Полный текст статьи
Печать

Феномен русского бала является одним из самых интересных явлений в русской лингвокультуре. Картина русского бала и её описание в литературе способны дать исследователю срез (модель) бытия на каком-либо этапе развития общества и культуры. Бал в культурном и психологическом контексте может восприниматься как апофеоз жизни, демонстрирующий её лучшие сиюминутные проявления, показывающий персонажей в их лучшие моменты. Бал показывает человека в момент высочайшего эмоционального напряжения и одновременно являет картину типичного поведения личности.

Такое яркое культурное явление, как русский бал, в контексте русской культуры и литературы XVIII-XIX вв. исследовали Л. В. Выскочков [1], Е. Духов [2], Е. В. Еремина-Соленикова [3], А. Е. Зарин [4], О. Ю. Захарова [5], Р. Кирсанова [6], А. В. Колесникова [7], А. В. Леонавичус [8], Ю. М. Лотман [9], Л. М. Миндиярова [10], Е. А. Никитина [11], Т. Н. Осипова [12], Н. И. Романова [13], Г. А. Шпилевая [14], Т. Н. Юрченко [15] и другие историки, культурологи и филологи.

Однако недостаточно раскрытыми в настоящее время являются вопросы, связанные с семиотической системой русского бала XVIII-XIX вв. и её отражением в лучших произведениях русской художественной литературы, в частности, в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» [16], повестях А. А. Бестужева-Марлинского «Испытание» [17] и А. И. Куприна «Поединок» [18], романе «Евгений Онегин» А. С. Пушкина [19].

Семиотическая система (система знаков, знаковая система) – это «сочетания знаков или сложные знаки» [20, с. 12], то есть совокупность каких-либо знаков. Изучать семиотические системы необходимо, так как они составляют основу семиосферы, и комбинации знаков семиотической системы формируют семиосферу. Изучение семиотической системы было начато практически одновременно с появлением исследований по семиотике.

Семиотическая система бала как ряд важных по смыслу знаков заслуживает самого пристального изучения с точки зрения значимости каждого из элементов системы в раскрытии творческого замысла автора произведения, соблюдения или нарушения авторами общепринятых для данных знаков культурных смыслов.

С литературоведческой точки зрения, бал – это «устойчивый частный хронотоп ряда литературных произведений» [8, с. 88]. Во многих произведениях русской классической литературы «бал открывал писателю возможность собрать в ограниченном пространстве наибольшее число персонажей, столкнуть здесь героев, изобразить мир их взаимоотношений, продемонстрировать их позиции по отношению к высшему свету и способу жизни в нём» [Там же].

Художественная литература представляет собой бесценный исторический, культурный, семиотический источник для изучения такого культурного феномена, каким является русский бал. В своём практическом исследовании мы опирались в первую очередь на языковой и семиотический материал, который представлен в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». Исследование семиотической системы русского бала и её проявления в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» способно дать более глубокое прочтение бала в русской литературе, открыть новые сюжетные связи и отношения, по-новому прочесть прекрасные страницы великого произведения русского классика. Кроме того, привлекались, хотя и в меньшей мере, другие источники: повесть «Испытание» А. А. Бестужева-Марлинского, повесть «Поединок» А.И. Куприна, роман «Евгений Онегин» А.С. Пушкина.

Впервые тема бала звучит уже практически в начале романа «Война и мир» – в первой части первого тома. Мы слышим первую реплику о бале из уст жены князя Андрея: «Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там». Эта реплика вводит читателя в семиосферу бала, отношение же героини к балу осознаётся как положительное благодаря презентующим его языковым единицам: «очень хорош», «красивые женщины общества». Определяется сфера бального действа – «общество» (высшее общество, аристократия).

Описание первого в романе бала мы находим в первой части второго тома. Предваряет его рассказ об особенностях «балов у Иогеля»: «У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes [девушек], выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents [девушки и юноши], танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье». В данном вступлении названы основные действующие лица бала: «девушки», «юноши», «матушки», и основная эмоциональная характеристика данного действа – «веселье». Тут же отмечается одна из важнейших функций бала, отмеченная нами в главе 2 – «ярмарка невест»: «В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы». При упоминании данной функции Л. Н. Толстой весьма снисходителен, его характеристики не содержат упрёка или осуждения. Иное отношение к функции бала как «ярмарки невест» находим у А. А. Бестужева-Марлинского: «Взор ее не замечает ничего, кроме густых эполетов, кроме звезд, которые блещут ей созвездием брака.... У мужчин, имеющих за собой породу, или чины, или перед собой виды и надежды, – те же затеи, подобные же выборы. По виду их скорее заключить можно, что они в биржевой, а не в бальной зале», то есть выбор невесты сравнивается с действиями в деловой, «биржевой» сфере, связанной с финансами.

Основным балом в романе «Война и мир», несомненно, является бал, описанный в части третьей второго тома, традиционно называемый «первый бал Наташи Ростовой». По сюжету он не является первым, формально первый – упомянутый выше «бал Иогеля», однако «Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни», бал, на котором «должен был быть дипломатический корпус и государь». То есть бал Иогеля описывается писателем как подготовительный, ученический, а данный «бал у Екатерининского вельможи» – изображается автором первым для Наташи настоящим светским развлечением подобного рода.

В дальнейших частях романа фигурируют ещё несколько балов. Это бал в первой третьего тома: «В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал‑адъютантами», на котором блистает своей «тяжелой, так называемой русской красотой» графиня Безухова; бал в третьей части того же тома, на котором Марья Дмитриевна Ахросимова даёт жёсткую проповедь с «грубым словом» распутной Элен; и бал в четвёртой части четвёртого тома, на котором Кутузов «при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена». Ни один из этих балов не играет столь значительной роли в течении сюжета, как первый взрослый бал Наташи. Они являются просто обрамлением для других, более важных событий, декорациями заднего плана.

В рассмотренных нами повестях А. А. Бестужева-Марлинского и А. И. Куприна каждый из авторов изображает только один бал, что само по себе уже показывает значимость данного события в развитии сюжета. В повести «Испытание» бал – это те декорации, в которых Стрелинский приступает к выполнению просьбы своего друга Гремина испытать верность прекрасной Алины. А атмосфера бала такова, что Стрелинский не может не влюбиться в Алину сам. В повести «Поединок» бал является тем местом, где происходит, во-первых, экспозиция, знакомство читателя с главным героем, Ромашовым, во-вторых, обрисовка его эмоционального состояния, в-третьих, объяснение героя с его бывшей любовницей, служащее завязкой сюжета.

В романе «Евгений Онегин» А. С. Пушкина упоминание о бале встречается уже в третьем стихе, при характеристике отца Евгения, практически на второй странице романа, и это упоминание характеризует бал как сложное явление, возможный способ разорения для аристократии того времени:

Служив отлично-благородно,

Долгами жил его отец,

Давал три бала ежегодно

И промотался наконец.

Бал – предмет постоянных развлечений главного героя, впрочем, в череде других развлечений:

Там будет бал, там детский праздник.

Куда ж поскачет мой проказник?

С кого начнет он? Всё равно:

Везде поспеть немудрено.

Описание бала встречается в первой главе романа, начиная со стиха XXVII. Оно достаточно подробное, и представляет семиотику бала в конкретных деталях.

Интересно, что описания бала у А. С. Пушкина наполнены лёгким настроением, весёлостью, и автор поясняет её причины в авторском отступлении:

Во дни веселий и желаний

Я был от балов без ума:

Верней нет места для признаний

И для вручения письма <…>.

Увы, на разные забавы

Я много жизни погубил!

Но если б не страдали нравы,

Я балы б до сих пор любил.

В романе важно также описание бала в главе пятой, на котором Татьяна взглядом дала понять Евгению о своих чувствах:

И, утренней луны бледней

И трепетней гонимой лани,

Она темнеющих очей

Не подымает: пышет бурно

В ней страстный жар; ей душно, дурно…

Третий значительный для сюжета романа бал представлен в главе восьмой. Это бал, на котором Онегин увидел новую, изменившуюся Татьяну:

Но вот толпа заколебалась,

По зале шепот пробежал…

К хозяйке дама приближалась,

За нею важный генерал.

Она была нетороплива,

Не холодна, не говорлива,

Без взора наглого для всех,

Без притязаний на успех,

Без этих маленьких ужимок,

Без подражательных затей…

При описании этого бала поэт чужд введению в текст подробностей и деталей бальной семиосферы. Элементы, важные при первых описаниях, становятся не главными для героя.

Рассмотрим предметную сферу русского бала, представленную в романе «Война и мир» и других анализируемых произведениях. Т. Н. Осипова определяет предметный мира бала как «совокупность значимостей бала, благодаря которой строится его художественный образ» [12, с. 153]. Можно назвать такие составляющие предметного мира бала, как мужские и женские костюмы (одежда, причёски, обувь, аксессуары), музыка, танец, декорации, цветовое и световое оформление, запахи, ужин и др. Компоненты бала стабильны, он «имеет свою устойчивую структуру и язык, что отражается в закрепленной последовательности его частей и существовании устойчивых элементов, ритуализированных форм, которые наполняют содержание бала» [11, с. 51]. Л. Н. Толстой передаёт знаки бала и глазами Наташи Ростовой: «…Музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга». Каждый элемент предметной сферы русского бала является её знаком, от раскодирования смысла которого зависел сам бал и действия персонажей, принимавших в нём участие. Рассмотрим их далее.

Первым значимым элементом семиотической системы бала являются костюмы.

Известно, что в костюмах и их элементах не было ничего случайного; «одежда и аксессуары выступали в роли знаков бала, и также как другие элементы бала подчинялись определенным правилам. Значение имело не только модель платья, отвечающая модным тенденциям времени, но и цвет наряда, количество и характер украшений и т. д. Например, платья пастельных цветов носили исключительно дебютантки» [11, с. 52]. Л. Н. Толстой соблюдает данное правило – Наташа и Соня на балу в светлом: «Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели». А. С. Пушкин, не описывая в романе «Евгений Онегин» женские костюмы подробно, упоминает «дам обдуманный наряд», указывая тем самым на важность, наполненность смыслом деталей костюма.

Именно одежда – предмет первостепенной заботы героев, собирающихся на бал, в том числе Наташи Ростовой: «Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше». Сами костюмы и каждая деталь в них не случайны, так как «к костюму относились очень серьезно. Каждый его элемент имел функциональное значение. В культовых церемониалах символическая значимость каждого элемента костюма сочеталась с семантикой танца и музыкальным сопровождением» [12, с. 155]. Л. Н. Толстой внимателен к деталям и женского, и мужского костюма: «Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный», хотя в нарядах мужчин главными деталями описаний являются различные знаки их отличия: «…Остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким‑то высоким мужчиной в звездах и ленте». Указание того, что мужчина одет в мундир, говорит, как правило, о том, что он военный, упоминание звёзд и лент свидетельствует о титулах и заслугах, что особенно важно именно для мужчины.

Однако, как нам кажется, при достаточном внимании к мужским костюмам, для писателя важнее описание и упоминание женских нарядов, того, как одеты женщины. Описания бальных платьев у Л. Н. Толстого очень точны, включают цветовые характеристики, наименования тканей, упоминание украшений и аксессуаров: «Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами»; «На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже».

Внимание автора не случайно сконцентрировано на женщине. Она – главное действующее лицо бала. Сфера бала понимается исследователями как бытовая, одно из проявлений сферы быта [15 с. 47], поэтому именно женщина занимает в описаниях бала ведущее положение, «творческая реализация женщин осуществлялась преимущественно в этой сфере» [Там же]. Женщины характеризуются Л. Н. Толстым как «хорошенькие» (основной эпитет), они улыбаются, смотрят «восторженно», испытывают только положительные эмоции. В их описании нередко фигурируют формы оценки существительных и прилагательных с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки». Характеристики эмоционального состояния участвующих в бале девушек очень важны для автора, с их помощью создаётся ощущение приподнятости, восторженности, счастья и веселья каждого участника бального действа: «Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы».

Наиболее актуальной для автора лексической характеристикой женщин на балу становится сочетание «хорошенькие девушки (девочки)»: «Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!», которое, при всей эмоциональности и точности, от частого употребления теряет элемент эмоциональности и яркости и указывает на некоторое однообразие происходящего со всеми женщинами на балу.

Костюм на балу, особенно женский, имеет сексуальную подоплёку. Открытые руки, плечи и шея, полуокрытая грудь, тонко затянутые талии призваны продемонстрировать женскую красоту, а адресатами этого послания являются, естественно, мужчины. Именно поэтому «костюм выполнял главную социальную функцию общения “дам” и “кавалеров”, был посредником между ними» [12, с. 155]. В бальных сценах романа «Война и мир» тоже упоминаются открытые бальными платьями части женского тела, и писатель показывает, что, несмотря на дозволенность этого этикетом, героиня может испытывать стеснение, как Наташа, а может демонстрировать свою наготу бесстыже, как Элен: «Ее [Наташи] оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо».

Кроме того, костюм должен сочетаться с причёской, и Л. Н. Толстой не может обойти вниманием этот важный момент: «Волоса должны были быть причесаны à la grecque [по‑гречески]».

Частью костюма является также обувь. Она реже упоминается и характеризуется Л. Н. Толстым, но каждый раз перенос внимания читателя на обувь связано с особым мастерством какого-либо героя в «выделывании па». Таким героем, к примеру, является устроитель бала учитель танцев Иогель, в силу своей профессии прекрасно владеющий сложным искусством бальных танцев: «Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей». И такой героиней становится Наташа Ростова. Упоминание о её туфельках становится признанием того, что она действительно лучшая ученица и прекрасно танцует. При этом автор детализирует описание обуви Наташи, называя аксессуар – «бантики»: «Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов». Как видим, Л. Н. Толстой чаще всего называет бальную обувь, как мужскую, так и женскую, башмачками.

Важной частью туалета, в первую очередь, дамского, были также аксессуары. Особенно внимателен к данной детали Л. Н. Толстой. При описании первого выхода в свет Наташи Ростовой он, характеризуя состояние героини, употребляет слово «веер» в пределах одного смыслового отрывка три раза: «У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером». Здесь наличие веера символизирует взросление героини, прикосновение её в «миру больших». Интересно, что в сцене первого взрослого бала Наташи Ростовой веер не упоминается вообще, автор таким образом показывает, что Наташа уже выросла и даже стала частью бальной «ярмарки невест».

Отдаёт дань аксессуарам при описании туалетов дам на балу и А. И. Куприн: «Какая ласка чувствовалась в прикосновении их маленьких рук, их шарфов и вееров!..», причём обилие данных чуждых мужчине предметов придаёт «очарование» восприятию героем бала. Интересно, что герой повести «Поединок» Ромашов со временем меняется внутренне, и соответственно изменяется его отношение к дамским аксессуарам: «Ему смешным и претенциозным казалось их общее пристрастие к разным эгреткам, шарфикам, огромным поддельным камням, к перьям и обилию лент: в этом сказывалась какая-то тряпичная, безвкусная, домашнего изделия роскошь». В данной повести, в отличие от других анализируемых нами произведений, описывается провинциальный бал, и герой угнетён общим ощущением бедности, с чем и связано его отвращение к видимым атрибутам бала.

Л. Н. Толстой изображает приготовление Ростовых к первому большому балу очень тщательно, и именно описанию одевания и предшествующих ему процедур (мытьё, использование духов и пудры, надевание чулок, причёсывание и под.) уделяет особое внимание: «Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены».

Итак, становясь частью текстового пространства того или иного произведения художественной литературы, бал приобретает особый статус в произведении – служит раскрытию сюжета, способствует знакомству персонажей, помогает им ближе узнать друг друга. Сцены бала намечают возможные линии развития сюжета, они полны намёков и предсказаний.

При этом знаковая, символическая природа описываемого каждым писателем бала отражает семиотическое пространство реального бала, в данном случае характерного для элитарной культуры XVIII-XIX веков. И Л. Н. Толстой, и А. А. Бестужев-Марлинский, и А. И. Куприн, и А. С. Пушкин концентрируют внимание в первую очередь на таких знаках (деталях) семиотической сферы бала, как костюмы (платья, причёски, обувь, аксессуары). Описывая бальные ритуалы в своих произведениях, авторы XIX века, как правило, точны. Каждый из элементов бальной культуры в произведениях не случаен, а связан с движением сюжета, развитием характеров персонажей и под. И каждый случай нарушения героями произведений правил бальной семиотики обоснован, связан с художественным замыслом автора.