Nataliya Fedina Основаниями прекращения правоотношений, возникающих в силу завещательных распоряжений, помимо всего прочего, будет являться истечение срока, на который было установлено их действие завещателем, либо превышение размера предоставления стоимости имущества, полученного наследником, поскольку наследник обязан исполнить завещательный отказ только в пределах этой стоимости (пункт 1 статьи 1138 ГК) [1].
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о прекращении завещательного отказа, содержанием которого является длящееся правоотношение между легатарием и наследником, к примеру в тех случаях, когда предметом завещательного отказа является совершение периодических платежей либо предоставление имущества (в том числе жилого помещения) в пользование на какой-либо срок.
Переходя к вопросу о рассмотрении срока действия завещательного отказа необходимо отметить, что пункт 2 статьи 1137 ГК прямо указывает, что предметом завещательного отказа может быть предоставление жилого помещения в пользования отказополучателю на период его жизни или иной срок. Аналогичное указание отсутствует, когда речь идет о таком предмете завещательного отказа как осуществление в пользу отказополучателю периодических платежей. Хотя ранее было практически общепризнано положение о том, что срок такого отказа мог определен периодом жизни отказополучателя (пожизненное содержание), и как было показано ранее русскому дореволюционному законодательству только и была известна подобная разновидность легата, некоторыми авторами на основе действующего в тот период ГК РСФСР 1964 года было высказано суждение о том, что завещатель не вправе в качестве предмета завещательного отказа определить обязанность наследника обеспечить пожизненное содержание легатария. В качестве аргументов подобного утверждения использовалось то, что в данном случае необходимо определить сумму ежемесячного содержания (либо за иной период времени), ибо в противном случае не исключено, что завещательный отказ будет исполнен в сумме превышающей обремененную наследственную долю [2]. Поскольку стоимость наследственной доли известна и сумма ежемесячного содержания также определена, то нетрудно вычислить период времени, в течение которого должно выплачиваться содержание отказополучателю. Таким образом, в данном случае имеет место не пожизненное содержание, а передаче определенной денежной суммы или имущества в виде предоставления питания, одежды и т.п. с рассрочкой на определенный, пусть даже и весьма длительный отрезок времени [3].
Хотя подобное утверждение находит поддержку и у некоторых авторов, строящих свои выводы на основе ныне действующего законодательства [4], представляется, что, по крайней мере в современных условиях, оно не может быть воспринято.
Действительно, предположим, что в качестве завещательного отказа завещатель сформулировал обязанность наследника предоставить пожизненное содержание какому-либо третьему лицу. Неужели в этом случае этому лицу необходимо отказать в предоставлении содержания, исходя лишь из того, что завещатель должен был определить «сумму ежемесячного содержания (либо за иной период времени)»?
Для обоснования неправильности утверждения о невозможности использования в качестве предмета завещательного отказа обязанности пожизненного содержания легатария, необходимо отметить, что неправильной в данном случае является начальная посылка этого утверждения о том, что формулируя такой отказ завещатель должен обязательно определить сумму ежемесячного денежного содержания. Исходя из того, что в этом случае между наследником и легатарием устанавливается обязательственное отношение, к которому будут применяться правила о соответствующем обязательстве (пункт 3 статьи 1137 ГК), необходимо прийти к выводу, что подобное указание в завещании вовсе не обязательно.
Данный вывод следует из того, что в подобном случае к отношениям между отказополучателем и наследником в зависимости от условий завещательного отказа должны быть применены нормы о пожизненной ренте или пожизненном содержании с иждивением, по крайней мере, в части, касающейся размеров ренты или пожизненного содержания (статьи 597 и 602 ГК). В то же время, содержание данных статей сформулировано таким образом, который дает все основании полагать, что условия о размере ренты или пожизненного содержания являются существенными условиями этих договоров (причем подобная точка зрения преобладает и в литературе [5], из чего следует, что если в завещании отсутствует подобные условия, то завещание в этой части является недействительным (поскольку трудно говорить о том, что завещание может являться незаключенным).
При ближайшем рассмотрении, однако, оказывается, что устанавливая правила о том, что пожизненная рента должны быть определена в договоре (пункт 1 статьи 597 ГК), или о том, что в договоре должна быть определена общая стоимость всего объема содержания с иждивением (пункт 2 статьи 602 ГК), законодатель вовсе не имеет в виду, что при отсутствии подобных условий в договоре он будет считаться незаключенным. Это следует, во-первых, из того, что наряду с установлением подобных требований к содержанию договора, законодатель определят минимальные размеры пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением. В этой связи возникает вопрос: почему при нарушении сторонами условий об этих размерах будут действовать императивные нормы об этих договорах, а при отсутствии подобных условий в самом тексте договора его следует считать незаключенным? Во-вторых, применительно к договору о пожизненном содержании с иждивением пункт 3 статьи 602 ГК прямо предусматривает возможность спора между сторонами по поводу объема содержания, но если бы это условие действительно было бы существенным условием, такого спора не могло бы возникнуть в принципе.
В этой связи заслуживают большей поддержки выводы тех авторов, которые указывают, что «в подобных случаях отсутствие соответствующего условия в договоре не всегда влечет за собой признание его незаключенным, если только оно не должно считаться необходимым для данного конкретного договора или одна из сторон настаивает на его принятии. При возникновении спора относительно значения такого условия, которое входит в перечень подлежащих согласованию, но не названных прямо существенными условий, оценку дает суд» [6].
Таким образом, даже при отсутствии в завещании условий об объеме пожизненной ренты или пожизненного содержания с иждивением, которые является предметом завещательного отказа, в отношении пожизненной ренты должны действовать положения о ее минимальном размере (пункт 2 статьи 597 ГК), а в отношении пожизненного содержания с иждивением – помимо правил о минимальном размере также и принципы добросовестности и разумности (пункт 3 статьи 602 ГК) [7].
Допустим, что несмотря на отсутствие в завещании подобных условий, размер пожизненной ренты или пожизненного содержания, являющихся предметом завещательного отказа, был все-таки определен. Означает ли в таком случае, что таким же определенным должен стать и срок этого отказа. Из позиции М.Ю. Барщевского и других поддерживающих его авторов следует, что в таком случае подобный срок непременно подлежит установлению путем деления суммы ежемесячного содержания на общую стоимость доли наследника, на которого возложена обязанность по предоставлению этого содержания. Однако, в таком случае получается, что сама по себе смерть легатария после установления обязательства между ним и наследником, но до истечения этого вычисленного срока, сама по себе не является основанием для прекращения действия легата, и право легатария должно перейти к его наследникам и действовать до тех пор, пока не будет в полном объеме исчерпана стоимость доли наследника, на которого была возложена обязанность по исполнению легата. Ясно, что такой абсурдный вывод полностью может противоречить действительной воле завещателя, который если бы хотел установить вполне определенный срок периодических платежей или пожизненного содержания, то действительно установил бы его в завещании. Если же он говорит, что такие платежи или содержание должны предоставляться пожизненно, то он имеет в виду право, тесно связанное с личностью конкретного легатария, но не его наследников.
Иное дело, что период жизни легатария с учетом суммы, определенной для выплаты в его пользу периодических платежей или пожизненного содержания, действительно может полечь за собой превышение общей суммы платежей или содержания над стоимостью наследственной доли. Но в подобном случае, обязательство легатария прекратиться именно при наличии данного обстоятельства, которое помимо истечения срока, является самостоятельным основанием прекращения завещательного отказа в данном случае.
Переходя к рассмотрению вопроса о превышении стоимости легатарного предоставления над стоимостью наследственной доли как основании его прекращения (пункт 1 статьи 1138 ГК), следует отметить, что в основном оно не является предметом острых научных дискуссий, поскольку следует из самой сути завещательного отказа: если наследник обязан исполнить его в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества за вычетом долгов наследодателя и стоимости своей обязательной доли (в том случае, если наследник имеет на нее право), то его обязанность сверх этой суммы вообще не может возникнуть, несмотря даже на то, что именно подобным образом будет сформулирована в завещании, поскольку завещание в этой части будет являться недействительным как противоречащее пункту 1 статьи 1138 ГК. В тех же случаях, когда общий размер легатарного предоставления на момент возникновения этого обязательства не может быть определен (как в случае с пожизненными платежами или содержанием), то данное обязательство прекращается в тот момент, когда общая сумма осуществленных платежей или содержания достигнет стоимости наследственной доли.
В то же время, некоторыми авторами был выдвинут тезис, согласно которому, если речь идет о предоставлении легатарию жилого помещения или его части, право легатария по пользованию этим помещением должно прекратиться в тот момент, когда «расходы собственника дома на содержание жилой площади, занимаемой отказ о получателем, не превысят стоимость перешедшего ему наследственного имущества». При этом «во избежание возможного заблуждения субъектов гражданских отношений относительно их прав (наследодателей - по поводу возможности обеспечить бесплатным жильем определенных лиц пожизненно, отказ о получателей - по поводу возможности пожизненно проживать в отказанном им жилом помещении на безвозмездной основе)», а также единообразия судебной практики предлагается даже внести в ГК изменения, исключив норму о возможности возложения на наследника обязанности обеспечить пожизненное пользование переходящим по наследству домом другим лицам (легатариям) [8]. Некоторые авторы, не опровергая саму правильность подобного толкования ГК, указывают на отсутствие подобной необходимости, полагая что законодатель, руководствуясь принципами гуманизма и справедливости, намеренно предусматривает возможность пожизненного безвозмездного проживания в жилом помещении легатария, для которого как правило это является жизненной необходимостью. «Поэтому, выбирая между интересами наследника и лицами, нуждающимися в данном завещательном отказе, законодатель решил защитить интересы нуждающихся» [9].
В действительности, законодатель не делает здесь подобного выбора, и не в коей мере не ограничивает имущественные права наследников. Безусловно, наследники могут претерпевать некоторые неудобства, обусловленные необходимостью делить крышу быть может даже с посторонним лицом, каковым может являться для них легатарий [10]. Однако, их имущественные права от этого не в коей мере не умаляются.
Неправильность подобного подхода к решению вопроса об основаниях прекращения легатарного предоставления, объясняется буквальным восприятием безвозмездности как одного из признаков такого предоставления. Действительно, ранее уже неоднократно было сказано о том, что суть завещательного отказа заключается в обязанности наследника по безвозмездному предоставлению чего-либо третьему лицу (легатарию) за счет перешедшего к нему наследственного имущества. Однако, принцип безвозмездности легатарного предоставления действует исключительно в сфере отношений между наследником и легатарием, и на отношения между легатарием и третьими лицами он не может быть распространен. Из этого следует, что наряду с правами, передаваемыми ему наследником, легатарий может получить и обязанности.
Как правило, эти обязанности обременяют само имущество, передаваемое легатарию. Так, например, бесспорен тот факт, что наряду с имуществом, передаваемым в собственность легетарию, ему автоматически передается и бремя содержания этого имущества. Если имущество, переедаемое легатарию, обременено вещным правом (например, залогом), то обязанности залогодателя несет уже не наследник, а легатарий (пункт 1 статьи 153 ГК) [11]. Аналогичным образом, если предметом завещательного отказа является предприятие как имущественный комплекс, субъектом долгов, входящих в его состав (пункт 2 статьи 132 ГК), будет также легатарий, а не наследник, в связи с чем нельзя согласиться с авторами, доказывающими, что предприятие вообще не может выступать в качестве предмета завещательного отказа[12].
Возвращаясь к ситуации с предоставлением в пользование легатарию жилого помещения, и применяя к данным отношениям положения о договоре безвозмездного пользования, следует прийти к единственно возможному выводу о том, что получая право безвозмездного проживания в жилом помещении, легатарий одновременно приобретает и обязанность по содержанию этого жилого помещения, в том числе по несению всех расходов на его содержание (статья 695 ГК). Причем, обязанность эта корреспондирует не праву наследника, а праву того лица, перед которыми аналогичные обязанности несет и сам наследник, что прямо вытекает из положений статьи 33 нового ЖК, в силу которых, легатарий в этом случае пользуется жилым помещением наравне с собственником, и, как следствие, несет такие же обязанности. Примечательно, что к подобным выводам приходила судебная практика и до принятия нового ЖК, путем применения по аналогии положений статей 53 и 153 ЖК РСФСР о правах и обязанностях членов семьи собственника или нанимателя жилого помещения, а также иных лиц, вселенных собственником в качестве членов семьи.
Таким образом, нельзя ставить под сомнение, что одним из предметов завещательного отказа может быть обязанность наследника предоставить жилое помещение для пожизненного проживания легатария, причем такая обязанность не может прекратиться с превышением стоимости легатарного предоставления над стоимостью наследственной доли, поскольку легатарий несет бремя содержания имуществом, безвозмездное пользование которым он осуществляет, наравне с наследником.