Полный текст статьи
Печать

В романе «Лестница Якова» Л.Е. Улицкой утверждается идея смысла земного бытия человека. Делается это устами ученого Гриши Либера, уверенного, что жизнь следует воспринимать как Текст, созданный в процессе сотворчества Всевышнего и человека: Творец – это Информация. Дух Божий – это информация! Душа человеческая – фрагмент информации <…> Смерти нет! Информация бессмертна!» [1: 662].

Эту идею выражает и эпиграф к роману, утверждающий, что «призрак бытия» может быть продлен только художественным словом.

Выражение «игра теней» становится символом земной жизни Марии, её сына Генриха и других персонажей романа, уверенных, что любовная страсть и есть основа человеческого бытия.

Прецедентный феномен «лестница Якова», понятый, прежде всего, как восхождение от «быта» к «бытию», определяет суть жизни Якова Осецкого и его внучки Норы.

Любовь Якова к Марии определяла и направляла его духовное совершенствование. Переписка сделала их чувства бессмертными, раздвинула время, пролонгировала бытие: письма дошли через семьдесят лет до их внучки Норы, в какой-то мере повлияли на её судьбу и помогли понять суть, изменили отношение к своей болезненной «творческой» страсти к театральному режиссеру Тенгизу.

Роман начинается с рождения младенца (сына Норы) и одновременной смерти старухи Маруси (бабушки Норы). Соединение рождения и смерти в единое целое знаменует скоротечность времени, отпущенного человеку на земле для перехода от быта к бытию. По убеждению Норы, в бабушке Марии духовная жизнь была «такой же далекой от сегодняшней жизни, как юрский период…». Маруся, занималась «какими-то изотерическими танцами», считая это смыслом жизни.На самом деле, Маруся была человеком своего времени: она была «дитя Серебряного века, его продукт и жертва» [1: 24]. Она подражала героиням любимого писателяГенриха Ибсена – норвежского драматурга.

Творчество Генриха Ибсена особенно актуально для романа «Лестница Якова». Пьеса «Кукольный дом» (1879г.), где главная героиня носит имя Нора и страдает от скрытого грубого эгоизма главы семи – адвоката Хельмера, стала самой популярной и знаменитой среди российских читателей и зрителей, ратующих за освобождение женщины от семейного гнета. Мария показательно назвала свою внучку Норой, чтобы утвердить идею женского равноправия, эмансипации, за которую она боролась всю жизнь. Ценящая интеллектуальную жизнь настоящих людей, то есть тех, кто живет не только эмоциями, но и интеллектом, целенаправленных, с сильной волей и амбициозных, героиня и свою жизнь выстроила подобным образом и этого же желала внучке.

Но при всей своей симпатии к «сильным» личностям, Ибсен становится беспощаден, когда они вступают на «ницшеанский» путь безжалостного отношения к другим людям, он показывает их обреченность, даже если они следуют непреодолимому стремлению выявить свою индивидуальность. Влияние Ибсена в России конца ХIХ – начала XX века на широкие слои читателей было чрезвычайно велико; его имя служило знаменем борьбы за новое искусство и за обновленность форм жизни, в первую очередь духовной, за цельность и силу человеческой личности [2: 31-32].

Мария посвятила свою жизнь служению новому искусству, но не стала «звездой», желая этого Норе. А внучка увидела, что жизнь бабушки – только погоня за «тенью» жизни.

В повествование Улицкая закладывает асимметричное варьирование сюжета пьесы «Кукольный дом» Генриха Ибсена. Если у норвежского драматурга Нора, как и Маруся, борется за свободу в браке,не хочет себя ограничивать только семейными заботами, то Нора из «Лестницы Якова», наоборот, хочет обрести прочную семью, страдает от непостоянства своего возлюбленного и видит только в мужчине опору и радость бытия. Она свободна в социальном смысле, но внутренне и в творческом отношении нуждается во вдохновении от любви мужа и детей. В понимании Норы Маруся неудачница: «Бедная бабушка с большими амбициями – тем, кем она всю жизнь хотела стать и не стала» [1: 32].

Повествователь указывает также на особое место в жизни Маруси творчества А.П. Чехова. Девушка сделала рассказ Чехова «Невеста» своим бытийным руководством, смыслом жизни. Она говорит словами чеховской героини Нади, захотевшей вместо традиционного брака иметь «свободную, осмысленную, «неопределенно-прекрасную» жизнь особенно запомнилось героине Улицкой слова чеховского Саши: «Главное – перевернуть жизнь, все остальное не важно» [Чехов 3: 214]. Так Мария и поступила, тайно разведясь с Яковом, находящимся в заключении.

Итог жизни своих персонажей Улицкая обычно подводит на их похоронах. И Марусины похороны, как и Антонины из «Зеленого шатра» продемонстрировали, что жизнь ее была только «тенью», в которой не было любви, а осталась одна «неопределенность».

В танцевальной композиции «Осенние листья», которую с восторгом описала Маруся Якову, на символическом уровне было заложено предчувствие жизни героини как погони за эфемерной тенью: «Танцовщицы во власти ветра, который несет их, сметает, вновь собирает, и каждая фигура, лишенная собственной силы, попадает в вихревое движение <…> порыв ветра выметает их со сцены одну за другой, поверженные. Бессильные тела листьев, неприкаянные души» [1: 325].

Маруся осталась только «любительницей чтения», «жертвой Серебряного века», как её называли в юности [1: 52]. Она всегда была эгоистична в своем стремлении к величию, поэтому Норе видится, что бабушкин «гроб поехал вниз, где его поглотил огонь неугасимый» [1: 34].

Смысл определения повествователем жизни Маруси - «тень жизни» -  погоня за призрачным, за «неопределенно-прекрасным». В Словаре русского языка С.И. Ожегова даны такие определения слову тень: «неотчетливое очертание человеческой фигуры, силуэт; отражение внутреннего состояния в движениях лица; призрак, как бы остаток чего-нибудь» [4: 139].

В Историко-этимологическом словаре современного русского языка отмечено, что слово «тень» восходит к русскому «темный», «тьма» [5: 236].Словарь символов трактует слово «тень» как «несовершенство». [6: 414].И в «Словаре русской ментальности» тень определяется как «несамостоятельная сущность (теневая, отраженная от первичной, подлинной и активной)» [7: 379].

Сын Маруси и Якова – Генрих пошел по материнскому пути, обозначенному автором как погоня за тенью. В отличие от родителей он отказался от «индивидуалистического поиска личного пути, от существования в пространстве искусства и литературы», а выбрал «счастье слияния с массами, единочувствие с окружающим миром. Летать и стрелять – вот были две любимые мечты. Любимая мечта поколения», - комментирует повествователь [1: 501].     

Когда Якова объявили «вредителем» и арестовали, то Генрих проявил свою полную отчужденность от семейных традиций, уход в сторону нивелирования личности. Маруся, «увлеченная построением великого будущего», упустила возможность влияния на Генриха, который был подхвачен «массовым потоком», как малая былинка.

Он «истерично» отказался от отца – «врага народа», одобрил мать, которая тайно развелась с Яковом. В результате в конце жизни Генрих осознал, что «был тенью», не имел даже душевного контакта с дочерью и потерял взаимосвязь с женой и матерью.

Образ тени в изобилии присутствует также при описании судьбы Норы и Тенгиза. Тень – символ, которыйвоссоздаетсяв процессе творческой деятельности Тенгиза в качестве театрального режиссера, а Норы в качестве театрального декоратора.

Во время постановки пьесы А.П. Чехова «Три сестры» Тенгиз дает свою «неожиданно острую и убийственную» интерпретацию сюжета [1: 76]. По мнению героя, пьесу Чехова с новыми постановками «все поднимают и поднимают выше небес», а правильно понимал «Три сестры» только Л. Толстой, сказавший, что это «скверная скука: Ольга работает «с отвращением» директором гимназии, а ей скучно. Маша и Ирина жалуются на скуку, что все вокруг плохо: «Работать никто не хочет, в Москву хочет! Жалуются! Все время жалуются! А что они в Москве будут делать? Ничего! Поэтому не едут!» [1: 77].

Тенгиз считает, что все персонажи пьесы – «тени». Одна Анфиса – главный герой. Нянька ходит и за всеми убирает! У нее жизньосмысленная… А все остальные – дурака валяют и скучают» [1: 77].

Нора выстраивает декорации и одежды персонажей под эту идею. Все вокруг тени – «сад почти бесплотных душ», одетых в блеклые, обесцвеченные одежды. В результате «семейное вязкое пространство становится сновидческим, как будто мечты и неосуществимые планы и были реальностью жизни». Театр теней! Но трудились в зыбком пространстве двое: Анфиса со своей тряпкой и Наташа, прибирающая к рукам всю плоть жизни – комнаты сестер, дом, сад, местного городского начальника, весь доступный ей мир» [1: 78].

Герои чувствуют и свою любовную страсть как «призрак бытия». Для постаревшей Норы любовная страсть к Тенгизу стала «беспросветным мраком» [1: 671 - 672]. Она сравнивает их отношения с сожженным виноградником («тень несбывшегося вина» [1: 671]). Время последней встречи с Тенгизом в Грузии воспринимается ею как «теневое»: «Неопределенные тени – полуразрушенные деревушки. Следы недавней войны; звучащая музыка тоже только «тень звука» [1: 673]; «любовь – это теневой взрыв» [1: 672].

Нора, тайно присутствуя на спектакле Тенгиза думает: «Неужели только для того я так тобой перестрадала, чтобы в старости понять, что остаются только тени … Единственно существенное, единственно существующее» [1: 674]. Очевидно, что также думает и Тенгиз. В последней театральной работе Тенгиза присутствуют только «Тени жизни»: «Тени густые и прозрачные – намеки, догадки, смыслы, тени льнут друг к другу, сливаются и разливаются – появляется младенец» [1: 672].

Нора поняла, что Тенгиз вышел за пределы вещественного, улетел туда, где кроме теней ничего уже не существует [1: 673]. Тени – это и воспоминания, очищенные от обыденного: «Тень любви сильнее самой любви … и чище… У тени нет чувства собственности» [1: 674], - размышляет Нора, - «Тенгиз сумеет обжит иной мир, мир теней… Тенгиз… Любовь бесконтактная…» [1: 674].

Даже эпоха перестройки 1990-х годов, в которую жили и создавали свои спектакли Тенгиз и Нора, названа «тенью разрешенной свободы» [1: 488].

Она называет Тенгиза «друг моей души, единственный, кто смог заживо вырваться за все пределы и обжить иной мир, мир теней» [1: 675]. И здесь «тень» употребляется в новом значении – как знак идеальной сущности, как вечность, память, божественная сущность жизни, преображающая быт человека в «Бытие».

Выражение «лестница Якова», по нашему убеждению,есть другой важный прецедентный феномен, даже вынесенный автором в заглавие произведения. Обращаясь к цитации из Ветхого Завета, повествователь показывает, что Яков является носителем любви, преображенной, прощающей, очищенной от эгоизма и плотской неуемной страстности.

Яков талантлив во всех проявлениях своей натуры. Полюбив Марию, он всю свою жизнь выстраивает так, чтобы быть настоящей опорой для жены и будущих детей. У него жертвенный характер, который позволяет ему приспособиться к любым, даже очень суровым, условиям жизни, чтобы материально и морально поддержать Марию во всех жизненных перипетиях.

Личность Якова раскрывается в его дневниковых откровениях, в письмах к Норе, к отцу и брату. Он осознает слабость человека, который даже имея непоколебимые принципы, четкое миросозерцание, понятие о воле и нравственных законах бытия, так падок на греховные помыслы и поступки [1: 53].

Яков умеет любить милосердно, он сочувствует и уважает стремление Марии к свободе, помогает ей реализовать творческие потенции.

Жизнь Якова показана как восхождение по лестнице духовности. Он претерпел до конца все тяготы быта, превратив его в бытие на всех этапах своего существования на земле, оставшись верным своей любви к единственной женщине, к Марусе.

Прецедентный феномен «лестница Иакова» ассиметрично варьируется в романе Улицкой по отношению к жизни протагониста,который то поднимается, то опускается по жизненной лестнице.Но его спуски зависят от социума, а подъемы определяются силой воли, оптимизмом и внутренней духовностью.

Библейский Иаков был сыном Исаака и Ревекки. По пути в Месопотамию он видел во сне лестницу, стоящую основанием на земле, а верхом касавшуюся неба: «И вот ангелы Божии восходят и нисходят по ней» Бог стоял рядом наверху, обещая быть с ним и дать ему и его потомству ту землю, на которой он лежал. Всевышний благословил в нем и его потомстве все племена земли» [8: 28:10].

В романе Улицкой лестница Якова означает не столько помощь Бога (поскольку герой считает себя неверующим), сколько восхождение к жертвенности и всепрощению по отношению к жене и сыну, «претерпевание» всех жизненных перипетий в смирении и достойный уход в бессмертное бытие в беззлобии, всепрощении и мирном духе.

Его любовь к Марусе сразу преобразовала в нем «щенячий восторг при виде хорошенькой барышни» в «сильное мужское поведение» [1:211]. Яков отправляется в армию вольнонаёмным, чтобы обеспечить жене «возможности полного развития» в направлении подлинной эмансипации [1:212].

Яков служил вольнонаемным в уральском захолустье, где практически не было никакого культурного общения, чтобы только Маруся жила «наполненной умственными и физическими занятиями» жизнью.Поддержал Яков Марусю, и когда она ощутила свое «женское рабство», ожидая рождения дочери, заявив, что она не хочет бросать «артистическую жизнь». Яков написал ей, чтобы она ни о чем не тревожилась, что он все возьмет на себя.

Когда она прямо сказал Якову, что не хотела иметь ребенка, и дитя это почувствовало и родилось мертвым, то Яков вновь помог Марусе справиться. Он ответил: «Ах, как надо мне много зарабатывать, потому что жена, которую надо одевать как положено знаменитой артистке», должна блистать. [1:325].

После отсидки на военной гауптвахте Яков признается себе: «Я не богоискатель, не борец, не поэт, не ученый. Но буду стараться искренне, правдиво жить, всегда учиться и быть чутким, если подле кто стонет. И еще буду крепко и навсегда любить свою жену – товарища» [1:344]. И он выполнил это.

Следующая ступенька подъема по духовной лестнице - это направление в действующую армию во время войны: стойкое перенесение холода, голода, опасности, страха в любую минуту быть убитым. Он пишет нежные письма жене, радуется маленькому сыну Генриху. Он подчеркивает в одном из писем: «Новый период нашей жизни. Итак, опять разлука, опять письма, письма…»  [1:399]. Испытания следуют за испытаниями, но Яков снова и снова поднимается вверх.

Яков почувствовал, что стал равнодушен ко времени, но даже на войне он успевал заниматься наукой, музыкой, литературой: описывал в рассказах яркие человеческие типы, которые встречались на его жизненном пути, возглавлял певческий хор и оркестр.

Он радуется счастью «любить и одновременно уважать друг друга», хотя с трудом с трудом переносит затянувшиеся бесконечные разлуки. Он продолжает мечтать о «безмерном счастье» в будущем, когда в их общем семейном доме будет «много творчества. Творчество в кабинете. Творчество в детской, творчество в спальне» [1:415].

Символ «лестница» сопровождал его быт, а затем бытие, то поднимая его вверх, то опуская вниз, когда он работал в Совнаркоме СССР, когда семья переехала в Москву (1923 год). Это был его «социальный взлет» - лестница поднялась выше. Маруся работала с Крупской, вырабатывая принципы воспитания детей, а Яков заканчивал книгу «Логика управления».

Весной 1928 года началось «Шахтерское дело», и в Киеве арестовали отца Якова, управляющего на мельничном предприятии. Наступление на техническую интеллигенцию и поиск вредителей стало главной политической задачей. Вредительство обнаружили и в экономике. Якова арестовали, дали три года заключения, с отбыванием на Сталинградском тракторном заводе:он был скинут вниз по лестнице, ноон умел начинать с нуля. Почти выбравшись из ссылки и питая надежду на реабилитацию, Яков снова оказывается в сталинградской. К нему пришло осознание ужаса всего происходящего в 1930е годы при сталинизме. Яков сослан в Бийск, он делает лозунгом жизни выражение: «Минует несчастное время» [1:537].

Яков чувствует, что может работать на благо страны, но выбраться из обстоятельств предательства и клеветы просто невозможно. Он испытывает чувство «затерянности в сибирских просторах и осознание полной беспомощности» [1:555].

Последняя ступень лестницы – это Абезинский лагерь, где Яков отсиживает свой последний срок. Остаток жизни без Маруси стал для него временем воспоминаний и осмыслений.

Слово «лестница» встречается в романе около двадцати раз и не только по отношению к Якову, но и применительно к Марусе, Норе, Генриху, Лизе. Маруся чувствует «стеснение» на лестницах и заменяет их лифтом – символом нового века, новых идей раскрепощения женщины [1:184].

Яков в романе чаще поднимается вверх по лестнице [1:55], он символично скатывается вниз: первый раз «нагоняя случайно Марусю на лестнице» [1:109].

Другой герой, Тенгиз, «не умеет общаться на равных с людьми, всегда это лестница – выше, ниже» [1:28]. Сын Якова Генрих «скатился по лестнице и понесся прочь» по жизни [1:436].

Юрик понял, что эмиграция «всех опускает на нижнюю ступень лестницы» [1:527], но «он совершил значительный шаг вверх по социальной лестнице – стал квартиронанимателем» [1:445].

Лиза поднимается по лестнице в своей жизни один раз - «рожать!» [1:699].

И только Нора знает, что такое на самом Библейская лестница Якова деле и, подготавливая спектакль «Скрипач на крыше», задумывает финал с ветхозаветным сюжетом видения Яковом лестницы. «Здесь играется финал: урядник сообщит евреям, что всех их выселяют из Анатеевки, с колосников спускается лестница – и думайте про нее что хотите, в меру своей осведомленности. Можете считать, что это «Лестница Иаковлева» - евреи сдергивают с шестов последний слой занавесей и набрасывают на себя эти небесные ночные плащи, и поднимаются по лестнице вверх, и исчезают там, на колосниках, а на темной сцене, в черном кабинете, остаются одни только шесты и ни одного человека – пустой мир, из которого ушел народ…» [1:639]. «- Хорошо, Нора! Очень хорошо. Делаем! Я только не понял, что это за лестница Иакова, о которой ты говорила?

Нора взглянула на Берга с удивлением:

- Как что? Сон патриарха Иакова возле Вефиля. Ему приснилась лестница, по ней ангелы снуют вверх-вниз, а с самого верха лестницы Господь Бог ему говорит что-то типа вот ты здесь лежишь, а я тебе объявляю, что земля, на которой ты дрыхнешь, тебе подарена, я благословляю тебя и все потомство твое, а в тебе и все прочие племена» [1:640 - 641].

Нора комментирует библейский ветхозаветный сюжет иронично и со смехом: «Если евреев из этого мира выгонят, неизвестно, сохранится ли благословение» на все народы земли. [1:641].

Христианский комментарий этого отрывка, естественно, другой: «лестница, виденная во сне Иаковом, является прообразом Божией Матери, через которую Сын Божий сошел на землю» [9: 16]. В акафисте Богородице Всецарице: «Радуйся, лестнице небесная, возводящая от земли к небеси!».

Значит, что в романе на самом деле присутствует и другой смысл: лестница Якова символически «прообразует» великую роль матери, исполняющей возложенный на нее долг рождения и воспитания дитя, что имеет спасительное для всего человечества значение и как бы отрицательно отвечает на вопрос о необходимости эмансипации женщин, так остро стоящий перед героями этого романа Л. Улицкой. Искусственно созданная в конце XIХ века людьми проблема приоритетности общественного служения женщины не имеет под собой никакого основания: для счастья и женщины, и мужчины достаточно исполнять истинное свое предназначение, следуя законам Природы, не противясь Воле Божьей и превращая свой быт в Бытие.

Таким образом, в романе «Лестница Якова» тема «быт и бытие», художественно воплощенная посредством прецедентных феноменов, символически характеризуетспецифику исторического времени и его отрицательного влияние на людские судьбы (Маруся) и возможность исправления после осмысления (Нора).

Все персонажи произведения сгруппированы автором по степени осознания или неосознания того, что быт должен быть преобразован в бытие для достижения истинного смысла человеческой жизни. Индикаторами отнесения героя к той или иной группе персонажей у Л.Е. Улицкой являются прецедентные феномены, слова-символы, высвечивающие доминантную черту характера персонажа, определяющую всю его судьбу.