Стратегия «мягкой силы» в политике Азиатско–Тихоокеанского региона на современном этапе

Азиатско–Тихоокеанский регион (АТР) переживает в настоящее время глубокие трансформации. Они обусловлены для каждой из стран индивидуальными аспектами, местом и ролью в региональной системе отношений. Страны АТР одновременно находятся в стадии соперничества и сотрудничества [1]. Этот процесс связан с высоким уровнем конфликтного потенциала региона и рядом неразрешенных территориальных споров между такими странами как: Япония, Китай, Южная Корея и КНДР. Помимо развития военных аспектов силы АТР характеризуется применением инструментов «мягкой силы» и публичной дипломатии. Об этом может свидетельствовать динамика роста кооперации на экономическом, культурном и образовательном уровнях.

 Соединенные Штаты Америки как мировой, так и региональный обладатель первых мест в рейтингах «мягкой силы» является важным игроком АТР. Тем не менее, в отличии от Японии, Южной Кореи и Китая, американское правительство предпринимает незначительные попытки конкурировать с ростом «мягкой силы» этих стран. Это связано с застоем развития и использования невоенных инструментов США в регионе. С окончанием «холодной войны» и закрытием Информационного агентства США (USIA) в 1999 г. американское правительство ослабило свои позиции по распространению публичной дипломатии и стало опираться на «пассивную» составляющую «мягкой силы». Так, например, в 2013 г. вещательная сеть «Голос Америки» затратила 0.026 долл. на душу населения китайской аудитории, распространяя новости и информацию [2]. Эта сумма составила треть затрат Америки на аналогичную сферу в арабских государствах. Такой относительно низкий приоритет усилий американского правительства в области развития «мягкой силы» среди стран АТР говорит о заинтересованности и постоянной обеспокоенности процессами, протекающими в странах Ближнего Востока. Однако ставка в последние десятилетия на сокращение «деятельных» аспектов «мягкой силы» в Азиатско–Тихоокеанском регионе никак не приводит к увеличению ее ресурсов.

Осенью 2011 г. администрация президента Барака Обамы заявила о первостепенном значении азиатского направления политики и необходимости принятия мер по увеличению роли Соединенных Штатов Америки в регионе. Чуть позже была анонсирована стратегия «перебалансировки», основные элементы которой включали [3]:

• Укрепление отношений с союзниками и партнерами, включая такие страны, как Индия и Индонезия.
• Внедрение США в формирующуюся структуру политического, экономического сотрудничества, также в области обеспечения региональной безопасности.
• Сдерживание роста значимости Китая в АТР и одновременное сохранение стабильных отношений.

В контексте этой стратегии отсутствует фактор роста «мягкой силы» Китая. Отмечается заинтересованность возрастанием роли Китая и делается акцент на его сдерживании как потенциального лидера.

 Китай более практичен в заключении стратегических договоренностей со своими партнерами. Наблюдается различие в распространении моделей экономического развития Китая и США. Для Америки опорой выступает «Вашингтонский консенсус», который отводит важную роль в комплексном развитии государства с применением инструментов свободной рыночной экономики и развитием политики демократизации. Причем, продвижение демократии — необходимое условие для экономического прогресса. «Пекинский консенсус» — отличная от США модель развития, в рамках которой объединена либеральная экономика и опора на авторитарную политическую систему.

 Китай старается адаптировать, синтезировать и улучшать различные концепции США, в том числе и «мягкой силы». Продвижение китайской культуры и языка составляет основу внешней культурной политики.  Сеть международных институтов Конфуция уже насчитывает 465 учреждений по всему миру, 95 из них действует в Азии. Данная сеть имеет огромный потенциал в качестве образовательного канала китайской «мягкой силы». Основу современного подхода КНР к внешней политике составляют разработки Ху Цзиньтао и «теория гармоничного мира», согласно которой цель Китая — это достижение политического равновесия, а также снижение страха среди мирового сообщества возвышение страны на международной арене [4]. Отношения с США в этом контексте рассматриваются в качестве партнерских как на региональном, так и на глобальном уровнях. Эта цель декларируется с 1998 г. в «Белой книге» или стратегии национальной обороны КНР. Несмотря на усилия, осуществляемые правительством, в общемировом рейтинге «мягкой силы» Китай занимает 28 место.

Особое место в политике Японии играет реализация ее потенциала «мягкой силы». Созданный в 1972 г. Японский фонд международных культурных обменов (Japan Foundation) выступает специализированной организацией, регулирующей распространение японского языка и культуры за рубежом. С момента окончания «холодной войны» фонд поставил своей целью служить главным проводником японской политики. В XXI в. Япония сделала ставку на молодежное направление в культурной сфере внешних сношений. Был анонсирован проект «Cool Japan» («Крутая Япония»), целью которого выступало продвижение среди молодежи за рубежом японского образа жизни, языка, бизнеса, поп–культуры (анимэ, манга, поп–музыка). Посредством данного проекта правительство Японии желает повысить популярность своего образа в таких странах как Южная Корея, США, Индия. С 2004 г. страна предпринимает продвижение японской «мягкой силы» на институциональном уровне. Примером тому является консультативный совет по экспорту культурных ценностей. Министерство Иностранных дел Японии связано с вышеописанными структурами и также содействует продвижению их целей. Оно ежегодно публикует отчет под названием «Дипломатическая синяя книга» (Diplomatic Bluebook), описывающий приоритеты внешней политики государства. В отчете за 2013 г. говорится о реализации потенциала японской «мягкой силы» через инструменты общественной дипломатии путем предоставления информации о своих действиях как правительствам других государств, так и непосредственно гражданам с целью формирования позитивного образа [5].

В области образования Япония следует стратегии «300,000 International Students Plan» разработанной в 2008 г., целью которой является прием 300 тыс. иностранных студентов к 2020 г. [6]. Для реализации этой цели Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологии разработало проект «ГЛОБАЛ 30». Проект формирует и осуществляет сотрудничество в области расширения и вывода японского образования на международный уровень. Роль в осуществлении уделена 13 университетам, аккумулирующим финансовую помощь от государства в размере от 200 до 400 млн. иен в год, сроком в 5 лет. Основная задача таких университетов набрать от 3 до 8 тыс. иностранных абитуриентов к началу академического года. Обеспечением коммуникации иностранных студентов занимаются «Представительства коллективного пользования университетами», которые предоставляют полную информацию по японским университетам в таких странах как: Тунис, Египет, Германия, Россия, Индия, Узбекистан, Вьетнам.

К концу 1990–х гг. в регионе АТР наблюдалось явление «Халлю» или «корейская волна». Прежде всего оно выражалось в росте популярности корейской культуры, а особенно музыки, искусства, кухни, киноиндустрии. Действие «Халлю» значительно повлияло на Южную Корею и ее национальный имидж. На фоне своих соседей южнокорейская культура представляет собой продукт, имеющий долгосрочные перспективы. Японский ученый Коити Ивабути, анализируя влияние культурных продуктов особое внимание обратил на присутствии «запаха» или «отпечатка», образа, который несет в себе ассоциацию именно с той страной, из которой распространяется эта культура [7]. На примере Японии такой «запах» не всегда служил на пользу имиджа за пределами страны, наоборот этот аспект рассматривался часто как экзотизм. Южной Корее удалось удалить «запах внутренней культурной среды» и обеспечить себе перспективы во внешней культурной политике. Как страна–экспортер Южная Корея славится своими культурными продуктами. В их число входит музыка, в особенности К–поп, индустрия кино и телесериалов, литературы, корейской кухни, искусства. Корейской культуре удается органично сочетать в себе элементы Запада и Востока. К примеру американские телезрители говорят о киноиндустрии Кореи в положительном ключе. На фоне Голливудских продуктов фильмы из Республики Корея выглядят менее вульгарно и раскрывают людские эмоции более точно, взяв за основу темы любви, взаимоотношений, чувства доброты. Важнейшими органами реализации «мягкой силы» за пределами Кореи являются: Корейский фонд с 1991 г. координирующий содействие в реализации программ международных культурных обменов, корейское агентство международного сотрудничества (KOICA), также основанное в 1991 г. и Министерство иностранных дел. Относительно недавно сформировавшиеся институты «мягкой силы» и успех «корейской волны» говорят о явном потенциале страны в регионе АТР.

Таким образом, можно сделать вывод, что стратегия «мягкой силы» распространена среди стран Азиатско–Тихоокеанского региона. К их числу относятся такие страны как: США, Китая, Япония, Южная Корея. Данные государства являются обладателями высоких мест в общемировом рейтинге «мягкой силы». Несомненным лидером в этой области остаются США, так как многие страны региона пытаются перенять опыт Америки в сфере развития культурных и образовательных обменов. Американская массовая культура все еще доминирует в мировом сообществе. Тем не менее, Япония, Южная Корея и Китай не оставляют попыток завладеть первенством в данном направлении. Пока что эти страны стараются получить опыт расширения своей «мягкой силы» в АТР. Выход «Корейской волны» и японской культуры за предел региона говорит о потенциале «мягкой силы» этих стран.