Lionora AvdoninaАлександр Блок познакомился с актрисой Валентиной Андреевной Щеголевой (Богуславской) – женой историка и пушкиниста П. Е. Щеголева – в снежные декабрьские дни 1906 г. в Театре В. Ф. Комиссаржевской. Поэт посвятил ей три стихотворения: «Все помнит о весле вздыхающем...» (1908), «Черный ворон в сумраке снежном...» и «Знаю я твое льстивое имя...» (1910), которые впоследствии были озаглавлены «Три послания» и включены в раздел «Голоса скрипок». В дальнейшем состав цикла, последовательность стихотворений в нем не изменились, только даты под каждым текстом заменены общей датировкой: 1908–1910, а сам цикл помещен в раздел «Арфы и скрипки», в состав которого он входил и в последующих переизданиях третьей книги [1].
Судя по воспоминаниям Н. Г. Чулковой, жены поэта, прозаика, переводчика и литературного критика Г. И. Чулкова, близкого знакомого А. Блока, опубликованным в сообщении Е. Ю. Литвина и С. С. Гречишкиной «Блок и Щеголева», Валентина Андреевна была совсем некрасива лицом, но очень женственна и грациозна, имела приятный голос. Блок любил гулять за городом, ездить на острова, кататься на лодке, один или с друзьями. Часто участницей таких прогулок в 1906–1910 гг. была В. А. Щеголева. Оставленные актрисой дневниковые записи свидетельствуют о том, что Валентина Андреевна была совершенно пленена Александром Блоком, его поэзией, его обликом [2].
Блок и Щеголева встречаются на литературных вечерах, концертах, чтениях, в литературных гостиных. Известно, что Валентина Андреевна исполняла мелодекламацию на стихи Вяч. Иванова и Сологуба. Особым успехом пользовалась «Менада» Вяч. Иванова в исполнении В. А. Щеголевой. «Благодарный автор» посвятил ей стихотворение «Как жертвы тень с любовью онемелой», в котором создается образ страстной менады – в древнегреческой мифологии спутницы и почитательницы Диониса. Вероятно, под влиянием созданного Щеголевой образа менады в послании Александра Блока возникает мотив мятежной, сжигающей, дионисийской страсти, присущей «страшному миру» [3].
21 декабря 1910 г. А. Блок, подготовив для издания «Три послания», написал актрисе, спрашивая разрешение поставить ее инициалы в книге. Поэт получил согласие, однако А. М. Ремизов, которому А. Блок послал сборник, неодобрительно отнесся к посвящению. Протест А. М. Ремизова вызван опасением, что посвящение скомпрометирует близких ему людей. С мужем Валентины Андреевны Павлом Елисеевичем Щеголевым А. М. Ремизов подружился в 1900-е гг. в вологодской ссылке. Поэт всегда выступал против автобиографического прочтения своей лирики, однако в конце концов А. М. Ремизову удалось переубедить поэта, и посвящение в виде трех инициалов «В. А. Щ.» было заменено одним – «В» [4].
Раздел «Арфы и скрипки» создается Александром Блоком на протяжении десяти лет и входит в третью книгу лирики поэта. Анализируя стихи этой книги, Н. С. Гумилев отмечал «торжественное приближение Духа Музыки, побеждающего демонов»: «Музыка – это то, что соединяет мир земной и мир бесплотный. Это душа вещей и тело мысли… Слова -– как ноты, фразы – как аккорды. И мир, облагороженный музыкой, стал по-человечески прекрасным и чистым, – весь, от могилы Данте до линялой занавески над больными геранями» [5]. В. М. Жирмунским [6] иносказательное заглавие целого отдела «Арфы и скрипки» воспринимается как своеобразное метафорическое оживление мотива скрипки, который становится «постоянной символической принадлежностью известной душевной настроенности». По мнению Д. М. Поцепни, в прозе поэта «художественная идея музыки – “сущности мира” – раскрывается и как действенное, преобразующее начало жизни» и в смысловом плане соотносится с дневниковой записью Блока: «Мир движется музыкой, страстью, пристрастием, силой» [7]. Цикл «Три послания» поэта, который входит в раздел «Арфы и скрипки», отражает символическую концепцию мира как воплощение «духа музыки»: музыка является средством передачи чувств и любовных переживаний. Таким образом, цель данной статьи – исследовать музыкальное звучание и художественное оформление любви в «страшном» мире на основе автобиографического мифа.
Первое стихотворение цикла, по воспоминаниям В. А. Щеголевой, напоминало ей прогулку на Каменном острове в окрестностях Петербурга и то майское утро, «когда ничто не нарушало гармонии, цвели тюльпаны… сверкала желтым золотом серебряная гладь взморья» [8]:
Всё помнит о весле вздыхающем
Моё блаженное плечо…
Под этим взором убегающим
Не мог я вспомнить ни о чём…
Твои движения несмелые,
Неверный поворот руля…
И уходящий в ночи белые
Неверный призрак корабля…
И в ясном море утопающий
Печальный стан рыбачьих шхун…
И в золоте восходном тающий
Бесцельный путь, бесцельный вьюн… [9]
В тексте послания нет адресата, но оно обращено к женщине – на это указывает словосочетание твои движения, в котором используется притяжательное местоимение, образованное от личного местоимения ты. Как любое местоимение, оно не содержит конкретного указания на лицо: мы лишь понимаем, что речь идет о женщине, в которую влюблен лирический герой. Описываемое событие – прогулка с возлюбленной – выглядит нереально и призрачно: в солнечном свете восхода море спокойно и ясно, как и отношения участников «лирического сюжета», однако стремление к счастью в какой-то степени бессмысленно. Воображаемый мир изображен беззвучным, как это бывает во сне, но эти звуки словно притаились в ожидании чего-то нового. Поэт использует прилагательные с приставкой «не», которые не дают точного представления о лексическом значении, а являются отрицанием корневого значения: несмелый, неверный; причастия, передающие неясные движения как предметов, так и чувств: вздыхающий, убегающий, уходящий, утопающий, тающий. Над гармонией ясного моря царит печаль рыбачьих шхун, мерцают неясные очертания вьюна, и все это подчеркивает бесцельность будущих отношений влюбленных. В мелодии текста сочетаются сонорные и шипящие звуки, и такое сочетание не предвещает спокойствия и свидетельствует о будущей бури страстей.
Во втором стихотворении цикла «Три послания» появляется адресат: это любимая женщина, имя которой Валентина:
Чёрный ворон в сумраке снежном,
Чёрный бархат на смуглых плечах.
Томный голос пением нежным
Мне поёт о южных ночах.
В лёгком сердце – страсть и беспечность,
Словно с моря мне подан знак.
Над бездонным провалом в вечность,
Задыхаясь, летит рысак.
Снежный ветер, твоё дыханье,
Опьянённые губы мои…
Валентина, звезда, мечтанье!
Как поют твои соловьи…
Страшный мир! Он для сердца тесен!
И нём – твоих поцелуев бред,
Тёмный мо́рок цыганских песен,
Торопливый полёт комет! [10]
В тексте нарисован пленительный образ женщины в черном бархате на смуглых плечах, пьянящее дыхание и страстные поцелуи которой сводят с ума лирического героя. Поэт называет возлюбленную звезда, мечтанье: так за образом реальной женщины встает образ иррациональный, символизирующий возвышенность Мечты и высокого Неба и олицетворяющий Вечную Женственность в понимании Александра Блока.
По мнению В. Жирмунского, поэт впервые в русской поэзии изображает любовную страсть как «ощущение присутствия творческого довременного хаоса, освобожденных космических сил, из ночного “страшного” мира наплывающих на поэта и затопляющих узкую область светлого дневного сознания» [11]. Вихрь страсти у Александра Блока изображается в противопоставлении нежной мелодии соловьиных песен и визжащих звуков цыганского романса: томный голос, пением нежным, поет, поют соловьи и темный морок цыганских песен. Первая группа слов в сочетании с метафорическими эпитетами в данной тексте, как и в прозе поэта, передает завораживающую и таинственную силу любви [12]. Вторая группа состоит из словосочетания цыганские песни, которое вбирает в себя звенящие, лишенные стройности звуки скрипки и своеобразное, надрывное звучание слов, что подчеркивает, как и в прозе, роковую силу стихии страсти [13]. Дисгармонию в мелодию страсти в тексте послания вносит и звучание копыт несущегося на большой скорости рысака, и завывание метели в снежную ночь – эти звуки усиливают греховное начало в восприятии любви.
В тексте послания появляется поэтический образ страшный мир. По мнению Андрея Белого, трагическая окраска мироощущения Блока впервые встречается в стихотворениях 1908 г.: «Именно в это время слагались темы той роковой безнадежности, которые с потрясающей силой встречают нас в третьем томе стихов. …угаром и страстью охвачены строчки стихов; его страсть, роковая и знойная, зазвучала из ветра и вьюги… Эти “краски зренья на мир и на жизнь” с каждым годом сгущались все больше, о чем говорят записи в блоковских дневниках и записных книжках. Мрачные впечатления от действительности, накапливаясь, оказывали на Блока все большее воздействие. Все чаще охватывали его настроения подавленности, безысходности, скуки, тоски» [14]. Однако, судя по дневниковым записям Блока, «жить на свете и страшно и прекрасно» (Дневник. 10 ноября 1911 г.) – страшный мир «не заслонял в сознании Блока светлых сторон жизни, “контрастное” восприятие мира было присуще ему и в этот тяжкий период» [15]. Такое же восприятие жизни характерно для Александра Блока и в данном тексте: несмотря ни на что, любовь остается неповторимым и сильным чувством, которое дает силы жить и творить даже в атмосфере всеобщей лжи и обмана.
В третьем стихотворении цикла дисгармоничное начало в мелодии любви усиливается – это завывание снежных вьюг и звенящие звуки жемчужного ожерелья:
Знаю я твоё льстивое имя,
Чёрный бархат и губы в огне,
Но стоит за плечами твоими
Иногда неизвестное мне.
И ложится упорная гневность
У меня меж бровей на челе:
Она жжёт меня, чёрная ревность
По твоей незнакомой земле.
И, готовый на новые муки,
Вспоминаю те вьюги, снега,
Твои дикие слабые руки,
Бормотаний твоих жемчуга [16]
Адресат этого послания – женщина с льстивым именем. Объяснение данному эпитету к слову имя приводит В. Жирмунский, по мнению которого «Блок обыгрывает созвучие имени Щеголевой Валентина с “валентиной” (от англ. valentine) – другом сердца, возлюбленной, выбираемой во время английского праздника дня св. Валентина, приходящегося на 14 февраля» [17]. Поэт указывает на конкретные черты возлюбленной: известно, что речь В. А. Щеголевой, когда она волновалась, была порывистой и почти бессвязной, поэтому строчки эти дикие слабые руки и бормотаний твоих жемчуга «прекрасно передавали ее манеру выражать свои чувства» [18].
Обращение поэта к возлюбленной сопровождается не только несогласованными звуками природы и человека, но и черным цветом ночи и огнем ревности – так передает Александр Блок силу любовной страсти. Используя метафорические образы губы в огне, жжет ревность, ложится гневность и символическое значение цветового прилагательного черный, поэт изображает неотвратимость любовных чар и готовность к новым мукам страсти.
Примечательна роль черного и близких к нему цветов в словосочетаниях цикла: черный ворон, черный бархат, черная ревность, смуглые плечи, темный морок. Несомненно, черный цвет несет в себе одержимость, неистовство и трагизм [19]. Однако стихийность черного цвета в текстах противопоставлена светлой символике белого и несет в себе то восхищение силой страсти и красоты, которое всегда было присуще поэту. Важно еще и то, что от первого стихотворения цикла к третьему изменяется цветовая палитра: если первое послание наполнено светом восходящего солнца и спокойствием любви, то в последнем стихотворении усиливается беспросветный мрак ночи и стихийность темной страсти.
Итак, в результате исследования мелодии любви в цикле «Три послания» Александра Блока установлено следующее.
- Цикл «Три послания» Блока автобиографичен и посвящен В. А. Щеголевой, однако поэт превращает лирический дневник в поэтические размышления о музыкальной сущности мира.
- Звучание мелодии любви в цикле Александра Блока «Три послания» неоднозначно, оно соответствует дионисийскому началу в жизни и искусстве и связано с дисгармонией, диссонансом в мировом оркестре. Для поэта мелодия любови даже в «страшном» мире прекрасна.
- Первое стихотворение цикла отличается беззвучием, олицетворяющим гармонию первозданного мира, в котором зарождается мелодия любви.
- Таинственной мелодии любви лирического героя цикла противостоят греховные темные силы как в окружающем мире, так и в его душе. Дисгармония звучания мелодии любви нарастает уже во втором стихотворении цикла и усиливается в третьем послании, превращаясь в прекрасную, но испепеляющую страсть, характерную для «страшного» мира.
- Дисгармоничное звучание любви в цикле «Три послания» Александра Блока сочетается с символикой черного и белого цветов, каждый из которых обозначает как темную одержимость ночи и мятежность снежной вьюги, так и величественную красоту бархатных южных ночей и возвышенную святость белых северных ночей.