К вопросу социальной безопасности в контексте анализа проблемы терроризма в современном российском обществе: социологический опыт

Исследователь М.Ф. Гацко подчеркивает ряд различий между данными понятиями. Во-первых, угроза отличается от опасности степенью готовности к причинению того или иного ущерба. Если опасность характеризует потенциальную угрозу причинения ущерба тем или иным интересам, для реализации которой необходимо создание соответствующих условий, то угроза подразумевает стадию крайнего обострения противоречий, непосредственно предконфликтное состояние, когда налицо готовность одного из субъектов применить силу для достижения своих целей. Во-вторых, если угроза включается в себя как намерение, так и готовность нанесения ущерба другой стороне, то опасность ограничивается исключительно наличием одной из этих составляющих. В-третьих, угроза  в отличие от опасности носит персонифицированный характер, или конкретно-адресный, характер. Объект и субъект угрозы явно определены. Опасность же носит гипотетический, часто безадресный характер. Иными словами, опасность может исходить из многих источников и по отношению ко многим объектам, тогда как угроза – из конкретного источника и адресована конкретному объекту[1].

Опираясь на данные разграничения, согласимся со следующим определение опасности, которое дано С.В. Кортуновым, – это объективно существующая возможность негативного воздействия на состояние и жизнедеятельность людей, их общностей и институтов, в результате которого им может быть причинен какой-либо вред, ущерб, ухудшающий их состояние, придающих их развитию нежелательную динамику[2]. Опасность в данном случае является осознаваемой, но не фатальной вероятностью негативного воздействия. Данное понятие характеризует возможность наступления негативных явлений, которая впрочем может и исчезнуть.

Угроза в таком случае – это наиболее конкретное и непосредственное проявление деструктивных факторов, которые порождаются целенаправленной деятельностью откровенно враждебных сил.

Центральное понятие работы риск не получило однозначной трактовки. Так, в словаре Ожегова понятие риск анализируется с двух позиций. Во-первых, риск выступает здесь в качестве активный действий индивида, положившегося наудачу. Во-вторых, в качестве ситуации, в которой индивид подвергается опасности.

В социологии также нельзя наблюдать единодушия среди ученых. Назовем лишь некоторые определения риска.

К.А. Гаврилов анализирует понятие «риск» с позиции пяти характерных признаков: калькулируемость, зависимость от решения, ожидаемость последствий, вероятный характер последствий, наличие ущерба. На основании этих характеристик ученый понимает риск в качестве «решения (действия), следствием которого может быть некоторое ожидаемое негативное последствие, существенное с точки зрения действующего субъекта (влияющее на осуществление действия)»[3].

Другой исследователь – Е.М. Маслова – определяет риск как «деятельность человека или отказ от нее в ситуации риска (выбора, неопределенности, которые присущи любой сфере жизнедеятельности), требующая от него оценки собственных действий, выработки необходимых социальных качеств, а также учет и регулирование воздействия социальных факторов, при воздействии которых сохраняется вероятность негативного воздействия на жизнедеятельность людей последствия которых могут негативно повлиять на жизнь и здоровье людей»[4]. В данных определениях подчеркивается деятельностный аспект индивида в ситуации риска.

На наш взгляд, наиболее развернутое определение риска дал немецкий ученый У. Бек в своей работе «Общество риска. На пути к другому модерну». Он определяет данное понятие следующим образом – «риск может быть определен как систематическое взаимодействие общества с угрозами и опасностями, которые порождаются процессом модернизации как таковым. В отличие от прошлых эпох, современные риски суть последствия, прямо связанные с угрожающей мощью модернизации и порождаемыми ею глобализацией неуверенности. Риски модернизации политически рефлексивны»[5].

В данном случае акцент переносится с активной деятельности субъекта, которая может вызвать опасную ситуацию, на существование риска независимо от принятых решений индивида, на существование риска в качестве последствия модернизации и глобализации общества. Более того, риск здесь понимается как совокупность потенциальных опасностей и реальных угроз. Таким образом, данное определение нам представляется наиболее подходящим для анализа поднимаемой проблемы.

Проблема рисков тесным образом связана с ускоряющимися темпами модернизации. И. Эжиев прослеживает историю осмысления проблемы риска и указывает на то, что данная проблема была поднята еще античными учеными. Как отмечает ученый, «греческая традиция говорит о риске как о явлении, сопутствующем всякой неопределенности при принятии решений»[6]. Далее – в средневековой Европе – понятие «риск» встречается достаточно редко и преимущественно в областях, относящихся к мореплаванию и морской торговле[7].

ХХ век существенно расширил предметную область риска. Сегодня в литературе можно выделить два основных направления в трактовке риска.

Современное общество является обществом риска. Осознавая принципиальную рискогенность всякого рода общественного производства, общество все больше усилий и ресурсов направляет на создание технических и социальных систем, снижающих или локализующих риски, порождаемые и распространяемые этим производством.

Как отмечает У. Бек, «риски порождаются индустриальными, то есть технико-экономическими решениями и соображениями полезности. Современные риски отличаются от разрушений, порожденных войной, их «нормальным» или, точнее, их «мирным» порождением (производством) в центрах рациональности и процветания, с благословения и при гарантиях закона и социального порядка».[8]

Производство рисков в современном обществе есть «норма» процессов индустриализации (модернизации). «Риск может быть определен как систематическое взаимодействие общества с угрозами и опасностями, которые порождаются процессом модернизации как таковым. В отличие от прошлых эпох, современные риски суть последствия, прямо связанные с угрожающей мощью модернизации и порождаемыми ею глобализацией неуверенности. Риски модернизации политически рефлексивны».[9]

XXI век – это век всеобщего риска. Общество в целом и каждый его индивид постоянно подвергнуты опасности оказаться в эпицентре террористического акта. К сожалению, никто не учит обычных граждан распознавать в человеке потенциальную угрозу, на что обращать внимание при массовых скоплениях людей и т.д. В связи с этим люди оказываются обезоруженными против терроризма. Своевременное выявление террористов могло бы оказать значительную помощь по предотвращению террористических актов и уменьшению количества жертв.

С целью изучения характерных особенностей поведения и внешнего облика террористов в марте 2014 года было проведено социологическое исследование, объектом которого выступили сотрудники полиции (оперативные уполномоченные, сотрудники ОМОНа, ОВО, ГИБДД, штатные психологи), имеющие отношение по своим профессиональным обязанностям к предупреждению террористических актов. Предметом стало изучение характерных особенностей поведения и внешнего облика террористов. Выборку составили 25 человек.

Первый вопрос касался отличительных особенностей поведения террориста. Практически все эксперты были единодушны во мнении о том, что поведение террориста отличается от поведения обычного человека следующими признаками:

1. у террористов возбужденное состояние;
2. они суетливы и нервозны;
3. постоянно передвигаются, «не могут стоять на месте»;
4. не вступают в контакт с людьми, замкнуты;
5. у них «отсутствует реакция при попытке установить с ними контакт и на иные внешние раздражители»;
6. террористы стремятся затеряться в толпе, не привлекать к себе внимание;
7. стараются скрыться от милиции и видеонаблюдения, прикрыв лицо рукой, платком, опускают голову, могут резко изменить направление движения;
8. им характерна неадекватная реакция, растерянность, неопределенность действий, «бегающий» взгляд, заторможенность действий и отрешенность от всего вокруг происходящего;
9. также террористы могут быть чрезмерно спокойны (из-за употребления психотропных веществ), «зомбированы».

При выявлении особенностей поведения террористов старшина роты милиции ОВО при ОВД отметил, что «особенности существуют, но их тяжело заметить с первого раза, лишь единожды посмотрев на человека, необходимо понаблюдать. Поведение может меняться, и есть вероятность перепутать террориста с обычным гражданином».

Милиционер ППСМ заметил, что «человек с каменным лицом отличается от остальных людей».

Некоторые эксперты высказали совершенно противоположную точку зрения, отметив, что террористам характерно повышенное внимание и сосредоточенность, «террорист выглядит спокойно, нацелено, явно выражается старание быть незамеченным», - отметил психолог ОВД.

Также они выделили следующие особенности поведения, которые отличают террориста от обычного человека:

1. резкие движения и быстрые остановки, быстрота действий, мгновенность реакций;
2. тихий голос (почти шепот), «при приближении к месту совершения теракта могут начать читать молитвы, совершать обряды»;
3. постоянно связываются с руководством при этом «неумело пользуются средствами мобильной связи», смотрят на часы.

Второй вопрос касался характерных черт внешнего облика террориста. Практически все эксперты сошлись во мнении, что «…внешний облик террориста ничем не приметен: те же элементы одежды, что и у обычного человека, стараются слиться с окружением, но главной особенностью является наличие объёмной одежды, чтобы можно было скрыть под ней взрывное устройство. Обувь представляет собой массивные ботинки, кроссовки, но не летние. Одеваются в одежду, характерную для данной местности, не по погоде…», но иногда возможны характерные религиозные костюмы, повязки с молитвенными подписями на арабском, при себе могут иметь большую сумку или рюкзак. Некоторые отметили крепкое телосложение у мужчин-смертников, они могут быть с изуродованным лицом (от предыдущих терактов), грубой щетиной, ожогами и серым цветом лица.

Для женщин-смертниц характерна длинная юбка, черный платок, кепка или бейсболка, очки, могут скрывать лицо, либо его часть. По словам сотрудника ГИБДД «…террористы чаще всего имеют неестественную бледность, обычно это люди лет 20-35, но иногда и подростки. Чаще всего их одежда не соответствует погоде, так как за ней они скрывают взрывное устройство».

На вопрос влияет ли национальность на попадание человека в поле зрения сотрудника милиции в качестве террориста мнения экспертов разделились практически в равной степени, одни утверждали, что национальная принадлежность играет роль, и в основном называли лиц кавказской национальности, а другая часть экспертов говорила о том, что террористом может быть человек любой национальности, что «терроризм не имеет национальности», но практика показывает, что в большинстве случаев террористические акты были совершены лицами кавказской национальности, мусульманами. Один из экспертов отметил, «что терроризм исходит в большей степени от людей, которые выросли в жестокости как семейной, там и государственной…человек любой национальности, живший в подобных условиях, может стать террористом-смертником».

Следующий вопрос касался определяющих признаков, на которые сотрудник милиции обращает внимание при массовых скоплениях людей и по которым он может заподозрить в человеке террориста. По мнению экспертов террориста можно отличить по следующим признакам:

1. отличается нервным и неуверенным поведением;
2. постоянно оглядывается по сторонам и держится в большом скоплении людей;
3. пытается затеряться в толпе;
4. что-то выискивает с подозрительным предметом в руках;
5. одет не по погоде в темную одежду, из-под одежды что-то выпирает;
6. уклоняется от общения с людьми;
7. при себе имеет пакет или сумку;
8. постоянно ощупывает себя;
9. по телефону говорит шепотом сквозь зубы, возможно в наушниках;
10. может читать молитвы;
11. избегает сотрудников милиции.

Также наиболее продуктивным способом выявления террориста является следование специальным ориентировкам, высылаемым в каждое отделение милиции, по которым можно определить террориста-смертника.

Последний вопрос касался отличительных признаков автомобилей террористов. Здесь эксперты были практически единодушны в том, что автомобили террористов – это чаще всего незарегистрированные, числящиеся в угоне автомобили ВАЗ, «Копейки», «Москвичи», «Шестерки», «Девятки», «Пятнадцатые», старенькие иномарки с тонированными стеклами и запачканными номерами, либо вообще без номерного знака. Цвета матовые, темные, серебристые; «обшарпанная» структура материала, так как террористам необходимо сливаться с окружающей средой. Паркуются в безлюдном месте, вдалеке от места теракта. Один из экспертов сообщил, что «…чем больше автомобиль, тем лучше для террористов, при организации средних взрывов используют в основном вазовские машины, классику, а при серьезных – грузовики, тонировка не имеет значения…». Все автомобили старые, неприметные. И всегда это транспорт, который преобладают в данной местности.

Сотрудник уголовного розыска высказал мнение о том, что «…особенностей у автомобилей террористов как таковых нет, они пользуются всеми видами транспорта (поезда, автомобили, самолеты). Предпочитают транспорт, который не требует регистрации для того, чтобы было невозможно их отследить. Часто используют частное такси, скорее всего междугороднее…».

Также сообщил, что в связи с терактами в стране, в г.о. Тольятти усиливаются меры безопасности: «мы располагаем списками потенциально опасных лиц, над передвижением которых осуществляется контроль…также контролируем междугородний транспорт».

В ходе проведенного исследования, можно говорить о том, что обе гипотезы подтвердились отчасти.

Первая гипотеза о том, что национальность является одним из главных факторов попадания человека в поле зрения сотрудника милиции по подозрению в причастности к терроризму, является противоречивой. Хотя мнения экспертов в этом вопросе и разделились, и говорилось о незначительной роли национальности в приверженности к террористическому акту, факты говорят обратное: в большинстве случаев террористические акты были совершены лицами кавказской национальности, мусульманами.

Вторая гипотеза о том, что внешний облик террориста зачастую сопрягается с религиозной приверженностью и национальной одеждой (мусульманской), не является однозначной. Эксперты говорили, что террористы стараются одеваться в соответствии с местностью, и если это не зимнее время, то не по сезону. И в то же время, могут одевать национальные костюмы.

Согласно проведенному исследования под руководством А.Д. Толмач, «Феномен терроризма в массовом сознании»[10] были выявлены некоторые существующие представления о терроризме, существующие в массовом сознании.

Наиболее интересными показались следующие. Респондентам было предложено дать определение понятию терроризма (выбрать одну из четырех формулировок). Результаты распределились следующим образом:

1. терроризм - это «устрашение политических, идеологических, религиозных противников для достижения определенных целей» - с этим согласились 13%;
2. «действия, направленные на порождение страха не только у противников, но и среди больших масс людей, всего общества» - 24%;
3. «не только запугивание людей, но и насилие над ними, вплоть до физического уничтожения» - 32%;
4. «глубокое убеждение, фанатическое служение идеям, когда человек, группа людей готовы идти не только на физическое уничтожение других людей, но и жертвовать своей собственной жизнью» - 30%

Как видно из определений, 1 и 2 делают акцент на психологическом эффекте терроризма, тогда как 3 и 4 – на насилии и физическом уничтожении. По результатам исследования, женщины (65%) чаще мужчин (59%) обращают внимание именно на насилие как характерную черту терроризма. Определение феномена терроризма через насилие более характерно для жителей сельских поселений (69%).

В ходе исследования также был задан вопрос о мотивах террористов. Так, 88% считают, что вооруженное насилие (взрывы жилых домов, самолетов, захват заложников) является выступлением организованных групп, которые получают за это деньги; по мнению 56%, вооруженное насилие – это акты оппозиционных группировок против существующего политического строя; 54% отметили этническую подоплеку терроризма, претензии людей одних наций, народностей, этнических групп, кланов к другим. На существование глобального противостояния «международного терроризма» и «глобального империализма» обратили внимание 51% опрошенных, и только 42% считают, что такие акции вооруженного насилия, как взрывы домов, самолетов и захват заложников, могут быть вызваны религиозными разногласиями.

Многие респонденты в качестве причин терроризма называют политические конфликты, выступление оппозиционных группировок против власти. Это вторая «по популярности» причина. Интересно, что политическую подоплеку терроризма несколько чаще отмечают женщины - 58% (мужчины - 54%). В возрастном разрезе о политических причинах терроризма чаще говорят респонденты 18 - 29 лет (59%) и 30 - 44 лет (60%); в 45 - 59 лет аналогичная группа составляет 54%, а старше 60 - 62%. В этой группе чаще отмечали «конфликт международного терроризма» и «глобального империализма» в качестве причин силовых акций террористов (54%); среди молодежи (18 - 29 лет) аналогичного мнения придерживаются 46%. На ответы респондентов серьезно влияет тип поселения. Так, например, с существованием этнической подоплеки терроризма в мегаполисах согласились 70% респондентов. У жителей других типов поселений, эти показатели колеблются от 50 до 57%, но у них больше скепсиса в отношении существования религиозных и политических мотивов (31%). О том, что терроризм вызван религиозными разногласиями внутри страны, заявили 48% респондентов в сельских поселениях (в среднем по выборке этот показатель составляет 56%).

Стоит обратить внимание на следующие полученные в ходе исследования данные. Респондентам было предложено высказать мнение относительно опасности тех или иных видов террористических актов для страны и семьи (Таблица 1).

Таблица 1 – Мнение респондентов об опасности различных видов террористических актов для страны и семьи

Как видно из приведенной выше таблицы, с точки зрения респондентов самым опасным видом террористического акта для страны является угроза применения ядерного, бактериологического или иного оружия массового поражения, тогда как для семьи – взрывы жилых домов.

Также при изучении феномена терроризма в апреле 2014 года нами был проведен эксперимент, цель которого заключалась в выявлении влияния религиозной и национальной принадлежности на восприятие индивида в качестве потенциально опасного жителями г.о. Тольятти. Объектом исследования выступили жители городского округа Тольятти. Предметом – влияние религиозной и национальной принадлежности на восприятие индивида в качестве потенциально опасного.

Выборку составили две группы. Первую группу составили 28 человек, среди которых 14 мужчин и 14 женщин в возрасте от 20 до 40 лет со среднем профессиональным и высшим образованием. Данная группа выступала в качестве контрольной. Вторую группу составили респонденты с идентичными социально-демографическими характеристиками. Она выступала в качестве экспериментальной. Выборка является случайной.

Первой группе предлагали фотографии трех мужчин и трех женщин и просили ответить на вопрос «Если бы Вам сказали, что один из этих людей является террористом, то на кого бы Вы подумали? Почему?» На фотографиях были изображены мужчины – китаец, русский, египтянин. Соответственно и женщины – китаянка, русская и египтянка. На фотографиях не была явно выражена религиозная принадлежность.

Второй – экспериментальной – группе были предложен тот же вопрос и те же фотографии, затем была введена независимая переменная (религиозная принадлежность) и респондентов попросили ответить на вопрос: «Если бы Вам сказали, что один из этих людей подозревается в причастности к теракту, кого бы Вы заподозрили? Почему?» и предложили фотографии, на которых были изображены мужчины и женщины с явно выраженной религиозной приверженностью (буддисты, православные, мусульмане).

В ходе обработки полученных данных были получены следующие результаты: большинство респондентов контрольной группы террористов увидели в мужчине, который по национальности является русским (ответ 19 респондентов), и женщине – египтянке (ответ 22 респондентов), аргументировав свой выбор тем, что у мужчины «наигранное спокойствие на лице, взгляд сконцентрированный, озлобленный и динамичный, он уравновешенный, одет в спортивную одежду, и не привлекает к себе внимания», выглядит «напуганным и подозрительным»; выбор женщины обосновали тем, что на ней «закрытая темная одежда», она «напугана», «взгляд содержательный». Некоторые обосновывали свой выбор национальной принадлежностью.

Абсолютное большинство экспериментальной группы (19 и 21 человек соответственно) в качестве террориста указали на мужчину – мусульманина и женщину – мусульманку. При этом причиной указывали то, что «чаще исполнителями терактов являются мусульмане», говорили о том, что выбранные ими люди «внешне похожи на террористов». В связи с этим встает вопрос, откуда респонденты знают, как именно выглядит террорист? Здесь можно говорить о господстве стереотипов в отношении внешнего облика террористов.

Интересно отметить, что 13 респондентов контрольной группы не указали ни на одного человека, изображенного на фотографиях, объясняя это тем, что «…по внешнему виду определить невозможно, если бы преступников было видно сразу…их бы уже всех поймали и засадили за решетку...на фотографиях вполне все адекватные люди,..ни на кого нельзя подумать. Массовый стереотип это глупо. Преступников не определяют ни по национальности, ни по внешнему виду. Террористом может являться абсолютно любой человек».

Подводя итог проведенному исследованию, можно говорить о том, что первая гипотеза, утверждающая, что явно выраженная религиозная принадлежность индивида (наличие национальной одежды, религиозных атрибутов) влияет на оценку индивида в качестве потенциально опасного, в данном случае в качестве террориста, подтвердилась. Респонденты контрольной группы в качестве потенциально опасных индивидов указали на русского и египтянку, заостряя свое внимание в большинстве случаев на психологических характеристиках («грусть в глазах, наигранное спокойствие, незаметная внешность»), изображенного на фотографии, а не на его национальной принадлежности. Респонденты экспериментальной группы, в свою очередь, почти единодушно увидели террористов в мусульманах, объясняя свой выбор тем, что «в такой закрытой одежде часто показывают смертниц», «чаще исполнителями терактов являются мусульмане». То есть ярко выраженная религиозная принадлежность явилась основным фактором для того, чтобы человека заподозрили в терроризме.

Вторая гипотеза, утверждающая, что для респондента с более высоким уровнем образования не является решающим национальная или религиозная принадлежность при оценке индивида в качестве потенциально опасного, не подтвердилась. После введения независимой переменной (религиозной принадлежности) ни один из респондентов не стал отрицать, что явно выраженная религиозная принадлежность изображенных на фотографиях людей является немаловажным фактором для определения человека как террориста. Тем не менее, до введения независимой переменной каждый четвертый респондент со средне – профессиональным образованием и каждый 7 с высшим образованием говорили о том, что «…не выбрали никого…нормальные все люди, вполне адекватные…как среди мужчин, так и среди женщин…нельзя судить по внешности…массовый стереотип на мне не сработал». Анализируя полученные данные, можно сделать вывод о том, что уровень образования не является определяющим при оценке индивида в качестве потенциально опасного.

Исходя из всего выше сказанного, можно сделать вывод, что влияние религиозной и национальной принадлежности на восприятие индивида в качестве потенциально опасного жителями г.о. Тольятти, довольно сильно. Мусульмане не вызывают доверие у простых граждан, скорее наоборот, жители г.о. Тольятти видят в них потенциальных преступников. Хотя многие отдают себе отчет в том, что национальность и религиозная принадлежность не говорит о том, что человек террорист. Здесь очень сильны стереотипы, которые нам навязывают СМИ.

Анализируя данные, полученные в результате экспертного опроса и эксперимента, можно сказать, что видимость террористов глазами экспертов и жителей г.о. Тольятти разнится. Для экспертов национальная и религиозная принадлежность не является основополагающим фактором для отнесения человека к потенциально опасным, в нашем случае к террористам. Существует целый набор характерных признаков, по которым можно заподозрить в человеке террориста: это в основном психологические признаки, а также внешний облик. Для респондентов, участвующих в эксперименте, религиозная принадлежность явилась определяющим фактором для того, чтобы заподозрить в человеке террориста. Хотя отчасти респонденты правы, мусульмане – это те люди, которые чаще всего бывают причастны к террористическим актам. Данное утверждение получило подтверждение в разговоре с экспертами.

Итак, террористов в глазах жителей г.о. Тольятти связывают с мусульманским вероисповеданием. На наш взгляд, этому во многом способствуют СМИ, так как именно в них освещаются все событии, происходящие в стране и мире, и именно по тому, как освещается терроризм в СМИ, и складывается видение террористов в массовом сознании. В настоящее время господствует стереотип, что террорист – это обязательно мусульманин или лицо кавказской национальности в темной просторной одежде. Такое видение зачастую неверно. В данной ситуации необходима пропаганда в СМИ истинных представление о террористах, как о людях разных национальностей; пропаганда действий для своевременного распознавания в человеке террориста и оповещения об этом соответствующих структур. Именно СМИ, а точнее средства массовой коммуникации (СМК), должны сыграть большую роль в разрушении массового стереотипа о террористах, и сделать так, чтобы населению предоставлялась правдивая и точная информация.