Tatiana BarkovaОкружающий человека мир, сложный и загадочный, становится той основой, из которой человек с помощью языка конструирует, «творит» свой жизненный мир, возводит дом своего бытия (вспомним М. Хайдеггера).
Путем анализа картины мира, свойственной языковой личности, выявляется ее познавательный (когнитивный) план. Носителю определенных знаний о мире и языке присущи предметно-содержательные и категориально-формальные способы интерпретации действительности (именно они выделяются на том культурно-этническом уровне рассмотрения, применительно к которому говорят о языковой личности).
Языковая личность характеризуется не только потребностью постоянно сравнивать какие-либо объекты (в широком смысле этого слова) окружающей действительности, но и способностью сравнивать: подбирать различные образы для сравниваемых объектов, вербализовать их, используя для этого разнообразные сравнительные конструкции современного русского языка, представляющие различные уровни языковой системы. «Я сравниваю, значит живу», – читаем в «Разговоре о Данте» Осипа Мандельштама [1].
Сравнение признается древнейшим видом интеллектуальной деятельности. Сравнение (в широком смысле слова) является составляющей проблемы тождества и различия, а значит может рассматриваться и с философской точки зрения, и в контексте культуры (в том числе национальной культуры).
Сравнительные конструкции в качестве средства выразительности широко используются в современном русском языке не только в художественных произведениях, но и в языке средств массовой информации, в устной речи, а также в рекламе. Именно востребованностью языковой личностью сравнительных конструкций, высокой частотностью их использования в текстах различной стилевой принадлежности, богатством содержания, разнообразием их структурных разновидностей, способностью нести культурно-национальную информацию можно объяснить большой интерес лингвистов к изучению данного языкового феномена.
В современном отечественном языкознании категория сравнения исследуется в рамках функционально-семантического, лингвокультурологического, логико-гносеологического и когнитивного подходов к изучению языковых явлений.
Исследователи семантики компаративных языковых единиц неизбежно задаются вопросом, почему в каждом конкретном случае сравниваются именно эти, а не какие-то другие объекты или явления, то есть они оказываются перед необходимостью уяснить, установить основания сравнения. Сейчас уже очевидно, что, для того. чтобы решить эту задачу, следует выйти за пределы языка и искать основания сравнения в закономерностях мышления. А значит, переместиться в русло когнитивного направления в изучении языковых явлений, с позиций которого сравнение может и должно рассматриваться как феномен не только языка, но и мышления, а также сознания и культуры.
В работах по когнитивной лингвистике уже стали общим местом рассуждения о сложности, многомерности структуры концепта, которая включает в себя наряду с понятийной основой значительный психосоциокультурный пласт – ассоциации, оценки и коннотации, характерные для конкретного этноса, представляющего определенную национальную культуру. Очевидно, что концепты, будучи результатами мыслительной деятельности, объективируются в языке. Однако вербализация концепта различными языковыми средствами (и даже совокупностью их) не может претендовать на его полное и всеобъемлющее описание. Так, Ю.С. Степанов утверждает, что в описаниях духовных концептов человек может дойти до той черты, за которой «простирается» некая духовная реальность, которая лишь переживается, но не описывается [2; c.13].
Под концептом будем понимать ментальное образование, имеющее национально-специфические особенности, план содержания которого включает в себя всю совокупность знаний о каком-либо объекте (в широком понимании этого слова), а планом выражения является вся совокупность языковых средств, имеющихся в конкретном языке: лексических, фразеологических и др.
Предметом нашего исследования в данной работе стали компаративные конструкции, включающие лексему жизнь, которые являются репрезентантами одноименного концепта. Концепт ЖИЗНЬ (наряду с концептами ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО, СМЕРТЬ, СВОБОДА, ИСТИНА и др.) можно отнести к концептам, непосредственно организующим концептуальное пространство и играющим существенную роль в построении всей концептуальной системы определенного этноса.
Сравнительные конструкции, предмет сравнения которых объективируется существительным жизнь, различаются по своей структуре и составу. Они могут представлять собой одно слово, словосочетание, а также развернутый контекст, в котором раскрывается ряд признаков концепта, вербализуемого полисемантом жизнь.
Как известно, различают ядро и периферию концепта. Ядро концепта ЖИЗНЬ объективируется дефинициями значений лексемы жизнь, представленными в толковых словарях современного русского языка. Различные прагматические составляющие данной лексемы, ее коннотации и ассоциативные связи, субъективный опыт языковой личности, отраженный в языке (в том числе в художественном тексте), относятся к периферии одноименного концепта.
Исследование ядра концепта ЖИЗНЬ и соответственно анализ материалов толковых словарей не входит в задачи настоящей работы, сосредоточимся лишь на его периферии.
Очевидно, что познание объекта окружающей действительности происходит через познание его признаков (рассматриваемых отдельно друг от друга или взятых в совокупности), которые дифференцированно отражаются в сознании человека, становясь при этом концептуальными признаками (компонентами) концепта. Они находят отражение в языке, в различных языковых единицах, в частности в компаративных конструкциях.
Сравнительные конструкции позволяют фокусировать внимание только на одном из концептуальных признаков, на одном из компонентов концепта (иногда на их комбинации), благодаря чему задается вектор его осмысления, т. е. он осмысляется через этот «фокусный» признак, который в данном этносе принимается за прототипический.
Можно предположить, что в компаративных конструкциях находят отражение и опыт осмысления человеком фрагмента окружающего мира, и познавательная деятельность человека, представленная в данном случае определенными когнитивными процессами (любопытно было бы выяснить, одинаковы ли они на стадии формирования сравнительных конструкций и на стадии их функционирования).
Признаки, лежащие в основе компаративных конструкций, одним из структурных компонентов которых является лексема жизнь, предопределяются концептуальными признаками (компонентами) одноименного концепта. Однако следует заметить, что компоненты концептуальной структуры концепта ЖИЗНЬ, с одной стороны, обусловливают признаки сравнения, а, с другой стороны, сами определяются развернутым компаративным контекстом.
На основе проведенного анализа многочисленных примеров из художественных текстов удалось выделить целый ряд концептуальных признаков концептаЖИЗНЬ, которые: а) становятся признаками сравнения, б) порождают компаративную конструкцию и в) служат отправной точкой для развертывания самого компаративного контекста. Назовем лишь некоторые из компонентов смыслового содержания концепта ЖИЗНЬ и проиллюстрируем их наиболее яркими, на наш взгляд, примерами:
а) «дискретность»: – Жизнь – как банка с клубникой. Между ягодами – пустоты. Но пустоты – это тоже наполнение [3];
б) «партитивность»: – Женя перебирала фотографии – обломки жизни, ломаный пазл, который никогда больше не соберется в старую картину ... [10];
в) «движение». Жизнь может сравниваться с различными движущимися предметами: с потоком воды, с каким-либо транспортным средством, например, с поездом или с самолетом. При этом с помощью разнообразных языковых средств, чаще глаголов (обогнуть, пронестись, унестись и т. п.), которые не только описывают различные виды движения, но и указывают на высокую скорость движения и завершенность действия, создается образ скоротечности жизни, ср.: – Жизнь прошумела, обогнула его и унеслась, как огибает стремительный поток тяжелую, лежачую группу камней [13]; – Мне кажется, что мимо меня, как роскошный грохочущий поезд, пронеслась чужая прекрасная одухотворенная жизнь [3]; – Так и ее [Эли] жизнь, как неуправляемый самолет. Что-то с ней будет? Куда ее занесет [4]?
Заметим, что сравнение жизни с неуправляемым самолетом стало возможным благодаря наличию в структуре концепта ЖИЗНЬ таких компонентов, как «непредсказуемость», «невозможность (со стороны субъекта жизни) влиять на ее ход», т. е. в известном смысле «предопределенность» жизни, что сближает концепт ЖИЗНЬ с концептом СУДЬБА и объективируется в языке синонимическими связями существительных жизнь и судьба.
Основанием для сравнения могут быть комбинации признаков концепта ЖИЗНЬ, например, таких как «партитивность» и «движение»: – … во второй половине жизни, так же как и во второй половине отпуска, дни проходят скорее [5];
г) «недолговечность», «бренность» человеческой жизни – это еще один компонент структуры концепта ЖИЗНЬ, который становится признаком сравнения. Жизнь человека на земле преходяща; ее, например, можно сравнить с жизнью постояльцев гостиницы, которые постоянно меняются: – Номер как номер. Временное жилище. Здесь жили до тебя, теперь ты. Завтра уедешь … Заселится следующий. И с ним так же. Все это напоминает о бренности существования [4]. Ср. также: – Прошло лето красное, не воротишь – словно бы сама жизнь прошла, развеялась пылью дорожной! [14];
д) «изменение». Очевидно, что такие компоненты концептуальной структуры, как «движение» и «изменение», тесно связаны между собой и являются взаимно обусловленными. Изменения, происходящие в жизни, могут сравниваться с изменениями, которые можно наблюдать в природе: – И как изменилась жизнь ... Как будто среди лета выпал снег. Только что зеленела трава, и вдруг все стало белым [6].
Наличие в структуре концепта жизнь таких компонентов, как «дискретность», «партитивность», «изменение», «непредсказуемость» и «случайность», позволяют сравнивать жизнь с калейдоскопом: – Но Ероху понесло дальше: Вот мне бы эти сорок тыщ! Так я бы раскрутился. По-твоему, жизнь – что? Она – калейдоскоп [16]; – Жизнь, девчата, в сущности – калейдоскоп. Сегодня – одно, завтра – другое. Сегодня поддаешь, а завтра, глядишь, и копыта отбросил ... [16]; – А моя жизнь? Вернее, мой приход в жизнь? Или все – хаос. Как детская игра калейдоскоп. Смотришь в трубочку – такая вот картинка. А чуть повернешь, по-другому упали стекляшки, соединились в другой рисунок [3].
Такие компоненты структуры исследуемого концепта, как «целенаправленное движение», «сложность «маршрута», «преодоление трудностей», которые встречаются на пути, позволяет сравнивать жизнь с горой, с вершиной, которые нужно покорять: – Он [Трофимовъ] ощутил себя тем, пятнадцатилетним. Впереди – вся жизнь, и можно было наново ее завоевывать и покорять, как альпинист, но не с самого подножия, а с уже взятых высот – еще выше и круче. До самого пика [4]. (Ср. также: Вершина жизни, вершина горы и гора ее живота – все это было в родстве между собой [9]). Показательно в этом плане использование отглагольного существительного преодоление в сочетании с существительным жизнь: – Не думал я, что самым трудным будет преодоление жизни как таковой [16]. Преодоление жизненных трудностей метонимически переносится на преодоление жизни, а само это словосочетание объективирует в языке соответствующий компонент структуры концепта ЖИЗНЬ.
Такие компоненты структуры концепта жизнь, как «деятельность». «активность», «сложность», «преодоление трудностей», обусловливают сравнение жизни с работой, борьбой. Ср.: – Она никак не могла согласиться, что жизнь – серьезная и трудная работа; все ее крошечное мечтательное существо желало цветных уютных миражей, соразмерных ее детской девятиметровой комнатке [8]; – Но Мамин [комитетчик … ни в чем не сомневался. Он верил в свое дело, а значит – в свою жизнь [11]; – Эта мысль не была для нее новой – она пришла к ней еще в детстве ... Словом, жизнь – борьба, и не только за высшее образование [11].
Трудная жизнь сравнивается с каторгой, а благополучная, беззаботная, сытая, жизнь на всем готовом – с малиной, Масленицей, санаторием и т. п.: – А пока что Маруся была сыта и здорова. Одежды у нее хватало. Деньги на хозяйство лежали в коробке из-под торта. Не жизнь, а санаторий для партийных работников [16].
Окружающая реальная жизнь воспринимается как ирреальная и сравнивается с действием, происходящим на экране: – Ее /Елены Борисовны / жизнь проходила как будто на экране телевизора [15]; – Елена Борисовна удивляла меня своей покорностью. Вернее, даже не покорностью, а равнодушием к фактической стороне жизни. Как будто все происходящее мелькало на экране [15]; – … в результате он видит не жизнь как таковую, а проекцию собственных фантазий и мечтаний, мифов и снов наяву на некий воображаемый экран [13]. В то же время сравнение настоящей и «экранной» или «остановленной», запечатленной на снимке жизни ведет к их противопоставлению: – Облупленные балясины Дворца Урицкого в Питере на снимке отремонтировали; в жизни Ленин стоял одной ногой в каком-то мусоре … [13].
Отмечены компаративные конструкции, в которых жизнь сравнивается с театром, со сценой, с пьесой, со спектаклем; с кино и т. п. Ср.: – Что же касается юной Верочки, весь учебный год старательно изучавшей таировские «эмоционально-насыщенные» формы, в ту весну она раз и навсегда утратила ощущение границы между жизнью и театром, «четвертая стена» рухнула и отныне она играла спектакль своей собственной жизни [11]; – В прежние времена Мур интересовалась событиями и людьми как декорацией собственной жизни и статистами ее пьесы, но с годами все второстепенное линяло и в центре пустой сцены оставалась она одна … [12]; – Отец мой всегда любил покрасоваться. Вот и стал актером. Жизнь казалась ему грандиозным театрализованным представлением [26]; -. А что? В театре живем [11]!
Такие компоненты структуры концепта ЖИЗНЬ, как «цикличность», «определенная последовательность и повторяемость событий», «заданность хода человеческой жизни», «бесконечность», позволяют сравнивать жизнь с кругом или другими предметами, имеющими форму круга: патефонной пластинкой, кольцом, дугой, колесом и пр. Ср.: – Жизнь, как большая круглая пластинка, поставленная на патефонный диск, кружится, убывая с каждым витком. Но пока она кружится и звучит – кажется бесконечной [7]; – Но теперь все умерли, жизнь как будто свернулась кольцом и прошлое, освещенное кинематографическим светом счастья, прожорливо заглотило и пустынное настоящее, и лишенное какого бы то ни было смысла будущее [12]; – Ему / Месяцеву / было все равно.... Просто он бежит, бежит, как белка в колесе. Играет, играет, перебирает звуки. А колесо все вертится, вертится [7].
Жизнь противопоставляется смерти, которая является естественным концом биологического существования, а существительные жизнь и смерть вступают в антонимические отношения и рассматриваются в языке как лексические антонимы (см., например, словари антонимов современного русского языка). Ср.: – И у него [композитора] было состояние, какое бывает у людей, сидящих в очереди к онкологу. «Да» или «нет». «Жизнь» или «Смерть»[6]. Жизнь заканчивается смертью, а о смерти можно говорить только в контексте жизни. Отношения между этими концептами не ограничиваются противопоставлением, а отношения между словами, их объективирующими, соответственно не ограничиваются только рамками антонимии. Возможно не только противопоставление этих понятий, но и их слияние, возможно определение жизни через понятие смерть (но не наоборот) и понимание смерти как конца жизни и одновременно ее начала. Ср., например: «Как-то жизнь и смерть сливались в одно», – в ужасе записал Лев Толстой … [13]; – Толстой в этой повести [«Смерь Ивана Ильича»] говорит, – говорит, повторяет, убеждает, долбит наш мозг, – что жизнь есть смерть. Но в конце повести его умирающий герой рождается в смерть, как в новую жизнь, …[13].
Жизнь как некая реальность противопоставляется
а) воображению, в частности мечте, являющей собой продукт воображения, иллюзиям и пр.: Хульные мысли – своего рода разрядка. Человек в воображении прокручивает то, чего не может позволить себе в жизни [7]; – Ты должна понять, – сказала Варя. – Есть мечты, иллюзии. А есть жизнь ... [3]; – Что касается Эли, она не рассуждала столь абстрактно: надо подтягивать жизнь к мечте. Не получалось. Мешала водка [4].
б) сну (снам): – К черту жизнь. Спать, спать, заснуть и непросыпаться [13]; – Сохранилось на всю жизнь только очень твердое знание о том, что, когда находишься внутри сна, вся обыкновенная жизнь обращается в сон ... Явь и сон – как лицевая и изнаночная сторона одной ткани [9]. Однако возможно не только противопоставление структурных признаков концептов ЖИЗНЬ и СОН, но и их взаимодействие, что порождает новую концептуальную структуру, которая объективируется, например, словосочетанием сон жизни. Ср.: – А у секунд бывает разная стоимость, и эта, шумахерская, стоит очень дорого. И вот он – удачник сна жизни, и все у него есть: успех, слава, деньги, любовь ... [8];
в) реальная жизнь противопоставляется виртуальной, Интернету: – Как правило, тот, кто основательно «поселился» в Интернете, в реальной жизни испытывает трудности в общении [17].
Жизнь, отчуждаемая от человека, противопоставляется субъекту жизни, в частности его внутреннему миру: – Происходило у меня это от тесноты, физиологической тесноты, потому что мое внутреннее Я было больше, чем моя плоть. И я алкоголем раздвигал эту плоть, как мне казалось, и тогда мое внутреннее Я вырывалось наружу. Но, вырываясь на белый свет, оно оказывалось безобразным. Вот и все! Сейчас же мой внутренний мир пришел в соответствие с моей жизнью [18].
Итак, концепт или его отдельный компонент, концептуальный признак, ассоциируется с неким образом, который формируется на базе личного эмпирического опыта человека, связанного с восприятием мира органами чувств. Однако, поднимаясь вверх «по ступеням абстракции», чувственный образ постепенно трансформируется в некий мыслительный конструкт. Анализируемые сравнительные конструкции дают наглядное представление о такого рода движении от непосредственного чувственного образа к концепту и благодаря этому позволяют понять, чем обусловлено формирование того или иного концептуального признака.
Сравнительные конструкции, включающие лексему жизнь, представлены в проанализированном фактическом материале несколькими структурными разновидностями как в рамках союзных (со сравнительными союзами как, словно, точно, будто, как будто, чем), так и несоюзных типов сравнительных конструкций. Говоря о союзном типе сравнительных конструкций, можно назвать следующие его разновидности:
1) полные придаточные предложения, с компаративной семантикой;
2) неполные придаточные предложения, имеющие сравнительную семантику;
3) сравнение в функции сказуемого;
4) сравнения в форме фразеологического оборота или устойчивого сравнительного словосочетания;
5) сравнения со сравнительными частицами.
Многочисленные структурные разновидности сравнительных конструкций несоюзного типа включают в себя единицы различных уровней языковой системы (это значительно затрудняет не только их квалификацию как конструкций компаративной семантики, но и их дифференциацию):
1) сравнение с помощью глаголов;
2) сравнения, выраженные существительными в форме творительного падежа;
3) сравнение, имеющее форму прилагательного;
4) сравнение в форме прилагательного в сравнительной степени в сочетании с существительным в родительном падеже;
5) сравнительные конструкции, включающие в свой состав краткое прилагательное похож (похож, -а, -е, -и на что?/на кого?);
6) сравнительная конструкция, включающая предлог вроде;
7) сравнения, включающие отрицательную частицу не.
Заметим, что для исследователей семантики компаративных конструкций большой интерес представляют сочетания, включающие существительное в родительном падеже (так называемые генитивные сравнения), которые могут быть отнесены к гибридным, поскольку занимают промежуточное положение между сравнением и метафорой, например: сон жизни, вершина жизни, преодоление жизни и т. п.
Проанализированный материал подводит нас к следующим выводам:
- сравнение можно рассматривать как особый способ восприятия человеком окружающей действительности и один из способов познания мира. Фоном для выбора объекта сравнения является окружающий человека мир, «первопричину» появления той или иной компаративной конструкции следует искать не только в чувственных образах окружающего мира, но и культуре, традициях, обычаях носителей данного языка; основание же сравнения, рождение именно этого, а не какого-либо иного образа обусловлено национально-культурными особенностями мировосприятия, присущими определенному этносу; ситуацией общения, характерологическими особенностями коммуникантов, а также спецификой индивидуально-авторской концептосферы, если сравнительные конструкции рассматриваются, например, в рамках художественного текста;
- разнообразные сравнительные конструкции, зафиксированные в дискурсе, не только фиксируют в языке результаты сравнения как одного из способов познания мира, но и участвуют в его концептуализации: признаки сравнения, являясь репрезентантами концептуальных признаков определенного концепта, позволяют получить доступ к данному концепту, а также помогают выявить его смысловой объем. По-видимому, потенциал компаративных конструкций в этом плане обусловливается их способностью эксплицировать «наивный» взгляд человека на окружающий мир, восходящий к его эмпирическому опыту как первой ступени познания;
- обогащение концептуальной системы человека (как члена языкового сообщества, как языковой личности) происходит не только благодаря личному эмпирическому опыту, но и в большой степени благодаря языку, который аккумулирует в себе общественно-исторический опыт (как накопленный человечеством, так и национальный). Очень важную роль в этом процессе играют художественные, публицистические тексты, которые не только отражают индивидуально-авторскую картину мира, но и раздвигают границы концептосферы определенного языкового сообщества, а также расширяют арсенал различных способов концептуализации мира;
- актуальными, на наш взгляд, представляются исследования компаративных конструкций в аспекте лингвокультурологии, поскольку, обладая значительным «культуронесущим» потенциалом, они могут играть значительную роль в передаче культурных кодов.