, дети и старики, которых они везли с собой, ограничили быстроту передвижения их войск и требовали постоянного надзора и защиты: «Варвары имеют обыкновение отправляться на войну со всем, чем они владеют, обремененные множеством людей и своим имуществом» [22].
Однако Ф. Контамин не считает, что победа варваров (с их немногочисленными армиями, примитивной тактикой, почти полным отсутствием тылового обеспечения) необъяснима. Исследователь прежде всего отмечает разницу между военными силами германцев и римлян в период нашествий на позднюю Империю, выразившуюся в соотношении солдат и мирного населения не в пользу Рима: варвары использовали в военных целях всех взрослых мужчин с 1416 лет, т. е. четвертую или пятую часть всего народа, до тех пор, пока силы не оставляли их; с другой стороны, в Империи, где проживало несколько десятков миллионов человек, можно было набрать,и то ценой чрезмерных усилий, лишь 500 000 или 600 000 солдат, из которых две трети или даже три четверти были фактически не в состоянии воевать, т. о. соотношение солдат и мирного населения теоретически составляло сотые доли, практически же порядка четырех сотых.
Кроме того, автор ставит под сомнение и численное превосходство императорских войск в зависимости от обстоятельств римское государство должно было одновременно противостоять нескольким варварским народам. Так, в период между 407410 гг. войска вестготов, вандалов, аланов, свевов, насчитывающие в целом примерно 60 000 воинов, едва ли были малочисленной, чем все мобильные армии римлян в Италии, Испании и Галлии.
Хотя военное снаряжение варваров было в целом весьма несовершенным, тем не менее, некоторые германские народы, благодаря контактам со степными кочевниками, стали замечательными наездниками. К тому же некоторые предметы их вооружения длинный меч, франциска были великолепны в техническом отношении, тогда как у римлян не было подобногооружия. Неразвитость искусства осадной войны у варваров являлась бы серьезной помехой только в том случае, если бы города активно оборонялись: на самом деле одни из них были захвачены внезапно, в результате измены или болееменее продолжительной осады, другие сами открыли ворота в надежде на пощаду. Лишь немногим удавалось сдерживать противника так долго, чтобы в случае необходимости римская армия могла собраться и подойти на помощь. Другими словами, действия римлян были успешными, только если население проявляло волю к самозащите. Однако в силу различных причин, которые так или иначе выходят за рамки военных вопросов, эту волю оно проявляло весьма редко. К тому же, по мнению Ф. Контамина, репутация варваров была такова, что одна только весть об их приближении вызывала панику и сковывала волю к сопротивлению.
*
**
Таким образом, главный исторический урок Римской империи для современников заключается в том, что время «варварского натиска» на ее границы оказалось временем упущенных возможностей. Наскольковесомым был фактор психологического свойства, заключавшийся в явной недооценке варварской угрозы, сказать довольно сложно. С одной стороны Тевтобургская катастрофа далекого 9 г. н.э. не насторожила в Риме разве что безумного… Волна паники и ксенофобии захлестнула тогда сознание его жителей. Но шло время: ответные карательные экспедиции плюс явная нерентабельность завоевания германских территорий, все это в совокупности подействовало успокаивающе на Империю.Между тем это был первый грозный знак будущих потрясений, ибо в нем слилось все и военнотактический успех варваров и удивительная легкость, с которой те шли на предательство. Тевтобургская бойня стала символом этой самой «силы слабых», триумфа примитивного над сложным… Именно в этой парадигме позже и растворилась Римская государственность, очертив для своих потомков контуры «имперской трагедии на все времена». Комплекс фундаментальных причин, лежавших в основе Тевтобургской катастрофы, так и не получивший своего разрешения, через несколько веков воплотился уже в катастрофеАдрианопольской… За свою многовековую историю римляне не раз громко заявляли о себе, громя «варварский элемент» со всей имперской мощью. Эти бесчисленные большие и малые победы являлись итогом подавляющего все на своем пути цивилизационного лидерства с его тактикойтехникотехнологического превосходства.Реализация этой доктрины требовала чрезвычайной концентрации мобилилизационных и сугубо экономических ресурсов. Таков был исторический (и во многом безальтернативный) выбор этой цивилизации.В итоге разбалансированная имперская машина не выдержала давления отнюдь не самого фатального свойства. Время, однако же, показало: грандиозная жертва римлян была напрасной, «сила слабых» вновь актуальна, «бегство вперед», сметающее все на своем пути, более чем реально. Одним словом старое доброе «Великое переселение народов. Версия 2.0.». Дело остается за малым за Империей...
Ссылки на источники1. Волошин Д.А. О роли «военного фактора» в падении Западной Римской империи (в зарубежной историографии) // Сборник научных трудов по материалам международной научнопрактической конференции «Современные направления теоретических и прикладных исследований ‱2008». Т.22. Искусствоведение, архитектура и строительство, История. Одесса: Черноморье, 2008. С.6064.C. 60.2. Вейс Г. История культуры народов мира. Древний Рим. Возвышение и упадок империи. М.: ЭКСМО, 2005. С.2.3. Altheim F. Niedergang der Alten Welt. Bd. 2. Fr. am Main:
Vittorio Klostermann,1953. S.24, 311.4.См.:Johnes A.H.M. The later Roman Empire (284602). Vol. 3. Oxford, 1964. 5. Дряхлов В.Н. Взаимоотношения германских племен и Римской империи в IIIIVвв. (рейнсковерхнедунайский регион): Автореф. дисс… к.и.н. М.,1988. C.5.6. Wittaker R. Frontiers of the Roman Empire: A Social and Economic Study. Baltimore: The Johns Hopkins UniversityPress,1994. P.23.7. Kornemann E. Das Problem des Untergangs der Antiken Welt // Vergangenheit und Gegenwart. 1922. №12. S.179203.8. Cameron Av. The Later Roman Empire. A.D. 284430. London: Fontana Press, 1993. P.169.9. Грант М. Крушение Римской империи. Пер. с англ. Б. Бриксмана. М.: ТЕРРАКнижный клуб, 1998. C. 40.10. Ferrill A. The Fall of the Roman Empire. The Military Explanation. New York:Thames & Hudson,1986. P.7, 37, 87.11.См.:Stein E. Vom römischen zum byzantinischen Staate (284476 n.Chr.). Wien: Verlag von L.W. Seidel & Sohn,1928.12. См.: Goffart W. Barbarians and Romans, A.D. 418584. Princeton: Princeton University Press,1975.13. См.: Burns T.S. Barbarians Within the Gates of Rome. A Study of Roman Military Policy and the Barbarians, 375425 A.D. Bloomington and Indianapolis, 1994.14. Клауде Д. История вестготов. Пер. с нем. С.В. Иванова. СПб.: Евразия, 2002. С.7, 24.15. Lot F., Pfister C., Ganshof F. Les destinées de l‱Empire en Occident de 395 à 768. Paris:LesPresses universitaires de France,1940. P.19.16. Волошин Д.А. К вопросу соотношения и сравнительной характеристики военных сил римлян и варваров в период поздней Империи (в зарубежной историографии) // История и обществознание: научный и учебнометодический ежегодник исторического факультета АГПУ / гл. ред. А.А. Панарин. Вып. VII. Армавир: РИЦ АГПУ, 2009. 188 с. С.7984. C. 81.17. Teall J.L. Barbarians in Justinian‱s Armies // Spec. 1965. №40. P.312.18. См.: Problèmes de la guerre à Rome / Sous la dir. JP. Brisson. Paris: La Haye, 1969.19. См.: Harmand J. La guerre antique, de Sumer à Rome. Paris:P.U.F., 1973.20. См.: Garland Y. La guerre dans L‱Antiquité. Paris:F. Nathan,1972.21. Contamine Ph. La Guerre au Moyen Age. P.: Presses Universitaires de France, 1975; врус. пер.: КонтаминФ. Войнавсредниевека/ Пер. сфр. Ю.П. Малинина, А.Ю. Карачинского, М.Ю. Некрасова / Ред. Ю.П. Малинин. СПб.: Ювента, 2001. С.1213, 1517.22. Lactance. De mortibus persecutorum / Ed. J. Moreau. Paris:Edition du Cerf, 1954. Vol. I.P. 88.
