Истоки и пути развития эколингвистики
ART 86950
Автор:
Н.
А. Курашкина
Н.
А. Курашкина Библиографическое описание статьи для цитирования:
Курашкина
Н.
А. Истоки и пути развития эколингвистики // Научно-методический электронный журнал «Концепт». –
2016. – Т. 15. – С.
246–250. – URL:
http://e-koncept.ru/2016/86950.htm.
Аннотация. В статье представлены основные этапы становления междисциплинарной научной сферы исследования, именуемой эколингвистикой. Показан путь развития экологически ориентированной языковой дисциплины: от экологии языка Э. Хаугена до современных зарубежных эколингвистических изысканий и российской лингвоэкологии. Отмечены базовые направления и перспективы будущих исследований в данной научной сфере.
Ключевые слова:
экология, экоантропоцентрическое мировоззрение, эколингвистика, экологический дискурс, экология перевода, экология языка/языковая экология/лингвоэкология
Похожие статьи
Текст статьи
Курашкина Наталия Александровна,кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Уфа kurashkina76@mail.ru
Истоки и пути развития эколингвистики
Аннотация.В статье представлены основные этапы становления междисциплинарной научной сферы исследования, именуемой эколингвистикой.Показан путь развития экологически ориентированной языковой дисциплиныот экологии языка Э. Хаугена до современных зарубежных эколингвистических изысканий и российской лингвоэкологии.Отмеченыбазовые направления и перспективыбудущих исследований в данной научной сфере. Ключевые слова:экология,экология языка / языковая экология / лингвоэкология,эколингвистика,экологический дискурс, экология перевода, экоантропоцентрическое мировоззрение.
1. Вводные замечания об экологической наукеЭколингвистика обязана своим появлением расширению значения термина экологияи его популяризации в XXв.ввиду сложившихся неблагоприятных обстоятельств на планете Земля в результате разрушительной человеческой деятельности. Считается, что термин экология(от др.греч.οἶκος, обиталище, жилище, дом и λόγος, учение, наука)был впервые предложен немецким биологом Эрнстом Геккелемв 1866 годуво втором томе книги «Общая морфология организмов» [1]. Согласно его классификации наук, экология определена как часть физиологии, физиологии взаимоотношений организмов с внешней средой и друг с другом. Однако есть свидетельства, что русские естествоиспытатели К.Ф. Рулье и Н.А. Северцов, изучая взаимодействие позвоночных с окружающей средой, изложили на несколько лет раньше Э. Геккеля «содержательную сторону взаимодействия позвоночных с внешним миром», но не вышли на более обобщенное понимание явления и не ввели специального термина [2]. Как бы то ни было,но долгое время экология существовала как биологическая дисциплина и занималась изучением взаимоотношений организмов со средой обитания. Начиная с Э. Геккеля,вплоть до 60х гг. XXв. экология развивалась в русле аутэкологического редукционизма, где выступала как прямое продолжение физиологии в природных условиях. К концу 50х гг. на смену приходит парадигма синэкологического редукционизма, в центре внимания которой стоит анализ взаимодействий организмов (популяций) [3]. Озабоченность людей проблемами окружающей среды в европейских странах стала проявляться в начале 60х гг. XXв. после публикации Рэйчел Карсон «Безмолвная весна»[4], посвященной вредному воздействию пестицидовна живые организмы, а термин инвайронментализмполучает широкое распространение только к концу 60х гг., хотя в современном значении он был впервые зафиксирован в словаре MerriamThirdNewInternationalв 1961 году[5]. Именнов этот период, когда наметилось расхождение по двум генеральным направлениям в развитии цивилизации, циклического (спирального) развития природных явлений и векторного направления научнотехнического прогресса термин экологияи его производное экологическийначинают применяться для обозначения различных изменений глобального характера, произошедших в природе и во взаимоотношениях с людьми [6]. Это совпадает с тем временем (70е гг. XXв.), когда методологической основой экологии становится системный подходкак особое направление исследования, ориентированное на изучение специфических характеристик сложно организованных объектов, многообразие связей между элементами, их разнокачественность и соподчинение [7]. На волне системного подхода интересы прикладной экологии стали выходить далеко за ее законные биологические границы.В современной научной литературе существует множество определений экологии, в которых можно выделить следующие общие положения: 1) это наука, изучающая отношения организмов к окружающей среде и взаимодействие организмов со средой (В.А. Радкевич, В.Д. Федоров, Р. Дажо); 2) наука об исследованиях систем (популяция, экосистема) (С.С. Шварц, Р. Маргалеф); 3) совокупность проблем взаимодействия общества и природы (Н.Н. Моисеев); 4) наука о строении и функциях природы (Ю. Одум) [8]. На сегодняшний день экология представляет собой сложный междисциплинарный комплекс знаний и включает в себяобширный диапазон взаимодействия природных, технических, социальных, моральных и нравственных факторов, среди которых социальные факторы признаны определяющими и зачастую далекими от интересов общества и всего человечества [9]. Вот только некоторые отрасли этой комплексной науки, появившиеся в последнее время: аутэкология;синэкология;географическая, или ландшафтная, экология;экологическая география;глобальная экология, или мегаэкология;экология человека;экология жилища;экопсихология, или психология среды. Благодаря трудам и выступлениям академика Д.С. Лихачева получает распространение новый взгляд на культуру экология культуры. В экологии, с точки зрения ученого, должно быть два раздела: экология биологическая и экология культурная, или нравственная. «Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности» [10]. При этом «культурная экология должна быть частью экологии социальной» [11], а отношение к природе и культуре требуют общих нравственных правил.В настоящее время экология культуры наряду с экологией науки составляет часть социальной экологии, т.е. раздела экологии, исследующего отношения между человеческими сообществами и окружающей географическипространственной, социальной и культурной средой. Экология культурыищет пути сохранения и восстановления различных элементов культурной среды, созданной человечеством на протяжении его истории (памятников архитектуры, ландшафтов и т.п.) [12]. Как продолжение экологии культуры развивается и духовная экология(Л.И. Скворцов), связанная с сохранением или возрождением накопленных ценностей и с рациональным регулированием технического прогресса [13].Все бытующие виды экологических направлений призваны служить насущным задачам сохранения природной и культурной среды, гармоничному развитию всей биосферы. Современная экология это «компромисс всего и вовсем, сохраняющий уникальность биосферы на планете Земля» [14].
2. От экологии языка Э. Хаугена до эколингвистикиЭколингвистика, по утверждению Алвина Филла, началась с метафоры [15]. Термин экология языка(языковая экология) для интерпретации экологиив лингвистическом контексте был применен профессором Эйнаром Хаугеном в одноименном докладе («TheEcologyofLanguage», август 1970 г.) и позднее в статье с идентичным названием [16]. Экология языка в понимании Э. Хаугена это наука о взаимодействиях между любым отдельно взятым языком и его средой, где под средой следует понимать общество, использующее данный язык в качестве одного из своих кодов [17]. Экологическая метафора возникает в связи с тем, что язык функционирует только как посредник в цепи взаимоотношений между человеком, обществом и природой как социальной и естественной средой обитания человека. В концепции Э. Хаугена язык предстаеткак часть экосистемы, в которой он формируется и эволюционирует, подобно любому живому организму, удовлетворяя при этом все потребности своих «пользователей» [18]. Мысль о языке как о живом организме, безусловно, является продолжением традиции натуралистического направления в языкознании, тесно связанной с именем немецкого ученого Августа Шлейхера. Под влиянием труда Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» [19]и работ Э. Геккеля у А. Шлейхера рождается представление о том, что жизнь естественного языка существенным образом не отличается от жизни всех других живых организмов [20] (биоморфная метафора).
Использование понятия среды(environment) также не является нововведением Э. Хаугена.В работе Эдварда Сепирапод названием «Язык и среда» [21]этот термин, еще не приобретший современного эколингвистического наполнения, употребляется для обозначения физических и социальных факторов, составляющих окружение любого общества. Тем не менее, труд Э. Сепира, в котором он выходит за пределы описания языка в терминах структуры, звуковой системы или значения, расценивается как первая попытка со стороны лингвиста установить отношение между природой и языком. Эколингвистическая наука отталкивается от принципов взаимодействия и разнообразия, поэтому Э. Сепира в какойто степени можно назвать ее провозвестником: с одной стороны, он указывает на отношения между физической и социальной средой, с другой стороны, на взаимосвязь между языком и культурой. Нельзя не упомянуть и известного немецкого философа и филолога Вильгельма фон Гумбольдта, который за сто лет до Э. Сепира обращается к теме разнообразия человеческихязыков, связанного с работой человеческого духа [22], видя в нем огромный потенциал для развития мира идей и силу, пронизывающую всю историю человечества. Ученый подчеркивает наличие такой важной составляющей во взаимосвязи человека и языка как природа, отмечая, что «весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне» [23]. «Язык при этом не просто переносит какуюто неопределенную массу материальных элементов из природы в нашу душу; он несет в себе еще и то, чтопредстает нам во всей совокупности бытия как форма» [24]. Кроме того, сам язык, обладая внутренней формой, выступает как деятельность (Energeia), созидающий процесс (Erzeugung), необходимый для интерпретации окружающего мира: «отразившись в человеке, мир становится языком, который, встав между обоими, связывает мир с человеком и позволяет человеку плодотворно воздействовать на мир» [25]. На новом витке развития в 80е гг.прошлого столетия экологические идеи Э. Хаугена были подхвачены и нашлиразвитие в трудах его последователей.Осуществленный перенос понятий, принципов и методов экологии на изучение языка вдохновил группу немецких исследователей на разработку экологической лингвистики(ökologischeSprachwissenschaft, ecologicallinguistics).Так, В. Трампе использует метафору экосистемыдля того, чтобы показатьтесную взаимосвязьязыкаи его примененияс окружающей средой, т.е. внешним миром, что способствуетпрояснениюпроцессавзаимообмена между языком и миром (сама идея выдвинута Питером Финке) [26]. Метафора экосистемы, по всей вероятности, восходит к концепции Л. Витгенштейна о языке как форме жизни(«Представить себе языкзначит представить некоторую форму жизни»)[27]. А формы жизни в широком смысле можно представить как системы взаимообмена между языком и окружающим миром (languageworldsystems), и языковая модель В. фон Гумбольдта ergonenergeiaтакже встраивается в эту конструкцию.Суть подхода П. Финке состоит в следующем: аналогично тому, как творческие ресурсы жизни находятся под угрозой нашего постоянного природопользования, так и креативные силы языка подвергаются опасности вследствие его ежедневного употребления носителями [28]. Экологическая лингвистика занимается критически ориентированным изучением языка и языковой практики. В. Трампе, например, в одной из своих работ критикуетязык промышленного сельского хозяйства за отражение в нем техноэкономической идеологии: слово productionзамещает формы growing, givingи эвфемизирует takingawayи killing[29].В подобной экологической критике языка многие усматривают проявление в новой форме лингвистического консерватизма и пуризма. Так, например, употребление экологических терминов загрязнениеи деградация для описания изменений, происходящих в языке, рассматривается как некое «ворчание» по поводу языкового упадка. Тем не менее, большинство ученых выступают против навязывания экологического педантизма и подчеркивают, что их критика языка является мягкой, неконсервативной и ни в коей мере не направленной на принудительное изменение языковой системы.Трудами П.Финке метафора экосистемы распространяется от языковых систем на культурные системы в целом. Как следствие, экология языка дополняется культурной экологией(culturalecology), которая имеет дело с эволюцией культурных экосистем(culturalecosystems), ведущих начало от экосистем природных, где язык предстает как своего рода «недостающее звено» между этими двумя видами экосистем, проявляющимикак природные, так и культурные черты [30]. Возвращаясь к экологической метафоре Э. Хаугена, следует отметить, что в 90е гг.ее влияние несколько ослабевает, однако она продолжает применяться при исследовании миноритарных языков и явления языкового империализма в Тихоокеанском регионе. В частности, к этой категории относятся работы П. Мюлхойслера, затрагивающие отношения между лингвистическим и биологическим разнообразием. На примере большого числа языковых систем Австралии, Новой Зеландии и других стран Океании П. Мюлхойслер показывает, что исчезновение определенныхвидов животных или растений с неизбежностью приводит к постепенному забвению их оригинальных названий или вводу в оборот упрощенных имен[31,32]. Таким образом, в работах данного автора тревога о состоянии окружающей среды сопряжена с опасением за происходящую утрату лингвистического разнообразия, отслеженную на примере названий природных объектов. Фактически лингвистика П. Мюлхойслера использует как метафорическое, так и буквальное значение понятий экологияи среда, что, по признанию А. Филла, представляет собой наиболее оптимальный подход в современной эколингвистике [33]. Иной тип отношений между языком и экологией устанавливается в 1990 г., когда Майкл Халлидей, выступая на конференции в Салониках, отмечает, какую роль играет язык в развитии и усугублении проблем, связанных с окружающей средой и другими«болевымиточками» общества [34]. По мнениюученого, экологические проблемы могут быть исследованы в рамкахлингвистикипо признакам деконструируемой реальности, отраженной в языковой системе (в первуюочередь, в грамматике). Исходя из понимания того, что грамматика и словарный состав языка формируют человеческий опыт и преобразуют восприятие в значение, М. Халлидей предлагаетизменитьспособыозначивания (achangeinwaysofmeaning) [35]. Появляется новое видение экологии языка, или языковой (лингвистической) экологии(languageecology/ linguisticecology) как фактор возможного решения экологических проблем, а понятие экологии трактуется в биологическом смысле. По словам М. Халлидея, трансформирование языковой системы не находится во власти ученых, только изменение человеческого означивания мира (изменение мировоззрения) способно это сделать. Задача лингвистов состоит в наблюдении за всеми происходящими трансформациями (так, например, ученые могут обратить внимание на то, что грамматика поддерживает и продвигает идеологию роста, идеологию социальных, сексуальных и расовых различий) и указании наилучших направлений и моделей изменений [36].С момента выхода в свет публикации М. Халлидея не угасает интерес к той роли, которую играет язык в экологических вопросах и решении проблем окружающей среды. Для таких исследований был предложен термин инвайроментальная лингвистика(environmentallinguistics), однако термины лингвистическая экологияили языковая экологияостаются приоритетными ввиду того, что указывают на работу, проводимую с учетомэколингвистических принципов.Среди работ, выполненных в руслеязыковой экологии, А. Филл выделяет два основных направления. Вопервых, это изучение экологических проблем посредствомкритического анализа инвайроментального дискурса. В фокусе внимания ученых оказываются тексты политического, рекламного или экологического содержания. Так, проводя анализ экологического дискурса, выявляют различные манипуляторные технологии илиметафоры, скрывающие губительное отношение к природе, метафоры, с которыми мы погибаем (metaphorswedieby) [37]. Вовторых, это критический анализ языковой системы, направленныйна выявление в ней экологических и неэкологических признаков. Одним из первых и основных критиков языка на этом уровне выступает М. Халлидей. Он утверждает, что грамматика языков среднеевропейского стандарта, таких, как например, английский, содержит в себе идеологию роста (growthism), идеологию сексуальных различий (sexism)иидеологиюсоциальных или классовых различий (classism), и что неограниченность природных ресурсов и особое положение человека как вида (speciesism) также структурно заложены в языковой системе. М. Халлидей призывает работать, в первую очередь, над внешнимграмматическим слоем, заменяя военный дискурс на мирный, а дискурс займа на дискурс сбережения. Преодолеть же идеологию роста и социальных различий, прочно вошедших во внутренние слои грамматики, не так просто, но оба трансформационных процесса должны протекать одновременно [38].В перспективе «глубинная экологизация» языка видится как длительный эволюционный процесс языковых изменений, происходящих во взаимодействии с инвайроментальными явлениями процесс, который должен рассматриваться как противовес «поверхностной экологизации» (например, использование экологического вокабуляра в рекламном и политическом дискурсе), способный в конечном итоге замедлить ухудшение состояния окружающей среды [39].Экологическая лингвистика и языковая экология (экология языка) сложились как самостоятельные, но в то же время связанные между собой направленияк90м гг.XXстолетия.Стартсистематическому исследованию современной эколингвистики и сотрудничеству ученых, заинтересованных вопросами экологии и языка, был дан в 1995г.на конференции в Клагенфурте [40]. Трудами А. Филла, взявшегося за интеграцию разных видений экологизации лингвистики, выкристаллизовался единый терминдля всех областей исследований, объединяющих экологию и лингвистику, эколингвистика. Как считает ученый, эколингвистика включает в себя теоретическое, методологическое и эмпирическое изучение языка, ставя перед исследователем следующие задачи: 1) поиски непротиворечивых теорий языка; 2) изучение языковых систем и текстов; 3) изучение языковых универсалий, связанных с экологической проблематикой; 4) изучение отдельно взятых языков с целью выявления вышеупомянутых универсалий (предполагаются сопоставительные исследования); 5) изучение роли языка в достижении «экограмотности», т.е. при обучении экологическому мышлению детей и взрослых [41]. Эколингвистика претендует на междисциплинарный статус, вовлекая в круг своих исследований географию человека, энвайроментальную историю, экофеминизм, культурологию, антропологию, психологию, экологию, энвайроментальную социологию и другие научные дисциплины. Кроме того, эколингвистика делит научное пространство с такими исследованиями в области языка и литературы, как анализ дискурса, анализ текста, нарратология, интегративная лингвистика, социолингвистика и т.п. [42].
3. Основные направления в отечественных эколингвистическихисследованияхВ пору становления эколингвистики в России (90е 2000е гг. рубежа XXXXIвв.) намечается две основные тенденции: часть ученых разрабатывает имевшую давние традиции теорию культуры речи в экологическом русле, учитывая изменившуюся социополитическую ситуацию, другая часть исследователей становитсяпопуляризаторами и продолжателями идей Э. Хаугена и М. Халлидея. В различные периоды жизни общества выдвигаются актуальные данному этапу проблемы культуры речи. Для 8090х гг.XXв.определяющими факторами, повлиявшими на изменения в русском языке, стали: политическая свобода, свобода слова, политический плюрализм, переход к рыночной экономике, открытость общества, поляризация общества, техническое перевооружение быта. В новыхусловиях (не без влияния западных лингвистических тенденций) назревает необходимость преобразования культуры речи в языковую/ лингвистическую экологию(лингвоэкологию) как путь«сохранения национальноисторических традиций своих культур и охраны этнического менталитета, воплощенного в языке» с одновременным осмыслением места и роли языка в современной жизни, принципов языковой политики и направленности языкового обучения [43]. Нельзя не учитывать и мощного воздействия,оказанного академиком Д.С. Лихачевым, привлекшим внимание общественности к проблемам экологии культурыв 1979 г. [44].Спустя 10 лет Ю.М. Лотман в цикле телевизионных лекций «Беседы о русской культуре» определяет данный феномен сквозь призму экологии.«Культура это своеобразная экология человеческого общества или атмосфера, которую создает вокруг себя человечество, чтобы существовать дальше» [45]. По свидетельству А.П. Сковородникова [46], одним из первых отечественных русистов, кто положил начало употреблению таких терминов, как экология языкаи лингвистическая экология, признавая экологизацию науки как насущную потребность, был Л.И. Скворцов. Очерчивая предмет лингвоэкологии, в который входит «культура мышления и речевого поведения, воспитание лингвистического вкуса, защита и «оздоровление» литературного языка, определение путей и способов его обогащения и совершенствования, эстетика речи» [47], ученый, по сути, отождествляет лингвистическую экологию и культуру языка и речи, применяя к традиционным проблемам последней экологический подход. Л.И. Скворцов ставит лингвоэкологию в один ряд с такими гуманитарными направлениями, как экология культуры, экология литературы, экология духовности, экология нравственности, вписывая культуру языка в контекст экологии культуры. При этом ученый приравнивает лингвоэкологию и экологию слова, которые предполагают «заботу об очищении русского языка от засоряющих его просторечных, диалектных, жаргонных слов, обсценной лексики (вульгаризмов и мата), от ненужных (функционально неоправданных) иноязычных заимствований, от типичных ошибок и отклонений от литературной нормы в устной и письменной речи», заботу о сохранении и очищении окружающей речевой среды от разного рода «загрязнений» и «заражений» и борьбу с «лингвистическим нигилизмом», т.е. недооценкой гуманитарных знаний [48]. Под прицелом нарождающейся дисциплины оказывается не только литературный язык, но и носители языка, что позволяет автору вести речь о лингвоэкологическом воспитании личности. У истоков оформления лингвоэкологии в особое самостоятельное направление стоит профессор А.П. Сковородников. Он определяет эту обновленную сферу приложения лингвистических сил как тесно связанную с социолингвистикой, теорией культуры речи, историей языка и находящуюся во взаимодействии с целым рядом других гуманитарных наук (этнопсихология, социология, история определенного народа, история его культуры). Лингвоэкология призвана исследовать «проблематику языковой и речевой среды в ее динамике, прежде всего проблематику языковой и речевой деградации (изучение факторов, негативно влияющих на развитие языка и его речевую реализацию) и проблематику языковой и речевой реабилитации (изучение путей и способов обогащения языка и совершенствования социальной практики общения на данном языке)» [49]. Кроме «реабилитации и реставрации утраченного языкового богатства» экологическая точка зрения применительно к языку подразумевает и «проблему бережного отношения к новым словам, в частности, проблему изучения и пропаганды «творческих механизмов языка(А.П. Сковородников)»[50]. При таком подходе к проблематике исследования лингвоэкологическими можно назвать и работы многих других русистов, как например, В.П. Григорьева, С.И. Виноградова, В.В. Колесова, Ю.Н. Караулова, В.К. Журавлева, В.Г. Костомарова, т.к. в них обсуждаются процессы бюрократизации языка и речи, активного заимствования, вульгаризации речевого общения и т.п. [51].Ключевым понятием лингвоэкологии, восходящим к работе Э. Хаугена, выступает языковая среда 1) как «некое состояние языковой системы и общественноречевой практики в данный исторический момент развития языка, оказывающее определенное влияние на формирование языкового сознания (в том числе языковых предпочтений членов социума)»; 2) как «совокупность экстралингвистических факторов и условий <…>, влияющих на состояние языка, направление его развития и характер функционирования» [52]. Понятийнотерминологический аппарат лингвоэкологии начального периода проходит процесс становления, оставляя за учеными право применения терминопонятий близкородственных дисциплин (социолингвистика, культура речи, экология), например, языковая ситуация, языковая политика, литературноязыковая норма, варианты языковой нормы, языковой пуризм, языковая / речевая среда, болезни языка, оздоровление языкаи др. Что касается методологической базы, то лингвоэкология использует весь доступный арсенал языковедческих методов и, прежде всего, тех, что находят применение в изучении проблем культуры речи.
Знакомство с трудамизападных специалистов в области эколингвистики (в широком смысле) направляет отечественные изыскания в новое привлекательное русло, которое получает такое же название эколингвистика(синонимичное лингвистической / языковой экологии), а работы периода ее становления (первое десятилетие XXIв.) представляют собой в основном осмысление и популяризацию идей зарубежных коллег.
Развитие идей М. Халлидея на российской почве идет в направлении изучения проблем окружающей среды посредством анализа устного и письменного экологического дискурса. С функциональностилевой точки зрения выделяют следующие разновидности экологического дискурса: 1) научный дискурс, к которому относятся тексты, созданные экологами; 2) медийный дискурс, где преобладаюттексты, созданные журналистами, находящие распространение в СМИ; 3) религиознопроповеднический дискурс, представляющий собой совокупность устных и письменных текстов, имеющих хождение в религиозной среде; 4) художественный дискурс, представленный произведениями художественной литературы [53]. Ядром является научный дискурс, а ближнюю периферию составляют медийные жанры. На дальней периферии оказываются художественный и религиознопроповеднический дискурсы, а также любые другие тексты экологического свойства; при этом следует учитывать, что границы между перечисленными видами дискурса зачастую пересекаются [54].При изучении экологического дискурсаинтерес представляют как изыскания, проводимые на материале одного языка, так и работы контрастивного характера. Е.В. Иванова, например, препарирует медийный экологический дискурс немецкого языка на предмет представления природы и природных катастроф с помощью концептуальных метафор, устанавливая связь метафорического языка с экологическими вопросами[55]. Выявленные исследователемконцептуальные модели коррелируют со сменой типов мировоззрений в ходе исторического развития общества от мифологического с доминантой в виде антропоморфных и зооморфных образов к монотеистическому с образами религиозными, заканчивая милитаризованным мировосприятием [56].
Несколько иначе подходит к изучению экологического дискурса Н.А. Красильникова. Привлекая к исследованию политические тексты экологической тематики двух разносистемных языков, автор проводит метафорическое моделирование биполярной лингвокультурологической категории свои чужиев дискурсе экологических движений Англии, США и России, что позволяет сделать вывод о наличии универсальных и специфических метафорических моделей [57].Параллельно в сфере переводоведения формируется концепция гармонизации переводческого пространства, повлекшая за собой введение термина, а позднее и разработку основ экологии перевода. Термин экология переводапредложен Л.В. Кушниной на первой международной конференции «Экология языка на перекрестке наук», 1113 ноября 2010 г.[58]. В теории гармонизации переводческого пространства перевод предстает как «целостный интегративный процесс транспонирования смыслов текста одной культуры в текст другой культуры, управляемый как глубинными, так и сверхглубинными процессами» [59]. Одной из примет первого десятилетия изысканий в новой междисциплинарной области становится обилие терминов, которое исследователи применяют для обозначения одного и того же подхода. Показателен в этом отношении «Словарьсправочник лингвоэкологических терминов и понятий», подготовленный Е.А. Сущенко [60]. В нем терминыэкология языка, языковая экология, лингвистическая экология, лингвоэкология, номинирующие фактически только одно из направлений исследования, включают в свой синонимический ряд термин эколингвистика (единый термин для всего комплекса направлений, объединяющих экологию и лингвистику с позиции А. Филла).Таковы примеры подобного смешения: «Лингвистическая экология (экология языка) научная дисциплина, исследующая языковые аспекты экологических проблем. То же самое, что лингвоэкология, эколингвистика»; «Экология языка (лингвоэкология, эколингвистика)это такое направление лингвистической теории и практики, которое, с одной стороны, связано с изучением факторов, негативно влияющих на развитие и использование языка, а с другой стороны, с изысканием путей и способов обогащения языка и совершенствования практики речевого общения. <…> (А.П. Сковородников)» [61].Все это свидетельствует не только о неупорядоченности терминологического аппарата, но и размытости самих подходов, что вносит изрядную путаницу при разграничении становящихся дисциплин, в то время как экологизация лингвистики на первых порах идет в основном в направлении экологии языка (языковой экологии / лингвоэкологии), преследующей цели сохранения его чистоты и совершенствования.Тем не менее, первое десятилетие XXIв. ознаменовалось определенными достижениями в новой сфере исследования.Подводя промежуточный итог работе лингвоэкологов, А.А. Бернацкая считает возможным выделить три исследовательских аспекта в этом направлении: 1) интралингвальный аспект«традиционный, связанный с культурой речи, стилистикой, риторикой и включающий исследования нарушений правильности, ясности, логичности, выразительности и других коммуникативных свойств речи» с целью предотвращения или ослабления негативных тенденций в использовании языка (Л. И. Скворцов, А.П. Сковородников, Л.В. Савельева и их последователи); 2) интерлингвальный аспектсоциолингвистический, продолжение традиции Э. Хаугена и П. Мюлхойслера «связан с полиязычием как средой обитания отдельного этнического языка и с проблемой исчезновения языков, а значит, и с уменьшением лингвистического разнообразия на Земле» (В.Н. Ярцева, А.Е. Кибрик, Н.Б. Мечковская и др.); 3) транслингвальныйаспектпереводоведческий и культурологический «связан с использованием единиц, средств, реалий одного языка, одной культуры в контексте и средствами иного языка, принадлежащего другой культуре» для достижения максимальной эффективности в диалоге культур / межкультурной коммуникации (Л.В. Кушнина и ее ученики); кромепроблем перевода в этом ключе должна решаться и проблема иноязычных заимствований [62].В целом предметом изучения лингвоэкологии как автономной области языкознания становится «экология языка как его состояние в некоем пространственновременном континууме, определяемое взаимоотношением с пользователями в прямом контакте или через посредство другого /других языков» [63].Помимо зарождающегося направления экологии перевода, усилия эколингвистики направленына освоение экологического дискурсивного пространства, которое следует по пути соотнесения языка метафоры с экологическими проблемами. Видя в качестве своих перспектив изучение метафорического представления природы и природных катастроф в имеющихся разновидностях экологического дискурса и сравнение метафорических образов природы, создаваемых разными языками и культурами [64], отечественный подход вполне соотносится с зарубежным экокритическим анализом инвайроментального дискурса.
4. РезюмеВ заключениенеобходимоотметить, что зарубежная эколингвистикаXXIв. постепенно уходит от экологических метафор и метафорической концепции самого языка в сторону разумного баланса между его биологической и социокультурной природой. Погруженность языка в различные среды (символическую + природную + социокультурную + когнитивную = гуманитарную) обуславливает его системное, натурализованное, динамическое бытие (naturalizedlanguaging)[65].Кроме того, намечается уход от той традиции, в которой лингвистика рассматривается как отдельная и независимая наука. Когнитивный и прагматический «повороты», произошедшие в разных областях знания в XXв., сделали возможным «переход от исследований языка как автономной системы к языку как подсистемы, производной от различных природных, социальных и когнитивных (эко)систем» [66]. Также некоторые эколингвистические подходы развиваются с опорой на экологическую психологию Джеймса Гибсона[67],а не являются продолжением идей Эйнара Хаугена. В целом большинство направлений сходится на единообразном видении взаимоотношения человека с природой, которое характеризуется такими понятиями как системная, синергетическая, холистическая парадигма, предполагающими отказ от дуалистического восприятия этих отношений, отделяющего человека от природного мира, а всех живых существ от среды их обитания, в пользу восприятия целостного, с одной системой «организм среда», состоящей из образований «растениеживотноечеловеккультура» [68]. В XXIв.эколингвистика, по прогнозам специалистов, должна стать единойкак область исследованиявсевозможных языковых явлений, несмотря на разнообразие существующих теоретических подходов.
Что касается современной российской эколингвистики, то она проходит стадиюсистематизации накопленного теоретического и практического опыта. Лингвоэкология, или экологияязыка (включая сформировавшиеся на ее основенаправления, как например, эмотивная лингвоэкология)является наиболее разработанной эколингвистической отраслью. Онаимеет давние традиции, тесно связанные с культуройязыкаи речи, и продолжает наращивать свой потенциал с учетомпроблемных моментовв развитиисовременного русского языка. Несмотря на имеющиеся достижения, лингвоэкологии«еще предстоит завершить этап научной легитимизации и определиться в границах своей предметности» [69], т.к. ее отношение к смежным отраслям знания составляет предмет многих дискуссий. В направлениях, отличных от лингвоэкологии, стоит отметить активность ученых, разрабатывающихэкологию перевода и критический анализ экологического дискурса, частообъединяемыхпод общим названием эколингвистика. Процесс становления данныхотраслейеще не завершен, равно как не решен вопрос выбора термина для наименованиявсей междисциплинарной сферы исследования. По всем признакам эколингвистика это продукт интегральной научной парадигмы, которая стремится уйти от антропоцентризма в чистом виде к экоантропоцентрическому мировоззрению в стремлении достичь гармонии в отношении «человек природа», и свидетельство полипарадигмальности самой лингвистики, которой отводится главная роль в решении большого спектра общечеловеческих проблем, что превращает ее в общенаучную дисциплину. Эколингвистика обладает мощным средством воздействия на сознание современного человека. «С одной стороны, ей под силу выявлять и интерпретировать национальные образы природы и природоохранительные практики, а с другой стороны влиять на экологическое мышление и действия современников» [70].
Ссылки на источники1.Haeckel E. Generelle Morphologie der Organismen. Berlin:Reimer,1866.2. Кальнер В. Д., Полозов В. А. Экологический императив выживания. Кн.1. М.: Калвис, 2012. С.31. 3. Дедю И. И. Экологический энциклопедический словарь. Кишинев: Гл. ред. Молдавской Советской Энциклопедии, 1990. 408 с. URL: http://www.cnshb.ru/AKDiL/0039/default.shtm
4. Carson R. Silent Spring. Boston: Houghton Mifflin,1962. 5. Mühlhäusler P. Talking about Environmental Issues [1983] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 32, 42.6. Маврищев В. В. Основы экологии: учебник. 3е изд., испр. и доп. Минск: Выш. шк., 2007. С. 67.7. Дедю И. И. Указ. соч.8. Маврищев В. В. Указ. соч. С. 11.9. Сущенко Е. А. Словарьсправочник лингвоэкологических терминов и понятий / Под ред. Л. Г. Татарниковой. СПб.: ИД «Петрополис», 2011. С. 124.10 Лихачев Д. С. Экология культуры [1979] // Д.С. Лихачев Прошлое будущему: статьи и очерки. Л.: Наука, 1985. С. 50.
11. Лихачев Д. С. Указ.соч. С. 58.12. Дедю И. И. Указ. соч.13. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 125.14. Кальнер В. Д., Полозов В. А. Указ. соч. С. 21.15. Fill A. Ecolinguistics: State of the Art 1998 // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. P. 43.16. Haugen E. I. The Ecology of Language: essays by Einar Haugen. Selected and Introduced by Anwar S. Dill. Stanford, California: Stanford University Press, 1972. 368 p. 17. Haugen E. I. Op.cit., p. 325. 18. Haugen E. I. Op.cit., pp. 325, 327. 19. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора [1859] / Пер. с 6го изд. [1872]. Л.: Наука, 1991. 539 с.20. Шлейхер А. Теория Дарвина в применении к науке о языке:публичное послание доктору Эрнсту Геккелю, э. о. профессору зоологии и директору Зоологического музея при Йенском университете [1863]. СПб.: тип. П.А. Кулиша, 1864.
21. Sapir E. Language and Environment [1912] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 1323.22. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию: Пер с нем. / Общ. ред. Г.В. Рамишвили. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2000. 400 с.23. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 80.24. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 81.25. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 198.26. Trampe W. Ökologische Linguistik: Grundlagen einer ökologischen Wissenschafts und Sprachtheorie. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1990. P. 155.27.Витгенштейн Л.Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М.: Прогресс, 1985.
С. 85.28. Finke P. Politizität. Zum Verhältnis von theoretischer Härte und praktischer Relevanz in der Sprachwissenschaft // Sprache im politischen Kontext. Tübingen: Niemeyer, 1983. P. 61. 29. Trampe W. Language and Ecological Crisis: Extracts from a Dictionary of Industrial Agriculture [1991] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 235238.30. Finke P. Identity and Manifoldness: New perspectives in Science, Language and Politics // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 8587, 8788.31. Mühlhäusler P. Linguistic Ecology: Language Change and Linguistic Imperialism in the Pacific Region. London and New York: Routledge, 1996. P. 270. 32. Mühlhäusler P. Babel Revisited [1994] //The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. P. 160.33. Fill A. Op.cit., p. 51.34. Halliday M. A. K. New Ways of Meaning: The Challenge to Applied Linguistics [1990] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 175202.35. Halliday M. A. K. Op.cit., pp.179181.36. Halliday M. A. K. Op.cit., p. 199.37. FillA. Op.cit.,pp. 4648.38. Halliday M. A. K. Op.cit., pp. 194195, 197198.39. Fill A. Op.cit.,p.50.40. Döring M., Penz H., Trampe W. ReRevisiting Alwin Fill // Language, Signs and Nature: Essays in Honour of Alwin Fill / Ed. by M. Döring, H. Penz and W. Trampe (Ecolinguistic Dimensions of Environmental Discourse). Tübingen: Stauffenburg Verlag, 2008. P. 11.41. Fill A. Op.cit.,p. 51.42. Döring M., Penz H., Trampe W. Op.cit., p. 12.43. Савельева Л. В. Языковая экология: Русское слово в культурноисторическом освещении. Петрозаводск: Издво КГПУ, 1997. С. 11, 7. 44. Лихачев Д. С. Указ. соч.45. Лотман Ю. М. Воспитание души. СПб.: «Искусство СПБ», 2005. С. 470471.46. Сковородников А. П. Лингвистическая экология: проблемы становления // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: науч.метод. бюл. / Отв. ред. А. П. Сковородников. Выпуск 1. Красноярск; Ачинск: Издво Краснояр. унта, 1996. С. 5.47. Скворцов Л. И. Язык, общение и культура (Экология и язык) // Русский язык в школе. № 1. 1994. С. 82.48. Скворцов Л. И. Лингвистическая экология или лингвоэкология // Культура русской речи: Энциклопедический словарьсправочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М.: Флинта: Наука, 2003. С.295.49. Сковородников А. П. Указ. соч. С. 7.50. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 58.51. Сковородников А. П. Указ. соч. С. 5.52. Сковородников А. П. Лингвистическая экология или лингвоэкология // Культура русской речи: Энциклопедический словарьсправочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М.: Флинта: Наука, 2003. С. 294.53. Иванова Е. В. К проблеме исследования экологического дискурса // Политическая лингвистика. № 3 (23). 2007. С. 136.54. Там же.55. Иванова Е. В. Метафорическая концептуализация природных катастроф в экологическом дискурсе: автореф. дисс. … канд. филол. наук. Челябинск, 2007. С. 5, 1123.56. Там же.57. Красильникова Н. А. Метафорическая репрезентация лингвокультурологической категории СВОИ ЧУЖИЕ в экологическом дискурсе США, России и Англии:автореф. дисс. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. 24 с. 58. Белозерова Н. Н., Лабунец Н. В. Эколингвистика: в поисках методов исследования: монография. Тюмень: Издво Тюменского госуд. унта, 2012. С. 59.59. Кушнина Л. В. Динамика переводческого пространства: гештальтсинергетический подход. Пермь: Издво Пермского унта, 2003. С. 62. 60. Сущенко Е. А. Указ. соч.61. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 54, 5758, 117, 125.62. Бернацкая А. А. О трех аспектах экологии языка // Вестник КрасГУ. Гуманитарные науки. №4. 2003. С. 122124.63. Бернацкая А. А. Указ. соч. С. 124.64. Иванова Е. В. Метафорическая концептуализация природных катастроф в экологическом дискурсе: автореф. дисс. … канд. филол. наук. Челябинск, 2007. С. 24.65. Курашкина Н. А. Эколингвистика или лингвоэкология? Терминологическая дилемма междисциплинарной научной области // Экология языка и коммуникативная практика. №. 2. 2015. С. 151152.URL: http://ecoling.sfukras.ru/wpcontent/uploads/2015/12/KurashkinaN.A..pdf66. Суховерхов А. В. Современные тенденции в развитии эколингвистики // Язык и культура. № 3. 2014. С. 173.67. Gibson J. J. The Ecological Approach to Visual Perception. Boston: Houghton Mifflin, 1979.68. Cowley S. J. Bioecology and Language: A Necessary Unity // Ecolinguistics: The Ecology of Language and Science: Special Issue of Language Sciences, Vol. 41, Part A. 2014. Pp. 6070.69. Сковородников А. П. К философским основаниям предметной области эколингвистики // Экология языка и коммуникативная практика. № 2. 2014. С. 155. URL: http://ecoling.sfukras.ru/wpcontent/uploads/2014/09/SkovorodnikovA.P..pdf70. Шляхов В. И., Никонов А. Л. Эколингвистика и проблема экологии языка в российском языковом пространстве // Пространство и Время. №4 (6). 2011. С. 139.
Истоки и пути развития эколингвистики
Аннотация.В статье представлены основные этапы становления междисциплинарной научной сферы исследования, именуемой эколингвистикой.Показан путь развития экологически ориентированной языковой дисциплиныот экологии языка Э. Хаугена до современных зарубежных эколингвистических изысканий и российской лингвоэкологии.Отмеченыбазовые направления и перспективыбудущих исследований в данной научной сфере. Ключевые слова:экология,экология языка / языковая экология / лингвоэкология,эколингвистика,экологический дискурс, экология перевода, экоантропоцентрическое мировоззрение.
1. Вводные замечания об экологической наукеЭколингвистика обязана своим появлением расширению значения термина экологияи его популяризации в XXв.ввиду сложившихся неблагоприятных обстоятельств на планете Земля в результате разрушительной человеческой деятельности. Считается, что термин экология(от др.греч.οἶκος, обиталище, жилище, дом и λόγος, учение, наука)был впервые предложен немецким биологом Эрнстом Геккелемв 1866 годуво втором томе книги «Общая морфология организмов» [1]. Согласно его классификации наук, экология определена как часть физиологии, физиологии взаимоотношений организмов с внешней средой и друг с другом. Однако есть свидетельства, что русские естествоиспытатели К.Ф. Рулье и Н.А. Северцов, изучая взаимодействие позвоночных с окружающей средой, изложили на несколько лет раньше Э. Геккеля «содержательную сторону взаимодействия позвоночных с внешним миром», но не вышли на более обобщенное понимание явления и не ввели специального термина [2]. Как бы то ни было,но долгое время экология существовала как биологическая дисциплина и занималась изучением взаимоотношений организмов со средой обитания. Начиная с Э. Геккеля,вплоть до 60х гг. XXв. экология развивалась в русле аутэкологического редукционизма, где выступала как прямое продолжение физиологии в природных условиях. К концу 50х гг. на смену приходит парадигма синэкологического редукционизма, в центре внимания которой стоит анализ взаимодействий организмов (популяций) [3]. Озабоченность людей проблемами окружающей среды в европейских странах стала проявляться в начале 60х гг. XXв. после публикации Рэйчел Карсон «Безмолвная весна»[4], посвященной вредному воздействию пестицидовна живые организмы, а термин инвайронментализмполучает широкое распространение только к концу 60х гг., хотя в современном значении он был впервые зафиксирован в словаре MerriamThirdNewInternationalв 1961 году[5]. Именнов этот период, когда наметилось расхождение по двум генеральным направлениям в развитии цивилизации, циклического (спирального) развития природных явлений и векторного направления научнотехнического прогресса термин экологияи его производное экологическийначинают применяться для обозначения различных изменений глобального характера, произошедших в природе и во взаимоотношениях с людьми [6]. Это совпадает с тем временем (70е гг. XXв.), когда методологической основой экологии становится системный подходкак особое направление исследования, ориентированное на изучение специфических характеристик сложно организованных объектов, многообразие связей между элементами, их разнокачественность и соподчинение [7]. На волне системного подхода интересы прикладной экологии стали выходить далеко за ее законные биологические границы.В современной научной литературе существует множество определений экологии, в которых можно выделить следующие общие положения: 1) это наука, изучающая отношения организмов к окружающей среде и взаимодействие организмов со средой (В.А. Радкевич, В.Д. Федоров, Р. Дажо); 2) наука об исследованиях систем (популяция, экосистема) (С.С. Шварц, Р. Маргалеф); 3) совокупность проблем взаимодействия общества и природы (Н.Н. Моисеев); 4) наука о строении и функциях природы (Ю. Одум) [8]. На сегодняшний день экология представляет собой сложный междисциплинарный комплекс знаний и включает в себяобширный диапазон взаимодействия природных, технических, социальных, моральных и нравственных факторов, среди которых социальные факторы признаны определяющими и зачастую далекими от интересов общества и всего человечества [9]. Вот только некоторые отрасли этой комплексной науки, появившиеся в последнее время: аутэкология;синэкология;географическая, или ландшафтная, экология;экологическая география;глобальная экология, или мегаэкология;экология человека;экология жилища;экопсихология, или психология среды. Благодаря трудам и выступлениям академика Д.С. Лихачева получает распространение новый взгляд на культуру экология культуры. В экологии, с точки зрения ученого, должно быть два раздела: экология биологическая и экология культурная, или нравственная. «Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности» [10]. При этом «культурная экология должна быть частью экологии социальной» [11], а отношение к природе и культуре требуют общих нравственных правил.В настоящее время экология культуры наряду с экологией науки составляет часть социальной экологии, т.е. раздела экологии, исследующего отношения между человеческими сообществами и окружающей географическипространственной, социальной и культурной средой. Экология культурыищет пути сохранения и восстановления различных элементов культурной среды, созданной человечеством на протяжении его истории (памятников архитектуры, ландшафтов и т.п.) [12]. Как продолжение экологии культуры развивается и духовная экология(Л.И. Скворцов), связанная с сохранением или возрождением накопленных ценностей и с рациональным регулированием технического прогресса [13].Все бытующие виды экологических направлений призваны служить насущным задачам сохранения природной и культурной среды, гармоничному развитию всей биосферы. Современная экология это «компромисс всего и вовсем, сохраняющий уникальность биосферы на планете Земля» [14].
2. От экологии языка Э. Хаугена до эколингвистикиЭколингвистика, по утверждению Алвина Филла, началась с метафоры [15]. Термин экология языка(языковая экология) для интерпретации экологиив лингвистическом контексте был применен профессором Эйнаром Хаугеном в одноименном докладе («TheEcologyofLanguage», август 1970 г.) и позднее в статье с идентичным названием [16]. Экология языка в понимании Э. Хаугена это наука о взаимодействиях между любым отдельно взятым языком и его средой, где под средой следует понимать общество, использующее данный язык в качестве одного из своих кодов [17]. Экологическая метафора возникает в связи с тем, что язык функционирует только как посредник в цепи взаимоотношений между человеком, обществом и природой как социальной и естественной средой обитания человека. В концепции Э. Хаугена язык предстаеткак часть экосистемы, в которой он формируется и эволюционирует, подобно любому живому организму, удовлетворяя при этом все потребности своих «пользователей» [18]. Мысль о языке как о живом организме, безусловно, является продолжением традиции натуралистического направления в языкознании, тесно связанной с именем немецкого ученого Августа Шлейхера. Под влиянием труда Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» [19]и работ Э. Геккеля у А. Шлейхера рождается представление о том, что жизнь естественного языка существенным образом не отличается от жизни всех других живых организмов [20] (биоморфная метафора).
Использование понятия среды(environment) также не является нововведением Э. Хаугена.В работе Эдварда Сепирапод названием «Язык и среда» [21]этот термин, еще не приобретший современного эколингвистического наполнения, употребляется для обозначения физических и социальных факторов, составляющих окружение любого общества. Тем не менее, труд Э. Сепира, в котором он выходит за пределы описания языка в терминах структуры, звуковой системы или значения, расценивается как первая попытка со стороны лингвиста установить отношение между природой и языком. Эколингвистическая наука отталкивается от принципов взаимодействия и разнообразия, поэтому Э. Сепира в какойто степени можно назвать ее провозвестником: с одной стороны, он указывает на отношения между физической и социальной средой, с другой стороны, на взаимосвязь между языком и культурой. Нельзя не упомянуть и известного немецкого философа и филолога Вильгельма фон Гумбольдта, который за сто лет до Э. Сепира обращается к теме разнообразия человеческихязыков, связанного с работой человеческого духа [22], видя в нем огромный потенциал для развития мира идей и силу, пронизывающую всю историю человечества. Ученый подчеркивает наличие такой важной составляющей во взаимосвязи человека и языка как природа, отмечая, что «весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне» [23]. «Язык при этом не просто переносит какуюто неопределенную массу материальных элементов из природы в нашу душу; он несет в себе еще и то, чтопредстает нам во всей совокупности бытия как форма» [24]. Кроме того, сам язык, обладая внутренней формой, выступает как деятельность (Energeia), созидающий процесс (Erzeugung), необходимый для интерпретации окружающего мира: «отразившись в человеке, мир становится языком, который, встав между обоими, связывает мир с человеком и позволяет человеку плодотворно воздействовать на мир» [25]. На новом витке развития в 80е гг.прошлого столетия экологические идеи Э. Хаугена были подхвачены и нашлиразвитие в трудах его последователей.Осуществленный перенос понятий, принципов и методов экологии на изучение языка вдохновил группу немецких исследователей на разработку экологической лингвистики(ökologischeSprachwissenschaft, ecologicallinguistics).Так, В. Трампе использует метафору экосистемыдля того, чтобы показатьтесную взаимосвязьязыкаи его примененияс окружающей средой, т.е. внешним миром, что способствуетпрояснениюпроцессавзаимообмена между языком и миром (сама идея выдвинута Питером Финке) [26]. Метафора экосистемы, по всей вероятности, восходит к концепции Л. Витгенштейна о языке как форме жизни(«Представить себе языкзначит представить некоторую форму жизни»)[27]. А формы жизни в широком смысле можно представить как системы взаимообмена между языком и окружающим миром (languageworldsystems), и языковая модель В. фон Гумбольдта ergonenergeiaтакже встраивается в эту конструкцию.Суть подхода П. Финке состоит в следующем: аналогично тому, как творческие ресурсы жизни находятся под угрозой нашего постоянного природопользования, так и креативные силы языка подвергаются опасности вследствие его ежедневного употребления носителями [28]. Экологическая лингвистика занимается критически ориентированным изучением языка и языковой практики. В. Трампе, например, в одной из своих работ критикуетязык промышленного сельского хозяйства за отражение в нем техноэкономической идеологии: слово productionзамещает формы growing, givingи эвфемизирует takingawayи killing[29].В подобной экологической критике языка многие усматривают проявление в новой форме лингвистического консерватизма и пуризма. Так, например, употребление экологических терминов загрязнениеи деградация для описания изменений, происходящих в языке, рассматривается как некое «ворчание» по поводу языкового упадка. Тем не менее, большинство ученых выступают против навязывания экологического педантизма и подчеркивают, что их критика языка является мягкой, неконсервативной и ни в коей мере не направленной на принудительное изменение языковой системы.Трудами П.Финке метафора экосистемы распространяется от языковых систем на культурные системы в целом. Как следствие, экология языка дополняется культурной экологией(culturalecology), которая имеет дело с эволюцией культурных экосистем(culturalecosystems), ведущих начало от экосистем природных, где язык предстает как своего рода «недостающее звено» между этими двумя видами экосистем, проявляющимикак природные, так и культурные черты [30]. Возвращаясь к экологической метафоре Э. Хаугена, следует отметить, что в 90е гг.ее влияние несколько ослабевает, однако она продолжает применяться при исследовании миноритарных языков и явления языкового империализма в Тихоокеанском регионе. В частности, к этой категории относятся работы П. Мюлхойслера, затрагивающие отношения между лингвистическим и биологическим разнообразием. На примере большого числа языковых систем Австралии, Новой Зеландии и других стран Океании П. Мюлхойслер показывает, что исчезновение определенныхвидов животных или растений с неизбежностью приводит к постепенному забвению их оригинальных названий или вводу в оборот упрощенных имен[31,32]. Таким образом, в работах данного автора тревога о состоянии окружающей среды сопряжена с опасением за происходящую утрату лингвистического разнообразия, отслеженную на примере названий природных объектов. Фактически лингвистика П. Мюлхойслера использует как метафорическое, так и буквальное значение понятий экологияи среда, что, по признанию А. Филла, представляет собой наиболее оптимальный подход в современной эколингвистике [33]. Иной тип отношений между языком и экологией устанавливается в 1990 г., когда Майкл Халлидей, выступая на конференции в Салониках, отмечает, какую роль играет язык в развитии и усугублении проблем, связанных с окружающей средой и другими«болевымиточками» общества [34]. По мнениюученого, экологические проблемы могут быть исследованы в рамкахлингвистикипо признакам деконструируемой реальности, отраженной в языковой системе (в первуюочередь, в грамматике). Исходя из понимания того, что грамматика и словарный состав языка формируют человеческий опыт и преобразуют восприятие в значение, М. Халлидей предлагаетизменитьспособыозначивания (achangeinwaysofmeaning) [35]. Появляется новое видение экологии языка, или языковой (лингвистической) экологии(languageecology/ linguisticecology) как фактор возможного решения экологических проблем, а понятие экологии трактуется в биологическом смысле. По словам М. Халлидея, трансформирование языковой системы не находится во власти ученых, только изменение человеческого означивания мира (изменение мировоззрения) способно это сделать. Задача лингвистов состоит в наблюдении за всеми происходящими трансформациями (так, например, ученые могут обратить внимание на то, что грамматика поддерживает и продвигает идеологию роста, идеологию социальных, сексуальных и расовых различий) и указании наилучших направлений и моделей изменений [36].С момента выхода в свет публикации М. Халлидея не угасает интерес к той роли, которую играет язык в экологических вопросах и решении проблем окружающей среды. Для таких исследований был предложен термин инвайроментальная лингвистика(environmentallinguistics), однако термины лингвистическая экологияили языковая экологияостаются приоритетными ввиду того, что указывают на работу, проводимую с учетомэколингвистических принципов.Среди работ, выполненных в руслеязыковой экологии, А. Филл выделяет два основных направления. Вопервых, это изучение экологических проблем посредствомкритического анализа инвайроментального дискурса. В фокусе внимания ученых оказываются тексты политического, рекламного или экологического содержания. Так, проводя анализ экологического дискурса, выявляют различные манипуляторные технологии илиметафоры, скрывающие губительное отношение к природе, метафоры, с которыми мы погибаем (metaphorswedieby) [37]. Вовторых, это критический анализ языковой системы, направленныйна выявление в ней экологических и неэкологических признаков. Одним из первых и основных критиков языка на этом уровне выступает М. Халлидей. Он утверждает, что грамматика языков среднеевропейского стандарта, таких, как например, английский, содержит в себе идеологию роста (growthism), идеологию сексуальных различий (sexism)иидеологиюсоциальных или классовых различий (classism), и что неограниченность природных ресурсов и особое положение человека как вида (speciesism) также структурно заложены в языковой системе. М. Халлидей призывает работать, в первую очередь, над внешнимграмматическим слоем, заменяя военный дискурс на мирный, а дискурс займа на дискурс сбережения. Преодолеть же идеологию роста и социальных различий, прочно вошедших во внутренние слои грамматики, не так просто, но оба трансформационных процесса должны протекать одновременно [38].В перспективе «глубинная экологизация» языка видится как длительный эволюционный процесс языковых изменений, происходящих во взаимодействии с инвайроментальными явлениями процесс, который должен рассматриваться как противовес «поверхностной экологизации» (например, использование экологического вокабуляра в рекламном и политическом дискурсе), способный в конечном итоге замедлить ухудшение состояния окружающей среды [39].Экологическая лингвистика и языковая экология (экология языка) сложились как самостоятельные, но в то же время связанные между собой направленияк90м гг.XXстолетия.Стартсистематическому исследованию современной эколингвистики и сотрудничеству ученых, заинтересованных вопросами экологии и языка, был дан в 1995г.на конференции в Клагенфурте [40]. Трудами А. Филла, взявшегося за интеграцию разных видений экологизации лингвистики, выкристаллизовался единый терминдля всех областей исследований, объединяющих экологию и лингвистику, эколингвистика. Как считает ученый, эколингвистика включает в себя теоретическое, методологическое и эмпирическое изучение языка, ставя перед исследователем следующие задачи: 1) поиски непротиворечивых теорий языка; 2) изучение языковых систем и текстов; 3) изучение языковых универсалий, связанных с экологической проблематикой; 4) изучение отдельно взятых языков с целью выявления вышеупомянутых универсалий (предполагаются сопоставительные исследования); 5) изучение роли языка в достижении «экограмотности», т.е. при обучении экологическому мышлению детей и взрослых [41]. Эколингвистика претендует на междисциплинарный статус, вовлекая в круг своих исследований географию человека, энвайроментальную историю, экофеминизм, культурологию, антропологию, психологию, экологию, энвайроментальную социологию и другие научные дисциплины. Кроме того, эколингвистика делит научное пространство с такими исследованиями в области языка и литературы, как анализ дискурса, анализ текста, нарратология, интегративная лингвистика, социолингвистика и т.п. [42].
3. Основные направления в отечественных эколингвистическихисследованияхВ пору становления эколингвистики в России (90е 2000е гг. рубежа XXXXIвв.) намечается две основные тенденции: часть ученых разрабатывает имевшую давние традиции теорию культуры речи в экологическом русле, учитывая изменившуюся социополитическую ситуацию, другая часть исследователей становитсяпопуляризаторами и продолжателями идей Э. Хаугена и М. Халлидея. В различные периоды жизни общества выдвигаются актуальные данному этапу проблемы культуры речи. Для 8090х гг.XXв.определяющими факторами, повлиявшими на изменения в русском языке, стали: политическая свобода, свобода слова, политический плюрализм, переход к рыночной экономике, открытость общества, поляризация общества, техническое перевооружение быта. В новыхусловиях (не без влияния западных лингвистических тенденций) назревает необходимость преобразования культуры речи в языковую/ лингвистическую экологию(лингвоэкологию) как путь«сохранения национальноисторических традиций своих культур и охраны этнического менталитета, воплощенного в языке» с одновременным осмыслением места и роли языка в современной жизни, принципов языковой политики и направленности языкового обучения [43]. Нельзя не учитывать и мощного воздействия,оказанного академиком Д.С. Лихачевым, привлекшим внимание общественности к проблемам экологии культурыв 1979 г. [44].Спустя 10 лет Ю.М. Лотман в цикле телевизионных лекций «Беседы о русской культуре» определяет данный феномен сквозь призму экологии.«Культура это своеобразная экология человеческого общества или атмосфера, которую создает вокруг себя человечество, чтобы существовать дальше» [45]. По свидетельству А.П. Сковородникова [46], одним из первых отечественных русистов, кто положил начало употреблению таких терминов, как экология языкаи лингвистическая экология, признавая экологизацию науки как насущную потребность, был Л.И. Скворцов. Очерчивая предмет лингвоэкологии, в который входит «культура мышления и речевого поведения, воспитание лингвистического вкуса, защита и «оздоровление» литературного языка, определение путей и способов его обогащения и совершенствования, эстетика речи» [47], ученый, по сути, отождествляет лингвистическую экологию и культуру языка и речи, применяя к традиционным проблемам последней экологический подход. Л.И. Скворцов ставит лингвоэкологию в один ряд с такими гуманитарными направлениями, как экология культуры, экология литературы, экология духовности, экология нравственности, вписывая культуру языка в контекст экологии культуры. При этом ученый приравнивает лингвоэкологию и экологию слова, которые предполагают «заботу об очищении русского языка от засоряющих его просторечных, диалектных, жаргонных слов, обсценной лексики (вульгаризмов и мата), от ненужных (функционально неоправданных) иноязычных заимствований, от типичных ошибок и отклонений от литературной нормы в устной и письменной речи», заботу о сохранении и очищении окружающей речевой среды от разного рода «загрязнений» и «заражений» и борьбу с «лингвистическим нигилизмом», т.е. недооценкой гуманитарных знаний [48]. Под прицелом нарождающейся дисциплины оказывается не только литературный язык, но и носители языка, что позволяет автору вести речь о лингвоэкологическом воспитании личности. У истоков оформления лингвоэкологии в особое самостоятельное направление стоит профессор А.П. Сковородников. Он определяет эту обновленную сферу приложения лингвистических сил как тесно связанную с социолингвистикой, теорией культуры речи, историей языка и находящуюся во взаимодействии с целым рядом других гуманитарных наук (этнопсихология, социология, история определенного народа, история его культуры). Лингвоэкология призвана исследовать «проблематику языковой и речевой среды в ее динамике, прежде всего проблематику языковой и речевой деградации (изучение факторов, негативно влияющих на развитие языка и его речевую реализацию) и проблематику языковой и речевой реабилитации (изучение путей и способов обогащения языка и совершенствования социальной практики общения на данном языке)» [49]. Кроме «реабилитации и реставрации утраченного языкового богатства» экологическая точка зрения применительно к языку подразумевает и «проблему бережного отношения к новым словам, в частности, проблему изучения и пропаганды «творческих механизмов языка(А.П. Сковородников)»[50]. При таком подходе к проблематике исследования лингвоэкологическими можно назвать и работы многих других русистов, как например, В.П. Григорьева, С.И. Виноградова, В.В. Колесова, Ю.Н. Караулова, В.К. Журавлева, В.Г. Костомарова, т.к. в них обсуждаются процессы бюрократизации языка и речи, активного заимствования, вульгаризации речевого общения и т.п. [51].Ключевым понятием лингвоэкологии, восходящим к работе Э. Хаугена, выступает языковая среда 1) как «некое состояние языковой системы и общественноречевой практики в данный исторический момент развития языка, оказывающее определенное влияние на формирование языкового сознания (в том числе языковых предпочтений членов социума)»; 2) как «совокупность экстралингвистических факторов и условий <…>, влияющих на состояние языка, направление его развития и характер функционирования» [52]. Понятийнотерминологический аппарат лингвоэкологии начального периода проходит процесс становления, оставляя за учеными право применения терминопонятий близкородственных дисциплин (социолингвистика, культура речи, экология), например, языковая ситуация, языковая политика, литературноязыковая норма, варианты языковой нормы, языковой пуризм, языковая / речевая среда, болезни языка, оздоровление языкаи др. Что касается методологической базы, то лингвоэкология использует весь доступный арсенал языковедческих методов и, прежде всего, тех, что находят применение в изучении проблем культуры речи.
Знакомство с трудамизападных специалистов в области эколингвистики (в широком смысле) направляет отечественные изыскания в новое привлекательное русло, которое получает такое же название эколингвистика(синонимичное лингвистической / языковой экологии), а работы периода ее становления (первое десятилетие XXIв.) представляют собой в основном осмысление и популяризацию идей зарубежных коллег.
Развитие идей М. Халлидея на российской почве идет в направлении изучения проблем окружающей среды посредством анализа устного и письменного экологического дискурса. С функциональностилевой точки зрения выделяют следующие разновидности экологического дискурса: 1) научный дискурс, к которому относятся тексты, созданные экологами; 2) медийный дискурс, где преобладаюттексты, созданные журналистами, находящие распространение в СМИ; 3) религиознопроповеднический дискурс, представляющий собой совокупность устных и письменных текстов, имеющих хождение в религиозной среде; 4) художественный дискурс, представленный произведениями художественной литературы [53]. Ядром является научный дискурс, а ближнюю периферию составляют медийные жанры. На дальней периферии оказываются художественный и религиознопроповеднический дискурсы, а также любые другие тексты экологического свойства; при этом следует учитывать, что границы между перечисленными видами дискурса зачастую пересекаются [54].При изучении экологического дискурсаинтерес представляют как изыскания, проводимые на материале одного языка, так и работы контрастивного характера. Е.В. Иванова, например, препарирует медийный экологический дискурс немецкого языка на предмет представления природы и природных катастроф с помощью концептуальных метафор, устанавливая связь метафорического языка с экологическими вопросами[55]. Выявленные исследователемконцептуальные модели коррелируют со сменой типов мировоззрений в ходе исторического развития общества от мифологического с доминантой в виде антропоморфных и зооморфных образов к монотеистическому с образами религиозными, заканчивая милитаризованным мировосприятием [56].
Несколько иначе подходит к изучению экологического дискурса Н.А. Красильникова. Привлекая к исследованию политические тексты экологической тематики двух разносистемных языков, автор проводит метафорическое моделирование биполярной лингвокультурологической категории свои чужиев дискурсе экологических движений Англии, США и России, что позволяет сделать вывод о наличии универсальных и специфических метафорических моделей [57].Параллельно в сфере переводоведения формируется концепция гармонизации переводческого пространства, повлекшая за собой введение термина, а позднее и разработку основ экологии перевода. Термин экология переводапредложен Л.В. Кушниной на первой международной конференции «Экология языка на перекрестке наук», 1113 ноября 2010 г.[58]. В теории гармонизации переводческого пространства перевод предстает как «целостный интегративный процесс транспонирования смыслов текста одной культуры в текст другой культуры, управляемый как глубинными, так и сверхглубинными процессами» [59]. Одной из примет первого десятилетия изысканий в новой междисциплинарной области становится обилие терминов, которое исследователи применяют для обозначения одного и того же подхода. Показателен в этом отношении «Словарьсправочник лингвоэкологических терминов и понятий», подготовленный Е.А. Сущенко [60]. В нем терминыэкология языка, языковая экология, лингвистическая экология, лингвоэкология, номинирующие фактически только одно из направлений исследования, включают в свой синонимический ряд термин эколингвистика (единый термин для всего комплекса направлений, объединяющих экологию и лингвистику с позиции А. Филла).Таковы примеры подобного смешения: «Лингвистическая экология (экология языка) научная дисциплина, исследующая языковые аспекты экологических проблем. То же самое, что лингвоэкология, эколингвистика»; «Экология языка (лингвоэкология, эколингвистика)это такое направление лингвистической теории и практики, которое, с одной стороны, связано с изучением факторов, негативно влияющих на развитие и использование языка, а с другой стороны, с изысканием путей и способов обогащения языка и совершенствования практики речевого общения. <…> (А.П. Сковородников)» [61].Все это свидетельствует не только о неупорядоченности терминологического аппарата, но и размытости самих подходов, что вносит изрядную путаницу при разграничении становящихся дисциплин, в то время как экологизация лингвистики на первых порах идет в основном в направлении экологии языка (языковой экологии / лингвоэкологии), преследующей цели сохранения его чистоты и совершенствования.Тем не менее, первое десятилетие XXIв. ознаменовалось определенными достижениями в новой сфере исследования.Подводя промежуточный итог работе лингвоэкологов, А.А. Бернацкая считает возможным выделить три исследовательских аспекта в этом направлении: 1) интралингвальный аспект«традиционный, связанный с культурой речи, стилистикой, риторикой и включающий исследования нарушений правильности, ясности, логичности, выразительности и других коммуникативных свойств речи» с целью предотвращения или ослабления негативных тенденций в использовании языка (Л. И. Скворцов, А.П. Сковородников, Л.В. Савельева и их последователи); 2) интерлингвальный аспектсоциолингвистический, продолжение традиции Э. Хаугена и П. Мюлхойслера «связан с полиязычием как средой обитания отдельного этнического языка и с проблемой исчезновения языков, а значит, и с уменьшением лингвистического разнообразия на Земле» (В.Н. Ярцева, А.Е. Кибрик, Н.Б. Мечковская и др.); 3) транслингвальныйаспектпереводоведческий и культурологический «связан с использованием единиц, средств, реалий одного языка, одной культуры в контексте и средствами иного языка, принадлежащего другой культуре» для достижения максимальной эффективности в диалоге культур / межкультурной коммуникации (Л.В. Кушнина и ее ученики); кромепроблем перевода в этом ключе должна решаться и проблема иноязычных заимствований [62].В целом предметом изучения лингвоэкологии как автономной области языкознания становится «экология языка как его состояние в некоем пространственновременном континууме, определяемое взаимоотношением с пользователями в прямом контакте или через посредство другого /других языков» [63].Помимо зарождающегося направления экологии перевода, усилия эколингвистики направленына освоение экологического дискурсивного пространства, которое следует по пути соотнесения языка метафоры с экологическими проблемами. Видя в качестве своих перспектив изучение метафорического представления природы и природных катастроф в имеющихся разновидностях экологического дискурса и сравнение метафорических образов природы, создаваемых разными языками и культурами [64], отечественный подход вполне соотносится с зарубежным экокритическим анализом инвайроментального дискурса.
4. РезюмеВ заключениенеобходимоотметить, что зарубежная эколингвистикаXXIв. постепенно уходит от экологических метафор и метафорической концепции самого языка в сторону разумного баланса между его биологической и социокультурной природой. Погруженность языка в различные среды (символическую + природную + социокультурную + когнитивную = гуманитарную) обуславливает его системное, натурализованное, динамическое бытие (naturalizedlanguaging)[65].Кроме того, намечается уход от той традиции, в которой лингвистика рассматривается как отдельная и независимая наука. Когнитивный и прагматический «повороты», произошедшие в разных областях знания в XXв., сделали возможным «переход от исследований языка как автономной системы к языку как подсистемы, производной от различных природных, социальных и когнитивных (эко)систем» [66]. Также некоторые эколингвистические подходы развиваются с опорой на экологическую психологию Джеймса Гибсона[67],а не являются продолжением идей Эйнара Хаугена. В целом большинство направлений сходится на единообразном видении взаимоотношения человека с природой, которое характеризуется такими понятиями как системная, синергетическая, холистическая парадигма, предполагающими отказ от дуалистического восприятия этих отношений, отделяющего человека от природного мира, а всех живых существ от среды их обитания, в пользу восприятия целостного, с одной системой «организм среда», состоящей из образований «растениеживотноечеловеккультура» [68]. В XXIв.эколингвистика, по прогнозам специалистов, должна стать единойкак область исследованиявсевозможных языковых явлений, несмотря на разнообразие существующих теоретических подходов.
Что касается современной российской эколингвистики, то она проходит стадиюсистематизации накопленного теоретического и практического опыта. Лингвоэкология, или экологияязыка (включая сформировавшиеся на ее основенаправления, как например, эмотивная лингвоэкология)является наиболее разработанной эколингвистической отраслью. Онаимеет давние традиции, тесно связанные с культуройязыкаи речи, и продолжает наращивать свой потенциал с учетомпроблемных моментовв развитиисовременного русского языка. Несмотря на имеющиеся достижения, лингвоэкологии«еще предстоит завершить этап научной легитимизации и определиться в границах своей предметности» [69], т.к. ее отношение к смежным отраслям знания составляет предмет многих дискуссий. В направлениях, отличных от лингвоэкологии, стоит отметить активность ученых, разрабатывающихэкологию перевода и критический анализ экологического дискурса, частообъединяемыхпод общим названием эколингвистика. Процесс становления данныхотраслейеще не завершен, равно как не решен вопрос выбора термина для наименованиявсей междисциплинарной сферы исследования. По всем признакам эколингвистика это продукт интегральной научной парадигмы, которая стремится уйти от антропоцентризма в чистом виде к экоантропоцентрическому мировоззрению в стремлении достичь гармонии в отношении «человек природа», и свидетельство полипарадигмальности самой лингвистики, которой отводится главная роль в решении большого спектра общечеловеческих проблем, что превращает ее в общенаучную дисциплину. Эколингвистика обладает мощным средством воздействия на сознание современного человека. «С одной стороны, ей под силу выявлять и интерпретировать национальные образы природы и природоохранительные практики, а с другой стороны влиять на экологическое мышление и действия современников» [70].
Ссылки на источники1.Haeckel E. Generelle Morphologie der Organismen. Berlin:Reimer,1866.2. Кальнер В. Д., Полозов В. А. Экологический императив выживания. Кн.1. М.: Калвис, 2012. С.31. 3. Дедю И. И. Экологический энциклопедический словарь. Кишинев: Гл. ред. Молдавской Советской Энциклопедии, 1990. 408 с. URL: http://www.cnshb.ru/AKDiL/0039/default.shtm
4. Carson R. Silent Spring. Boston: Houghton Mifflin,1962. 5. Mühlhäusler P. Talking about Environmental Issues [1983] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 32, 42.6. Маврищев В. В. Основы экологии: учебник. 3е изд., испр. и доп. Минск: Выш. шк., 2007. С. 67.7. Дедю И. И. Указ. соч.8. Маврищев В. В. Указ. соч. С. 11.9. Сущенко Е. А. Словарьсправочник лингвоэкологических терминов и понятий / Под ред. Л. Г. Татарниковой. СПб.: ИД «Петрополис», 2011. С. 124.10 Лихачев Д. С. Экология культуры [1979] // Д.С. Лихачев Прошлое будущему: статьи и очерки. Л.: Наука, 1985. С. 50.
11. Лихачев Д. С. Указ.соч. С. 58.12. Дедю И. И. Указ. соч.13. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 125.14. Кальнер В. Д., Полозов В. А. Указ. соч. С. 21.15. Fill A. Ecolinguistics: State of the Art 1998 // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. P. 43.16. Haugen E. I. The Ecology of Language: essays by Einar Haugen. Selected and Introduced by Anwar S. Dill. Stanford, California: Stanford University Press, 1972. 368 p. 17. Haugen E. I. Op.cit., p. 325. 18. Haugen E. I. Op.cit., pp. 325, 327. 19. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора [1859] / Пер. с 6го изд. [1872]. Л.: Наука, 1991. 539 с.20. Шлейхер А. Теория Дарвина в применении к науке о языке:публичное послание доктору Эрнсту Геккелю, э. о. профессору зоологии и директору Зоологического музея при Йенском университете [1863]. СПб.: тип. П.А. Кулиша, 1864.
21. Sapir E. Language and Environment [1912] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 1323.22. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию: Пер с нем. / Общ. ред. Г.В. Рамишвили. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2000. 400 с.23. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 80.24. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 81.25. Гумбольдт В. фон Указ. соч. С. 198.26. Trampe W. Ökologische Linguistik: Grundlagen einer ökologischen Wissenschafts und Sprachtheorie. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1990. P. 155.27.Витгенштейн Л.Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М.: Прогресс, 1985.
С. 85.28. Finke P. Politizität. Zum Verhältnis von theoretischer Härte und praktischer Relevanz in der Sprachwissenschaft // Sprache im politischen Kontext. Tübingen: Niemeyer, 1983. P. 61. 29. Trampe W. Language and Ecological Crisis: Extracts from a Dictionary of Industrial Agriculture [1991] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 235238.30. Finke P. Identity and Manifoldness: New perspectives in Science, Language and Politics // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 8587, 8788.31. Mühlhäusler P. Linguistic Ecology: Language Change and Linguistic Imperialism in the Pacific Region. London and New York: Routledge, 1996. P. 270. 32. Mühlhäusler P. Babel Revisited [1994] //The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. P. 160.33. Fill A. Op.cit., p. 51.34. Halliday M. A. K. New Ways of Meaning: The Challenge to Applied Linguistics [1990] // The Ecolinguistics Reader: language, ecology and environment / ed. by A. Fill and P. Mühlhäusler. London and New York: Continuum, 2001. Pp. 175202.35. Halliday M. A. K. Op.cit., pp.179181.36. Halliday M. A. K. Op.cit., p. 199.37. FillA. Op.cit.,pp. 4648.38. Halliday M. A. K. Op.cit., pp. 194195, 197198.39. Fill A. Op.cit.,p.50.40. Döring M., Penz H., Trampe W. ReRevisiting Alwin Fill // Language, Signs and Nature: Essays in Honour of Alwin Fill / Ed. by M. Döring, H. Penz and W. Trampe (Ecolinguistic Dimensions of Environmental Discourse). Tübingen: Stauffenburg Verlag, 2008. P. 11.41. Fill A. Op.cit.,p. 51.42. Döring M., Penz H., Trampe W. Op.cit., p. 12.43. Савельева Л. В. Языковая экология: Русское слово в культурноисторическом освещении. Петрозаводск: Издво КГПУ, 1997. С. 11, 7. 44. Лихачев Д. С. Указ. соч.45. Лотман Ю. М. Воспитание души. СПб.: «Искусство СПБ», 2005. С. 470471.46. Сковородников А. П. Лингвистическая экология: проблемы становления // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: науч.метод. бюл. / Отв. ред. А. П. Сковородников. Выпуск 1. Красноярск; Ачинск: Издво Краснояр. унта, 1996. С. 5.47. Скворцов Л. И. Язык, общение и культура (Экология и язык) // Русский язык в школе. № 1. 1994. С. 82.48. Скворцов Л. И. Лингвистическая экология или лингвоэкология // Культура русской речи: Энциклопедический словарьсправочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М.: Флинта: Наука, 2003. С.295.49. Сковородников А. П. Указ. соч. С. 7.50. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 58.51. Сковородников А. П. Указ. соч. С. 5.52. Сковородников А. П. Лингвистическая экология или лингвоэкология // Культура русской речи: Энциклопедический словарьсправочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М.: Флинта: Наука, 2003. С. 294.53. Иванова Е. В. К проблеме исследования экологического дискурса // Политическая лингвистика. № 3 (23). 2007. С. 136.54. Там же.55. Иванова Е. В. Метафорическая концептуализация природных катастроф в экологическом дискурсе: автореф. дисс. … канд. филол. наук. Челябинск, 2007. С. 5, 1123.56. Там же.57. Красильникова Н. А. Метафорическая репрезентация лингвокультурологической категории СВОИ ЧУЖИЕ в экологическом дискурсе США, России и Англии:автореф. дисс. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. 24 с. 58. Белозерова Н. Н., Лабунец Н. В. Эколингвистика: в поисках методов исследования: монография. Тюмень: Издво Тюменского госуд. унта, 2012. С. 59.59. Кушнина Л. В. Динамика переводческого пространства: гештальтсинергетический подход. Пермь: Издво Пермского унта, 2003. С. 62. 60. Сущенко Е. А. Указ. соч.61. Сущенко Е. А. Указ. соч. С. 54, 5758, 117, 125.62. Бернацкая А. А. О трех аспектах экологии языка // Вестник КрасГУ. Гуманитарные науки. №4. 2003. С. 122124.63. Бернацкая А. А. Указ. соч. С. 124.64. Иванова Е. В. Метафорическая концептуализация природных катастроф в экологическом дискурсе: автореф. дисс. … канд. филол. наук. Челябинск, 2007. С. 24.65. Курашкина Н. А. Эколингвистика или лингвоэкология? Терминологическая дилемма междисциплинарной научной области // Экология языка и коммуникативная практика. №. 2. 2015. С. 151152.URL: http://ecoling.sfukras.ru/wpcontent/uploads/2015/12/KurashkinaN.A..pdf66. Суховерхов А. В. Современные тенденции в развитии эколингвистики // Язык и культура. № 3. 2014. С. 173.67. Gibson J. J. The Ecological Approach to Visual Perception. Boston: Houghton Mifflin, 1979.68. Cowley S. J. Bioecology and Language: A Necessary Unity // Ecolinguistics: The Ecology of Language and Science: Special Issue of Language Sciences, Vol. 41, Part A. 2014. Pp. 6070.69. Сковородников А. П. К философским основаниям предметной области эколингвистики // Экология языка и коммуникативная практика. № 2. 2014. С. 155. URL: http://ecoling.sfukras.ru/wpcontent/uploads/2014/09/SkovorodnikovA.P..pdf70. Шляхов В. И., Никонов А. Л. Эколингвистика и проблема экологии языка в российском языковом пространстве // Пространство и Время. №4 (6). 2011. С. 139.
