Evdokiya YakovlevaПроблема соотношения сознания и языка является одним из центральных вопросов философии, психологии, филологии и других отраслей знаний. Существует целый ряд разнообразных подходов, порой противоречащих друг другу. И это вызывает вполне справедливый спор и множество обсуждений. Как точно замечено, «спор о том, что в природе человека появилось раньше – сложное мышление или язык и насколько они автономны, – продолжается десятилетиями. А это вызывает и более фундаментальные вопросы, среди которых не последний – что считать языком и какова его роль? Является ли он существенным для потенциального взаимодействия человека с искусственными системами, и даже шире – с другими существами, обитающими в принципиально иных средах?» [1].
Статья посвящена анализу некоторых исследований в области соотношения сознания и языка. Язык и сознание неотъемлемы друг от друга и остаются перспективными и актуальными для исследователей.
Как уже было отмечено, в современной науке существует огромное разнообразие различных подходов к проблеме соотношения сознания и языка, его гуманитарного и естественнонаучного исследования.
Т. В. Черниговская спрашивает: «Что такое язык в конечном счете (не останавливаясь на очевидном ответе из учебника, что язык – система знаков)? Он возник как средство коммуникации или как инструмент мышления? Как с ним справляется мозг, учитывая, что в человеческом языке, в отличие от компьютерных, 1#1 и все определяется контекстом?» [2]
Отметим, что проблема происхождения языка как научно-философская была поставлена в начале XVIII в. Выдвигались различные концепции и теории в осмыслении данного вопроса(Ж.-Ж. Руссо, В. фон Гумбольдт, Л. Нуаре и др.). В психолингвистике язык рассматривается «как сущность, опосредующая процессы познания и осмысления, в которой явлено (языковое) сознание как таковое. При таком подходе язык является связующим звеном между индивидом/личностью и социумом/сообществом (о чем писал еще В. фон Гумбольдт). Он предстает как канал двунаправленной трансляции знаний: от общественного сознания индивидуальному и от индивидуального – общественному или другому индивидуальному. Помимо этого, он выполняет функцию инструмента...» [3].
Классическая отечественная психология дает следующую трактовку. А. Р. Лурия считает: «Человек отличается от животных наличием языка как системы кодов, обозначающих предметы и их отношения, с помощью которых предметы вводятся в известные системы или категории. Эта система кодов ведет к формированию отвлеченного мышления, к формированию категориального сознания» [4].
Л. С. Выготский же в своей концепции отношения мышления и языка полагает, что «мышление и язык имеют различные корни – мышление в доречевых формах, связанных с биологическим развитием человека, а язык в доинтеллектуальных формах, связанных с социальным окружением ребенка. Однако когда ребенок открывает для себя то, что каждый объект в окружающем его мире имеет свое название, имя, то в этом открытии диалектически участвуют обе эти категории (мышление и язык); и с этого момента мышление и язык перестают существовать отдельно друг от друга. “Интернализация” языка служит причиной того, что мысль начинает выражаться в форме внутренней речи; в свою очередь, влияние логики на развитие речи приводит к тому, что она становится все более связной и осмысленной» [5].
Все это дает нам основание утверждать, что данный вопрос до конца не изучен и остается открытым по сей день.
Действительно, на вопрос «Что такое сознание? Что язык – система знаков?» возможно ли дать ответ, обладающий математической точностью? Ввиду сложности объекта исследования целостного, исчерпывающего ответа до сих пор не существует.
В этой связи необходимо остановиться на весьма значимой работе Т. В. Черниговской, где обсуждается данная проблема: «Несмотря на растущий объем знаний о психике человека – его языке, семиотических возможностях и способности к формированию концептов, а также несмотря на данные о сопоставлении этих функций с высшими проявлениями психических способностей других биологических видов, мы тем не менее очень плохо представляем себе, что такое сознание – главная наша характеристика как вида (наряду с языком) – и как оно обеспечивается мозговой активностью. <…> Вероятно, следует возлагать надежды не на еще большее усложнение разрешающей способности техники, а на методологический и даже философский прорыв, который должен привести к возникновению новой мультидисциплинарной научной парадигмы» [6].
Дальнейшие исследования по данному вопросу привели к результатам, которые вызвали еще больше вопросов. Более или менее исчерпывающих ответов, особенно методологического характера, до сих пор не существует.
Мы склонны согласиться с автором, что «проблема соотношения сознания, языка и иных когнитивных процессов и их материального субстрата остается по-прежнему одной из “предельных”. Свойства мозга настолько многомерны и диффузны, что по мере усложнения техники визуализации мозговой активности это парадоксально дает основания для некоего “локального агностицизма”. То, что казалось твердо установленным – локализованность основных сенсорных и когнитивных функций, – вызывает теперь серьезные сомнения, основанные на современных данных мозгового картирования, показывающих не только участие многих зон мозга в любой серьезной когнитивной работе, но и статистическую неоднозначность, индивидуальную вариативность и нестабильность» [7].
Проведенный анализ показывает, что во многих исследованиях сознание представляет собой целостную систему, ни одна из составляющих его частей не имеет независимого, отдельного существования.
В психологии достаточно полно представлено понятие сознания. А. Н. Леонтьев, например, считает, что сознание имеет языковую, речевую природу: «Иметь сознание – владеть языком. Владеть языком – владеть значениями. Значение есть единица сознания (имеется в виду языковое, вербальное значение)» [8].
Л.С. Выготский, в свою очередь, считал, что язык и речь являются неотъемлемой частью формирования сознания. По мнению ученого, сознание человека развивается вследствие общения с другими людьми, вследствие приобретения опыта общения.
Становление человеческого сознания, таким образом, связывается многими исследователями с развитием языка. Невозможно не упомянуть в связи с этим появление понятия «языковое сознание», которое впервые возникло в Московской психолингвистической школе, представители которой придерживаются определения, данного Е.Ф. Тарасовым. Е. Ф. Тарасов понимает под языковым сознанием «совокупность образов сознания, овнешняемых при помощи языковых средств – слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов, ассоциативных полей» [9]. Многие исследователи придерживаются различных трактовок данного понятия, но единого определения до сих пор нет.
В свете вышеизложенного вызывает интерес утверждение В. В. Налимова, что сознание выполняет упорядочивающую роль: «Сознание проявляет себя по-разному. Одна из его задач состоит в том, чтобы упорядочивать наши сенсорные восприятия в такой форме, чтобы мир можно было воспринимать через систему образов. Уже из кантовской критики Чистого Разума следовало, что образ созерцаемого нами мира есть не механическое отображение внешней реальности, а ее реконструкция. Человек – не пассивный наблюдатель, а великий архитектор, строящий здание Вселенной, опираясь на свой чувственный опыт взаимодействия с внешним миром, переработанный фильтрами его сознания» [10].
Следует подчеркнуть огромное влияние, которое оказала экзистенциальная философия на понимание значения внутреннего мира человека, сознания, самосознания человека. Эти экзистенциальные вопросы в современном мире вызывают пристальное внимание различных научных школ и направлений гуманитарного и естественнонаучного знания.
Вечно решаемый в экзистенциализме вопрос о смысле в «разорванном» и потерянном мире» (смысл обретается в осознании бессмысленности мира, в погружении в свои эмоциональные переживания, безысходность, отчужденность, в свое одиночество) дополняется необходимостью переосмысления ориентаций сознания и установления иерархичности социальной коммуникации. Экзистенциализм тем самым дает понимание тех противоречий, с которыми человек постоянно сталкивается в современном мире.
Но, несмотря на все переживания человека в стремительно изменяющемся мире, экзистенциальная философия дает надежду, что каждый человек уникален, индивидуален и вносит свой самобытный вклад в общее созидание подлинной коммуникации людей.
Внутреннее самопреобразование, «выбор себя», реализация Самости как раскрытие сущности и смысла человека определяются подлинной коммуникацией, ориентированной на «зов» трансценденции. «Клод Леви-Стросс писал, что ХХI век будет веком гуманитарной мысли или его не будет вообще. Все мы помним, что ХХ век – век физики, ХХI – век нейробиологии... Но ясно, что не будет вообще ничего, если мы не очнемся и не осознаем, куда мы попали. А попали мы в цивилизационный слом, в ситуацию, когда разруха в головах настолько перекрыла все остальные проблемы, что является едва ли не самым главным фактором, определяющим наше существование. Знание о мозге, о том, как и зачем он порождает сознание, как связан с био- и социосферой и что такое ноосфера сегодня, – все это крайне важно сейчас, на сломе. Мозг нужно стараться узнать, потому что именно он обеспечивает наше представление о мире» [11].
Всякий знак независимо от того, будет ли это узелок, или зарубка, или цифра, слово, всегда имеет значение. Только благодаря значению знак способен выполнить роль связующего звена, которое опосредует психические процессы. Однако Клод Леви-Стросс также отмечал, что «как и образ, знак – это конкретное бытие, однако он подобен понятию своей референциальной способностью: они оба могут замещать другую вещь. И все-таки в этом отношении понятие обладает неограниченными возможностями, тогда как у знака они ограничены» [12].
В основе многих исследовательских задач, познании многих экзистенциальных истин лежит извечное желание лучше понять себя, свою собственную природу и культуру, вернуться в прошлое, чтобы лучше понять настоящее. Не потому ли каждый раз мы обращаем свой взгляд в глубинные пласты древних учений. В этой связи как верна мысль даосских мудрецов: «Когда человек рождается, он нежен и мягок. Когда умирает – тверд и груб. Когда деревья и травы рождаются, они мягкие и гибкие. Умирают они сухими. Поэтому твердость и грубость – спутники смерти. Мягкость и податливость – спутники жизни. Могущественная армия не победит. Прочное дерево сломается. Поэтому жесткость и могущество ниже, чем мягкость и податливость» [13]!
Остается только бесконечно восхищаться мудростью и проницательностью древних учений, положивших начало категориальному аппарату науки и мифологемы. И в этом контексте многие древние учения являются прекрасным образцом того, как классические знания многих мыслителей могут существенно влиять на сознание современных людей.
Потому справедливо звучат вопросы: «Что такое ум сам по себе?.. Но каково творческое начало ума человека? Его физическая чувствительность, его память и в особенности его интерес к комбинированию между собою получаемых ощущений. Ум в нем, следовательно, есть результат сравнения между собою ощущений, а здравый ум заключается в правильности их сравнения» [14].
Существует множество разнообразных и интересных подходов, порой близких или противоречащих друг другу в разных областях знания. Привлекают своей динамикой и ракурсом видения некоторых спорных вопросов междисциплинарные исследования в области синергетики.
Например, за последние десятилетия «синергетическое мировидение» вызывает интерес и обладает большим междисциплинарным потенциалом. Интересен взгляд А. А. Коблякова на язык как на «самоорганизующийся процесс», как на «нелинейную открытую среду», как на «язык становления с ограничением на употребление готовых понятий и форм». Эвристично, на наш взгляд, прогнозирование «некоего метаязыка, претендующего на описание как самого синергетического движения, так и процессов становления вообще» [15].
Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать следующий вывод: нет единого мнения в вопросах соотношения языка и сознания. Это тот феномен, который остается всегда актуальным и интересным в свете последних трансдисциплинарных исследований. В связи с этим считаем целесообразным обратить внимание на весьма значимые исследования некоторых авторов, где обсуждается проблема возникновения новой мультидисциплинарной научной парадигмы, что является весьма перспективным в изучении данной проблемы.
Как верно замечено Т. В. Черниговской, «главным препятствием на пути изучения языка и особенно сознания остается сама неопределенность понимания того, что мы договоримся таковыми считать (а значит, что мы будем искать при исследовании высших функций с помощью мозгового картирования или обсуждать свойства все более мощных систем искусственного интеллекта). Разброс трактовок огромен – от осознания и рефлексии до противопоставления подсознательным и бессознательным процессам» [16].
Разумеется, мы не стремились к утверждению некоего единства или родства философии экзистенциализма и различных подходов в психологии, а лишь отмечаем универсальность некоторых ключевых вопросов.