A cross-cultural study of subjective feeling of loneliness in college students

Введение

Человечество стремилось понять и описать феномен одиночества еще с древних времен, и актуальность исследования данной психологической проблемы не утрачена до сих пор прежде всего в силу ее распространенности, которая возросла в XX и XXI веках до такой степени, что С. Г. Корчагина называет ее «чумой XX века» [1]. По статистике ВЦИОМ 2010 года, одиночество ощущали лишь 13% россиян, и это в первую очередь женщины и пожилые респонденты [2]. По данным ВЦИОМ уже 2021 года, доля «одиноких» респондентов выросла до 23%, при этом 4% чувствуют одиночество постоянно [3].

Также нужно принять во внимание то, что в связи с успехами научно-технического развития и повсеместного внедрения гаджетов, социальных сетей и интернет-пространства в обыденную жизнь феномен одиночества приобрел новые особенности. С. В. Бакалдин называет одиночество распространенным запросом клиентов при обращении к психологам, а также частой причиной суицидов [4]. Это объясняется тем, что перечисленные процессы изменения социальной реальности приводят к «нарушению» процессов самоидентификации в области социальной идентичности личности. Как следствие, наблюдается рост тревожных и депрессивных состояний, суицидального и виктимного поведения, которые, по прогнозам О. О. Андронникова, к концу XXI века станут самыми распространенными группами заболеваний [5]. Также современными исследователями А. Э. Семеновой с соавт. отмечается, что в юношеском возрасте феномен одиночества практически синонимичен понятию изоляции [6].

Зарубежные и отечественные ученые акцентируют внимание на необходимости изучения различий субъективного переживания у различных этносов. Этнос – это совокупность людей, которая сложилась исторически и обладает стабильными и общими особенностями культуры и психики. Согласно Ю. В. Бромелю, этническая принадлежность – это «включенность человека в определенную этническую группу с присвоением себе соответствующего языка, традиций, ценностей и уклада жизни и др.» [7].

Влияние фактора этнической принадлежности на субъективное переживание одиночества у молодежи – дискуссионный вопрос на данный момент. Так, К. К. Шинка и соавт. обнаружили слабое влияние этнической принадлежности как фактора, но выявили тесную связь одиночества и суицидальных наклонностей [8]. По мнению
А. А. Степановой, культурные и социальные нормы, обусловленные этнической принадлежностью, определенно влияют на личностную структуру и социальную ситуацию, которые, в свою очередь, воздействуют на динамику, характер, время, опыт и оценку субъективного переживания одиночества [9]. А. А. Степанова также вводит понятие «этническая отчужденность» – это такие отношения мигрантов с окружающей средой, при которых личность противопоставляет себя новому этническому обществу, испытывая чувства неприятия, враждебности, изолированности в отношении других личностей, групп и в целом всего сообществу, в котором пребывает. Для этнически отчужденной личности характерны обесценивание жизни, утрата самоидентификации, чувство утраты привычных норм и ценностей, сниженный уровень ожиданий, неудовлетворенность профессиональной деятельностью, чувство одиночества, разрушающее имеющиеся и потенциальные контакты с другими членами социума. При этом этническая отчужденность является следствием культурного одиночества.

Интересен факт того, что для представителей большинства этносов важны следующие аспекты для предотвращения и облегчения одиночества: частые контакты с членами семьи, оказание им поддержки и участие в общественной жизни. Это сходится с результатами исследования Т. К. Ростовской, в котором было доказано, что активное использование интернет-коммуникаций во время пандемии не смогло удовлетворить потребности в близком общении людей различных стран [10].

Т. Фоккема и соавт. обнаружили, что жители стран Южной и Центральной Европы более одиноки, чем их сверстники в странах Северной и Западной Европы. Основными причинами одиночества для респондентов Южной и Центральной Европы были отсутствие супругов, экономические проблемы, плохое состояние здоровья [11].

А. Е. Войскунский исследует японские феномены «хиккимори» и «футоко», которые являются «тихими» социальными протестами [12]. Хиккимори – это добровольное пребывание в уединении и отказ от социальных обязательств. Для хиккимори характерны отсутствие чувства привязанности, пониженная самооценка и неуверенность в себе, недостаточная сформированность коммуникативных навыков, эгосинтония. Футоко называют детей, прекративших посещение школы. Они не всегда отказываются от социальной жизни. Возможно, по этой причине только 15–20% футоко становятся хиккимори.

В 2022 году О. О. Андронникова выявила вероятностные различия в переживания одиночества в зависимости от этнической группы. Выборку составили студенты шести этнических групп: русские – 124 чел., казахи – 82 чел., татары – 26 чел., турки – 22 чел., узбеки – 18 чел., корейцы – 14 чел. Как отмечает автор исследования, найденные различия носят вероятностный характер ввиду численной неравномерности групп [13]. Результаты представлены в табл. 1.

Таблица 1

Вероятностные различия переживания одиночества
в зависимости от этнической группы (О. О. Андронникова, 2022 год)

В 2023 году группа исследователей (Ю. М. Забродин с соавт.) продолжила исследование этнических различий в переживании одиночества студентами в двух группах: русские и казахи [14]. В результате были получены следующие данные: казахские студентки воспринимают одиночество крайне негативно, что актуализирует депрессивные тенденции и отдаление от взаимодействия с окружающими, в свою очередь, русские студентки чувствуют себя более комфортно в одиночестве, воспринимая его как «вынужденное состояние развитого человека»; юноши-казахи в меньшей степени подвержены влиянию номадической культуры, данный результат исследователи объясняют актуальной в Казахстане ориентацией на индивидуализм, «который в большей степени доступен лицам мужского пола», они в меньшей степени ощущают одиночество как проблему в межличностных контактах.

Анализируя современные зарубежные исследования по данной проблеме, необходимо отметить следующие работы. В статье Дж. Беллер и А. Вагнер [15] рассматривают соотношение одиночества с культурным индивидуализмом, акцентируя внимание на том, как кросс-культурные различия в индивидуализме могут смягчать неблагоприятные последствия одиночества для здоровья. Исследование показывает, что в менее индивидуалистических и более коллективистских странах влияние одиночества на здоровье оказывается более ощутимым, что подчеркивает важность учета культурных факторов в области общественного здравоохранения.

Л. Хеу с соавт. в статье 2021 года [16] отмечает, что одиночество является сложным и многогранным феноменом, требующим кросс-культурного осмысления, поскольку существующие концептуализации одиночества в значительной мере опираются на традиции Северной Америки и Европы, где социальные связи менее стабильны. Исследование, основанное на полуструктурированных интервью из различных стран, демонстрирует, что, несмотря на общие элементы в определениях одиночества, существуют и уникальные аспекты, которым не уделялось должного внимания в предыдущей литературе, что подчеркивает необходимость учета культурного контекста при изучении одиночества и его влияния на индивидуальное восприятие и здоровье.

Исследуя проблему одиночества, Д. Суркалим [17] приходит к выводам о том, что значительное число людей по всему миру испытывает проблемные уровни одиночества, что проявляется с различной интенсивностью в зависимости от региона и возрастной группы. Его метаанализ показывает, что в регионах с высоким уровнем доходов, особенно в Европе, доступность данных об одиночестве значительно выше по сравнению с регионами с низкими и средними доходами, что поднимает важные вопросы справедливости и необходимости учета одиночества в системах мониторинга здоровья. Кроме того, он подчеркивает, что существующие данные о временных тенденциях одиночества являются недостаточными, и предоставляет рекомендации о важности использования стандартизированных и валидированных инструментов измерения для более полного понимания этой проблемы на глобальном уровне.

Джули Шермер с соавт. [18] исследуют влияние горизонтального и вертикального индивидуализма и коллективизма на уровень самооценки одиночества в разных странах. Их работа показывает, что горизонтальный коллективизм коррелирует с более низкими показателями одиночества, поскольку участники, ценящие сотрудничество, сообщают о меньшей степени одиночества. В то же время вертикальный индивидуализм связан с повышенным уровнем одиночества, что указывает на то, что акцент на индивидуальности и конкуренции способствует изоляции. Эти результаты подчеркивают важность учета культурных факторов в исследованиях одиночества и в разработке стратегий поддержки людей, испытывающих одиночество.

Д. Худияна в статье «Насколько универсален конструкт одиночества?» [19] отмечает, что шкала одиночества Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, хоть и широко используется, вызывает вопросы относительно того, насколько однородно она измеряет одиночество в разных странах. Исследование, проведенное с выборкой в 2350 человек из Германии, Индонезии и США, показало, что методика не соответствует критериям оценки модели. Участники из США продемонстрировали наиболее высокие показатели по последним пунктам шкалы. Статья подчеркивает ценность исследования психометрического инструментария в кросс-культурных исследованиях одиночества.

Методология и результаты исследования

В рамках нашего исследования субъективного переживания одиночества в студенческом возрасте были использованы следующие методики:

‒     авторская анкета, которая включала в себя вопросы, направленные на уточнение социально-психологических характеристик респондентов (пол, возраст, принадлежность к группе студентов, страна рождения, этническая принадлежность и т. д.), а также вопрос «Что значит для Вас одиночество?». Для англоговорящих студентов была составлена анкета на английском языке, для русскоговорящих – на русском;

‒     для англоговорящих респондентов – University of California, Los Angeles Loneliness Scale (UCLA Loneliness Scale) [20]. Опросник разработали Д. Рассел, Л. Пепло, и М. Фергюсон (D. Russell, L. A. Peplau, M. L. Ferguson) в 1978 году. Методика рассчитана на лиц старше 14 лет и содержит 20 «прямых» утверждений. Респондентам предлагается четыре варианта ответа на каждое из утверждений. Результаты интерпретируются по суммарному количеству баллов по всем утверждениям. Благодаря шкале возможно определить низкий (1–29 баллов), средний (30–50 баллов) и высокий (51–80 баллов) уровни ощущения одиночества и социальной изоляции;

‒     для русскоговорящих студентов использовалась методика Д. Рассела UCLA Loneliness Scale Version 3 в адаптации И. Н. Ишмухаметова [21]. Методика также рассчитана на лиц старше 14 лет и содержит 20 «прямых» и «обратных» утверждений. Респондентам предлагается четыре варианта ответа на каждое из утверждений. Результаты интерпретируются по суммарному количеству баллов по всем вопросам согласно алгоритму, описанному выше;

‒     для определения ведущего типа субъективного переживания одиночества русскоговорящих студентов был выбран опросник С. Г. Корчагиной «Диагностический опросник “Одиночество: тип одиночества”» [22]. Он был составлен на русском языке и опубликован в 2008 году. Методика предназначена для выявления глубины и типа переживания одиночества, включая диффузное, отчуждающее и диссоциированное. Опросник состоит из 30 вопросов с бинарными ответами. Существуют четыре шкалы: «Состояние одиночества» (без типизации), «Диффузное», «Отчуждающее» и «Диссоциированное одиночество». Результаты обрабатываются путем суммирования баллов по каждой шкале;

‒     для определения ведущего типа субъективного переживания одиночества англоговорящих студентов методика «Диагностический опросник “Одиночество: тип одиночества”» была переведена, в дальнейшем экспертами выступили кандидаты психологических и филологических наук, используя технику «прямого и обратного перевода». Опросник также содержит 30 вопросов, на которые респондент должен ответить утвердительно или отрицательно, и четыре шкалы. Обработка и интерпретация производятся тем же образом, что и русская версия.

Исследование проводилось посредством онлайн-сервиса Google Формы, то есть без контакта исследователя с испытуемыми. Было создано два документа в данном веб-приложении: русскоязычный и англоязычный. Каждый из опросов включал в себя анкету, методику UCLA Loneliness Scale, диагностический опросник «Одиночество: тип одиночества» на соответствующем языке. Функционал опросника был настроен таким образом, что отсеивал не студентов. Участие в опросе было анонимным и добровольным.

Выборку исследования составили 67 студентов, представляющих разные страны: 36 из России, 25 из Индии и 6 из Мозамбика. Этническая принадлежность участников была определена ими самостоятельно. Возраст варьируется от 18 до 25 лет, 45 девушек и 22 юноши. Все участники на момент исследования обучались в средних и высших учебных заведениях Российской Федерации.

Результаты ответов на вопрос анкеты «Что значит для Вас одиночество?» представлены в табл. 2.

Анализ ответов позволяет выявить, что большинством опрошенных студентов одиночество понимается как изоляция, отсутствие друзей и понимания со стороны окружающих людей. Менее всего студенты связывают одиночество с остракизмом и отсутствием партнера для романтических отношений. Для индийцев более характерно связывать одиночество с непониманием со стороны окружающих людей, изоляцией и отсутствием друзей. Под термином «одиночество» мозамбикцы понимают положение изгоя в обществе, изоляцию и отсутствие друзей. Представители русского этноса определяют одиночество как изоляцию, отсутствие друзей и отчуждение. Для девушек более характерно связывать одиночество с изоляцией, отсутствием понимания со стороны окружающих и отчуждением. Большинство девушек русского этноса трактуют одиночество как изоляцию и отчуждение. Однако только для русских девушек свойственно понимание одиночества как времени для переосмысления, то есть в ресурсном ключе, что соотносится с результатами исследований Л. А. Пьянковой и О. О. Андронниковой. Студентки из Мозамбика и Индии в основном связывают одиночество с непониманием со стороны окружающих. Юноши в первую очередь связывают одиночество с отсутствием друзей, менее – с изоляцией и непониманием со стороны окружающих. Вариант ответа «отсутствие друзей» наиболее характерен для русских юношей. Изоляцию в основном выбрали индийские и мозамбикские студенты. Также отсутствие понимания со стороны окружающих стоит в одном ассоциативном ряду с изоляцией у индийцев. Стоит отметить, что все юноши-мозамбикцы соотносят одиночество с положением изгоя.

Таблица 2

Распределение ответов респондентов на вопрос
«Что значит для Вас одиночество?»

Статистические показатели по шкале одиночества UCLA представлены в табл. 3.

Таблица 3

Описательные статистики методики UCLA Loneliness Scale

Сравнив минимум, максимум и среднее значение по шкале одиночества UCLA, можно сделать вывод, что уровень субъективного переживания одиночества наиболее высок у индийцев, наименее – у русских. Разброс значений также наиболее высок у студентов из Индии, минимален – у русских. Средние значения у всех этнических групп, кроме индийцев, находятся в диапазоне среднего уровня ощущения одиночества. Однако средние значения итоговых баллов по методике UCLA Loneliness Scale отличаются от показателей статистических характеристик, приведенных И. Н. Ишмухаметовым в своем исследовании [23]. Среднее значение итогового балла у всех этнических групп выше среднего значения, полученного исследователем в 2006 году.

Соотношение количества респондентов с различными уровнями ощущения одиночества в ходе исследования по методике UCLA Loneliness представлено на рис. 1.

Рис. 1. Соотношение респондентов с различными уровнями ощущения одиночества

по методике UCLA Loneliness Scale

При анализе полученных данных наблюдается, что 52,2% респондентов испытывают высокий уровень субъективного ощущения одиночества и социальной изоляции, 40,3% имеют средний уровень, тогда как только 7,5% из них отмечают низкий уровень данного переживания. Эти результаты подтверждают мнение И. Н. Ишмухаметова, который утверждал, что «ощущение одиночества наиболее выражено в юношеском возрасте».

Анализ процентного соотношения студентов различных этнических групп по уровням ощущения одиночества представлен на рис. 2.

Рис. 2. Сравнение количества студентов различных этнических групп
по уровням ощущения одиночества по UCLA Loneliness Scale (%)

Самой многочисленной группой с высоким уровнем являются индийцы (68%) и мозамбикцы (50%). У остальных этнических групп превалирует средний уровень. Низкий уровень подавляюще мал и среди всех этнических групп наиболее выражен у мозамбикцев.

Сравнение средних значений по каждому из типов одиночества у каждой этнической группы, полученные по диагностическому опроснику «Одиночество: тип одиночества» (С. Г. Корчагиной), представлено на рис. 3.

Рис. 3. Средние значения типов одиночества у каждой этнической группы по диагностическому опроснику «Одиночество: тип одиночества» (С. Г. Корчагиной)

Отчуждающий тип одиночества значительно преобладает среди этнических групп, не являющихся коренными жителями России (студенты из Индии, Мозамбика). Оно проявляется в отделении человека (себя) от окружающих и принятых в обществе норм, что приводит к утрате глубоких связей и взаимодействия. Диссоциированное одиночество более характерно для русских студентов, оно может выражаться в том, что они могут принимать только определенные аспекты своей личности и отвергать другие, что также ведет к сильному чувству отчуждения.

Распределение ведущих типов переживания одиночества среди студентов разного пола представлено в табл. 4.

Таблица 4

Распределение типов одиночества среди студентов разного пола
по диагностическому опроснику
«Одиночество: тип одиночества» (С. Г. Корчагиной)

В целом для девушек более характерен диссоциированный тип одиночества (58%), но данное значение по группе получилось ввиду сильной выраженности данного типа у русских девушек (59%). Этот тип одиночества представляет собой наиболее сложное состояние ввиду яркой проявленности процессов идентификации и отчуждения, а также их резкой смены по отношению к одним и тем же людям. Это усложняется двойственным характером их понимания феномена одиночества (как изоляции и как периода для переосмысления). При анализе ответов юношей без выделения этнической принадлежности как критерия было выявлено, что для них более свойственен диффузный тип (59%), то есть гиперболизированный процесс идентификации, «растворения в другом». Это объясняет, почему для юношей одиночество в основном ассоциируется с отсутствием друзей. При учете этнической принадлежности данное утверждение верно только по отношению к индийцам. Для индианок (62%) и мозамбикских девушек (67%) наиболее характерен отчуждающий тип одиночества. Имеет смысл повторить, что по результатам анализа анкеты студентки из Мозамбика и Индии в основном связывают одиночество с непониманием со стороны окружающих, то есть невозможностью разделить интересы и ценности с другим индивидом. Этот же тип одиночества характерен и для юношей из Мозамбика (67%), которые в первую очередь соотносят состояние одиночества с положением изгоя. Диффузный тип преобладает у индийских молодых людей (75%).

Сопоставление результатов по шкале одиночества UCLA и по преобладающим типам одиночества представлено в табл. 5.

Таблица 5

Соотношение уровней ощущения одиночества (UCLA Loneliness Scale)
и преобладающего типа одиночества
(опросник «Одиночество: тип одиночества» (С. Г. Корчагиной))

Для высокого и среднего уровней ощущения одиночества в общем характерен диссоциированный тип одиночества, однако это снова объясняется резкой выраженностью данного типа среди русских студентов. Для индийских студентов с высоким уровнем ощущения одиночества в равной степени характерны диффузный и отчуждающий типы (по 32%). Для мозамбикцев с высоким или средним уровнями по шкале одиночества UCLA наиболее свойственен отчуждающий тип (33%). Диффузный тип преобладает у меньшего числа студентов из Мозамбика с высокими или низкими значениями по методике UCLA LS (по 17%). Большая часть русских студентов с преобладающим диссоциированным типом одиночества получила по шкале одиночества UCLA высокие или средние значения.

Заключение

Результаты эмпирического кросс-культурного исследования субъективного переживания одиночества в студенческом возрасте позволяют сделать вывод о том, что в понимании одиночества, его типов и уровней субъективного ощущения у студентов разных этнических групп наблюдаются различия. Частные выводы:

‒     студенты разных этнических групп часто интерпретируют одиночество как изоляцию и отсутствие друзей. Девушки, особенно русские, склонны связывать одиночество с отсутствием понимания и отчуждением, в то время как юноши больше делают акцент на отсутствие друзей. Для русских девушек также характерно ресурсное восприятие одиночества;

‒     высокий и средний уровни ощущения одиночества и социальной изоляции наблюдаются у большинства испытуемых, особенно у студентов из Индии и Мозамбика. Индийцы показывают наиболее яркие переживания одиночества;

‒     отчуждающий тип одиночества преобладает среди студентов, не являющихся коренными жителями России, особенно у мозамбикцев, что может быть связано с их трудностями в принятии ценностей нового общества. Индийские студенты чаще испытывают диффузное одиночество, которое сопровождается эмоциональной нестабильностью, тогда как русские студенты наиболее подвержены диссоциированному типу, характеризующемуся противоречивыми личностными тенденциями;

‒     хотя не удалось обнаружить прямую связь между уровнями ощущений одиночества и его типами, результаты показывают, что индийцы более остро переживают отчуждение, чем диффузное одиночество, что подчеркивает важность контекста и межкультурных различий в восприятии одиночества.