Полный текст статьи
Печать

В Концепции развития Здравоохранения РФ до 2020 года отмечается, что, что проблема здорового образа жизни населения России является комплексной и проявляется в кризисе идентификации, утрате жизненных перспектив; в массовой бедности и значительном разрыве между самой богатой и самой бедной частью населения РФ; массовом характере разрушительных для здоровья пристрастий и зависимостей; недостаточной двигательной активности, недостаточно здоровом питании.

Учитывая, что социальное неблагополучие и нездоровье взаимно потенцируют друг друга, в фокусе внимания социальной работы неизменно присутствуют ее медико-социальные аспекты, активно исследуемые такими учеными, как Б.Г. Акчурин, Ю.А. Блинков, А.М. Вязьмин, Ю.В. Валентик, П.В. Ивачев, А.В. Мартыненко и др. Между тем, широко распространенное в других помогающих профессиях понятие «здоровьесберегающая деятельность» значительно реже употребляется в исследованиях по социальной работе. По нашему мнению, здоровьесберегающая деятельность специалиста социальной работы реализуется преимущественно в социально-педагогической плоскости и представляет собой систему технологий и способов действий, ориентированную на восстановление, сохранение и укрепления здоровья клиентов посредством формирования здорового стиля жизни. В содержательном плане это совокупность эффектов социально-психологической поддержки, социального обучения и воспитания, психосоциальной помощи и коррекционного воздействия.

За рубежом проблема здоровья и социального благополучия также рассматривается в неразрывном единстве, но решается по-разному. Например, в американской традиции всевозможные проявления заботы о здоровье обозначают как “vellness”. В определении Н. Benson подчеркивается многоаспектность и социальная окрашенность этого понятия. Vellness – это осуществление нашего полного потенциала как человека, как личности и как члена семьи, своего общества и мира в целом. Vellness объединяет шесть сфер жизни: физическую, эмоциональную, духовную, социальную, интеллектуальную и профессиональную. Vellness, по Н. Benson, – это продолжающийся процесс, который сконцентрирован на выборе и поддержании равновесия между этими шестью сферами и на принятии ответственности за свое будущее [5, р. 12]. Программы “vellness” реализуются в значительном числе американских компаний для своих сотрудников, практикуются они и социальными службами. Однако не все социальные работники поддерживают идею vellness. Противники указывают, что это модное веяние грозит тиранией здоровья, и что нельзя диктовать людям пусть даже здоровое поведение. Тем самым проблема здоровьесбережения попадает в зону фундаментального идеологического конфликта: что должно быть целью – улучшение здоровья (личного и коллективного) или социальная справедливость, а здоровье лишь средством достижения этой цели. Иначе говоря, проблема здоровья в американской практике социальной работы затрагивается и в рамках структурной, и в рамках психосоциальной работы. И в зависимости от парадигмальных оснований социальным работникам читается курс «социальной эпидемиологии» (Колумбийский университет), смысл которого в том, чтобы идентифицировать социальные факторы (класс, пол, раса и др.) этиологии заболеваний, либо курс «индивидуальной превентивной медицинской практики» (университет Иллинойса), где в числе прочего рассматриваются методы и содержание работы в реабилитационных центрах с лицами, страдающими избыточным весом. При этом речь идет о комплексном подходе, основанном на изменении ценностей, отношений и повседневных практик, что, по сути, может рассматриваться как вариант технологии по формированию здорового стиля жизни.

В европейской традиции реализуется холистский подход к охране здоровья, профилактический аспект имеет прочные традиции. Например, в Германии в данный момент действует государственная программа, рассчитанная на укрепление здорового образа жизни немцев. К 2020 году жители страны должны научиться больше двигаться и правильно питаться – таковы главные цели программы. Ставка делается на полипрофессиональный командный подход. Соответственно, социальные работники имеют свою сферу компетенции, преимущественно на уровне первичной профилактики.

В здоровьесберегающей деятельности социального работника, в отличие от медико-социальной работы, социокультурные основания имеют существенно большее значение.

Кросс-культурные исследования подтверждают, что в некоторых обществах практики поддержания здоровья исключительно биомедицинские и технические, в то время как в других они основаны на народных и традиционных представлениях и нормах. Значительное число исследований посвящено индийским (аюрведическим) и китайским практикам здоровья, которые настолько востребованы, что имеют собственные университетские факультеты. Помимо когнитивных аспектов, люди имеют различающиеся представления о ценности здоровья. Для некоторых обществ здоровье первостепенно, и весомая часть национальных бюджетов тратится на здравоохранение; в подобных обществах здоровье имеет приоритет перед другими ценностями, например, такими, как гедонизм или материальная обеспеченность [1].

Многочисленные исследования указывают, что культура в значительной степени влияет на состояние физического и психического здоровья популяции, продолжительность жизни, субъективное ощущение благополучия [2]. В данном случае под культурой понимается разделяемая жителями данной страны система смыслов и значений, которая неосознанно присутствует в их общении и взаимодействии друг с другом. Такие системы смыслов объясняют окружающий мир, создают культурную реальность, направляют человеческое поведение и вызывают определенные чувства. Наиболее широко данные системы смыслов исследуются в форме культурных ценностей [3]. Исследователи считают, что некоторые культурные системы смыслов и значений создают такую реальность, которая вступает в противоречие с человеческой природой и базовыми потребностями, провоцируя людей на разрушение своего здоровья и собственной жизни. В России в ходе исторического развития сложились такие системы смыслов (культурные ценности и связанные с ними модели поведения), которые как способствуют, так и препятствуют позитивным установкам людей в отношении своего здоровья. Пагубными для здоровья в отечественной культуре, несомненно, является пристрастие к алкоголю, традиция рассматривать праздники, отдых как потребление пищи, большое число курящих и количество потребляемого табака, недостаточное внимание к утилизации отходов, проявлению положительных эмоций (улыбки, обоснованный оптимизм, доброжелательность в коллективе, добродушный юмор) и др. Наряду с этим в русской культуре высок авторитет образования (большое количество людей с вашим образованием, много читающих, активно усваивающих знания), что положительно влияет на практики здоровья. В России большое количество врачебного персонала на душу населения, благоприятная религия. Современное православное понимание здоровья, как духовно-душевно-телесного феномена, выражающегося в целостности личности, предписывает отношение и стремление к нему как высшему благу.

При этом существуют и более глубокие пласты ментальности. В нашем менталитете принято жаловаться на здоровье, жалеть болящего, сочувствовать, опускать планку требований. Заболевший человек чувствует себя в центре внимания. Сочувствующий – ощущает себя заботливым. Обоим приятно. По мнению исследователей, это одна из причин того, что здоровый стиль жизни не стал у нас культурологической ценностью общества [4]. При этом русские в вопросах здоровья традиционно переводили фокус внимания во внешний план. Отсюда постоянная потребность обращаться за помощью и исцелением к внешней влиятельной инстанции, будь то колдун, священник или государство в лице системы здравоохранения.

С учетом сказанного, правомерным является вывод о том, что основой здоровьесберегающей деятельности социального работника в условиях современной российской действительности является формирование ответственности человека за свое здоровье в процессе общекультурного индивидуального развития. Здоровьесберегающая деятельность – это модель практики, основанная на развитии личности клиента в процессе творческого усвоения и воспроизводства в индивидуальной жизнедеятельности культурных образцов здорового образа жизни и улучшения вследствие этого качества его жизни и социального функционирования.

Для реализации подобной установки в профессиональной деятельности в содержании образования социальных работников должны быть представлены учебные модули, формирующие целостное представление о феномене здоровья и современных практиках здоровьесбережения. И оценивать сформированность здоровьесберегающей компетентности необходимо инструментами интегративного типа. В частности, в ходе экспериментальной работы, при подготовке социальных работников к здоровьесберегающей деятельности применялся специально созданный тест. При его разработке были учтены основные положения педагогической теории теста: требования к составлению заданий закрытой и открытой формы, заданий на установление соответствия и правильной последовательности; требования к содержанию тестовых заданий; нормативы трудности, требования к дифференцирующей способности, локальной независимости и т.д. В соответствии с критериями качества тестовой информации инструмент оценивался с позиций надежности, валидности, объективности. Надежность теста определялась путем вычисления интеркорреляций частей методики, рассматриваемых как отдельные параллельные тесты (использовался метод расщепления заданий по четным и нечетным номерам). В результате рангового корреляционного анализа по Спирмену была выявлена сильная корреляционная связь(r=0,81) между четными и нечетными шкалами теста. Кроме того, для оценки однородности выборок и проверки гипотезы об отсутствии различий между ними (четные и нечетные задания теста) мы использовали критерий знаков G и t-критерий Вилкоксона. В результате корректных статистических измерений была установлена достаточно высокая статистически значимая одномоментная надежность разработанного теста. Валидность теста, т.е. его способность измерять именно тот материал, который должен быть усвоен в ходе обучения, оценивалась по критерию эмпирической валидности с использованием метода контрастных групп. В качестве испытуемых с предположительно низкими результатами тестирования были взяты две группы: 20 студентов 4 курса, обучающихся по специальности «информационная безопасность» и 20 студентов, обучающихся по специальности «экономика». В качестве испытуемых с предположительно более высоким уровнем 20 студентов 5 курса медицинской академии по специальности «медико-профилактическое дело» и 20 студентов, обучающихся на специальности «психология и педагогика». По результатам исследования коэффициенты различий средних значений оценок в первой группе и во второй группе являются значимыми на уровне α < 0.05. Следовательно, образование по медицинскому и психолого-педагогическому профилю позволяет студентам лучше справиться с тестом, чем имеющим подготовку в системе «человек-знак», что означает востребованность в тесте не общеобразовательных, а специальных знаний. Объективность теста обеспечивалась процедурой его проведения, а также за счет исключения возможности угадывания правильных ответов. Особенностью теста является гетерогенность и интегративность. Гетерогенность обусловлена отражением в нем содержания из целого ряда учебных дисциплин. Интегративность достигалась особой структурой теста: он составлен из 5 подтестов с равным количеством заданий в каждом, а каждый подтест ассоциирован с отдельным признаком интегративности: общенаучность, системность, обобщенность, взаимосвязанность, междисциплинарность.

При работе над тестом обнаружилось, что студенты испытывают затруднения в прослеживании тех цепочек, которые ведут от общетеоретических положений к утверждениям, непосредственно связанным с опытом, не могут определить степень достаточности приводимых обоснований в каждом конкретном случае. В ряде случаев, они преувеличивают значение «приоритета факта над теорией», гиперболизируют чувственный опыт, не понимают значимости подбора фактов для подтверждения или опровержения того или иного заключения. В процессе объяснения предложенных утверждений студенты нередко демонстрируют эклектичность – некритическое соединение разнородных, внутренне не связанных и иногда даже не совместимых идей, пренебрежение сущностными аспектами связей и положений, способных объединить знания в единую систему. Имеют место «поспешные обобщения», непроизвольная подмена предмета обсуждения (понятия), использование одного и того же термина в совершенно различных значениях. В процессе использования определений студенты, случается, пренебрегают правилом соразмерности определяемого и определяющего понятий, объясняют понятия через самих себя. Эти и другие моменты, имевшие место в процессе исследования, указывают на необходимость совершенствования процессуальных характеристик мышления студентов в ходе профессиональной подготовки.

В дополнение к тесту студентам была предложена контрольная работа, состоящая из 5 заданий. Задания представляют собой практические ситуации или мини-кейсы, отражающие опыт и проблемы практических учреждений и служб, связанные с различными аспектами здоровьесберегающей деятельности специалиста социальной работы. В процессе выполнения заданий студент должен продемонстрировать интегральную способность в решении профессиональных задач. Учитывается уровень сложности задачи, адекватность решения, рациональность и технологическая обоснованность, соблюдение этических требований профессии. Отдельным пунктом в содержании контрольной работы выделен рефлексивный компонент: студентам предлагается оценить по пятибалльной шкале уровень своей заинтересованности при решении каждой из предложенных задач (т.е. оценить каждую задачу с точки зрения того, насколько она интересна для студента). Для диагностики имеющегося опыта решения здоровьесберегающих задач в профессиональном контексте, студентам предлагалось заменить решение любой из предложенных задач, или нескольких, (которая не вызывает интерес, или представляется слишком сложной) описанием содержания и хода решения задачи, которая уже была им решена ранее в процессе практической деятельности.

Анализ результатов выполнения контрольных работ дает основание утверждать, что определенное число студентов испытывают трудности уже на уровне понимания и интерпретации предложенной ситуации, поскольку оставляют без внимания значимые аспекты проблемы. Не все студенты владеют алгоритмами оценки и решения определенных типов профессиональных проблем. Решение проблем студентами затрудняется в связи с недостаточностью собственного опыта и низкой осведомленностью в сфере передового опыта социальных учреждений. Зачастую предлагаемые решения не являются обоснованными и продуктивными. Наибольшие затруднения вызывают профессиональные ситуации, основанные на использовании методов стратегического планирования, оценки эффективности реализации программ и интервенций, консультативной практики по вопросам здорового образа жизни. Вместе с тем, необходимо отметить, что интерес к предложенным задачам присутствует у 70% обучающихся, а порядка 50% обучающихся имеют опыт самостоятельного решения профессиональных здоровьесберегающих задач, который является для них предметом рефлексии и стимулом профессионального саморазвития.

В заключение отметим, что подготовка дипломированных социальных работников к здоровьесберегающей деятельности является перспективной компонентой социального образования, расширяющей их профессиональные возможности в актуализации личностного потенциала клиентов в преодолении трудной жизненной ситуации в настоящем и будущем. Конечным результатом этой подготовки выступает компетентность в решении профессиональных задач связанных с формированием здорового образа жизни. Компетентность как искомое интегративное образование требует разработки новых подходов к оценке динамики ее проявления.