Elena PenkinaВ 60-е и 70-е годы XX века в СССР среди юношества были очень популярны фильмы и книги об отважных индейцах, сражавшихся за свою свободу и право жить так, как они хотят. Имена Чингачгука, Виннету и Токей Ито знали практически все подростки. Книги Фенимора Купера, Карла Мая, Лизелотты Вельскопф-Генрих читали очень многие. События, описанные в них, происходят в XVIII и XIX веках. Читатели видят перед собой храбрых и стойких индейских героев, которые вызывают восхищение и на которых хочется быть похожими. Литературный образ индейца прошлых столетий довольно четко определен в сознании людей. В противовес этому практически никто не представляет себе индейца современного. Он не появляется в популярных фильмах и книгах, доступных жителям России. Тем не менее и в литературе XXI века он существует. Главным голосом коренного населения США сейчас называют индейского писателя Шермана Алекси. Актуальность статьи обоснована малой известностью данного автора широкой публике в России. Лишь несколько его рассказов были переведены на русский язык и опубликованы в журнале «Иностранная литература». С точки зрения автора этой статьи, работы Шермана Алекси являются ярким образцом современной американской литературы, достойным внимания читателей по всему миру, так как дают правдивое представление о жизни индейцев на территории резерваций, проблемах материальных и, главное, психологических, которые стоят перед коренным населением США. Герои его произведений диаметрально противоположны стереотипным лихим индейским воинам. Алекси описывает тех, кого хорошо знает и видит в реальной жизни. Он использует художественную литературу в качестве трибуны, с которой писатель может рассказать о том, что его волнует, и быть услышанным широкой публикой.
Книги Шермана Алекси вызывают противоречивые отзывы как у критиков, так и у простых читателей. Его роман для подростков “The Absolutely True Diary of a Part Time Indian” (Абсолютно правдивый дневник индейца на полставки), опубликованный в 2007 году, запрещен к прочтению и хранению в библиотеках некоторых школ. Это вызвано содержанием книги и индивидуальным стилем повествования автора [1].
Целью данной статьи является определение черт, характерных для стиля Шермана Алекси. Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: рассмотреть биографию автора и определить её влияние на формирование его художественного стиля, проанализировать изобразительно-художественные средства, используемые в нескольких ранних рассказах Шермана Алекси из сборника “The Lone Ranger and Tonto Fistfight in Heaven” 1993 года издания.
Давайте рассмотрим, что же повлияло на формирование художественного стиля автора. Для этого стоит обратиться к фактам из биографии Алекси. Шерман Алекси родился 7 октября 1966 года на территории индейской резервации Спокэйн в штате Вашингтон в бедной индейской семье. Отец принадлежал к племени Coeur d’Alen, а мать имела предков из племен чокто, спокэйн. Была в ней кровь и белых поселенцев [2]. Оба родителя были алкоголиками, вследствие чего Шерман Алекси родился с гидроцефалией, в возрасте шести месяцев перенес успешную операцию, которая спасла его от смерти. Несмотря на то что Алекси выжил, не получил повреждений мозга при операции, до семи лет у него были припадки и энурез. К двум годам он научился читать. Именно чтение в дальнейшем помогло ему пережить насмешки сверстников, обзывавших его «глобусом» из-за увеличенного размера черепа, что являлось последствием гидроцефалии. Несколько лет он учился в школе в резервации, но затем перевелся в школу Риардан, расположенную в тридцати километрах от неё. В новой школе большинство учеников были белыми. Как ни странно, именно здесь его способности были оценены: он стал лучшим игроком баскетбольной команды и её капитаном. Также он был участником команды-победительницы в турнире по дебатам. Окончив школу с отличием и получив стипендию в университете Гонзага в 1985 году, будущий писатель оказался в среде богатой белой молодежи, что сильно сказалось на его самооценке, он чувствовал себя второсортным, поэтому впервые в жизни начал пить [3]. Он оставил колледж, устроился на низкооплачиваемую работу, падение вниз продолжалось. После того как его ограбили в его же день рождения, Шерман Алекси бросил пить, перевелся в государственный университет Вашингтона. Здесь на занятиях поэзии и заметили его талант. Через год после окончания университета Шерман Алекси опубликовал два сборника своих стихов. В 1993 году вышел в свет его первый сборник рассказов “The Lone Ranger and Tonto Fistfight in Heaven”. В 1998 году был выпущен фильм «Дымовые сигналы», основанный на этом сборнике. Шерман Алекси выступил в роли сценариста. В 2007 году автор издал роман для подростков «Абсолютно правдивый дневник индейца на полставки», в 2017-м читателям был представлен автобиографический роман “You don’t have to say you love me”.
Шерман Алекси выжил, получил образование и стал известным писателем вопреки всем препятствиям, стоявшим на его пути.
В сборнике “The Lone Ranger and Tonto Fistfight in Heaven” Шерман Алекси, используя свой опыт, описывает жизнь индейцев в резервации. Главный персонаж многих рассказов, Виктор, списан с самого автора.
Давайте рассмотрим, что же составляет индивидуальный стиль автора, на примере трёх рассказов: “Every Little Hurricane”, “A Drug Called Tradition” и “The Trial of Thomas-Builds-the-Fire”.
EveryLittleHurricane
Начнём с названия этого рассказа, в котором содержится оксюморон. Ураган не может быть маленьким. Однако название имеет символический смысл. Для главного героя, девятилетнего Виктора, происходящие события являются устрашающим и разрушительным стихийным бедствием, в то время как для взрослых это лишь незначительный маленький эпизод.
Весь рассказ пронизан метафоричностью: в нём описывается бушующий ураган, только не вихрь настоящего воздуха, а выплеск отрицательной энергии, ведущий к разрушениям. Погодные явления олицетворяют настроение людей: “Although it was winter, the nearest ocean hundred miles away… a hurricane dropped from the sky in 1976 and fell so hard on the Spokane Indian Reservation that it knocked Victor from bed and his latest nightmare”. Ураган начался с драки двух дядей Виктора, которая также описана с помощью метафоры, к которой добавлена антитеза: “The two Indians raged across the room at each other. One was tall and heavy, the other was short, muscular. High-pressure and low-pressure fronts” [4].
Следующий прием, использованный в рассказе, это олицетворение “it (hurricane) knocked Victor from bed”. “And of course, Victor dreamed of whiskey, vodka, tequila, those fluids swallowing him just as easily as he swallowed them”.
Автор активно использует гиперболу и иронию: “his parents were upstairs hosting the largest New Year’s Eve party in tribal history”. “Victor’s father yelled, his voice coming quickly and with force. It shook the walls of the house”. “He could see his uncles slugging each other with such force that they had to be in love”.
Сравнение помогает сделать более понятным описание героев и событий: “you… apple” (яблоком индейцы называют индейцев, которые красные только из-за цвета кожи, а на самом деле делают все как белый человек). “Sudden rain like promises, like treaties”.
Тавтология и парцелляция служат для создания ритма: “Nobody disagreed and nobody moved to change the situation. Witnesses. They were all witnesses and nothing more. For hundreds of years, Indians were witnesses to crimes of an epic scale”. “…sent millions of icy knives through the air, each specific and beautiful. Each dangerous and random”.
Использование парцелляции разбивает мысль на мелкие фрагменты, придавая большую важность каждому из них: “Some people liked the rain. But Victor hated it. Really hated it. The damp. Humidity. Low clouds and lies. Weathermen”.
В рассказе также присутствуют риторические вопросы и анафора: “Everybody was assessing the damage, considering options. Would the fight continue? Would it decrease in intensity until both uncles sat quietly in opposite corners, exhausted and ashamed? Could the Indian Health Service doctors fix the broken nose and sprained ankles?”
Употребление анафоры придает повествованию ритмичность и поэтичность: “Victor watched his father put the empty wallet back in his pocket… Victor watched his father repeat this ceremony…” “In those nightmares, Victor sat in his chair as rain fell… In those nightmares, Victor felt his stomach ache with hunger… In other nightmares… Victor watched”. “Maybe it was like lightning tearing an old tree into halves. Maybe it was like a wall of water… Maybe it was like Hiroshima or Nagasaki. Maybe it was like that. Maybe”.
Применение метафоры встречается у Шермана Алекси очень часто. Этот прием добавляет поэтичности и сказочности рассказу: “During all these kinds of tiny storms, Victor’s mother would rise with her medicine and magic. She would pull air down from empty cupboards and make fry bread. She would shake thick blankets free from old bandanas. She would comb Victor’s braids into dreams”.
A Drug Called Tradition
Этот рассказ отличается от предыдущего использованием большого количества сниженной лексики: “Goddamn it”, “laughed their asses off”, “spiritual shit”. С её помощью воспроизводится реальный стиль речи, характерный для современных индейцев, проживающих в резервации.
Современные черты сочетаются с элементами традиционного устного повествования. Подтверждением этого является использование параллелизма: “It was the second-largest party in reservation history and Thomas-Builds the fire was the host. He was the host because he was the one buying all beer. And he was buying all the beer because he had just got a ton of money from Washington Water Power. And he just got a ton of money from Washington Water Power because they had to pay for the lease…”
Еще одним переплетением современности и прошлого становится использование языковых клише: “Indian princess”, “warbonnet”, “horsepowered warriors”, “very Indian” – в речи главных героев. Эти слова имеют ироничный оттенок, потому что в героях рассказа Алекси не осталось практически ничего от их героических предков. Стоит отметить, что подобная лексика изначально употреблялась не индейцами, а белыми людьми. Таким образом, еще раз делается акцент на ассимиляции коренного населения.
В рассказах Шермана Алекси всегда сосуществуют два мира: мир резервации конца XX века и мир традиционного индейского уклада. Второй находится на заднем плане и часто едва заметен. Он проявляется разными способами. Во-первых, метафорами, например: “He looked around one world and then poked his head through some hole in the wall into another world”.
Во-вторых, приемом рассказа в рассказе: под действием наркотиков трём героям, Виктору, Джуниору и Томасу, являются видения, каждое из которых связано с традициями и прошлым. Автор использует прием рассказа в рассказе для того, чтобы показать, чего же на самом деле хотят индейцы. В первом видении описывается подвиг молодого индейца, прокравшегося в лагерь неприятеля и укравшего прекрасного быстрого коня. Во втором видении индеец с помощью танца духов возвращает к жизни умерших соплеменников, убитых бизонов, заставляет белых людей вернуться обратно в Европу. В третьем видении показан мир, в котором индейцы выиграли борьбу за независимость и президентом страны является потомок знаменитого индейского вождя Неистовой Лошади. Все эти видения бессильны изменить настоящее и положение индейцев. Это прекрасные бесплодные фантазии. Том рассказывает ещё одну историю, которая происходит в настоящем. Три индейца сидят на берегу озера в набедренных повязках, их волосы заплетены в косы. Они решили быть настоящими индейцами, хоть на дворе и XX век. Молодые люди ищут видение, которое укажет им, как жить. Они его получили: они увидели себя, отказывающимися от своего первого глотка алкоголя. Затем все трое поют и бьют в барабан, а потом проявляют храбрость, украв лошадей. После этой истории Томас уходит, говоря Виктору и Джуниору не замедлять свой танец из-за скелетов. Ни Виктор, ни Джуниор не могут понять, что это значит. Шерман Алекси поясняет смысл этих слов следующим образом. У каждого человека есть два скелета, которые идут с ним по жизни: прошлое и будущее. Эти скелеты состоят из воспоминаний, мечтаний и голосов. Эти скелеты могут пытаться остановить тебя в твоём движении, принимая облик друзей, родителей или девушки. Неважно, что делают эти скелеты, ни в коем случае нельзя останавливаться, а нужно продолжать идти дальше. Томас же сказал не просто идти, а танцевать, т. е. бороться за традиции.
Рассматриваемые рассказы наполнены эмоциями главных героев и самого автора, которые выражаются и усиливаются использованием приема тавтологии: “It was a cold, cold night. They’re all gone, my tribe is gone. I’m the last, the very last, and I’m sick too. So very sick. Hot. My fever burning so hot”.
Проза Шермана Алекси очень поэтична. Это достигается в том числе за счёт эвфонии: “When I finally come close to the beautiful black pony, I stand up straight and touch his nose, his mane”.
В тексте часто используются риторические вопросы: “Can you hear the drums? Can you hear them?”
The Trial of Thomas Builds-the Fire
В сборнике “The Lone Ranger and Tonto Fistfight in Heaven” содержится двадцать четыре рассказа и только пять из них имеют эпиграф. «Суд над Томасом Билдз-зэ-фаэ» один из них. В двух строках эпиграфа Франца Кафки выражена основная мысль рассказа: неправомерное осуждение невинного человека по ложному обвинению.
Рассказ опять же очень метафоричен: в лице сказителя Томаса Билдз-зе-фаэ предстают все индейцы, борющиеся за свою свободу, сохранение традиций и культуры. В лице председателя племени Дэвида УолксЭлонг показаны индейские чиновники, которые идут в ногу с белыми людьми, угнетающими их соплеменников. Автор использует значащие фамилии для ясности этой метафоры: Thomas Builds-the-Fire / Томас Строящий костёр (из которого возрождается гордость, мечты и традиции индейцев), David WalksAlong / Дэвид Идущий вместе (идет вместе с правительством и бюро по делам индейцев).
В этом произведении Шерман Алекси использует композиционный приём «рассказ в рассказе». Всего читателям представлены три рассказа внутри одного. Начинается всё с ареста местного сказителя Томаса Билд-зэ-фаэ. Он точно знает, что он виновен, но не знает в чем именно. Арестован он был после того, как от председателя племени ушла жена, услышавшая только один звук от Томаса. Бюро по делам индейцев сразу же поняло скрытую силу сказителя и решило избавиться от него, отдав под суд. Вот только даже судьи не определились, за что его судить.
В качестве свидетельских показаний Томас рассказывает три истории, случившиеся в 1858 году: повесть об индейском коне, который видел бессмысленный расстрел сотен своих сородичей солдатами американской армии. Во второй истории говорится об индейце, который хотел спасти своего отца, находившегося в заложниках у американской армии. Индейцу пообещали обращаться с ним честно, если он добровольно придёт в лагерь солдат. Однако обещание было нарушено: как только индеец пришел в лагерь, его арестовали и повесили. Вместе с ним был повешен и не причинивший никому вреда соплеменник. Третья история о шестнадцатилетнем индейском воине Диком Койоте, сражавшемся против солдат американской армии. Отряд индейцев окружил солдат, и лишь некоторым удалось сбежать, остальные были убиты. В каждой из этих историй Томас ощущает себя главным героем: конем, повешенным воином, шестнадцатилетним Диким Койотом. Зацепившись за последнюю историю, прокурор спрашивает Томаса, убил ли он кого-нибудь из солдат. Томас отвечает утвердительно, им были убиты двое солдат, но ему жаль, что им пришлось умереть. Таким образом, в конце XX века на территории резервации Спокан по обвинению в убийстве двух солдат в 1858 году Томаса Бил-зэ-фаэ признают виновным и приговаривают к двум пожизненным срокам. Здесь мы видим гиперболу, подчеркивающую, что даже в наше время индейцы получают длительные сроки по весьма сомнительным обвинениям. Это используется как инструмент борьбы с неугодными для администрации резерваций и бюро по делам индейцев. Ещё один пример гиперболы мы видим в сопоставлении содержательности речи сказителя-индейца и бюро по делам индейцев: “But recently Thomas has begun to make small noises, form syllables that contained more emotion and meaning than entire sentences constructed by the BIA”. В одном слоге речи сказителя больше эмоций и значения, чем в целых предложениях федерального ведомства.
В этом рассказе автор пользуется своим излюбленным приемом – иронией. Пример иронии мы видим в строках: “Builds-the-Fire has a history of this kind of behavior… A storytelling fetish accompanied by an extreme need to tell the truth. Dangerous”.
На основании анализа трех рассказов из сборника “The Lone Ranger and Tonto Fistfight in Heaven” мы можем сделать вывод, что в авторском стиле Шермана Алекси уникальным образом сочетаются ирония и романтичная поэтичность с обилием метафор, злость, циничность и юмор. В арсенале писателя – разнообразные стилистические средства: метафора, ирония, рассказ в рассказе, гипербола, параллелизм, эвфония, риторические вопросы, тавтология, оксюморон, олицетворение, сравнение, парцелляция, анафора. Работы Шермана Алекси погружают читателей в атмосферу отчаяния и безысходности, которые взяты из реальной жизни коренного населения США. В каждом рассказе переплетаются два мира: современная жизнь резервации с отсутствием целей и нравственных ориентиров и идеализированный одухотворенный мир прошлого. Главные герои застряли между этими мирами, что служит для них причиной отчаяния. Они так и не нашли своего места в жизни. Окружающий мир забыл об их существовании. Выходом из этого положения автор видит возврат к традиционным ценностям и духовности.