Ключевое слово: «южный урал»

Уже несколько столетий учеными Венгрии, а также России активно исследуется проблема этногенеза венгров (мадьяр), обитающих в Центральной Европе и тюркоязычных башкир – коренных обитателей Южного Урала. При изучении данной проблемы исследователи обратили внимание на некоторые топонимы Южного Урала, где обитают башкиры, в этногенезе которых принимали якобы участие венгры, когда-то обитавшие на Южном Урале и Поволжье. По мнению этих ученых, эти башкирские топонимы, в частности – Бишаул-Унгар, Варяш, Магаш, Кунашак, Уршак и ряд других, являются по происхождению венгерскими и служат наглядным доказательством пребывания предков венгров на Южном Урале. Однако, непредвзятый, незашоренный, объективный их анализ показывает, что все эти названия находят объяснение из самого башкирского языка или из других тюркских языков. Поэтому они, эти топонимы, являясь по происхождению тюркскими, никак не могут служить подтверждением пребывания венгров на Южном Урале. Анализу этих топонимов и посвящена данная статья автора. Пока же на Южном Урале никаких следов пребывания венгров или же шире угров не выявлены.

В статье анализируется этническая и конфессиональная структура крестьянства Южного Урала первой половины XIX века, оказывавшие существенное влияние на нравственное состояние селян данного региона дореформенной России. Представлены результаты анализа статистических сведений, извлеченных из материалов архивных фондов. Показаны пестрота и удельный вес этнического, конфессионального состава крестьянского населения: русских (в основе своем православных), татар – мусульман и крещеных, чуваш (крещеных в православие, мусульман), народов финно-угорской группы: мордвы, марийцев, удмуртов (православных и язычников). Особое внимание уделяется крестьянам-раскольникам и сектам, составлявших раскол. Отмечается, что этническая неоднородность крестьян отразилась на религиозном, нравственном их состоянии и между крестьянами различной этноконфессиональной принадлежности развивались процессы активного взаимодействия и взаимовлияния.

На основе междисциплинарного подхода рассматривается практический вклад Императорской Академии наук в экономическое развитие государства путем организации научных экспедиций в отдаленные провинции Российской империи. В 1768–1774 гг. было организовано 5 академических экспедиций. Важное значение придавалось исследованию природных богатств Южного Урала, куда было направлено 3 из 5 экспедиций. Отмечается, что это стало возможным после окончательного включения Башкирии в общегосударственную административную систему и образования на ее территории Оренбургской губернии. Основное внимание в данной статье уделяется экспедиции П. С. Палласа на Южный Урал. Подчеркивается, что кроме научного интереса деятельность экспедиции была направлена на изучение экономических вопросов: месторождений полезных ископаемых, лечебных при-родных ресурсов, хозяйственной деятельности местного населения, описанию уже имеющихся рудников и заводов. Делается вывод о том, что полученные результаты имели как научное, так и практическое значение для развития экономики страны. Новизна исследования видится в том, что деятельность академических экспедиций на Южном Урале представ-лена в контексте экономических и политических интересов Российского государства в этом регионе.

В результате исследования было определено, что города-крепости и города-остроги обозначили вектор эволюции урбанизационных процессов. Те из них, что находились вблизи судоходных рек или удобных грунтовых дорог, получили импульс к развитию. Напротив, отсутствие этого фактора приводило впоследствии к затуханию городских поселений. Еще более наглядным примером подобного воздействия является начало железнодорожного сообщения в регионе. Масштабность роста и территории, и городского населения под влиянием этого фактора очевидна. В целом для решения масштабных задач государства административный фактор градообразования вполне оправдан. Однако сохранились при этом и значительно увеличились в размерах и по численности населения только те из городов-крепостей и городов-острогов XVI–XVIII вв., кому удалось включиться в общую систему хозяйствования, стать притягательными поселениями для купцов и мещан. Последнее стало возможным там, где удалось обеспечить должное региональное и межрегиональное сообщение.