Gyzel UnysovaСоциально-политические изменения в постсоветском пространстве привели к тому, что представители разных народов России стали больше уделять внимание своей истории и культуре. Несмотря на это продолжается публикация работ о межэтнических взаимосвязях прежде всего в области фольклора, особенно в его «певческой культуре» – по выражению Т. Краснопольской [1]. Как и в прошлые годы, они касаются двух аспектов: 1) теоретического анализа особенностей рассматриваемого явления и механизма его возникновения; 2) изучения различного типа межэтнических связей на конкретном материале народов определенного региона России. В последнем случае стремятся охватить панораму определенной культурной традиции (что встречается редко) либо дать обзор какого-нибудь жанра в целом или его отдельного свойства (качества). В научный оборот вошло новое понятие: «фольклорное двуязычие» [2]. Исследователи выделяют следующие межнациональные фольклорные связи: этногенетические, социально-политические, идеологические и историко-экономические, типологические, а также заимствования и взаимовлияния [3]. Они в большинстве случаев указали причины некоторого сходства в народной культуре разных этносов, которые нашли свое отражение и в колыбельной песне разных народов – особенно заимствования, влияния (на отдельные компоненты: лад, интонационные обороты) и аналогии. Последние возникают прежде всего из-за специфики самого жанра: его функций, истоков, межжанровых связей. Рассмотрение указанной темы возможно с разных точек зрения и на разном уровне, например однолинейной связи (татарские колыбельные в сопоставлении с чувашскими или марийскими, русскими, казахскими и т. д.). Более широкий охват дает изучение колыбельных песен в этническом отношении (тюрков, славян, финно-угров и субэтносов внутри них) или в географическом плане: Поволжья, Тюменской области, Республики Татарстан, где проживают представители свыше 100 национальностей. Данная статья посвящена колыбельной песне татар (бишек җыры) в сопоставлении с артефактами аналогичного жанра чувашей (сапка юрри). Колыбельная чувашского народа была выбрана в качестве объекта сравнительного анализа по различным критериям: 1) чуваши – один из народов, наиболее близко стоящих по происхождению к татарам, так как их предками тоже были булгары; 2) предлагаемые для рассмотрения образцы чувашского фольклора (включая и колыбельные) записаны на территории, где проживают и татары.
Общие компоненты в колыбельных песнях этих народов проявляются на уровне вербального и музыкального текста. В первом случае в фольклорных произведениях встречаются не только одни и те же персонажи, но и связанные с ними близкие по содержанию тексты. Рассмотрение связей в плане словесного текста проанализировано со стороны содержания, отдельных слов (особенно убаюкивания), выражений и их семантики, композиции. С музыкальной стороны сравнительный анализ выявил характерные интонационные особенности колыбельных песен, типичный попевочный материал.
Для сравнительного анализа чувашских и татарских колыбельных были привлечены образцы этого жанра из двух сборников «Песни низовых чувашей», составителем которых стал этномузыколог М. Кондратьев [4, 5], нотные расшифровки М. Музафарова [6] и автора данной статьи, а также публикации других песен А. Ключарева [7], Р. Исхаковой-Вамбы [8]. В книгах М. Кондратьева из 234 песен всего 56 записаны в Чувашии (но варианты некоторых из них были записаны в республике). В указанных сборниках опубликованы восемь колыбельных: по три образца зафиксированы в Чувашии и Татарстане, оставшиеся два – в Башкортостане. Косвенное отношение к примерам рассматриваемого жанра имеет песня «Из лубка, вырезав, колыбельку сделал», так как в ней говорится о желании баюкать будущего ребенка невестки. Высказано сомнение в появлении малыша на свет и предположение о вероятности укачивания в люльке самой этой родственницы.Текст шуточного характера. Ему соответствует выбранный для воплощения жанр – такмак, бытующий как у татар, так и чувашей. Отметим, что М. Кондратьев обратил внимание на общность ритмики такмака и колыбельных песен в отличие от многослоговых песен анатри: «В меньшей степени это относится к прочим песням, в них может встретиться ритмика и акцентного типа (особенно в такмаках, колыбельных, иногда – хороводных песнях)» [9]. Более того, его напев – это широко известная в татарской среде мелодия песни «Апипа», принадлежащая к жанру «бию такмагы» («плясовой такмак»).
Рис. 1. Из лубка, вырезав, колыбельку сделал // Песни низовых чувашей. Сб. песен. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1981. С. 139–140
Рис. 2. Апипа // Ключарев А. Татар халык җырлары. Казан: Татар. кит. нәшр., 1981. С. 325
Песня «Из лубка, вырезав, колыбельку сделал» записана в Башкортостане, в котором проживает много татар. Отдельные напевы татарского народа очень распространены среди башкир, в том числе и данная мелодия. М. Кондратьев не отметил факт заимствования данного напева. Он обратил внимание на общую мелодию чувашей и татар в другом примере – в «Рекрутской песне». Укажем еще на один музыкальный номер – «Киккирик, кир-петух» из этого же сборника «Песни низовых чувашей», похожего в интонационном плане, по композиции (диалог) на детскую песню («Дитя и мотылек») и одну из колыбельных татарского народа.
Рис. 3. Дитя и мотылек // Исхакова-Вамба Р. А. Татарские народные песни. М.: Советский композитор, 1981. С. 126
Рис. 4. Киккирик, кир-петух // Песни низовых чувашей: сб. песен. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1981. С. 141
Рис. 5. Колыбельная песня. Инф.: Камуков У.Х. (1928 г. р.), РФ, Нижегородская обл., Спасский р-н, д. Татарское Маклаково (Татмаклаковка). Зап.: Арсланова Д. Н. Нотация: Юнусова Г. Ф. Источник аудиозаписи: КД «Татар халык бишек җырлары» Республиканского Центра развития традиционной культуры РТ. № 8: «Әллү-бәллү бәбкәсе»
В вербальном компоненте чувашских и татарских колыбельных в первую очередь обращает на себя внимание контент песен. В них рассказывается о различных поступках отца и матери: поездках на базар, гулянье, уборке, нежном ласкании детей. Некоторые из этих действий совпадают в песнях данных народов. В колыбельных часто перечисляют материалы, из которых изготовлена сама колыбель и отдельные ее части: дужка, шест. В чувашских песнях упоминается вязовая кора, ильмовый ствол и можжевеловый прутик, в татарских – пружина из дерева бадьян. В песнях использованы иногда сходные припевные слова (маркеры): например, «Алиян, палиян» в чувашской колыбельной тождественны «Әлли, бәлли» («баюшки-баю») в татарских. Полагаем, что в данном случае произошло заимствование в несколько измененной форме словесных маркеров этого жанра из татарского языка. Во многих колыбельных песнях, в том числе и татарских, чувашских, встречается формула усыпления – «засыпай», «спи» («йокла»; «паппа ту»). Она может располагаться в различных разделах песни: в начале, конце или в обоих этих отрезках произведения. В татарских и чувашских колыбельных встречаются схожие слова в обращениях к ребенку. «Деточка» – для чуваша это «няняна» или «няня», а для татар – «няни» («малышка»). Фольклористы в своих трудах о детском фольклоре на основе данных этнографии отмечают, что в древних колыбельных песнях вербальный текст порой весьма примитивный. Его проявление можно и сейчас встретить в колыбельных. В них можно обнаружитьслоги-возгласы, междометия, тянущиеся звуки, использованные в момент усыпления, покачивания: например, в чувашских песнях это «У-ух»; «ааля-ляляля»; «Уть-уть». В татарских песнях этого жанра обычно тянут гласные «а» и «ә». Опубликованаколыбельная чувашей, состоящая только из возгласа убаюкивания и имени ребенка: «У-у, Коля, Коля». Аналогичные образцы имеются и в татарском фольклоре.
В песнях убаюкивания встречаются слова, изображающие движение колыбели: «таппи-таппи», «лабыс-лабыс», «уть-уть». Как правило, такие звуковые наборы можно обнаружить только в записях этномузыкологов, так как филологи при публикации их выпускают. Интересно, что в чувашских колыбельных использовано звукосочетание, изображающее шум стукающих рогов козы «шалтар-шалтар». Похожие слова («шыбыр-шыбыр») встречаются в татарских колыбельных, когда говорится о дожде. А изменение в них одной-двух букв дает возможность стать средством имитации шума движущегося поезда («шылдыр-шылдыр») или ручья («шапар-шапар»), но уже в тексте других песен. Отметим, что коза и волк являются распространенными персонажами колыбельных многих народов, в т. ч. татарского и чувашского. Они выступают в них как животные, несущие угрозу, ими пугают детей.
В интонационной структуре колыбельных используется симметрия, повтор одного мотива либо сочетание двух мотивов и их варьирование. К нерецепционным образцам колыбельных отнесятся те песни, которые базируются на раскачке интервала терции (чаще всего малой). Аналогичен в некоторых татарских и чувашских колыбельных тип основной попевки. Он может быть состоять из трех нисходящих звуков в пределах большой терции. Иногда колыбельные опираются на мажорный квартсекстаккорд как в прямом, так и в завуалированном виде. Особенно такой оборот характерен для начала русских колыбельных песен. Близкий к ним вариант встречается в татарских песнях в разных разделах. Это может быть начальный или центральный эпизод колыбельной.
Рис. 6. У-у, Коля // Песни низовых чувашей: сб. песен. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1981. С. 136–137
Рис. 7. Колыбельная песня // Музафаров М. А., Виноградов Ю. В., Хайруллина З. Р.
Татарские народные песни. М.: Музыка, 1964. С. 39
Колыбельные песни татар и чувашей пока еще недостаточно изучены прежде всего из-за того, что музыкальных образцов опубликовано мало. Проведение целенаправленных поисков изаписей подобных фольклорных материалов позволит более широко исследовать типологические особенности этого жанра, фиксировать факты межэтнических связей и между другими народами.