Analysis of the cultural parameter "masculinity / femininity" in the system of cross-cultural didactics

Введение / Introduction

Обучение иностранных военных специалистов (ИВС) в высших учебных заведениях Министерства обороны Российской Федерации (МО РФ) в настоящее время является важной составляющей военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами, играющей роль «мягкой» силы в различных регионах мира с целью реализации стратегических национальных интересов страны. Президент России Владимир Владимирович Путин на встрече министров обороны государств – членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Содружества Независимых Государств (СНГ) 9 декабря 2022 года акцентировал: «Мы дорожим многолетними традициями сотрудничества ШОС и СНГ в области подготовки и повышения квалификации военных кадров. Намерены и далее активно развивать это ключевое направление, задействовать для этого научный потенциал военных вузов и академий России, использовать базовые учебно-методические структуры, учебно-боевые центры Вооружённых Сил России» [1].

В условиях нарастания конфликтного потенциала в мире и резкого обострения международной обстановки к партнерству нашего государства с другими странами в деле подготовки военных кадров предъявляются повышенные требования. Целью обучения иностранных военных кадров в вузах МО РФ на современном этапе является обеспечение высокого качества подготовки к «военно-профессиональной деятельности в национальных армиях в соответствии с должностным предназначением, вооружение военно-профессиональными знаниями, умениями и навыками, формирование профессионально-важных и личностных качеств» [2]. В соответствии с этим определены задачи по организации образовательного процесса, имеющего свою специфику и регламентированного нормативно-правовыми документами Министерства обороны РФ [3], методическими рекомендациями по подготовке иностранных военных специалистов.

Важнейшим условием достижения высокого качества профессиональной подготовки ИВС является совершенствование российской системы высшего военного образования с позиций кросс-культурной дидактики, учитывающей цели и ценности национальных образовательных систем разных стран. Реалии XXI века увеличили важность глобального контекста в мировой системе высшего образования. Растущая конкуренция в образовательной сфере, трансграничное обучение, появление глобальной экономики знаний поставили перед ведущими университетами насущные вопросы: чему и, главное, как учить иностранцев, где найти необходимый методический инструментарий?

Проследить влияние родной культуры иностранных курсантов и слушателей на привычные для них образовательные практики и определить ориентиры в организации эффективного кросс-культурного взаимодействия всех субъектов образовательного процесса в российском военном вузе позволяет анализ культурных различий по количественным параметрам. Одним из фундаментальных культурных параметров является категория «маскулинность/фемининность».

Обзор литературы / Literature review

Культурный параметр «маскулинность/фемининность» возник на стыке антропологии, социальной философии, гендерной теории и культурологии и в настоящее время еще недостаточно изучен отечественными исследователями. Понятия «маскулинность» и «фемининность» в современной научной среде не являются биологическими характеристиками, они соотносятся прежде всего с социально-психологическими характеристиками субъекта или социальных групп, хотя и имеют в своей основе биологическую детерминанту.

С позиций биологического подхода маскулинность и фемининность рассматриваются как «биограммы» или «врожденные стратегии» [4] – такие формы поведения, которые предопределены генами. Для маскулинности характерны агрессивность и стремление к главенствованию, а фемининность отождествляется с инстинктом продолжения рода. Подобные биологические трактовки маскулинности/фемининности берут свое начало в трудах Чарльза Дарвина [5] и в настоящее время поддерживаются сторонниками эволюционной биологии. Так, согласно теории российского генетика В. А. Геодакяна [6], самовоспроизводство биологической системы всегда имеет две противоположные тенденции: наследственность (консервативный фактор) и изменчивость (фактор возникновения новых признаков). Женский пол олицетворяет как бы постоянную «память», а мужской пол – оперативную, временную «память» вида. По этой причине у женщин выше воспитуемость, конформность, обучаемость, а у мужчин – сообразительность, изобретательность, находчивость.

Социально-конструктивистская интерпретация маскулинности/фемининности восходит к различным мифологи­ческим концепциям. Согласно древнекитайской философии в основе мирового устройства лежат два системообразующих начала: Инь и Ян. Маскулинность определяется как стабильный позитивный конструкт Ян, в основе которого находится активное мужское начало, светлое и мудрое. Фемининность представлена нестабильным негативным конструктом Инь, в основе которого – пассивное женское начало, темное и интуитивное. «Конструкты маскулинности/фемининности в Древнем Китае определяли все сфе­ры жизнедеятельности. Они предписывали мужчинам занятия политикой и искусствами, а женщинам — бытовой деятельностью» [7].

В мифологическом сознании вместе с принципом противоположности мужского и женского была представлена философская мысль о сочетании маскулинных и фемининных характеристик в одном индивиде. Итальянский ученый Умберто Эко отмечает, что на гармонию бинарной оппозиции мужского и женского указывали еще первые пифагорейцы, которые развивали идею равновесия между противоположными сущностями, «пребывающими в гармонии только из-за того, что они создают друг другу противовес, и способными при перенесении в визуальный план стать симметрией» [8]. По мнению Платона [9], в древнегреческом мифе о Зевсе и андрогинах совершенный образ андрогина олицетворял идеальное, счастливое состояние бытия.

Мужское и женское, описываемое античными философами, со временем эволюционирует в образ мужественности/женственности, а затем, в начале ХХ века, в концепт маскулинности/фемининности в социальной психологии. На основе положения о культурной сконструированности маскулинности/фемининности развивается традиция исследования маскулинности/фемининности как культурных конструктов. Так, например, в работах американских социальных психологов С. Кесслера и У. Маккена маскулинность/фемининность определяются как культурные события, продукты «процесса атрибуции гендера» [10].

Во второй половине XX века глубокими гендерными исследованиями начали активно заниматься американские ученые: по данным журнала Psychological Abstracts, с 1950 по 1980 год ими было опубликовано 30 тысяч работ по половым различиям [11]. Весомым вкладом в изучение гендера стал труд психологов Элеонор Маккоби и Кэрол Джеклин [12], обобщивших и проанализировавших наиболее значимые научные факты. Авторы установили большое сходство в психологических характеристиках мужчин и женщин и обнаружили гендерные различия в области социальных ролей. Американский психолог Сандра Бэм [13], развивая их мысли, ввела понятие гендерной идентичности. По ее мнению, общество формирует для представителей разного пола глубинные гендерные схемы, в которые входят представления о мире и стандартный набор тех или иных характеристик. Стремление человека соответствовать социальным ожиданиям и лежит в основе гендерной идентичности.

С 90-х годов XX века гендерно ориентированные исследования развиваются также в отечественной науке. Российский ученый Т. В. Бендас [14] дает следующее определение понятий маскулинности и фемининности: «Маскулинность – набор личностных и поведенческих черт, соответствующих стереотипу “настоящего мужчины”: мужественность, уверенность в себе, властность и т. д. Фемининность – набор личностных и поведенческих черт, соответствующих стереотипу “настоящей женщины”: мягкость, заботливость, нежность, слабость, беззащитность». И. С. Кон [15] понятия «маскулинность» и «фемининность» соединяет с тремя значениями. Он рассматривает их как категории описательные (совокупность поведенческих и психических характеристик, объективно присущих мужчинам и женщинам), как нормативные (совокупность идеальных образов того, какими должны быть мужчины и женщины) и как атрибутивные (мужчины и женщины в социальных представлениях людей).

В современных научных представлениях понятия маскулинности и фемининности легли в основу «гендерной картины мира» [16], формирующейся на основе гендерной типологии культур. В процессе изучения культур исследователями-компаративистами было отмечено, что гендерные роли определяются степенью маскулинности или фемининности той или иной культуры, которая, в свою очередь, связана с придаваемыми ею эволюционными преимуществами. Так, американский антрополог Дэвид Гилмор [17], исследуя культурную обусловленность мужественности, обнаружил, что маскулинные идеологии более развиты в обществах, где мужчины должны бороться за скудные и оспариваемые ресурсы.

В качестве культурного параметра впервые категории «маскулинность» и «фемининность» предложил использовать голландский социолог Геерт Хофстеде [18], который в 70-е годы XX века в рамках масштабного исследования организационной культуры международной корпорации IBM сравнил доминирующие ценности представителей различных стран. Теория Г. Хофстеде стала парадигмой для последующих кросс-культурных исследований. Также в 90-е годы большую известность в области кросс-культурного изучения маскулинности и фемининности получил труд американских психологов Джона Уильямса и Деборы Бест [19], установивших панкультурное сходство гендерных стереотипов.

Специфика понятий маскулинности и фемининности в аспекте межкультурного взаимодействия в настоящее время привлекает к себе внимание ученых, изучающих работу транснациональных организаций. Английский социолог Джефф Хирн [20], в условиях глобализации и выхода культурных параметров за границы государства, вводит понятие транснациональной маскулинности. Однако канадский ученый Джон Берри [21], отмечая развивающийся интерес к кросс-культурным исследованиям гендера и социального поведения, утверждает, что в большинстве научных работ используются концепции, базирующиеся на западном видении человеческого поведения, и для объективного понимания этой области нужны более индигенные (принадлежащие по происхождению данной территории) подходы. Видный американский психолог Дэвид Мацумото [22] считает, что вопросы, связанные с проявлением сходства и различий между культурами в отношении особенностей поведения мужчин и женщин, до конца не изучены.

В исследованиях зарубежных ученых последних лет прослеживается явное стремление разграничить понятия маскулинности/фемининности с позиций гендерной терминологии и как характеристики ценностей культуры. Американский ученый Ребекка Меркин [23], утверждая, что данное культурное измерение относится к доминантным, проводит аналогию термина «маскулинность» с термином «мастерство», а термин «фемининность» с термином «гармония» в системе культурных ценностных ориентаций, предложенной израильским социологом Шаломом Шварцем [24]. В научной литературе появились также такие определения, как «ориентация на цель» и «ориентация на процесс», «качество жизни» и «количество жизни», детализирующие содержание хофстедовского культурного параметра «маскулинность/фемининность», однако не меняющие его глубинной сущности.

В наши дни импульс к изучению культурных симптомов маскулинности/фемининности в поведении представителей разных стран дает развитие кросс-культурного менеджмента. Американский психолог Уильям Крамер [25], исследуя особенности проявления данного культурного параметра в межкультурной коммуникации сотрудников транснациональных компаний, указывает на очевидную потребность таких организаций в практическом инструментарии для выстраивания эффективного взаимодействия и управления в культурно разнородном трудовом коллективе. Востребованность в подобных психологических знаниях ощущается в системе международного образования. Работы ученых из Гонконга [26] в области кросс-культурного образования доказывают зависимость стилей обучения иностранных студентов от национальных культурных ценностей. Четко дифференцировать и измерить ценностные ориентации позволяют культурные параметры, в числе которых «маскулинность/фемининность» занимает важное место. Образовательная среда военного вуза является достаточно показательной для выявления культурных различий иностранных военнослужащих, так как, по мнению Е. А. Ливач [27], в военном вузе приверженность субъектов образовательного процесса национальным культурным ценностям выражена более явно по сравнению с гражданским, поскольку воспитательная система в военном учебном заведении более жестко структурирована. По наблюдениям кросс-культурных психологов, результаты обучения улучшаются, когда методы работы педагогов согласуются с культурными ценностными установками иностранных обучающихся.

Таким образом, кросс-культурные исследования маскулинности/фемининности, хотя и имеют глубокие исторические корни, представляют собой относительно новую и весьма актуальную область психологического знания. Реалии XXI века увеличили важность глобального контекста в разных сферах человеческой деятельности, в том числе и в образовании. При описании и объяснении культурных различий в поведении представителей разных стран ценностные акценты, лежащие в основе этих различий, детально не рассматривались и нуждаются в систематизации и дальнейшем изучении.

Методологическая база исследования / Methodological base of the research

Целью данного исследования является рассмотрение признаков параметра «маскулинность/фемининность» в процессе обучения иностранных военных специалистов в мультикультурном учебном коллективе. В основу теоретического исследования положен один из основных методологических принципов этнопсихологии – принцип детерминизма, демонстрирующий причинную обусловленность национально-психологических особенностей социальными факторами [28]. Методологическую базу исследования составляют теоретические положения общенаучных методов изучения и решения проблем: системного подхода, метода сравнения и классификации культурных различий, метода моделирования, позволяющего сопоставить культурные профили разных стран, а также теоретико-методические положения, содержащиеся в работах отечественных и зарубежных ученых.

Результаты исследования / Research results

Эвристические возможности популярной и научно обоснованной модели классификации культур Геерта Хофстеде в настоящее время признаются многими научными авторитетами [29], что дает основание использовать ее для исследования культурных различий по параметру маскулинность/фемининность в дидактическом аспекте. Кроме параметра «маскулинность» (MAS – Masculinity), в число параметров, предложенных Г. Хофстеде для анализа культур различных групп, вошли также «индивидуализм» (IDV – Individualism), «дистанция власти» (PDI – Power Distance Index) и «избегание неопределенности» (UAI – Uncertainty Avoidance Index). Позже ученым было добавлено еще два параметра: долгосрочная ориентация (LTO – Long Term Orientation) и индульгенция (IDL – Indulgence), под которой понимается потворство желаниям или сдержанность [30]. Работа Г. Хофстеде в наши дни имеет большое практическое значение для многих сфер межкультурного взаимодействия, в том числе и для системы образования, поскольку этим ученым предложен способ численного измерения культур.

Культурный параметр «маскулинность» в его исследовании отражает степень, в которой разные культуры формируют и сохраняют ценностные различия между мужчинами и женщинами. Сильное мужское начало в национальной культуре ассоциируется с настойчивостью, успехом, соперничеством, независимостью, самоутверждением. Преобладание женского начала говорит о развитом сострадании, заботе, эмоциональных суждениях, теплых отношениях, помощи и солидарности. В организационной культуре, например, мужская роль, предполагающая «жизнь для работы», означает ориентацию на достижение цели, а женская роль – «работа ради жизни» –означает ориентацию на выполнение задания. Речь идет о том, являются ли для культуры наиболее важными «жесткие» мужские или «нежные» женские ценности.

 По определению Г. Хофстеде, культуру можно назвать маскулинной, если в обществе половые роли мужчин и женщин четко разделены: мужчины жесткие, агрессивные, сфокусированы на материальном успехе и победе, мотивированы желанием быть лучшими, а женщины нежные и скромные, сосредоточены на обеспечении качества жизни и морального комфорта в семье, на том, что им нравится. Культура является фемининной, если различия половых ролей незначительны: и мужчины, и женщины могут быть в одинаковой мере сосредоточены как на материальном успехе, так и на обеспечении качества жизни. 

Основные различия между культурами по параметру «маскулинность/фемининность», отмеченные Г. Хофстеде [31], представлены в табл. 1.

По наблюдению Г. Хофстеде, маскулинность или фемининность культуры складывалась под влиянием природно-климатических факторов и географического положения страны. Например, холодный климат формировал фемининную культуру, так как для выживания в трудных условиях мужчине и женщине надо было выстраивать партнерские отношения и сотрудничать. Этот параметр относительно устойчив исторически и с течением лет мало изменяется.

Поскольку респондентами Г. Хофстеде были в основном мужчины, он предложил измерить это параметр индексом маскулинности. По результатам исследования ученого страны мира в соответствии с индексом «маскулинности» были ранжированы следующим образом (см. табл. 2).

Таблица 1

Десять различий между маскулинными и фемининными социумами

Таблица 2

Индекс маскулинности для 76 стран [32]

Наиболее высокие оценки маскулинности были зафиксированы для Словакии, Японии, Венгрии и Австрии. В число стран с низкими оценками по данному показателю вошли Дания, Нидерланды, Норвегия и Швеция. Что касается России, то, согласно предположениям Г. Хофстеде, наша страна относилась к культурам с высокой степенью фемининности, что подтверждается наблюдениями русских философов, например Николая Бердяева, который писал, что русский народ женственен по своему смирению, сострадательности, готовности подчиняться власти и пассивности [33]. Прогнозы Г. Хофстеде подтвердились его более поздними исследованиями и работами других ученых. После распада СССР в нашем обществе начался и продолжается рост маскулинности, вызванный креолизацией российской культуры (поглощением ценностей культур других стран), однако и сейчас индекс маскулинности России все еще остается низким – 36.

Степень маскулинности/фемининности родной культуры иностранных военнослужащих, обучающихся в российском военном вузе, формирует их поведенческие паттерны. Необходимо отметить, что ценностные психологические установки могут корректироваться под воздействием ряда факторов. Во-первых, они зависят от среды, в которой представитель другой страны провел детство и юность, так как раннее влияние обычно сохраняется на всю жизнь. Во-вторых, нормативные представления маскулинности могут варьироваться в зависимости от социального положения и образовательного уровня обучающегося. Например, более образованные представители сильной половины человечества стесняются примитивной маскулинности, их ценностные ориентации разнообразны и, как правило, они охотнее принимают идею женского равноправия, а в среде простого народа сильнее традиционные представления. В-третьих, важное значение имеет возрастной фактор. Так как молодые мужчины представляют собой особую социально-демографическую группу, которая по своим физическим, психологическим и поведенческим свойствам отличается как от женщин, так и от старших мужчин и несет в себе свойства традиционной маскулинности, иностранные военные специалисты, принадлежащие, как правило, к этой группе, будут в большей степени демонстрировать маскулинные черты, чем другие представители их культуры.

Опираясь на конструкт маскулинность/фемининность, можно проследить особенности образовательных практик, привычных для военнослужащих разных стран, и увидеть их сходство и различие. Система ценностей иностранных обучающихся закладывается еще в семье в раннем возрасте. В маскулинных культурах детей учат честолюбию, соперничеству, амбициозности и вере в себя, допускается, что дети могут быть непослушными. В фемининных культурах учат скромности, гармоничным отношениям с окружающими и послушанию, детям нужно следовать моральным и этическим нормам поведения. В учебных заведениях продолжается формирование традиционных ценностей. Особенности образовательного процесса в маскулинных и фемининных культурах показаны в табл. 3.

Таблица 3

Культурно-специфические особенности образовательного процесса

в учебных заведениях

В маскулинных культурах считается нормой ориентация на материальный успех. Например, в Японии (индекс маскулинности 95) и США (индекс маскулинности 62), принято материально вознаграждать за успешность обучения. Интересно, что в США успешность обучения повышается от вознаграждения только учащимся, а в Японии – от вознаграждения не только учащимся, но и учителям [34]. Результаты исследований показывают, что обучение может быть улучшено, когда методы обучения соответствуют культурным нормам и ценностям обучающихся. Следует отметить, что данный параметр абсолютно не соотносится с уровнем экономического развития страны: богатые и бедные страны существуют как среди маскулинных, так и среди фемининных культур.

Культурно детерминированным является стиль обучения иностранных военнослужащих. Для ИВС маскулинного типа характерно стремление к самостоятельности в обучении, желание освободиться от опеки преподавателя. Как правило, они с удовольствием работают в компьютерной среде. Обучающиеся фемининного типа предпочитают коллективные формы работы под руководством преподавателя с преобладанием коммуникативных заданий [35]. Как правило, они охотнее и чаще общаются в виртуальной среде.

Неудачи в обучении очень тяжело переживаются представителями маскулинных культур. Примером служит опять Япония, страна с одним из самых высоких индексов маскулинности, и Германия (индекс маскулинности – 66), где ежегодно публикуют отчет о студентах, покончивших жизнь самоубийством из-за того, что они провалились на экзаменах [36]. Г. Хофстеде в качестве примера также приводит культуры Нидерландов (индекс 14) и США (индекс 62). Лучший ученик в классе нидерландской школы вызывает насмешки со стороны большинства, поэтому нормой считается «быть середнячком». В школьном коллективе «культивируется дух сотрудничества и добрых бесконфликтных отношений». В американских школах «нормой является борьба за лидерство, состязательность как форма человеческого взаимодействия» [37].

Различия в ценностных установках обусловливают специфику образовательной коммуникации иностранных курсантов и слушателей в мультикультурной учебной группе, поскольку, как утверждает известный американский ученый Эдвард Холл, «коммуникация – это культура, культура – это коммуникация» [38]. Исследователи отмечают, что заметной чертой представителей маскулинных культур является фокусировка внимания на содержании сообщения, а для представителей фемининных культур прежде всего важно поддержать отношения. В зависимости от степени маскулинности/фемининности родной культуры иностранные военнослужащие из разных стран используют разные тактики убеждения и мотивирования, применяют разные способы наказания и поощрения, по-разному видят пути решения конфликтных ситуаций. Коммуникацию в фемининных культурах хорошо иллюстрирует описание эмоционального поведения иранских мужчин (индекс маскулинности 43). «В Иране от мужчин ожидается проявление эмоций. Иранские мужчины читают стихи, они чувствительны и имеют хорошо развитую интуицию. Их часто можно увидеть обнимающимися или пожимающими руки» [39]. Эмоциональность считается также специфической чертой фемининной культуры России. Для маскулинной Японии, напротив, характерно сокрытие эмоций и низкий уровень коммуникации между преподавателями и студентами. В культурах с высокой степенью фемининности придают значение умению человека говорить тихим голосом, тогда как в маскулинных культурах положительную оценку получает громкий голос говорящего.

Часто ИВС из разных культур смотрят друг на друга с взаимным пренебрежением: для представителей маскулинных культур одногруппники из страны с фемининной доминантой недостаточно деятельны, а для вторых первые недостаточно заботливы и щедры. В качестве примера можно вспомнить социальную политику фемининной Швеции, которая помогает бедным странам больше других стран в мире, и маскулинной Японии, которая по этому параметру сдержаннее всех.

Преподаватель, реализуя на занятиях кросс-культурный подход, должен иметь четкое представление о содержании понятий «маскулинность» и «фемининность». Культурный барьер, в отличие от пресловутого языкового барьера, не сразу становится очевидным, он проявляется только при столкновении родной культуры с другими, непохожими на нее, воспринимающимися как странные и неприятные. Однако, оставаясь до некоторого времени невидимым, он гораздо опаснее языкового. Культурные ошибки воспринимаются намного болезненнее, чем языковые, и затрудняют процесс взаимодействия всех субъектов образовательного процесса, поскольку основываются на культурном, или, иными словами, дорациональном, выборе поведения.

Педагогический дизайн кросс-культурного образовательного пространства военного вуза, способного обеспечивать эффективный трансфер знаний, предполагает системное понимание проблем обучения иностранных военнослужащих, оценку образовательных ресурсов, учебного контента, специфичность выстраивания образовательной траектории иностранных обучающихся. Критерии, по которым он должен строиться, следующие: «коммуникационный критерий (изменение традиционных форм коммуникации в системе «преподаватель – студент»), методический (появление культурно-адаптивных методов работы с учебной информацией), контентный (дифференциация и возможная неоднородность учебного контента в образовательном процессе) и информационный (разработка и использование образовательных ресурсов, учитывающих культурную специфику восприятия и работы с информацией)». [40] Кроме того, очевидна необходимость развития культурной сензитивности как преподавателя, так и обучающихся.

Заключение / Conclusion

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что культурный параметр «маскулинность/фемининность» оказывает большое влияние на национальные образовательные практики иностранных специалистов, проходящих обучение в российском военном вузе, и имеет важное значение для решения проблем кросс-культурной дидактики. Множественность культурных различий иностранных курсантов и слушателей требует систематизации знаний особенностей культур и разработки действенного инструментария кросс-культурной дидактики. Задачами преподавателя, работающего в мультикультурной учебной группе, является поиск эффективных механизмов кросс-культурного подхода в образовательном процессе, включающего исследование взаимосвязей, существующих между моделями поведения, характерными для данной культуры, и типичными свойствами личности иностранного военнослужащего, сформированными в условиях соответствующего культурного ландшафта, организации необходимых коммуникаций, создания комфортных условий для всех субъектов образовательного процесса.